Современный контрреволюционер в русском контексте

                             СОВРЕМЕННЫЙ КОНТРРЕВОЛЮЦИОНЕР В РУССКОМ КОНТЕКСТЕ
                                       (к статье В. М. Межуева в АЛЬТЕРАТИВАХ № 95)
                                                                                             Пролетарская революция и ренегат …
                                                                                                                  Ленин, ПСС, т. 37, с 235.
                     
          “… в России произошло три революции, первая из которых закончилась поражением …” В России произошла перманентная революция на естественной основе межформационного перехода от феодализма к капитализму (он поражением до Октября не закончился – буржуазия с 5 года Думой и прочим стала господствовать настолько, насколько захотела без развязывания активности народа) типа той, какую на семь десятков лет ранее пытались развернуть Маркс и Энгельс в Германии (примерно на той же формационной основе).  – “… Октябрь … лишь радикально довел до конца процесс …”, в решающей мере начатый Марксом и Энгельсом. А понимание дела марксистов антимарксистами Питиримом Сорокиным и Н. А. Бердяевым и могут смаковать только антимарксисты.
          “Судить о том, чем она (революция) реально была в действительности, трудно еще и потому, что начавшись сто лет назад (к Столетней войне еще Столетняя революция вместо социализма и контрреволюции за ним, открытая выдающимся историком – А. М.) она так и не решила поставленной перед собой задачи – перехода от самодержавной формы правления к более демократической”; т. е. самодержавие является демократической формой, но менее демократической. Ну что за бестолковая революция – задачу поставила и за сто с лишним лет не решила, решала не свои задачи индустриализации, разгрома нацизма, выхода в космос и пр.! Антимарксисту судить трудно … Что “базисная” задача социальной революции – смена всего социального строя, а не только надстройки. Что Революция 1905 года – припозднившийся (в формационно отстающей стране) аналог Английской революции 1640 года и Великой Французской революции (естественно, с эпохальной и региональной спецификой). … Что Февраль – припозднившийся аналог “Славной революции” и Революции 1830 года (тоже свержение режима реставрации) … Что задача перманентного перерастания буржуазной революции в социалистическую, согласно Марксу и Энгельсу – победа социализма. -  “Не большевики начали русскую революцию (буржуазную; Октябрьскую именно они – А. М.) и не они, похоже, завершат ее (есть сомнения? – А. М.)”, даже встав из могил. Экий вздор, как часто писал Ильич.
          “Не следует доводить дело до революции, но раз она случилась, все остальное неизбежно: насилие, террор, гражданская война …” Межуев навязывает свое, мещанское, понимание революции буржуазией, которой СВОИ революции УЖЕ НЕ НУЖНЫ (кроме цветастых и т. п. опереточной реакции), поскольку она уже давно господствует (как революции не нужны феодалам в конце феодализма). Марксизм понимает под не случайной социальной революцией неизбежную качественную смену качественно различных строев, когда старое общество типично не желает мирно уступить место новому. В Великой Французской революции даже санкюлоты сначала надеялись на мирную сдачу позиций феодалами; революционный террор БУРЖУАЗИИ стал ответом на Вандею (контрреволюционные насилие, террор, гражданская война). Историки признают важную роль террора варваров при смене рабовладельческого строя феодальным. Имеет место точка зрения, что Фока в Византии начала VII века революционным террором разгромил поздних рабовладельцев. Мое мнение, что рабовладельческий строй сломали движение маздакидов в Иране, народное движение первой половины VII века в Китае и т. д.. Только когда продвинутые феодалы начинают понимать неотвратимость прекращения феодализма и выгоды капитализма, а главное – и феодалы, и буржуазия учитывают (особенно после Октября) опасность для себя перманентной активизации эксплуатируемых в ходе буржуазной РЕВОЛЮЦИИ, тогда эксплуататоры начинают искать ЭВОЛЮЦИОННЫЕ пути смены строев. В Революции 5 года этим занималась больше буржуазия. “Белую революцию” в Иране возглавили продвинутые феодалы во главе с шахом. 
          “… почему революция (Великая Французская) началась требованием свободы, а закончилась террором?” наивничает Межуев. Потому, что старая и новая формация качественно различны, с антагонистическими интересами их ведущих сил, не сразу осознаваемыми. А Межуев смакует форму революции в ущерб ее содержанию: “… революции, как правило, влекут за собой хаос и анархию … ” В обычно победоносных революциях при всех неизбежных в межформационной ситуации больших или меньших хаосе, анархии (буквально –  безвластии: не властвуют полностью ни реакционеры, ни революционеры) и прочих формах, направленно реализуется содержание революций – победа новых сил. Формы не идеальны – так вся предыдущая история не идеальна (эмпирический факт), революционная и эволюционная (было даже людоедство, рабство, Первая мировая война, нацизм, Хиросима, Сонгми и пр.). – “Обычно революции возглавляются выходцами из привилегированных и образованных слоев общества, имеющими хоть какой-то предварительный опыт личной свободы”, скрыто сужает Межуев тему до революций буржуазных, когда старые образованные эксплуататоры сменяются новыми. А при установлении рабовладельческой и феодальной формаций; например, последней варварами? – “Такие люди могут разрушить старый порядок, но им трудно заменить его новым” И какие же люди в идеале должны были бы заменить феодальный порядок буржуазным? Или здесь маниловский вздох Межуева?
           “Нечто подобное произошло и с русской революцией. Начавшись как буржуазно-демократическая революция, она быстро переросла в свою противоположность – в антибуржуазную и антидемократическую” ПОДОБНО перерастанию в антибуржуазную Великой Французской и всех других буржуазных революций? – “Даже (? – А. М.) К. Маркс считал (хватило ума? – А. М.), что революция, если она произойдет в России, может быть только крестьянской (это в крестьянской стране-то! – А. М.) и, следовательно (куда сиволапым – А. М.), далекой от всякой демократии” Межуев приводит цитаты из Маркса и Энгельса. У меня их ПСС нет, проверить контекст текстов не могу. Но цитаты говорят лишь о невозможности никакой идеальной демократии (даже крайняя якобинская демократия в крестьянской стране не была буржуазно идеальной) при только еще свержении феодализма, чем ранее Межуев попрекал все революции вообще, Великую Французскую в частности. – “… что … выдают за новый порядок, часто до боли напоминает старый” Например, поздний феодализм до чьей-то боли напоминает ранний капитализм. В чем-то и социализм (даже в идеале) в отсталых странах (на базе капиталистических производительных сил) без буксира коммунизма (на базе производительных сил, выше капиталистических) и в изматывающей борьбе с более развитым капитализмом, опирающемся на колонии, НЕ МОЖЕТ НЕ НАПОМИНАТЬ капитализм.
          “И все же приход большевиков к власти нельзя считать простой случайностью”, непознанной необходимостью. Итак, познанное: “Они (большевики? – А. М.) – не причина, а следствие традиционной недемократичности страны, что во многом объясняется наличием двух так и не решенных вопросов русской истории. В большинстве европейских стран эти вопросы были решены задолго до установления демократических порядков” Выборочный “марксизм” Межуева не позволяет ему  понять, что формационно Россия 1917 года – аналог Англии 1688 года и Франции 1830, когда и там буржуазная демократия была зачаточной. Она становилась классической (но никогда идеальной), когда к власти приходила классическая буржуазия (в Англии условно с 1830 года, во Франции – с 1875). Развитые страны влияли на отсталые, но характер буржуазной демократии первой половины XX века в Турции, на Балканах и т. д. показывает, что и в России, если бы она избегла Октября, классическая буржуазная демократия установливалась бы только после промышленного переворота (индустриализации), через десятилетия после 1917 года.
          “Первый вопрос – крестьянский” – при всех переходах от более крестьянского феодализма к менее крестьянскому капитализму.  Английская и Французская Революции показали два основных варианта решения крестьянского вопроса. Напуганная опытом активности масс Запада российская буржуазия решать вопрос по-якобински не хотела, в новой эпохе расчищая дорогу большевикам, не желая этого.
           “Впоследствии этот вопрос был решен большевиками чисто по-российски” и далее по тексту. Цивилизационно российской была продразверстка в отчаянной ситуации выживания, до разгрома буржуазии принимаемая крестьянством? Цивилизационно российским был нежданный НЭП, вынужденный из-за срыва буксира Западной революции социал-предателями? Для Межуева сталинщина – в том числе продолжение изначально задуманного большевиками плана решения крестьянского вопроса в духе российской цивилизации? Исконно российской реализацией этого плана были метания Сталина и его сторонников от “ленинского” НЭПа к “бухаринскому” и радикально от него? Тенденциозно цитируя Маркса и Энгельса, Межуев в плане крестьянского вопроса прагматично Первых Классиков замалчивает, не тычет ими большевикам. А так же не поясняет, как “решение крестьянского вопроса” большевиками связано с не случайным приходом их к власти еще до того решения. Скрытая ссылка на российскую цивилизационность не конкретна. Межуев обходит тему политики большевиков  в неожиданном отсутствии Западной революции, на которую большевики изначально рассчитывали, и которая помогла бы решать не только аграрный вопрос совсем иначе. И обходит тему отхода от большевизма после смерти Ленина, в том числе в крестьянском вопросе
          “Второй вопрос – национальный” Смакуя сложность решения этого вопроса, Межуев опять не говорит, как эта сложность сделала приход большевиков не случайным еще до возможности заняться решением пресловутого вопроса. Что этот вопрос не решен еще и на “демократическом Западе”, говорят проблемы Квебека и пр., актуально Каталонии и др. – И не к селу, не к городу: “Функции связующего всех центра взяла на себя правящая и никем не избираемая коммунистическая партия” Функции связывающего всех центра большевистская партия взяла на себя в результате большевизации Советов (которые до большевизации дали власть Временному правительству), в октябре 17. Это взятие было закреплено Триумфальным шествием Советской власти и его отстояли на самом убедительном “референдуме” – в Гражданской войне, где против власти большевиков яро “голосовали” не только их “оппоненты” внутри страны, но и интервенты. А какова была бы желанная альтернатива большевистскому решению? Единая и Неделимая в духе белогвардейцев и Путина? Или развал страны на множество слабых самостийных государств в плане мечтаний Антанты, Гитлера и НАТО? И Межуев упорно не разделяет национальную и прочую политику при Ленине и ее деградацию после Ильича.
            “… большевики с самого начала сделали ставку на чисто силовые методы достижения своих целей, что в крестьянской стране, пока это не косулось ее (страны? – А. М.), было встречено со значительно большим пониманием и одобрением, чем все призывы к демократии” эксплуататоров, их прихвостней меньшевиков и пр. Все призывы к базарной демократии буржуазии и для буржуазии (в идеале: делай через рынок все в меру своих неравных возможностей, основу этих неравных возможностей насильственно не меняя – не посягая на собственность помещиков и т. д.) не могли интересовать малоземельных крестьян (в Великой Французской революции и пр.), если она не давала им землю. Буржуазия не захотела якобинства – получила большевизм. – “Кто хочет, пусть назовет их победу пролетарской или социалистической революцией, но подобное наименование никак не объясняет реальной сути этой победы” Спасибо за разрешение. А какое-нибудь наименование объясняет суть какой-либо победы?  И пока от Межуева не видно альтернативного объяснения реальной сути отмеченной победы – внятного объяснения. – “… созданный ими (большевиками) строй имел с социализмом не больше общего, чем наша (Ваша! – А. М.) нынешняя “суверенная демократия” с демократией, как она и понимается во всем мире” По первому аспекту – ниже. Здесь – про демагогию второго. Во всем мире – это, по Межуеву, и в Китае, и в Лесото, и Саудовской Аравии и т. д. и т. п. Или для славного “марксиста” весь мир – это “золотой миллиард” с его почти отлаженным дем-господством буржуазии внутри него и ее наглыми ухватками в Ливии, Ираке, Афганистане, Югославии и др.?
                                                                         *     *     *
            Межуев первыми в Статье вспомнил антимарксистов П. Сорокина и Н. Бердяева, но диссертации защищал на темы марксизма и в разбираемой статье пытается побивать Ленина, большевиков Марксом и Энгельсом. Что ж, резонно. Последние умерли,  серьезно действием буржуазию обидеть не успев. Ленин – другое дело.
           Не Ленин, а Маркс (во всем с Энгельсом) поставил вопрос о НАСИЛЬСТВЕННОМ СВЕРЖЕНИИ (не “демократическом”) капитализма с заменой его более совершенным строем. Не Ленин, а Маркс ввел положение о ДИКТАТУРЕ пролетариата (не демократии для всех), опираясь на опыт насильственной по отношению к буржуазии Парижской Коммуны, которую он упрекал и за недостаточное насилие. Не Ленин, а Маркс определил ожидаемую Революцию Мировой с перманентными звеньями в отсталых странах, т. е. по законам марксизма до коммунизма ЕСТЕСТВЕННО не дозревших,  сам старался реализовать перманентную революцию в Германии и Франции, когда Революция не развернулась и в самой передовой Англии. Энгельс в ЗАВЕЩАНИИ (ВВЕДЕНИ К РАБОТЕ К. МАРКСА “КЛАССОВАЯ БОРЬБА ВО ФРАНЦИИ С 1848 по 1850 Г.”) указал на их с Марксом ошибку ТОГДА – капитализм не дозрел до смены коммунизмом даже в самых развитых странах; но не на ошибочность их попытки перманентной революции в принципе. А в одном из ПОСЛЕДНИХ СОВМЕСТНЫХ документов – ПРЕДИСЛОВИИ КО ВТОРОМУ РУССКОМУ ИЗДАНИЮ МАНИФЕСТВА – Первые Классики писали о возможности начала Мировой революции в отсталой России задолго до Октября. Маркс в Письме к Засулич и подготовительных материалах к нему рассматривал вопросы  движения к социализму крестьянской России тоже задолго до Октября. Ленин действовал вполне в духе Маркса и Энгельса. Он принял их прогноз Мировой революции с ядром в развитых странах на каком-то рубеже XIX-XX века. Он вполне принимал возможность участия в Мировой революции отсталой России и даже ее пионерскую роль в этой Революции при расчете на быстрый буксир революции Западной. Стоя на плечах гигантов, даже не совсем карлик должен видеть дальше их. А Ленин – сам гигант. Маркс и Энгельс, проживи дольше, развили ли бы марксизм дальше своих достигнутых рубежей, что-то бы исправили, осадили бы ОПЯТЬ Бернштейна. Ленин особенно исследовал новую мировую эпоху разноформационного мира – империализм, четко определив его главную причину и ядро – монополистический и с тем формационно  перезрелый капитализм в самых развитых странах. Первые классики не могли решать все проблемы ожидаемой Мировой революции, ее перманентных звеньев касались сравнительно мало (но отметили важность буксира развитых стран, хотя бы сначала только толкающего перед собой; акцентировали необходимость именно субъектного, сознательного фактора, поскольку производительные силы объективно, стихийно до коммунизма не дозрели; старались сами практически реализовать перманентное звено в отсталых Франции и Германии на толкающем буксире Англии). Ленин в отсталой стране проблемой перманентной революции занялся основательно. Рассчитывать в такой стране на ее автоматическое подцепление к Буксиру столь же нелепо, как и на ЕСТЕСТВЕННУЮ Революцию – отсталые страны в Мировой революции могут ЕСТЕСТВЕННО быть только вандейскими (при разгроме своего ЕСТЕСТВЕННО слабого марксистского движения). Насильственный экспорт революции в принципе возможен (как экспорт феодализма Европой в Америку и т. п.), но только при явном перевесе сил революционных интервентов и, главное, не против народных масс, к коммунизму ЕСТЕСТВЕННО готовых не больше, чем феодально-зависимые вандейцы отсталых регионов Франции были готовы к капитализму (а буржуазия своевременно не внесла (мелко)буржуазное сознание в массы отсталых крестьян, не подготовила “перманентную революцию” на Юге). Непродуманный экспорт Революции 1920 года надорвался в Польше; и др. ЧТО ДЕЛАТЬ? Субъектно ГОТОВИТЬ в отсталой стране перманентное звено ожидаемой с Маркса и Энгельса Мировой революции. Т. е., субъектно, с опорой на марксизм Запада, создавать исходный субъект движения к коммунизму: партию нового типа, естественно в отсталой стране невозможную – только искусственно. А эта партия должна внести извне социалистическое сознание в немногочисленный отсталый пролетариат и как-то завоевать на свою сторону большинство других трудящихся, суметь использовать энергию национально-освободительных и других массовых движений. При таком условии отсталая страна может стать даже пионером Мировой революции (недолгим в расчете на скорый буксир чужих коммунистических производительных сил). Без такого условия именно отсталая, но сильная Россия должна стать главной реакцией в ожидаемой Мировой революцией. Это в духе представлений Маркса и Энгельса, это развитие их представлений. Прохвосты от марксизма, акцентируя установление Марксом и Энгельсом естественных законов общества, обходят вопрос об искусственном изменении естественного развития при знании его естественных законов. … Хотя это вопрос поставил Маркс уже в последнем Тезисе о Фейербахе, а вместе с Энгельсом – концепцией перерастания буржуазной революции (естественно устанавливающей капитализм) в коммунистическую (естественно капитализм уничтожающей), т. е. искусственного избегания естественной капиталистической формации; прямым указанием возможности даже начала Мировой революции в России задолго до Октября; и пр. … Хотя движение парусника искусственно против естества ветра известно века, а полеты аппаратов тяжелее воздуха – век; не говоря о создании неприродных вещей и веществ без нарушения законов природы минимум сотни тысяч лет.  Ленин, в развитии Наследия Первых классиков, задачу перманентного звена ожидаемой Мировой революции решил блестяще, гениально. Подвела Мировая революция, если не с началом, то с ядром в развитых странах, прогнозируемая на рубеже XIX-XX века Марксом и Энгельсом, долго муссируемая центристами. Подло подвели непосредственные ученики Первых классиков. Антимарксисты злорадствуют над ошибочным прогнозом всех Классиков. Лжемарксисты обходят теоретическую ошибку Первых классиков для злорадства над проблемами отсталой, не по своей вине отдельно взятой, страны, канонизируют ошибочное Маркса и Энгельса, нахваливают социал-предателей, не сделавших хотя бы того, о чем болтали они, но на что оказались способны большевики даже в отсталой стране.
           В начале XXI века коммунизма нет в самых развитых странах, социализм в не самых развитых претерпел судьбы II Интернационала. А ведь Маркс и Энгельс прогнозировали Мировую революцию если не с началом, то с ядром в самых развитых странах, век назад. Это не может быть результатом разных мелких недочетов, это симптом каких-то существенных ошибок марксизма Первых классиков, которые разделял и Ленин. Именно марксисты должны осознать эти ошибки для их исправления и развития марксизма – антимарксистам и лжемарксистам может быть и выгодно за ошибки цепляться, ловить рыбку в мутной воде, особенно противопоставляя якобы не ошибавшихся Маркс и Энгельса якобы ревизировавшему их Ленину. Основа ОШИБОК Первых классиков – начальность марксизма (большие ошибки были в гениальной системе Коперника, начавшей научную – не описательную и натурфилософскую прежнюю – астрономию). Они не знали точного выражения закона соответствия (как физики до Ньютона – закона уже известного тяготения), потому точно уровня производительных сил, необходимого для коммунизма. Они не знали ОБЩЕЙ структуры всех формаций – поэтому не могли ПО АНАЛОГИИ точно определить свое историческое место внутри капиталистической и сроки ее естественного финала (чтоб грамотно ускорить его). И пр. Они посчитали капитализм XIX века финальным (резоны были), а молодой, боевой классический пролетариат – естественным ниспровергателем капитализма (хотя при производственном подходе свергает формацию не ЕЕ любой класс, а социальные силы следующей, появляющиеся в самом конце предыдущей, когда производительные силы перерастают ее, формируют новые производственные отношения, преломляющиеся в новых классах или предшественниках тружеников коммунизма). XX век показал во многом ошибочность представлений Маркса и Энгельса в плане коммунистической перспективы. А что было возможного тогда в этом плане – реализовал Ленин. Практика XX века  показала возможность искусственного некапитализма на базе капиталистических производительных сил (дальше – социализм), что требует обновления представлений о перспективах общества и на базе производительных сил,  безусловно выше капиталистических (дальше – коммунизм, даже его первая фаза). Из-за недостатков начального марксизма Маркс и Энгельс субъективно боролись за естественный коммунизм, объективно – за искусственный социализм (а соответствующие два вида борьбы существенно разные). Из-за значимости даже начального марксизма и благодаря гениальности Ленина была реализована стихийно ничтожно малая вероятность искусственного социализма. Эта ПЕРВАЯ такого рода реализация породила, наряду с успехами,  много проблем и даже бед, но ее уроки, при правильном их осмыслении, облегчат переход к коммунизму (особенно через социализм в отсталых странах), что очень важно, особенно поскольку переход от классового строя к коммунизму – самый опасный в истории (опасность атомной гражданской войны, опасность массового воздействия на психику противника и пр.).
                                                                              *     *     *
           “… Маркс – не просто гениальный мыслитель, но в первую очередь революционер – теоретик пролетарской РЕВОЛЮЦИИ и ДИКТАТУРЫ пролетариата … Именно они стали для Ленина решением стоящей перед Россией задачи … Россия в своем окончательном виде не может быть ни крестьянской, ни буржуазной” От имени Ленина правильно обрисована суть Маркса и изложены его взгляды на будущее человечества в окончательном виде и пути к нему; подчеркнута верность Ленина марксизму – но с гаденьким подтекстом. Перманентные революции не могут не иметь отличий от канонических, но если они в странах не самых отсталых, то в чем-то близки каноническим. Межуев отрицает такую близость для России, для начала приписав Ленину мнение “… буржуазная Россия еще не появилась и бессмысленно ждать, когда она появится”.
           А затем от себя задает риторический вопрос: “Но откуда взяться в России революционному пролетариату – продукту зрелого капитализма?” (естественно только стихийному), если он не свалится с Неба? Ленин резонно начинал с РАЗВИТИЯ КАПИТАЛИЗМА В РОССИИ, объясняя, что буржуазная Россия с пролетариатом появилась. Через несколько лет буржуазная Революция 1905 года подтвердила это, установив куцую власть наличной трусливой буржуазии, но даже которая в Феврале легко, “славно” отбросила режим реставрации, когда он выполнил буржуазные задачи всех подобных реставраций. А революционный пролетариат настолько проявил себя в Революции 5 года, что буржуазия потому  и струсила, разделив власть с недобитыми феодалами. Формирование российского пролетариата – часть общего генезиса капитализма в финале феодализма. Его отличие от братьев по классу в канонах буржуазных революций … Во-1, в России имелись элементы самого передового капитализма, а Польша, Прибалтика и Финляндия были капиталистическими с XIX века, потому в пролетариате отсталой страны имелись передовые питерские пролетарии, будущие “красные латыши” и пр. Во-2, капитализм  самых передовых стран давал пролетариату России свой немалый опыт классовой борьбы, познакомил с марксизмом (а еще прибывали интернационалисты). Ничто не мешало российскому пролетариату целенаправленно встать вровень (не количественно, но качественно) с пролетариатом передовых стран, а его жизнь в отсталой стране не позволяла реформистской расслабленности. В очень близких в разных отношениях к России балканских странах пролетариат был столь же боевым, марксистское движение тоже зрелым. Им не хватило Ленина: гении редки. – “… Ленин … пытается выдать за марксизм то, что им не является” приписывает Ильичу свой порок Межуев (с больной головы – да на здоровую). Для последнего марксистское в марксизме то (недоработки и т. д.), что не позволило осилить капитализм на Западе вопреки намерениям; тем Межуеву и ценно. Марксизм Первых классиков не был достаточно совершенен, чтоб правильно определить ЕСТЕСТВЕННУЮ еще не назрелость коммунизма в развитых странах и создать без нового Классика ИСКУССТВЕННУЮ социалистическую революцию не только в них. Ленин сумел реализовать такую революцию в “своей зоне ответственности”, но еще разделял ошибку Маркса и Энгельса о назревшей коммунистической революции Запада (социалистическую непосредственные ученики Первых классиков не осилили). – Межуев опошляет взгляды Ленина: “В отсутствии пролетариата как революционного класса его вполне может заменить революционная партия пролетариата” нереволюционного. Межуев хочет сказать, что только малочисленные члены Партии революционно проявили себя в Революции 5 года, свергли Временное правительство, одержали победу в Войне против белых и интервентов? Или гнали, как баранов, в бой нереволюционный пролетариат и даже мелкобуржуазное большинство страны? – “Если авторы ”Манифеста …” видели в партии политическую организацию, охватывающее все рабочее движение, то Ленин превратил партию в самостоятельную политическую силу, стоящую во главе этого движения” Межуев не балует читателей обоснованием своих деклараций цитатами. Я принимаю его манеру, пока речь идет о вещах широко известных или легко проверяемых. Но что Партия должна охватить ВСЕ рабочее движение – вещь не общеизвестная, ее проверку надо обеспечить. Желательны цитаты из Маркса и Энгельса. Это Союз Коммунистов, что ли, охватил все рабочее движение? Или социал-демократия Германии? Хотя бы Интернационалы? ПАРТИЯ буквально – ОТДЕЛЬНОЕ, ЧАСТЬ. Политические партии – самые организованные, самые активные и т. д. ЧАСТИ каких-то социальных образований, классов, достаточно самостоятельные (от своего движения в том числе) политические силы, стоящие во главе неких движений. ВСЕ Классики, рассчитывающие на ЕСТЕСТВЕННЫЕ Революции в развитых странах, могли принимать там ПАРТИЮ СТАРОГО ТИПА. В стране, по их представлениям до естественного свержения капитализма не доросшей, должна быть ПАРТИЯ НОВОГО ТИПА, не оформляющая естественный процесс для его оптимального протекания, а направляющая процесс искусственного движения к коммунизму (через ДОКОММУНИСТИЧЕСКИЙ социализм). – “Для Маркса и Энгельса без революционного пролетариата нет партии, для Ленина без партии нет и не будет революционного пролетариата” Молодые Первые Классики полагали, что Союз Коммунистов есть выражение естественной революционности пролетариата накануне скорой Революции. Но во второй половине XIX века они в БОЛЕЕ развитых странах уже только готовили ДОСТАТОЧНУЮ для ожидаемой Революции революционность пролетариата Интернационалами и отдельными партиями. Тем более в стране, едва переходящей от феодализма к капитализму, требовать, чтоб предполагаемый могильщик буржуазии был естественно готов к ее похоронам и сам создавал свою партию – либо от недомыслия, либо, наоборот, из хитрости. Англия при переходе от феодализма к капитализму породила “партию” диггеров, Франция – бабувистскую традицию, обе беспомощные. Россия, опирающаяся на опыт этих стран, на марксизм, смогла создать большевистскую партию, которая в очень отсталой стране позволила очень быстрое “превращение пролетариата из “класса в себе” в “класс для себя””.
           “На первых порах задачей партии, по мысли Ленина, должно стать “внесение революционного сознания” в рабочие массы, до которого они сами никогда не поднимутся. Уже такая постановка вопроса расходилась с взглядами Маркса, несравненно более высоко оценивающего возможности европейского пролетариата” – по Межуеву хоть в развитой Германии с ожидаемой ЕСТЕСТВЕННОЙ Революцией, хоть в феодальной, при жизни Маркса,  России? И в самых развитых странах возможности пролетариата привели, по Марксу, к коммунизму, а в России, формационно уровня времен диггеров и бабувистов, у Ленина не получилось ничего вообще? Все классики ошибались, ожидая естественную коммунистическую революцию в развитых странах  на рубеже XIX-XX века, с тем считая пролетариат естественно прокоммунистическим (на самом деле – в середине капиталистической формации естественно до коммунизма далекий, прокоммунистический только потенциально). Но Ленин, грамотный марксист, в отсталой России на естество ее пролетариата полностью не рассчитывал, вносил в него и осмысление опыта Борьбы “Европы” – потому в слабом звене капитализма был Октябрь. Оппортунисты смакуют сейчас в развитых странах то ли отсутствие пролетариата, то ли его не революционность. А оппортунист Межуев смакует, опираясь на ошибки раннего марксизма, якобы естественную революционность пролетариата задолго до настоящего времени (но не сейчас), чтоб уесть Ленина. – “До определенного момента ленинская постоновка вопроса была терпима в среде русской социал-демократии, хотя уже тогда привела их к расколу на большевиков и меньшевиков” (те и другие терпимые?) изворачивает неоменьшевик ситуацию (именно меньшевики не верили в достаточную революционность пролетариата, хоть внесенную, хоть естественную) и свой собственный укор Ленину за его неверие в естественную возможность пролетариата свершить Октябрь! И что же стало, когда ленинская постановка вопроса стала нестерпима в русской социал-демократии после определенного времени? – “С ростом в стране революционных настроений становится ясным более глубокий замысел (дипломатично: умысел, конечно – А. М.) Ленина – превратить партию из агитатора и пропагандиста в главный штаб революции” Ужас! И куда только смотрела социал-демократия? Ведь ни одна революция не имела тех или иных штабов (ни Конвента, ни клуба якобинцев и пр.). И уж, безусловно, когда социал-демократы устанавили коммунизм (реализуя чаяния Маркса) на Западе, они (т. е. весь естественно революционный пролетариат, охваченный партиями) действовали стихийно, всегда безошибочной массой, без всяких ”штабов”. Все это они согласно настоящему марксизму, уже изгнав из своих программ Маркса, к которому апеллирует Межуев. – “Пожалуй, первым среди марксистов Ленин увидел в революции особый вид профессиональной деятельности … Совершить ее могут те, кто заранее подготовлен к взятию власти насильственным путем” Маркс или не марксист, или он занимался революционной деятельностью дилетантски, урывками от основной какой-то деятельности? На Кромвеля и Робеспьера их революции свалились неожиданно, но в революциях они стали революционными политиками на постоянной основе. А карбонарии, Мадзини, Гарибальди и т. д. революционной политикой на постоянной основе занимались и до своих революций. Большевики, надеясь на ближайшую естественную коммунистическую революцию, могли бы, может быть, профессионально к ней сильно не готовиться, но поскольку считали, что находятся в середине, в лучшем случае, капиталистической формации, готовили революцию опережающую, перманентную на каких-то базах естественных внутриформационных процессов, объективно социалистическую, не по естеству стихии, а против естества,  должны быть в той или иной мере профессионалами. На плоту по тихому течению или в лодке под простеньким парусом можно плавать дилетантам. Чтоб идти не по ветру на каравелле и т. д. – надо быть профессионалами. Профессионалы возглавили Октябрь (чего им не может простить дилетант Межуев: они ведь не многочисленные профессиональные контрреволюционеры социал-демократии). И я хотел бы примеров ненасильственных смен строев (не смен правительств в рамках конкретного строя). – “От самих пролетариев мало что зависит” Без миллионов пролетариев (и десятков миллионов мелких буржуа) тысячи одних чудо-богатырей большевиков осуществили Октябрь, Триумфальное шествие советской власти, победу против белогвардейцев и интерветнтов, преодолели разруху. Либо пролетарии, вопреки взглядам Маркса – бараны, которых кнутом или пряником (но где его взять?) можно гнать, куда нужно пастухам; а мелкая буржуазия вообще пластилин, из которой можно лепить, что угодно. Просто большевики оказались более ловкими скульпторами. Межуев развлекает читателей подобным вздором до конца разбираемого абзаца.
            Впрочем, следующие в том же духе … “Главным для любой революции, согласно Ленину, является вопрос о власти” Главным для социальной революции является вопрос о смене строя. Но поскольку строй не сменить, пока он властвует, важнейший вопрос всех революций (и задолго до Ленина) – о власти. В канонических буржуазных революциях феодализм ломался с установлением власти буржуазии. Но в Революции 1905 года угроза зрелого пролетарского движения побуждала буржуазию предложить феодалам двоевластие, а угроза канонической революции – феодалов согласиться на двоевластие. – “Провозглашая своей целью свободу, все революции, как правило (значит не все? – А. М.), совершаются во имя взятия власти теми, кто ими руководит …” Переход от первобытного строя к классовому или феодальные революции своей целью свободу не провозглашали; да и ранние буржуазные акцентировали не абстрактную свободу. Но все социальные революции устанавливали новый строй, классовые – во имя власти его эксплуататоров. А в классовом обществе всегда кто-то руководит. – “И в Октябре к власти пришли большевистские вожди … Захват власти революционной партийной верхушкой и ее удержание в своих руках под видом общенародной власти заключает в себе секрет (Полишинеля – А. М.) любой революции,  который Ленин разгадал как никто до него и потому довел дело до победного конца” “Филисоф” хорошо познал мир и изменил его, хвалит Ленина от имени Маркса Межуев?  То ли Межуев реабилитирует большевистских вождей приравниванием их к руководителям всех  (или как правило) революций, то ли попрекает их тем, что перманентная революция в отсталой стране без ожидавшегося Буксира похожа на все (или как правило) предыдущие революции, буржуазные, в том числе.. А в общем – его обывательские, антимарксистские рассуждения о сменах социальных строев.
             “… Ленин объявил конечной задачей этого (революционного) движения завоевание политической власти в России” А что бы на месте Ленина объявил “марксист” Межуев? Установить при власти самодержавия пресловутую демократию, как мечтала буржуазия? – “Главное – взять власть, все остальное приложится” Если все остальное – (и) новый социальный строй, то его без установления новой власти старая власть “приложить” не позволит. Если нет – чего ради революционное движение? Ради новой надстройки при прежнем базисе, который естественно и задает только прежнюю надстройку? – “Буржуазные партии живут в ожидании своей легализации … (феодальным) режимом или его падения мирным путем” Перед ранними буржуазными революциями (и всеми предыдущими?) собственно партий не было. Были кальвинистские организации, фрондирующий английский Парламент, еще что. Российская буржуазия, опираясь на опыт Запада, свои партии создавала уже заранее – и боялась народа, особенно пролетариата. Она не только ожидала легализации своих партий, какой-то возней занималась (не нарочно участвуя в подготовке Революции), но страшно боялась своей же, буржуазной революции из-за неизбежной активизации низов в ней, пыталась с феодалами договориться. А те договариваться с формационными конкурентами сначала не пожелали – пока не заставила неизбежная Революция 1905 года, вяло буржуазная, но с санкюлотским акцентом. – “… будущие меньшевики … предпочитали ограничиваться … по мнению Ленина, одной болтовней” А на самом деле занимались еще чем-то? Своего мнения ньюменьшевик не обнародовал. – Далее Межуев констатирует реализацию марксистского прогноза Ленина (не меньшевиков), но опошляет его: “угадал”, видите ли. 
            “… на примере европейских революций можно было понять, что революции совершаются в интересах …” эксплуататоров, без оговорок уверяет Межуев, перечеркивая “демагогию” Маркса про коммунистическую, чтоб охаять социалистическую в условиях не по прогнозу Маркса. – “Все революции свершались в интересах существующей в обществе политической оппозиции …”, которая, надо понимать, выражала не интересы формационно новых сил, а только свои имманентные амбиции без общественных корней. И лишь “Чтобы победить, она нуждается, конечно (! – А. М.), в поддержке социально близких ей слоев населения, создавая иллюзии массового или народного характера революционного движения” (даже якобинцы?) У непонятно появившейся оппозиции есть случайно  близкие ей слои населения, у кадетов и октябристов, например, буржуазия? Не базисные институты (новые классы) порождают надстроечную оппозицию (согласно Марксу), а имманентная оппозиция подыскивает близкие почему-то себе слои населения (согласно Межуеву)! Катедер-марксист во всей красе. Вообще, Межуев не любит базисной истории, ему милей задаваемая базисной надстроечная. Особенно он не касается проблем базисных социального неравенства, эксплуатации, зато заходится от проблем надстроечной демократии, буржуазной, но оторванной им от базисной буржуазии и вознесенной вообще выше любых презренных реалий грешного общества. – “Революция … есть цена, которую общество платит за свое политическое бесправие, за отсутствие (! – А. М.) иного способа прихода к власти” Бедное общество без иного способа. А как было бы замечательно, если бы при абсолютизме собралось демократическое Национальное собрание, демократически отменило абсолютизм, а тот демократически бы согласился. Именно такой детский лепет пропагандирует любитель блаженной демократии. Качественная смена социальных строев есть, видите ли, цена за неизбежно плохую надстройку, поскольку иного способа революции, кроме как при обязательном приходе к власти новых сил и  смене надстройки, предшествующая история не показала. Это “марксизм” по Межуеву, это межуевская “реабилитация” Ленина. Ненависть Межуева к социалистической революции разрастается в ненависть к любой другой, даже буржуазной. Впрочем, вся буржуазия, со СВОИМИ революциями, в основном, закончившая – патологически боится ГРЯДУЩЕЙ и потому не жалует свои же предыдущие, Кромвеля и жирондистов, особенно Робеспьера, личный вклад которого в господство капитализма, больше, пожалуй, чем кого-либо другого; и безусловно больше, чем современных дем-Мосек, даже коммрасстриг.  
             “… Ленин придерживался … правила: прав тот, кто борется за власть …” Межуев раньше уверял, что “Буржуазные партии живут в ожидании своей легализации …” – значит, по Ленину не правы. Но Межуев не то, чтобы лжет, а скорее, искажает: кадеты, например, и до 1905 года предавались хотя бы возне (особенно, когда тоже были “легальными марксистами”), проявляя какую-то правоту. А в Гражданской войне они боролись за власть кроваво. Но Ленин их-то значимо правыми не считал (иначе бы сам был кадетом) – разве, что только по месту в политическом спектре. “В этой борьбе допустимы все средства …” переиначивает Межуев мысль Ленина “Революция чего-то стоит, если умеет защищаться” от всех средств контрреволюции. Первый значительный идеолог буржуазии – Макиавелли – на заре капитализма отстаивал подобную точку зрения (после того, как прогрессивный режим, в котором он был значимой фигурой, пал, не использовав всех средств). Кромвель и якобинцы, устанавливая строй, который крышует  “демократией вообще” Межуев, в средствах особо не стеснялись. Когда буржуазия в ведущих странах утвердилась, может господствовать В НИХ отработанными методами демагогической кратии – она любит попрекать террором не только большевиков, но даже своих Кромвеля и якобинцев, а макиавеллизмом – своего Макиавелли. Вот если бы большевики и в ответ на террор буржуазии отвечали расслабленностью первых месяцев после Октября (выпускание юнкеров, царских генералов под честное слово, символические наказания контрикам и т. п.), обеспечивая себе будущее в духе хортистской резни “красных” в Венгрии после поражения Революции в ней – буржуазия и примкнувшие к ней лжемарксисты были бы довольны. А так можно выборочно смаковать и ЭКСЦЕССЫ, неизбежные в любой революции – и не революции тоже – за которые любая ВЛАСТЬ прямой ответственности не несет.
            “Следует, конечно, помнить, что большевики решились на Октябрьский переворот в надежде, что он станет прологом мировой пролетарской революции” не стал скрывать марксизма  Межуев (что не часто среди антикоммунистов). Следует – и постоянно, особенно тем, кто кокетничает с марксизмом. Маркс и Энгельс обнадежили и большевиков (а центристский II Интернационал не оспаривал соответствующей надежды до тех пор, пока для большевиков обратной дороги уже не было) на Мировую революции какого-то рубежа XIX-XX века. При буксире коммунизма события в отсталой России были бы гораздо более благостными. Вообще – в мире сейчас господствовали бы коммунизм и социализм, а Межуев старательно превозносил бы Ленина. У победы – куча родственников; поражение – всегда сирота. В реальности Межуев свой процитированный тезис мимоходом озвучил и почти сразу забыл. Не обвинять же социал-демократу в бедах исторической ловушки, в которой оказались большевики, социал-демократов век назад, которые не для себя держали в ловушке приманку в виде Мировой революции. – “О том, что нужно делать после революции, никто … всерьез не задумывался ”, ни Ленин, ни Маркс и Энгельс в свое время, планируя основное, а не расписывая детали фаланстеров и т. п. Конкретику надо решать по мере ее поступления. А когда неожиданно возникла проблема не с конкретикой, а с общим – началась труднейшая деятельность почти наново. Но лжемарксист, начав абзац косвенным “за здравие” большевизму, сумевшему впервые в истории свергнуть эксплуататорский строй в таких масштабах (социализм XX века – это не два государства рабов на отдельно взятой Сицилии немногие годы в конце с. э. и т. п.) без Мировой революции, поет ему потом “за упокой”, формально за то, что он шел к коммунизму не по ожидавшемуся канону развитых стран, а как нужно было в отсталой стране, но на деле за то, что вообще что-то сделал реальное, в отличие от лжемарксистов век назад.
           “Но разве не сам Маркс был автором теории классовой борьбы, пролетарской революции и диктатуры пролетариата?”, что формально признавал, например, и ренегат Каутский, но много крутивший с этими теориями. Теперь слово преемнику ренегата.  – “Все так (Маркса на словах признавал и Каутский – А. М.), но (!!! – А. М.) свою теорию он сформулировал применительно  к европейской истории (ограниченный человек – А. М.) … “ Советские ученые фиксировали классовую борьбу в самых разных странах и эпохах.  Да и Маркса можно найти кое-что. – “ … и потому у него и сразу после него она проделала иную эволюцию, чем в России”, которая не Европа (Скифы мы! – опять проговорил цивилизационный подход Межуев) с ЕЕ историей. У Маркса в одном из последних совместных с Энгельсом и в своей жизни документов – ПРЕДИСЛОВИИ КО ВТОРОМУ РУССКОМУ ИЗДАНИЮ КОММУНИСТИЧЕСКОГО МАНИФЕСТА, нет отречения от содержания Манифеста и пишется о возможности Мировой революции, немирно начавшейся классовой борьбой в России. Какую такую эволюцию проделал Маркс за несколько лет после КРИТИКИ ГОТСКОЙ ПРОГРАММЫ? Декларации даже Межуева мало. Энгельс, воодушевленный парламентскими успехами особенно германской социал-демократии, в ЗАВЕЩАНИИ (ВВЕДЕНИИ К РАБОТЕ К. МАРКСА “КЛАССОВАЯ БОРЬБА ВО ФРАНЦИИ С 1848 ПО 1850 Г.”) определенно надеялся на достаточно мирное взятие власти пролетариатом – ПОСКОЛЬКУ буржуазия НЕ ПОСМЕЕТ пресечь насилием это взятие. Урезанное под нажимам предшественников Межуева ЗАВЕЩАНИЕ делало его ПОЧТИ реформистским. Но даже в урезанном варианте Энгельс пишет, в том числе: “Против социал-демократического переворота (переворота, господин Межуев – А. М.), которому в настоящий момент (как дальше будет, неизвестно – А. М.) идет на пользу как раз соблюдение законов (как БОЛЬШЕВИСТСКИМ депутатам в Государственной Думе незадолго до Октября – А. М.)”, они могут пустить в ход лишь переворот (! – А. М.) со стороны партий порядка (типа корниловщины или гитлеризма – А. М.) … И на этот реальный (как показала практика и в Германии после Энгельса) вариант Классик пишет: “Смелей же господа, тут нечего болтать, надо действовать!” БУДЕТ буря – мы поспорим и поборемся мы с ней; мы ГОТОВЫ. – “Демократия уже у границ буржуазного общества может быть использована для осуществления социалистических реформ” Разумеется, если буржуазно-демократические реформы назвать социалистическими. Даже – реформы Бисмарка. А филантропии и даже государственному смягчению положения даже рабов – тысячи лет. – “Эта идея стала программной для многих социал-демократических партий на Западе” со времен Бернштейна, который ПОСЛЕ СМЕРТИ ЭНГЕЛЬСА вдруг перевернулся в духе многих перевертышей последних десятилетий, кооммрастриг, откровенных политических проституток. “Впоследствии западный марксизм вообще откажется от идеи (Маркса! – А. М.) насильственного захвата власти …” В той мере, в какой “марксисты” отказываются от самой идеи насильственного захвата власти – они отказываются от марксизма (диктатуры пролетариата и т. д.) в пользу его “западного мутанта” Многие, мягко говоря, социал-демократические партии давно официально отказались от марксизма – ради возни, подаваемой социалистической, в рамках капитализма. Марксисты полагают современный капитализм в США и “социализм” Швеции двумя вариантами позднего этапа формации (при утверждении этого этапа в США Рузвельта реакционеры называли коммунистом). Поздние этапы разных формаций, начиная с первобытной (когда она уже на базе производящего хозяйства и т. п.), предвосхищают последующие формации (Поздняя Римская империя феодализм и т. д.) в общественных отношениях и культуре. Поздний капитализм предвосхищает коммунизм тоже. Но прежние формации свергались революциями в форме свержения именно их поздних этапов. Поздние этапы по странам не могут не различаться. Например, поздний феодализм католических стран и стран протестанских, при не существенно большем сходстве с капитализмом последних.  Но те и другие все равно свергались революциями, степень насильственности которых не зависела от отмеченных специфик. Если буржуазия не посмеет препятствовать мирному свержению капитализма – УРА!!! Не будет риска ядерной гражданской войны и т. п. Но есть сомнения. Джон Кеннеди только затронул интересы только части буржуазии – и был убит. Возникла вероятность прихода на президентство брата-мстителя – тоже был убит. Эдвард Кеннеди не стал рисковать; к тому же был ошельмован. Никсон слишком задружился с социализмом – был отстранен. Мулат Обама поставил на низы – обломали. Трамп пошел против верхов – ломают, как ни одного президента в США (если, конечно, здесь не более изощренная игра). И был расстрелян демократовский Верховный Совет. Это не эксцессы, это реакционная политика. На “не западных” марксистов, пока они слабы, можно не обращать особого внимания (только особым службам). А ведь пока ни разу в США смена капитализма социализмом, коммунизмом всерьез еще не грозила. Как не грозил капитализму расстрелянный Верховный Совет, главный штаб ельцинистов во время ГКЧП.
           “Логично выглядит и (? – А. М.) вывод, который был сделан ближайшими дузьями и соратниками Маркса и Энгельса по германской социал демократии … ” Это теми, кто начал ревизию Маркса и Энгельса после их смерти или терпел ее. Это теми, кто в 1914 году перечеркнул лозунг ПРОЛЕТАРИИ ВСЕХ СТРАН, СРЕДИНЯЙТЕСЬ!, традиции I Интернационала и привел Интернационал II к краху ради сожительства со СВОЕЙ национальной буржуазией. Это теми, кто вообще отказался после Первой мировой войны от марксистской программы, от авторства ее. Это теми, кто предал своих прежних великих друзей и соратников и вывел (это не эксцесс, а политическое преступление) на убийство Розы Люксембург и Карла Либкнехта (с которым, сыном старейшего из друзей и соратников Маркса и Энгельса, Бебель связывал надежды, поскольку другие ближайшие друзья и соратники Маркса и Энгельса уже курвились). Апеллировать к таким может только подобный им. –  “… последней политической революцией, имеющей исторический смысл, является буржуазно-демократическая революция …” Эта ревизия Маркса понятна для тех, кто перешел на позиции буржуазии, которая согласна на бесконечную эволюцию капитализма (движение – все), но не на его свержения ради качественно более совершенного строя без реального социального неравенства и т. д. (конечная цель – ничто). Естественно, буржуазия и социал-мещанство капитализма в восторге от его надстройки. Феодалы до буржуазных революций восторгались своей надстройкой, соответственно рабовладельцы – демократией рабовладельческой. И разумеется, для них их надстройки – столь же совершенны, божественны даже, подняты над несуразностями общества (рабами, крепостными и пр.), как буржуазная демократия, поднятая над социальным неравенством и т. д. капитализма, для Межуева. Ведь олигарх и нищий имеют равные права пропагандировать свои взгляды (первый – через СМИ, второй личной глоткой), выдвигаться в президенты (ведь, сколько нищих или хотя бы небогатых без поддержки богатых стали президентами!) и т. д. Равные формальные права при фактических неравных возможностях – суть буржуазной демократии, фактически демагогии, кратии демагогов в интересах тех, у кого больше возможностей. Ну, а бытие зомбирует сознание, особенно тех, кто в этом заинтересован; чье бытие: их лавочка, кафедра и т. д. – “Любая попытка революционного захвата власти после того, как демократия (буржуазная, имеется в виду – А. М.) победила, чревата для демократии (буржуазной – А. М.) самыми тяжелыми последствиями” Любая попытка свержения надстройки конкретного общества (рабовладельческой демократии, например) после того, как это общество победило (капиталистическая формация, в том числе), чревата для именно этой надстройки и его базиса (социального неравенства капитализма, в частности) самыми тяжелыми, СМЕРТЕЛЬНЫМИ последствиями. Потому отмирающие господствующие классы отвечают на частые начальные иллюзии относительно мирного свержения прежней надстройки (в начале Великой Французской буржуазной революции, в начале Великой Октябрьской социалистической революции и пр.) контрреволюционным террором, который подавляется террором революционным. После сокрушения старого  строя с его надстройкрй, необходимость в РЕВОЛЮЦИОННОМ терроре отпадает, можно заняться рабовладельческой или буржуазной демократией, феодальной вольницей, достаточными для удержания господства эксплуататоров внутри формации демагогией и сравнительно мягким террором. Представления Межуева – либо демагогические буржуазные, либо простодушные мещанские, но никак не марксистские.
          “Октябрь подтвердил правильность такого вывода. Ленин даже не скрывал антидемократического характера совершаемого им (одним? – А. М.) переворота или понимал демократию … как диктатуру пролетариата или его партии, опирающуюся на силу, не ограниченную никаким законом” Ленин, как МАРКСИСТ, и не должен был скрывать характер Октября, как направленного против буржуазной КРАТИИ ДЕМагогов, как установление именно диктатуры пролетариата. Даже в крестьянской стране большинство трудящихся составляли пролетарии города и деревни и полупролетарии последней;  до Декрета о земле, с реализацией которого разросшаяся мелкая буржуазия заколебалась и в деревне советская власть приняла форму пролетарских комбедов, пока мелкая буржуазия не встала твердо на сторону советской власти даже при “военном коммунизме”. И при буржуазных революциях революционная диктатура выступала как правление ПАРТИЙ индепендентов, якобинцев и т. д., опиралась, ИМЕНЕМ РЕВОЛЮЦИИ, на силу, не ограниченную прежним, феодальным законом (свой закон буржуазия еще только создавала). Если победившая революционной диктатурой буржуазия затем выработала демагогические формы своего полного господства, а Межуев действительно ИСКРЕННЕ клюнул на удочку абсолютной демократии и для бедных в связи с КОНЦОМ ИСТОРИИ, это его проблемы. – А “Реформистскому (западному) варианту марксизма …” давно смертный приговор вынесли сами реформистские (буржуазые) “марксисты”, с отказа от Эрфуртской программы начавшие нагло хоронить марксизм вообще. Межуев – жалкий эпигон. Современные западные  и не только “марксисты” – больше новые ренегаты из числа коммрасстриг и беспартийных перевертышей.
            “Следует признать (! – А. М.), что революция, начавшаяся в Феврале с отречения царя, так и не выполнила задачи установления в России нового – демократического порядка” Следует признать, что естественная задача Февраля – свержение режима реставрации (установленного после убийства СПРАВА “реформатора” Столыпина), установления уже ПОЛНОГО господства ранней (до промышленного переворота, индустриализации с последствиями) буржуазии, к отточенной буржуазной демократии формационно не годной, несмотря даже на буксир развитого Запада (см. демократию Балканских стран начала XX века, формационно близких России 1917 года). Последующие фразы рассматриваемого абзаца свидетельствуют о непонимании Межуевым формационной специфики раннего капитализма.
            “Созданный большевиками политический режим не просто реставрировал старый порядок, но во многом превзошел его по степени несвободы” Откровенно до наглости. Впрочем, ненависть к Октябрю особенно показательна именно для перевертышей. Советская власть утвердилась триумфально благодаря поддержке народа. При самом свободном выборе (в условиях гражданской войны) между кадетской демократией белогвардейцев и диктатурой пролетариата, народ выбрал последнюю. – “В политический лексикон XX века он вошел под названием тоталитаризма” СССР и Межуев с ним были не в XX веке? Или они тоже величали названный политический режим тоталитаризмом?  Термин ТОТАЛИТАРИЗМ сначала применили к себе фашисты в буржуазной Италии. А особенно когда фашисты буржуазных стран были разгромлены при решающей роли СССР – буржуазные демагоги и “социальные демократы”  прилепили его к социалистическим странам. Но сейчас о тоталитаризме рынка и пр. пишут и не марксисты. {Надстройки рабовладельческих стран после кризиса полиса с его образцовой демократией раздвоились. В Греции доминировали олигархи, отстаивающие демократию, ставшую махровой демагогией при их доминировании. В Риме тоталитарный принципат ужал (вплоть до проскрипций) олигархов в интересах широких слоев рабовладельцев. Т. с. – рабовладельческий социализм. Точно также в западной части Германии (восточная со вторым изданием крепостничества  имела формационную специфику) после подъема городов и сопутствующих явлений перезрелого феодализма господствовала вольница территориальных князей. Во Франции и Англии –  сословные монархии, ужавшие олигархов тоталитарными режимами в интересах широких слоев феодалов. На несколько иной формационной основе первой соответствовала шляхетская республика в Польше, а последним – “абсолютизмы” в Пруссии, Австрии, России. Что лучше для эксплуататоров – их дело. Но типично “эксплуататорские демократии” попадали в подчинение “эксплуататорским тоталитарным социализмам” (раздел Польши тремя последними названными и пр.), что выливалось в национальный гнет особенно эксплуатируемых.}  – “В конечном счете, именно он привел к распаду СССР …“ С этого места поподробней. Как это “тоталитаризм” заставил “демократов” забраться в Беловежскую пущу, провозглашать республики независимыми непонятно от кого и т. д.? – “… что стало одновременно и завершением Октября”, злорадствует катедер-марксист вместе с откровенными антимарксистами вплоть до нацистов. Не рано? Первые в мире подвижки к капитализму в Северной Италии и будущей Бельгии  середины второго тысячелетия сорвались – а капитализм и в названных странах? И как злорадный лжемарксист оценивает “тоталитарный” Китай, в его нынешнем виде невозможный без последствий Октября? Если производительные силы реального социализма не превзошли производительные силы самых развитых стран капитализма, не переросли капиталистические производственные отношения (потому социализм и погиб, поскольку Маркс и Ленин ошиблись в сроках перерастания), так впереди у истории времени много, хватит на все будущие формации. – “Его конец, казалось, был должен вернуть страну к началу революции с ее попыткой буржуазно-демократических перемен, но возврата пока (? – А. М.) не произошло, причина чего лежит на поверхности – некому было возвращаться: советская власть не оставила после себя людей, способных реально осуществить перемены" Вообще-то советская власть при все своем желании не могла обеспечить именно ВОЗВРАЩЕНИЕ “людей” из-за их возраста; а перемены, вообще-то, произошли. Если бы Межуев не болтал о своем марксизме (хотя иначе пришлось бы каяться за свое как-бы марксистское прошлое), а был бы марксистом, он бы понял, что настоящего возврата к ситуации 1917 года не может быть в принципе: производительные силы выросли в СССР настолько, что даже лиходеи 90х не смогли отбросить страну назад так далеко, как надо Межуеву. Да и не так все плохо для капитализма (виноват – для демократии, за которую прячется буржуазный идеолог). Конечно – из активистов КПСС и ВЛКСМ, из офицеров КГБ и бывших уголовников разом образцовых капиталистов и демократов не получится. Но, поскольку “завершение Октября” освободило стихию действия закона соответствия, а производительные силы РФ формационно несколько выше средних капиталистических – они формируют типичные капиталистические производственные отношения, преломляющиеся в классах капитализма (т. е. и в отдельных капиталистах); и его в основном сформировавшийся господствующий класс постепенно отлаживает ушлую буржуазную надстройку. Да что я излагаю основы марксизма советскому доктору марксистских наук, не поступившемуся принципами! Он сам – прекрасный образец возродившегося меньшевика, и даже правого!
          “Еще к началу XX века в больших городах России сложилось нечто подобное “третьему сословию”…” Подобием третьему сословию (наряду с духовным и дворянским) Запада в России давно были  именно не духовные и не дворянские сословия. А к началу XX века не только в городах сложились из представителей разных СОСЛОВИЙ, надстраивающихся над классами феодализма, КЛАССЫ капитализма, которые совершили Революцию 5 года и Февральскую ликвидацию реставрации даже при трусливой гегемонии пугливой буржуазии. На Западе эксплуататоры нового строя сначала прятались за третье сословие, называли себя гезами, круглоголовыми,  санкюлотами, повизгивали МИР ХИЖИНАМ, ВОЙНА ДВОРЦАМ и под такого рода демагогию проделывали свои делишки с дворцами и пр. А в России буржуазия сначала даже кокетничала с марксизмом – “легальным”, конечно. “Ньюлегальный марксист” современно демократией крышует капитализм, традиционно третьим сословием – буржуазию (лишь бы поменьше вспоминать марксистское понятие КЛАССЫ!). – “Что с ним (крышуемым буржуа – А. М.) произошло, все знают”, знают про по-марксистски антибуржуазный Октябрь и далее. А Межуев далее в абзаце замазывает суть проблемы карикатурой на реальный социализм, в котором сделал не карикатуру на карьеру. Ловкач. Академик Шаталин тоже назвал как-то советский строй сумасшедшим домом, себя, следовательно – академиком из сумасшедшего дома, наряду с Наполеоном и т. д. оттуда же. Вот что произошло с Межуевым и Шаталиным!
          “Столь же беспочвенной оказалась и надежда на быструю победу демократии”, не первобытной или рабовладельческой, разумеется, не феодальной вольницы – буржуазной. А ведь меньшевики так надеялись; а большевики так не оправдали милых надежд, установив (не по Межуеву) ДИКТАТУРУ пролетариата, по Марксу, хотя со спецификой крестьянской страны.. – “Демократы постсовестской волны так и не смогли преодолеть традиционный для большинства населения России государственный патернализм, только укрепившийся за годы советской власти” Что же делать – ведь не смог и Неоменьшевик вполне преодолеть свой хоть какой-то марксизм (давно преодоленный степенной социал-демократией демократического Запада), только укрепившийся за годы советской власти. Остальную часть обширного абзаца и следующий, не преодоленный меньшевик посвящает немарксистскому жеванию исторического материала, обнаружив в Горбачеве подобие историческому чуду. Я бы не советовал Межуеву (в целях его же личной безопасности) положительно отозваться в пролетарской среде и вообще за пределами его кафедры, об этом чуде с перьями.
          “Нельзя, конечно, во имя демократии призывать людей к насильственному захвату власти. Время таких революций давно прошло” Действительно, в странах “золотого миллиарда” буржуазия к власти пришла давно, ей насильственный захват не нужен. Ей нужны призывы не применять насилие к ЕЕ политической надстройке, призванной охранять базис капитализма и насильственно (не одной демагогией, эффективной в отношении филистеров) – полицией, ФБР, ФСБ и пр. А для слабых стран, плохо подлаживающихся к национальным интересам стран сильных, есть армии, ЦРУ, ГРУ и пр. Демократическая “… власть располагает сегодня достаточно мощными средствами для подавления любого протеста …” стращает демократ, отбрасывая демагогию. Вот, оказывается, почему побеждали буржуазные революции: не потому, в конечном счете, что производительные силы перерастали феодализм, а просто недемократический феодализм не располагал достаточно мощными средствами для подавления любого протеста.  Демократии ему не хватало для этого. – “… в наши дни демократия нуждается не в партии “профессиональных революционеров”, … а в партиях “ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ ПОЛИТИКОВ”, пусть и разной идейной направленности (хоть за коммунизм, хоть за капитализм, хоть за феодализм и пр. – А. М.)”, но буржуазной по формационной принадлежности. Буржуазная демократия, якобы выше исторической конкретики, формационной ограниченности которой не способен подняться зомбированный ею “марксист”, конечно, не нуждается в любых революционерах; напротив, на всякий случай даже до непосредственно социалистических, коммунистических революций нуждается в профессиональных контрреволюционерах (нацистах, клерикалах и пр.). Но они до времени – на задворках. А пока оппозиционные буржуазные и соц-оппортунистические демократы “… ведут политическую борьбу исключительно легальными средствами”, реализуя практику буржуазии перекладывать СВОЮ власть “из левой руки в правую и обратно”. Буржуазная “Оппозиция не в состоянии предотвратить революцию (а так хочется – А. М.), но не в ней видит цель (естественно не в том, что хочет предотвратить – А. М.)” Когда назреет неизбежное (а не возможное, как объективно в духе прогнозов всех Классиков, но неожиданно в отдельно взятой очень отсталой стране 1917 года) свержение капитализма, никакая буржуазные демагогия и насилие не предотвратят его, в котором ни правящие партии буржуазии, ни ЕЕ оппозиция, разумеется, не видят цели (как феодалы не видели цели в буржуазных революциях). Социал-мещанин никак не может подняться выше, взглянуть исторически шире дем-возни внутри капитализма.
           Последние абзацы тоже посвящены проблемам  хорошей надстройки, парящей выше базисной конкретики, но с прицелом на реалии РФ. Более важного дела для катедер-марксиста нет – так, видимо, завещал ему Маркс. Мне он этого не завещал, интереса к пресным мудрствованиям Межуева у меня нет, к теме именно Русской революции отношения они не имеют, а мелкие антисоветские, антикоммунистические выпады ничего не прибавляют к предыдущим. Поэтому названных абзацев я касаться не буду. Кроме одного момента …
            “… подобного рода (понятно, какого – А. М.) режимы заканчивают свое существование в результате … развязанных ими, а затем проигранных мировых войн – горячей (Германия, Италия, Япония) или “холодной” … (СССР)” Вопросы: когда закончили бы свое существование подобного рода режимы в результате Второй мировой войны без решающей роли СССР в ней (США традиционно таскали каштаны из огня больше чужими руками);  и разве Фултон в СССР? И пояснение марксиста квазимарксисту … Производительные силы соцстран всегда были капиталистическими, потому всегда стихийно задавали капиталистические производственные отношения и косвенно все, что порождается последними. При Ленине Россия впервые в истории пошла не по стихии действия закона соответствия (в духе последнего Тезиса о Фейербахе Маркса), но после Гения сознательное преодоление стихии общества начало затухать. В том числе, началось буржуазное размывание направляющих сил противостихийного развития: энтузиазма масс, вызванного Октябрем и далее; идейности коммунистов, идущей от партии нового типа; марксизма “философов”, который и должен обеспечить не только познание естественного мира, но и изменение его естества. 80е годы были далеко не самыми трудными в истории СССР и всего соцлагеря. Но к этому времени именно “верные ленинцы”, “верные марксисты” вполне обуржуазились – в быту, в интересах, в идейности, отчасти криминализировались (Межуев, смею думать, тоже стал уже тайным меньшевиком). Количество буржуазных нажитков перешло в качество: перерожденцы захватили власть и свергли разложившийся социализм (капиталистические производительные силы привели в соответствие с собой производственные отношения). СССР не разгромили или смертельно измотали натовские вояки – удар в спину нанесли нью-власовцы, нью-бандеровцы, нью-полицаи и иная подобная сволочь, в основном с партбилетами. Среди прочих и Межуев (не знаю – изначально пассивно или активно).
         У Межуева в статье два главных пунктика – его “марксизм” против ленинизма; и стоящая выше истории буржуазная демократия против тоталитаризма. Что в Межуеве марксистского, из его статьи понять невозможно. Он игнорирует: формационную историю с социальными революциями; заданность производительными силами производственных отношений (форм эксплуатации и социального неравенства, классов и пр.), а ими – надстройки (буржуазной демократии в рамках капиталистической формации, например); классовую борьбу, в том числе пролетариата и положение о диктатуре  пролетариата; и пр. История формаций сводится им к переменам в плане демократии вообще и тоталитаризма вообще, революции – к резне и хаосу (не смене формаций). Типичный буржуазный идеолог, лишь лучше многих из них знающий марксизм и использующий это для противопоставления Классиков друг другу. “Марксизм” Межуева – это крышевание капитализма его надстройкой с ее отрывом от базиса и вознесением к надобщественным высотам как абсолютной ценности на все дальнейшие времена. В отношении тоже “марксистов” Маркс писал: если это марксизм, то я не марксист. На ПОЛОЖЕНИЕ РАБОЧЕГО КЛАССА В России и мире Межуев плюет – не Энгельс ведь, чтоб заниматься такой ерундой. А ЭКСПРОПРИАТОВ ЭКСПРОПРИИРУЮТ – если на демократических выборах победят последователи Маркса и примут соответствующий закон. И экспроприаторы, естественно, подчинятся, сначала допустив победу красных на выборах – не будет против красной опасности ни Корнилова, ни Гитлера, ни Пиночета. Это ведь братьев Кеннеди демократично убивать – красные могут не беспокоиться, если все будут делать согласно надклассовой демократии при всевластии экспроприаторов в ней. А  производительные силы никогда не перерастут капитализм – чего не понял даже Маркс, но что принял (не успев сам открыть) Межуев: демократическое движение внутри капитализма – все, конечная цель  Революция – ничто. Интересно – разносил ли Межуев Бернштейна, когда делал хорошую карьеру на основе марксизма? Но, во всяком случае, ревизии марксизма тогда не поддакивал: диссидентство вещь не выгодная, даже опасная. Зато сейчас наверстывает; и антимарксистскому режиму полезно нравиться тоже.