НЕ ТАК

                                                                                НЕ ТАК
                                           (ПО ПОВОДУ ДВУХ СТАТЕЙ ЮРИЯ СИМОНОВА)
          Их автор – член АМО. Значит, критиковать его резонно с марксистских позиций. Этот автор – и член движения АЛЬТЕРНАТИВЫ, по заявлениям его лидеров и не только, творчески марксистского. Потому творчество Члена движения корректно критиковать с позиций и моего творчества, заявляю – марксистского. Для начала излагаю соответствующие позиции.
          К ОСНОВАМ марксизма (когда чрезмерная креативность не выводит за их рамки) относятся закон соответствия характера производственных (ядра всех общественных) отношений уровню производительных сил, в единстве составляющих суть общества – способ производства. А способы производства в развитии – сути общественно-экономических формаций (с их надстройками, культурами и пр.). Согласно ОСНОВАМ смены формаций происходят, когда новые производительные силы перерастают старые производственные отношения, реализуя уничтожение последних. И марксизм изначально выдвинул положение о перманентных Революциях в отсталых странах на буксире передовых. Но ОСНОВЫ не дают четкой меры производительных сил (как масса – мера инерции, ИЗМЕРЯЕМАЯ в кг., и т. д.) и общей четкой исторической структуры формаций (такая структура обязательна для разных исторических объектов, если они обозначаются одним термином не зря). С тем проблемы изучения даже прошлых формаций, тем более прогнозирования, планирования и создания будущей. Это было бедой марксизма с самого его начала. Маркс и Энгельс в середине XIX века ошибочно надеялись на быструю вполне уже назревшую Революцию в Англии и на ее буксире, сначала не обязательно тянущем, в более отсталых странах в рамках Мировой революции. Их главные практические усилия тогда были по проведению перманентной революции в не самых развитых Германии и Франции на сначала толкающем буксире Англии. Позднее они избавились от своей “детской болезни левизны”, привязали прогноз Революции к какому-то рубежу XIX-XX века и реализацию этого прогноза стали долговременно готовить воспитанием и организацией пролетариата Интернационалами и отдельными пролетарскими партиями. Существенной конкретизацией их планов было предположение (СОВМЕСТНОЕ ИТОГОВОЕ), что начаться Мировая революция может в конце XIX века (т. е. задолго до Октября) в очень отсталой России (ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРМУ РУССКОМУ ИЗДАНИЮ КОММУНИСТИЧЕСКОГО МАНИФЕСТА). 
          Ленин был очень творческим марксистом. Т. е. оставаясь ортодоксом, он существенно корректировал, уточнял наследие Первых классиков, адаптировал Наследие к практике отдельно взятой отсталой страны эпохи (после Маркса и Энгельса) империализма. Ильич принял и уточнил их обоснование уже назревшей и как-то подготовленной канонической Революции в самых развитых странах и с тем возможность перманентных революций в странах отсталых в рамках Мировой революции. На близких позициях в самом начале XX века формально стояло центристское большинство II Интернационала. Но это бесхребетное большинство рассчитывало на более или менее автоматическую Революцию в развитых странах и только на их тянущем буксире в отсталых. Подготовку Революции в тех и других они видели, в основном, в создании и развитии (не столько ими) буржуазной (!) демократии (парламентаризма и пр.) и использовании ее (ими) для более или менее мирного перехода на волне стихии к автоматическому, неотвратимому социализму. Ленин, в противовес социал-демократическим лидерам развитых стран, уже развращенных БУРЖУАЗНОЙ демократией и пр., даже в этих странах делал акцент на революционной активности марксистов. А в стране очень отсталой, которая согласно марксизму от коммунизма была естественно очень далеко, рассчитывать на автоматическое даже подцепление к буксиру развитых стран вообще нелепо. Напротив – нужно понимать скорее вандейскую естественную перспективу отсталых стран в Мировой революцию,  в которых марксисты без основательной предварительной подготовки и завоеванного доверия масс окажутся беспомощными волюнтаристами. 
          Общее мнение марксистов начала XX века – что развитые страны до финала капитализма дозрели, а Россия – страна среднего уровня развития капитализма (т. е. для перманентной революции годная вполне). Сейчас приходится признать, что самые развитые страны начала XX века были формационно как-то среднекапиталистическими, а Россия естественно только переходила к самому раннему капитализму. Отбросив ура-патриоические и прочие мифы, резонно констатировать … Что ранний феодализм на Руси установился на полтысячелетия позднее, чем в Западной Европе (на ее той или иной базе Римской античности). Что Каролинги установили ленно-крепостную классику даже лет на семьсот ранее, чем Московские властители XVI века (сказались Батыево нашествие и Ордынское иго). Что коммунальное движение городов и его результаты в Западной Европе имели место раньше, чем городские восстания и вывод посада из-под власти феодалов в Русском государстве середины XVII века, опять лет на пятьсот (Россия на буксире более развитых стран догоняла Западную Европу). Но что переход к централизациям сословных монархий в Западной Европы все еще был около полтысячелетия ранее Петровской централизации (под влиянием  уже позднефеодальной Западной Европы принявшей абсолютистские формы; в обоих регионах строй оставался по-разному крепостническим). Что переход к позднему феодализму в Западной Европе произошел уже лет на четыреста раньше, чем в России (соответственно изживание и отмена крепостничества и пр.). Что западным канонам буржуазных революций соответствовала Революция 5 года (с уже относительно зрелым, благодаря урокам Запада, пролетариатом, с уже антиякобинской, из-за тех же уроков, буржуазией). Что Кромвелю и Наполеону параллель – Столыпин, уже не смевший и не хотевший закреплять капитализм в духе своих предшественников (и не имевший их военной славы, кроме расстрелов). Что и его режим был заменен буржуазным режимом как бы феодальной Реставрации, распутинщиной (даже если Столыпин не был прямо устранен верхушкой, то на смену ему она не поставила хотя бы такого же реформатора). Что “Славной революции“ 1688 года в Англии и Революции 1830 года во Франции формационно аналогична Февральская революция (тоже “славное” устранение буржуазией уже не нужного ей режима реставрации; но при крайней активности пролетариата). Формационно Россия в начале 1917 года – самое начало раннего этапа капиталистической формации, задолго до промышленного переворота (индустриализации) и его последствий. Общая формационная отсталость России начала XX века (по общим экономическим показателям и пр.) – очевидный факт. Отдельные элементы самого передового зарубежного капитализма не прибавлялись к раннему российскому, а задавали его; без них Россия 1917 года была бы феодальной, даже, может быть, крепостнической.
          Я не знаю оснований считать, что Ленин мечтал о движении отсталой страны к коммунизму отдельно взято десятилетия, тем более столетия. Напротив, разные места в его наследии говорят о том, что он до конца надеялся на не слишком далекую Западную революцию, с “левыми коммунистами” спорил лишь по конкретике недолгого ожидания Революции в Германии, о перспективе Германии разгромить Советскую России за недели, месяцы до Германской революции, чтоб уже контрреволюционная Россия помогла германской реакции. И действительно, не восстановленный Германией традиционный жандарм Европы не душил Ноябрьскую революцию, которая позволила отбросить Брестский мир. А “запаздывание”  СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ западной революции было неожиданной, непонятной трагедией. Для антимарксистов (особенно политических проституток) естественно  ехидничать над марксистской наукой, прогнозировавшей Мировую революцию с ядром (не обязательно началом) в развитых странах на рубеже XIX-XX века, над Марксом и Энгельсом, авторами прогноза, над Лениным, принявшим прогноз и по-марксистски способствующим его реализации в отсталой стране с расчетом на Запад. Членам АМО и движения АЛЬТЕРНАТИВЫ это не к лицу. Марксистам нужно разделить ошибочное и правильное в Наследии для развития нашей науки, для ее практического приложения на историческую перспективу. А при неверности марксизма в принципе не было бы сверхдержавы СССР, всей социалистической альтернативы капитализму, сравнимой с ним по мощи и при своих не малых позитивах. Даже мелкий просчет может сорвать полет самой великолепной космической ракеты – и найдутся любители охаять всю ракету.
          Главный теоретический вопрос в плане социалистической революции в очень отсталой стране: а возможны ли в принципе на базе не самых развитых производительных сил капитализма (без, хотя их бы косвенного Буксира в странах, развитее капиталистических) производственные отношения совершеннее капиталистических? Это в ряду вопросов … А возможны ли вообще неприродные вещества и предметы? А может ли лететь аппарат тяжелее воздуха? А может ли парусник идти против ветра? И т. д. Отвечено давно и практически – все это возможно искусственно на базе естественных законов природы. А в плане искусственного развития общества на базе его естественных законов Маркс еще до Манифеста разжевывал в последнем Тезисе о Фейербахе: “Философы лишь разным образом ОБЪЯСНЯЛИ мир, но дело заключается в том, чтоб ИЗМЕНИТЬ его”, не ждать, т. е., что он изменится сам согласно объясненным его законам. Любой действительный марксист и даже добросовестный и грамотный антимарксист понимает, что это не домарксистский волюнтаризм, субъективизм, что всю жизнь Маркс с Энгельсом объясняли мир объективно и впервые ОБЪЯСНИЛИ его настолько, что смогли его субъектно несколько ИЗМЕНИТЬ сами необязательными Интернационалами (значимыми только в отдельно взятой Европе) и пр.; и подготовить РАДИКАЛЬНОЕ изменение естественного развития отдельно взятой отсталой России. Субъектный (сознательный) фактор – фактор объективный, для человечества (состоящего из субъектов) атрибутивный (все более с изживанием субъективизма). Другой вопрос – ведь не сразу смогли и парусники пойти против ветра эффективно, аппараты тяжелее воздуха летать надежно. А Колумб сделал великое практическое открытие, но не то, на которое рассчитывал на базе географии своего времени, начав совершенствовать эту географию. Значение субъектного фактора повышается  с развитием человечества, причем и скачками. Один из них – создание марксизма и его приложение к практике.
                     Дальше конкретный разбор статей Ю. Симонова.
        I – К ВОПРОСУ О СООТНОШЕНИИ СУБЪЕКТИВНОГО И ОБЪЕКТИВНОГО В РЕВОЛЮЦИОННОЙ                                  
          ТАКТИКЕ И СТРАТЕГИИ БОЛЬШЕВИЗМА (НА ПРИМЕРЕ ПОСЛЕДНИХ РАБОТ В. И. ЛЕНИНА)
                                                      {Статья в интернете “по адресу” ее автора.}
          Симонов обращается к 1921-24 годам.  Ему “Представляется, что многие, если не все основные противоречия, присущие более “зрелому ” (на самом деле менее зрелому, чем в 24 году? – А. М.) СССР и приведшие к его конечному распаду, были порождены именно в тот период” Любое последующее порождается предыдущим. Но Симонов, надо понимать, намекает на историческую развилку, когда с Лениным был выбрано неправильное последующее? И почему же? – “Они стали результатом сочетания как объективных социально-экономических условий … так и субъективного фактора, находившего свое выражение в практической деятельности партийного руководства …” на свой интерес декларирует банальность Симонов. Объективные социально-экономические условия (крайняя отсталость страны без Буксира) можно было обойти? Практическая деятельность партийного руководства имела объективные возможности быть значимо лучше? Вроде того, как оторвался бы субъективный фактор племенных вождей от объективного состояния общества сколько-то тысяч лет назад, вознесся бы над ним – троглодиты жили бы в домах типа современных, а нынешнее человечество уже давно летало бы к звездам? – “Субъективный фактор и политическая практика того времени … непрерывно связаны с деятельностью В. И. Ленина …” догадался Симонов. СССР просто не повезло с Лениным? А кто из известных деятелей был бы тогда лучше в качестве лидера? Мое мнение: в стране формационного уровня Англии конца XVII века, даже при каком-то Буксире развитых стран и объективном уровне марксистской тогда основы субъектного фактора, без ГЕНИЯ Ленина не было бы никакого Октября, социализма. Россия и дальше развивалась бы, как балканские страны (с их крепким марксистским движением) до социализма, Мексика и другие страны того же уровня (со своими марксистами). С уникальным субъектным фактором Ленина история поднялась выше своего стихийного естества, без него постепенно вернулась (не абсолютно) на круги своя.
          “КРИЗИС НЭПА КАК ВЫРАЖЕНИЕ НАРАСТАЮЩИХ ОБЪЕКТИВНЫХ СОЦИАЛЬНЫХ ПРОТИВОРЧИЙ …” Рассуждения по дискуссионному явлению без хотя бы касания его сути немного значат. НЭП был вынужденным несчастьем, похабным, как Брестский мир, тоже из-за “запаздывания” Западной революции. Ни о чем подобном Классики, рассчитывающие на назревшую Революцию в развитых странах и только на их буксире (если сначала даже недолго толкающем) в странах отсталых, не мечтали, такой вариант развития тщательно не просчитывали заранее. Вынужденное, похабное явление ПРИШЛОСЬ впервые (но отчасти нэповскими были ОЧЕРЕДНЫЕ ЗАДАЧИ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ 18 года Ильича в ожидании СКОРОГО буксира коммунизма на Западе), впервые рассчитывать только в 20е годы. Дело было новое, просчеты были неизбежны. Польше и Югославии было уже легче и с учетом опыта СССР. И не просчитано было вообще неожиданное, немыслимое (как долговременное явление) с позиций прежнего марксизма существование некапиталистического строя (СССР и при НЭПе был, в общем, некапиталистическим) на базе капиталистических производительных сил, особенно отсталых. Этой драмы не понимают (вполне, во всяком случае) или не хотят понимать и многие современные авторы. Марксистский анализ ошибочного в НЭПе, как в любой практике марксистов, необходим, но без умничанья задним числом, с тактичным пониманием неизбежных трудностей и ошибок отдельно взятых первопроходцев в отсталой стране. 
           “… вся политика большевиков с самого начала приобрела характер нажима на крестьянство с целью заставить его представить столько продукции и сельскохозяйственного сырья, сколько это было необходимо (! – А. М.) городской промышленности с целью ее скорейшего (! – А. М.) восстановления и расширения” в интересах и крестьян – безмятежно укоряет большевиков Симонов. А что бы он предложил большевикам? Жить без восстановления и расширения промышленности (особенно уютно во враждебном окружении без оснащения Армии)? Опереться на Западную революцию или попроситься на буксир к империализму? Или сдать социализм белогвардейцам, а себя на вырезание им? Либо взмолиться Небесам? А может, Симонов готов хотя бы задним числом конкретно и доказательно назвать усовершенствования политике большевиков, возможные в принципе, но на которые не хватило гениальности даже у Ленина “здоровье которого к тому времени было серьезно подорвано” (но все равно виноват)? Вообще же: если бы нажим был перманентно жестким – были бы перманентные Антоновщины.
          “… уже в 1923 году страна столкнулась с первым кризисом … Кризисы повторялись … Уже первый кризис оказался настолько глубоким … что он не мог ни отразиться на весьма шатком видимом единстве рядов РКП(б)”. Уже в 1923 году страна осталась практически без Ленина, партия стала, говоря словами Энгельса по поводу смерти Маркса, “ниже на одну голову и, притом, самую замечательную”. Производительные силы раннего капитализма изначально разлагали социализм, его Авангард, но при Ленине эту стихию, проявляющуюся и в разных кризисах, удавалось преодолевать. Теперь стихия начала перевешивать над сознательным фактором, неизбежные кризисы и другие негативы в невиданном деле без коммунистического буксира стали обретать опасный характер.
          “В ее (партии) руководстве усилились дискуссии и столкновения лидеров …” Без дискуссий, особенно в невиданном деле, невозможно. Беда, что без Ленина они стали обретать вид буржуазной склоки, с разложением коммунистического товарищества большевиков. – “Еще одним феноменом … стало появление “третьего элемента” … Это явление … называли тогда бюрократизацией …” Когда производительные силы переросли первобытный строй, “бюрократизация” вождей, шаманов, старейшин стала важнейшей составляющей генезиса строя классового. “Бюрократизация”, при названных силах, епископов и т. д. в первоначальном христианстве, подобные явления в других еретических движениях, колониях утопистов переламывали изначальное равенство в них. Ослабление сознательного фактора в партии после Ленина открыло дорогу приведению общественных отношений в соответствие с капиталистическими производительными силами, сначала и в форме стихийного ВЫДЕЛЕНИЯ бюрократии (исходно под видом старших товарищей, до времени – даже при  партмаксимуме и т. д.) с ее склоками и т. п.
          “Все упомянутые факты крайне волновали В. И. Ленина ...” – несмотря на его “субъективизм”? – “Он … написал ряд статей (итоговых в его наследии – А. М.) … в которых сформулировал основные принципы строительства “социализма”…” Сформулировал принципы строительства без кавычек социализма в кавычках? – “Однако эти статьи … вызвали в партии неоднозначную реакцию” Из-за социализма в кавычках или чего-то другого? Мое мнение … Ленин в не предвиденной, не просчитанной заранее всеми Классиками ситуации успел только начать необходимое совершенствование марксизма, самое значительное со времен его возникновения. А именно – выработку умения не просто "плыть по стихии законов истории, сознательно лишь выбирая оптимальные варианты стихийно необходимого, а плыть под углом к стихии, даже и против нее галсами”. Возможно, в полной мере даже постановку проблемы в полной мере не успел осмыслить сам Гений. Осмыслить ее на уровне Ленина не СМОГЛИ самые талантливые его последователи, особенно, когда стихийно съехали к склокам и бюрократизации, недопонимает Симонов.
          “… ЛЕНИНИЗМ КАК ПРОЯВЛЕНИЕ ВОЛЮНТАРИЗМА В ИДЕОЛОГИИ И ПРАКТИКЕ; ПОРАЖЕНИЕ ЛЕНИНА?” Ленинизм без кавычек, значит волюнтаризм именно Ленина и его самых верных последователей? Либо под вопросом только поражение без кавычек Ленина? – “В чем проявился волюнтаризм Ленина и практики “ленинизма”?” А в чем разница ленинизма без кавычек и в кавычках? – В форме вопросов Симонов декларирует до хоть какой-то аргументации “волюнтаризм” Ленина и тихой сапой замазывает различия практик при Ленине и его преемниках. – А дальше Симонов “смело” (кавычки его) утверждает, “… что Ленин, как впрочем, и другие лидеры … исходил из примата общественной надстройки над базисом” – бесшабашно ревизируя основы марксизма? “Для подтверждения … некоторые цитаты из ленинских работ …” 
          1. “Буржуазное развитие России к 1905 году было уже вполне зрело для того, чтобы требовать немедленной ломки устаревшей надстройки – устаревшего, средневекового землевладения …” (ПСС, т. 47, с. 230) И комментарий Симонова: “… Ленин … относит “средневековое землевладение” к надстройке” Классик безграмотно относит базисное явление к надстройке? Все читанное мною у Ленина убеждает меня, что именно Ленин больше других правильно учитывал базисные ситуации для правильной надстроечной политики (борьба против надстроечных замахов “левых коммунистов” в условиях реалий базиса России; многое прочее). 
          {Отступдение 1. Меня в свое время поразили два покаяния Ленина за “военный коммунизм”. Не сразу я осознал, что эти покаяния были в течение только недели, когда НУЖНО было СЛОМАТЬ инерцию “военного коммунизма” в изменившихся условиях, и НИКОГДА более не повторялись. И что Ленин покаянно ВСПОМИНАЛ, а в тех изматывающих условиях динамичной и тяжелой обстановки помнить все детали быстро текущих событий было невозможно. У Ленина не было под рукой его ПСС с четкой хронологией событий и пояснением деталей, как у Симонова. Мне пришлось по предметному указателю просмотреть все сказанное в ПСС про “военный коммунизм” и НЭП. Я не знаю пока, почему Ленин написал процитированные строки. Разберусь потом. А пока … Человеку трудно быть богом и нельзя абсолютно исключить какое-то временное затмение даже у гения. И не мне судить за неделю кого-либо, поскольку я лет десять неадекватно воспринимал собственную напечатанную статью, чему сам поражаюсь. Ленин процитированное письмо Скворцову-Степанову мог писать крайне измотанным, при бессоннице и т. д., а потом никогда больше его не видеть. Но дело, скорее, в другом. Я недавно обнаружил, что т. н. субъективный фактор – выдумка после Ленина при спекуляциях на отдельных фразах особенно именно Ленина (см. статью СИТУАЦИИ РЕВОЛЮЦИЙ – СОЗНАТЕЛЬНО И БЕЗ СУБЪЕКТИВИЗМА на сайте yandex mag-istorik.ru). Недавно Бузгалин с товарищами решили понятие формации в устоявшемся советском понимании переосмыслить, ссылаясь на какие-то фразы Классиков. Это яркие примеры не столько понятийных, сколько терминологических блужданий в марксистской традиции. Что я успел мельком посмотреть по теме у Ленина, говорит о том, что надстройкой (ТОГДА, во всяком случае) он, возможно, называл и производственные отношения или часть их. А базисом? Но в любом случае Ленин НИКОГДА, при ЛЮБОЙ терминологии, не “относил” экономические отношения (системы землевладения, в том числе), классы и т. д. к области политики, идеологии, не путал эти две области.} 
          Что хочет доказать цитатой Симонов? Ленин “исходил из примата” системы землевладения над базисом и ПОТОМУ Ленин и другие лидеры большевиков исходили из ЕСТЕСТВЕННОГО примата ПОЛИТИЧЕСКОЙ надстройки, над ЭКОНОМИЧЕСКИМ базисом, системой землевладения в том числе, ревизируя марксизм?
          2. “ … революция (по Ленину; у Симонова с большой буквы – А. М.) есть не что иное, как ломка старых надстроек и самостоятельное выступление различных классов, стремящихся по-своему создать новую надстройку” (т. 9, с. 304). В Великой Французской революции, например, ломалась абсолютистская надстройка феодализма, новые классы стремились создать надстройку буржуазную, на время даже республику. 
          3. “Старая “надстройка” в революционную эпоху лопается, а новая создается у всех на глазах самодеятельностью различных социальных сил, показывающих на деле свою истинную природу” (т. 11, с. 134). Например, в Английской революции XVII века.
          4. “Пока не сметена прочь старая, прогнившая надстройка, заражающая весь народ своим гниением, – и  до тех пор новые поражения будут поднимать новые и новые армии борцов …” (т. 11, с . 134). Хорошая иллюстрация – целая серия революционных событий в Испании XIX века.
          Что “доказал” Симонов цитатами? Что не только пролетарская революция типично отправляет прежнюю надстройку (в любом значении термина) на слом? Что революцию творят базисные классы? Что новые классы не сразу свергают старую надстройку? Еще какие-то банальности, якобы доказывающие “смелое” утверждение Симонова? Можно цепляться к выражению, что “старая “надстройка” … лопается” – ее, т. с., лопают, не в смысле едят; к “надстройке” почему-то в кавычках; и пр. Можно смаковать  нестыковку терминологии, когда базисные классы создают новую надстройку, к которой относится и система землевладения. Я в своих статьях, от которых в принципе не отрекаюсь, нахожу огрехов массу. Разные авторы находят действительные огрехи даже у классиков марксизма, Эйнштейна и т. д. (гении от остальных отличаются в лучшую сторону количеством и качеством огрехов, но не их божественным отсутствием). А Симонов что-то наскреб в им подчеркнуто ранних материалах Ленина – не в итоговых.
          “Можно сделать вывод … что уже в более ранний период … взгляды В.И. Ленина на диалектическое соотношение базиса и надстройки, в которым последней отдавался приоритет, вполне сложились” Из приведенных цитат можно сделать вывод о несколько своеобразной терминологии Ленина (система земледелия названа надстройкой) и что в революциях ломаются и прежние политические надстройки, и прежние системы земледелия. О ТЕРМИНАХ не спорят – договариваются. А ПОНИМАНИЕ Лениным революции именно марксистское, несомненно, сложилось очень рано. Естественно, “Это в дальнейшем не могло не оказать решающего воздействия …”, должно было оказывать, поскольку Ленин взгляды свои развивал, а не отбрасывал. – “Логическим завершением взглядов В. И. Ленина на революцию и соотношение надстройки и базиса стала его известна статья “О нашей революции …”” Это не была статья, отданная в печать самим Лениным. Это был, в сущности, черновик, который больной Ленин в беловик не переработал. Я считаю эти НАМЕТКИ гениальными, но изложенными, естественно, не на уровне законченных ленинских работ.
          “В этой статье автор, неохотно признав некоторую правоту меньшевиков и других социалистов в отношении факта незрелости России для социализма …” выдумывает Симонов. Ленин приводит положение “героев II Интернационала” – “Россия не достигла такой высоты развития производительных сил, при котором возможен социализм” – и пишет “Это бесспорное положение …”! Разумеется, большевики признавали именно “нехотя”, что производительные силы не достигли уровня для естественного перехода к послекапиталистической формации, но они НИКОГДА и не говорили, что соответствующее достижение имело место, потому рассчитывали на буксир Запада, на котором “герои” II Интернационала любили ПОГОВОРИТЬ о НАЗРЕВШЕМ у НИХ социализме, обнадеживая большевиков в их отсталой стране на Буксир, пока дело не дошло до ДЕЛА, до Революции не автоматической, которую на Западе тоже надо было делать, а не поджидать. Симонову наплевать, что большевики попали в историческую ловушку из-за “героев” II Интернационала, что марксистская добросовестность большевиков вывела подготовку перманентной революции в отдельно взятой стране на отдельно взятый успех, который пришлось отстаивать в кровавой гражданской войне, после коей просто вернуться назад, в капитализм, означало отдать не только большевиков, но многих беспартийных рабочих, красноармейцев из крестьян, интеллигентов, офицеров, принявших Советскую власть, на ВЫРЕЗАНИЕ осатаневшими белогвардейцами. И поплевывая из начала XXI века, Симонов третирует понятные ТОГДА резоны марксистов, что Мировая революция все-таки назрела, что она, только припозднилась и скоро неизбежна согласно прогнозам Первых классиков и долгой болтовне Каутского и ему подобных. А лучшие аргументы – уже победа Революции даже в отсталой стране без Буксира и впервые МИРОВОЙ революционный подъем после Первой мировой войны. Большевикам до ожидавшегося ими  скорого Западного буксира оставалось только выживать, но не как-то неопределенно, а конкретно идя к социализму, субъектно СОЗДАВАЯ его материальные предпосылки (с объективной необходимостью постараться сделать это быстрее, пока неспешное действие все еще капиталистических производительных сил не размоет уникальную ситуацию – если не подоспеет Западная революция; или не будет выработано достаточное умение гарантированно идти “против ветра” естественной стихии при разных производительных силах). Как – это и пытался определить Ленин в последних работах, во многом черновых. Не успел. У преемников вполне успешно не получилось. Теперь публика особо рода злорадствует, а первый в истории, долговременный, очень значимый в мире (вопреки “героям” II Интернационала) и со своими позитивами социализм XX века игнорирует или только шельмует. 
          Дальше Симонов приводит огромную цитату из статьи “О нашей революции”. При необходимости я готов дискутировать по каждой букве цитаты и всего материала. Но я пишу для тех, кто ВСЮ эту работу Ленина знает или к данному случаю узнает (что крайне желательно). А конкретные суждения Симонова после огромной цитаты слишком неконкретно соотносятся с ее конкретикой.
          “На основе приведенных отрывков этой статьи В. И. Ленина можно утверждать, что он наиболее фундаментально пересматривает в ней положение классиков марксизма (сам, конечно,  не Классик? – А. М.) о диалектическом соотношении и взаимодействии двух составляющих дихотомии “базис-надстройка” при определяющей роли базиса, а также утверждает возможность революционных изменений в странах с преобладанием архаичных социальных структур путем взятия государственной власти в них “партией профессиональных революционеров” от имени рабочего класса …” При базарной демократии утверждать можно все, что угодно, не доказывая утверждение (мнение, в связи даже с цитатами – не вывод из их содержания). ИЗНАЧАЛЬНО против народников Ленин написал РАЗВИТИЕ КАПИТАЛИЗМА В РОССИИ, тем обосновав в ней уже пролетарское движение - наличие возможной предпосылки социализма. Но он всегда  имел в виду ожидаемую Мировую революцию согласно прогнозам Первых классиков, если не с началом (как допускали и Первые классики), то с обязательным ядром в самых развитых странах, производительные силы которых (уже доросшие до коммунизма, как рассчитывали Первые классики) возьмут на тянущий буксир и страны отсталые. По логике представлений Первых классиков в странах, естественно до коммунизма не дозревших, искусственную Революцию нужно готовить особенно тщательно, особенно искусственно внося марксистское сознание в естественно отсталый пролетариат, особенно воспитывая его, что может сделать только идейно-политический, надстроечный Авангард. С Лениным это было сделано настолько успешно, что в условиях, когда естественная, как-то автоматическая Революция объективно не (ошибка всех Классиков) назрела даже в развитых странах, искусственная Революция одержала победу в отдельно взятой, отсталой стране, при буксире только надстроечного наследия Первых классиков и пролетарского опыта Запада (по отсталости базиса России – вдарить передовой частью надстройки Запада!). Не вина большевиков, что на это оказались не способны социал-болтуны передового Запада, марксисты без гениев  отсталых стран. И, кстати, продвинутый Симонов мог бы хотя бы кратко напомнить, нам, упрямым ленинцам, диалектику соотношения базиса и надстройки согласно КЛАССИКАМ МАРКСИЗМА. Что роль базиса ЕСТЕСТВЕННО определяющая – не диалектика, а банальность по определению базиса и надстройки. 
           “… последние работы Ленина были написаны на основе указанной выше установки о возможности создания нового общества революционной волей, через захват власти революционной партией от имени рабочего класса, а если такового численно недостаточно …, то это возможно осуществить силами других социальных групп …” Т. е. в духе бланкистов и анархистов? Последние работы Ленина были написаны, когда становилось ясно, что социал-болтуны и социал-предатели передового Запада СВОЮ Революцию (раньше о необходимости которой все время ГОВОРИЛИ центристы) ДЕЛАТЬ НЕ ХОТЯТ, а коммунисты еще слабы, что потому СССР в исторической ловушке, отступать из которой на резню белогвардейцами невозможно, а не переосмысленный еще марксизм Первых классиков, послевоенный революционный подъем на Западе оставляли надежду. Марксистски подкованные социал-предатели прямо заявляли о невозможности социализма в России без буксира Запада (СТАРАТЕЛЬНО срывая Буксир). Симонов СТАРАТЕЛЬНО обходит вопрос о возможности социализма в России в принципе, лишь критикуя Ленина и большевиков за то, что они реализовали возможное НЕ ТАК, но не говоря, как надо было. А ведь Симонов в своем “прекрасном далеко” в более выгодном положении: может рассматривать проблему академически, больше зная, спокойно (не в отчаянной ситуации выживания – неакадемических условиях гражданской войны и разрухи, шока от несостоявшегося Западного буксира), всесторонне и даже используя хорошо выстроенное ПСС Ленина, которого у самого Ильича не было. Октябрь произошел силами пролетариата городов и полупролетариата деревни (бедноты), вместе составлявших большинство населения (Революционное восстание должно опираться не на заговор, не на партию, а на передовой класс, революционный подъем народа, чего ни не понимают разные волюнтаристы, субъективисты, Член АМО). Когда крестьянство, получив землю и став в массе мелкобуржуазным, заколебалось –  Революция месяцы выживала волей в основном пролетариата: советов в городах и комбедов в деревне. Педанты от марксизма часто противопоставляли пролетариату других трудящихся как сплошную реакционную массу, с тем практически во всех странах опасно, кроме Англии, отдавая ту массу в руки действительно реакционной буржуазии. Но Энгельс в одной из последних работ (КРЕСТЬЯНСКИЙ ВОПРОС ВО ФРАНЦИИ И ГЕРМАНИИ) особенно четко поставил вопрос о привлечении трудящихся не пролетариев на сторону пролетариата даже в развитых странах. В крестьянской России, на деле готовя перманентное звено Мировой революции, отмахнуться от (полу)мелкобуржуазного большинства было бы самоубийственным кретинизмом. Ленин участию этого большинства в перманентной революции всегда придавал первостепенное значение, большевики даже приняли аграрную программу эсеров. А что бы им задним числом порекомендовал Член АМО и движения АЛЬТЕРНАТИВЫ?
           “Чем можно объяснить (Симонову? – А. М.) эволюцию подхода В. И. Ленина к данной проблеме?” По-моему, Симонов как раз отрицает эволюцию подхода Ленина, аргументируя цитатами “порочность” подхода Ленина уже в его ранних работах. А меня интересует эволюция каких-то членов АМО, движения АЛЬТЕРНАТИВЫ и т. д. от ленинской ортодоксии десятки лет назад к ее нынешнему шельмованию.
          Симонову “Представляется, что есть два фактора, которые могут помочь понять (Симонову? – А. М.) силы этой эволюции.” Итак, представление. – “Первый – личность самого Ленина, его “революционное” (на самом деле, без кавычек, контрреволюционное?  - А. М.) нетерпение, его субъективная тенденция к завышению буржуазного потенциала российского социума …” гнет свое Симонов. Ленин как многие марксисты, считал развитые страны дозрелыми для свержения капитализма, а Россию – страной среднего капитализма, вполне годной для перманентного движения к коммунизму на каком-то буксире Западной революции, НЕОБХОДИМОЕ нетерпение проявлял в рамках этих представлений тогдашнего марксизма на основе Наследия Первых классиков, которых Симонов не трогает. А когда практика уже загнала  СССР в историческую ловушку и с тем потребовала коррекции марксизма – Ленин ее начал, но успел очень мало. Даже сам Симонов на его месте не сделал бы больше. – “Второй – объективные условия Советской России … 1918-1921 г., когда она осталась одна перед лицом … отсутствия Мировой революции” здраво излагает Симонов. Т. е. “эволюция” Ленина определялась объективными условиями. Действительно: вскоре после победоносного Октября – похабный Брестский мир в расчете на скорую Революцию на Западе. Сразу за тем – ОЧЕРЕДНЫЕ ЗАДАЧИ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ, попытка пронэповской политики, пока без “запаздывающей” Западной революции. Потом – вынужденный “военный коммунизм” и вдохновляющий революционный подъем на Западе, но и реакционная интервенция этого Запада, понимаемые как последний и решительный бой. Переход к НЭПу имел место, когда революционный подъем на Западе пошел на снижение, но в отсталой стране отдельно взято буржуазия была разгромлена и победителям НАДО было проводить какую-то мирную политику движения к конечной цели “пока” без буксира. ЧТО ДЕЛАТЬ нужно было большевикам, премудрый Симонов? – “Второй фактор оказал сильнейшее … влияние на субъективные установки В. И. Ленина, искавшего выход … путем усиления “диктатуры пролетариата” и роли правящей партии …” У Симонова установки объективные, ему искать выход не надо – он может академически разжевать современным ленинцам, как надо было действовать? У Симонова или нет понимания, что формационный уровень всех стран в начале XX века был дальше от коммунистического (очень в России), чем тогда считали самые зрелые марксисты и говорили центристы, или он только стесняется прямо сказать, что без Буксира красные должны были повиниться перед белыми и сдаться на их милость. В середине XIX века молодые Первые классики, к которым Член АМО претензий не предъявляет, рассчитывали на назрелость Революции, пролетариата, проблему революционного государства углубленно не рассматривали, стали ликвидаторами “до времени не нужного” Союза Коммунистов. Позднее они, более зрелые, стали готовить предпосылки Революции, пролетариат авангардными Интернационалами и постоянными партиями. Маркс сформулировал для переходного периода концепцию ДИКТАТУРЫ (государства) пролетариата, чем взъярил анархистов, мечтавших о приходе к социализму без революционной надстройки. Ленин четко сформулировал, что естественно пролетариат является тред-юнионистским, что в социалистический его надо превратить внесением в него марксизма надстроечным АВАНГАРДОМ. В отсталой стране без буксира идти к коммунизму можно (это как-то подтвердила практика социализма XX века), не на волнах стихии объективно дозревших до коммунизма производительных сил, а субъектно через политику социалистического государства, научно направляемого марксистским авангардом. Ни один господствующий класс не осуществляет свою диктатуру непосредственно, но через как-то отчужденное от общества, как-то поднятое над ним, над классами (не классовыми интересами) государство. Особенно для капитализма показательны партии. В начальном, крестьянском СССР коммунистическая партия не удержалась бы у власти без твердой опоры на переходный, социалистический пролетариат, без его надежной поддержки – вопреки наивничанью Симонова. Недостаточная разработанность теории движения к коммунизму отсталой страны без Буксира и в изматывающей борьбе с более сильным капиталистическим окружением при Ленине обусловила начало схождения с этого движения сразу после смерти Ильича. 
          “В целом … эта ленинская установка логично вытекала из установки большевиков на сознательное вторжение в ход истории …” В целом установки ленинцев в решающей мере формулировались Лениным, а не наоборот. Сознательное вторжение в ход истории намечено в последнем Тезисе о Фейербахе Маркса, развито концепцией Мировой революции с ее вторжением в ход истории отсталых стран перманентными революциями, блестяще проведенном даже без действенного Буксира в России. КОНЕЧНАЯ неудача ПЕРВОГО серьезного вторжения в ход истории со стороны марксистов должна стать предметом тщательного осмысления для успеха грядущих перманентных переходов к коммунизму отсталых стран даже на буксире стран победившего коммунизма, но смакуется буржуазными идеологами и оппортунистами от марксизма. По их логике  нельзя вторгаться и в ход движения по стихии ветра, вести парусник против ветра.
          “Последние работы В. И. Ленина … необходимо рассматривать именно в этом ключе, если мы хотим лучше понимать логику их автора …” Напомню “установку”: усиление “”диктатуры пролетариата” (именно в кавычках – А. М) и роли правящей партии … “революционной надстройки”” тоже в кавычках. Если Симонов хочет лучше понимать логику Ленина, то он должен понять: что никакого стихийного установления коммунизма, согласно анархистам, не может быть в принципе; что век и более назад даже в самой развитой стране переход к социализму мог быть только через диктатуру пролетариата без кавычек; что в отсталой стране при меньшинстве пролетариата его диктатура и без кавычек должна иметь более надстроечный характер, при большей роли Партии, чем в более развитых странах; что логика Ленина определялась не его субъективными выкрутасами, а логикой неожиданной ситуации, логикой ее марксистского осмысления и преодоления; что построенная на марксистской науке логика Ленина – это не домарксистский субъективизм, волюнтаризм бланкистов и не псевдомарксистское словоблудие Каутского, ему подобных, их современных “смелых” последователей.
          ““Письмо к съезду” написано Лениным с целью оказания воздействия на внутрипартийные дискуссии и борьбу партийных лидеров … является его последней отчаянной попыткой преломить ситуацию посредством преобразований надстроечного характера …” (отчаянной попыткой преломить ситуацию, в которую завел субъективизм, волюнтаризм именно Ленина – по Симонову?). В ПИСЬМЕ, адресованном фактически ПАРТИИ, Ленин дает характеристики ее лидерам (именно названные им возглавили затем фракции, на которые раскололась партия), с тем, чтоб эти “самые выдающиеся” большевики лучше поняли свои недостатки, стали более зрелыми (по уровню ближе к Ленину), чтоб партия контролировала их улучшение. Оргвыводы (не в духе последующих сталинистских) были предложены только в отношении Сталина; по отношению к Троцкому, Зиновьеву и Каменеву предлагалось не тыкать им их прошлыми расхождениями с ЛЕНИНЫМ (чем занялись их оппоненты и они сами после Ленина), а Бухарину и Примакову учесть свои недостатки (чего они в должной мере не смогли; наверно и не могли). Для лучшего контроля за лидерами Ленин предложил укрепить ЦК рабочими от станка. Но даже самые выдающиеся большевики оказались хуже, чем объективно требовала ситуация, дружно замолчали, насколько это были прилично, холодный душ на их головы со стороны ЛЕНИНА, ЦК пополнили партийными чиновниками, а над ЦК подняли ПБ. Процесс, который пошел с этих, антиленинских, деяний, ударил позднее по всем им (по “победителю” Сталину – развенчанием его культа и преступлений сталинщины) и многим другим. Но вопрос – а что бы посоветовал Ленину Симонов, какие меры надстроечного (не только?) характера предложил бы он?
          “Основным положением указанных работ является стремление к сохранению политического господства правящей партии …” Политическое господство правящей компартии было несомненным для всех большевиков, тратить Ленину оставшиеся свои силы и время на “стремление” к этой банальности было бы нелепо. Стремление Ильича было наметить движение к коммунизму отсталой страны пока без буксира и для этого совершенствование партии, ее руководства.
          “При этом В. И. Ленин достаточно явно отмечает тот удивительный факт, что “пролетарскую политику” осуществляет не сам пролетариат, как субъект революции, а тонкий слой правящей “старой гвардии” …” Симонову, по его логике, нужно удивляться, что в буржуазные партии и государственный аппарат входят далеко не все капиталисты, что и в своих революциях не все буржуа были индепедентами, якобинцами, кадетами, не составляли целиком их лидирующие слои. А поскольку он недопонимает, что естественно в России начала XX века и много позднее мог быть только капитализм, что исходно социалистической субъектной альтернативой естественному капитализму могла (к сожалению, в достаточной мере не смогла) быть только “старая гвардия”, его удивлению нет границ. – “Этим В. И. Ленин вновь выделяет значение субъективного и надстроечного фактора в строительстве “социалистического общества” в условиях недостаточного развития предпосылок в базисе, что делает такую установку одним из краеугольных принципов теории партийного и общественного управления, получивших в дальнейшем название “ленинизма””. Симонов во всей красе. Ленин всегда выделяет субъектность при объективной недостаточности предпосылок в базисе, а Симонов опять “смело” не признает разработки Классика, но ПОЧЕМУ-ТО не предлагая внятно свою альтернативную. Что было делать большевикам, когда давно понимаемо нет естественных предпосылок в базисе России и не понимаемо нет ожидавшейся Западной революции, но практика показала возможности субъектного фактора, марксистского авангарда вести общество против стихии даже в очень отсталой стране? Симонов опять обходит проблему. И он опять замазывает, что “ленинизм” после Ленина – опошление Наследия, как результат и проявление “схождения корабля” с курса “не по ветру” после смерти выдающегося “капитана”, которого не смогли заменить его, в общем, изначально толковые помощники, особенно, когда стихийно съехали, без “буксира капитана”, к склокам и бюрократизации.
          “Вопрос, однако, заключается в другом: насколько большевикам, в целом, и Ленину в частности (не в особенности; так, одному из многих большевиков? – А. М.), удалось добиться поставленных целей …” А то Симонов (или кто другой) не знает, насколько? Или ему нужен лишний повод лягнуть большевиков, особенно Ленина, за итоговую неудачу? Вопроса, насколько удалось, в общем, нет (НАУЧНЫЕ споры – по деталям). Вопрос – как именно нужно было идти правильно против стихии естества, какие конкретно ошибки делал субъект, политическая надстройка искусственного развития, вторжения в историю в  своем неожиданном и тогда беспрецедентном порыве? От Симонова ничего, кроме как, “все НЕ ТАК”, не дождешься. Уж хотя бы по Плеханову, прямо – “не надо было браться за оружие” и т. п., ДАЕШЬ КАПИТАЛИЗМ! Но нет – НЕ ТАК взялись. – “Еще один вопрос: насколько Ленину удалось повлиять на ситуацию в партии и стране …” Предыдущий вопрос: насколько удалось большевикам и Ленину. А теперь: насколько Ленину удалось в отношении большевиков.
          “Дальнейшая история СССР и стран т. н. “реального социализма” доказывает тот факт, что объективно развитие этих стран шло в направлении, противоположном заявленному Лениным и большевиками”, радуется Член АМО, крутя с направлением. В противоположном от капитализма к коммунизму – это к феодализму, что ли? Бедный Симонов, росший то ли при послекрепостническом феодализме,  то ли даже при крепостничестве. Направление заявили Маркс и Энгельс. Ленин это направление умело выдерживал в стране даже более отсталой, чем полагали все Классики, все марксисты век назад. Не только Ленин и большевики, но все марксисты, начиная с Маркса и Энгельса, ошиблись в прогнозах сроков естественного перехода к коммунизму в развитых странах и на их буксире возможных (благодаря, в первую очередь, марксистской науке) перманентных революций в отсталых. А на искусственный, ускоренный переход к коммунизму (не необходимый, но возможный, как до некоторой степени показала даже отдельно взятая отсталая страна), оказались не способны вообще непосредственные ученики (их, строго говоря, нельзя судить за то, что у них – как у Симонова – не было гениальности Ленина, поднимающей над стихией естества) Первых классиков, обнадежившие большевиков и фактически предавшие их (и реальный социализм).  Реальные успехи стран социализма доказывают тот факт, что если бы Октябрь поддержали “реальные марксисты” в странах, естественно к коммунизму гораздо более близких, чем Россия начала XX  века, если бы не самому развитому сегменту человечества не пришлось выживать в изматывающей борьбе с сегментом, гораздо более развитым и опирающемся на потенциал колоний – коммунизм в году 1980 в передовых странах социализма был бы вполне вероятен. И я уверен: если бы социал-болтуны развитых стран не обнадеживали марксистов стран отсталых, гениальный Ленин не стал бы готовить НЕПОСРДСТВЕННУЮ Революцию в отсталой стране с непонятными еще  перспективами ее отдельной взятости десятилетия или более.
           В следующем абзаце Симонов путано касается разложения социализма, в основе которого не преодоленная сознательно стихия действия закона соответствия при капиталистических производительных силах. Не комментирую.
          “Одним из самых поразительных свидетельств поражения практики большевизма является крах попытки найти решение национального вопроса …”, опять радуется Симонов частности неуспеха в построении коммунизма при старте от раннего капитализма и без ожидавшегося Буксира, не рискуя утверждать, что эта попытка была бесперспективна в принципе, как говорят многие не члены АМО; но и не поучая большевиков, как это надо было делать правильно, в том числе в плане национального вопроса. А что решение национального вопроса стало все более опошляться после смерти Ленина как один из моментов начала сползания общества обратно в капитализм, об это Симонов и не заикается.
          “Что касается “политического завещания” В. И. Ленина, то … можно отметить крах установок во всех аспектах …” окончательно “развенчивает” Симонов авторитетного для многих марксистов (думаю, всех настоящих), в том числе членов АМО и движения АЛЬТЕРНАТИВЫ, Ильича. И правильно! Ведь у всех, кому не лень, получалось от начала одной формации перейти сразу к следующей без всяких буксиров. У Симонова, например. А Ленин не смог в райских условиях очень длинных последних месяцев своей жизни продумать это плевое дело и реализовать его после своей смерти (или хотя бы в ПИСЬМЕ К СЪЕЗДУ назначить правильных реализаторов типа Симонова). 
          “Автор данной статьи отдает себе отчет (сообразительный, черт! – А. М.), что все вышеприведенные выводы и заключения (я постарался выше показать вздорность того, что Симонов подает как выводы и заключения, надо понимать логические – А. М) могут спровоцировать (со стороны провокаторов! – А. М.) обвинения его в “ревизионизме” и попытке “замахнуться на святое” (чует кошка, чье мясо съела – А. М.), которых он, тем не менее, не опасается, и полагает тезисы, изложенные в данной статье, приглашением к дискуссии”. Мужественный мужик, этот не опасливый Симонов. Все СМИ, все политики, все ученые лет тридцать яро нахваливают Ленина, спецорганы и правоохранители пресекают ревизионизм и замахивание на святое – а тут появляется герой, не опасающийся пойти против такого течения! Прямо диссидент какой-то, рискующий тюрьмой! Или – шут гороховый? Этот “Герострат” рассчитывает на развязывание СВОЕЙ дискуссии? Думаю, дискуссия с развязным членом АМО и движения АЛЬТЕНАТИВЫ нужна, раз уж эти организации терпят такого члена в своих рядах. В противном случае на одну из многих антиленинских Мосек не стоило бы обращать внимание – мало ли их вне АМО и движения АЛЬТЕРНАТИВЫ. Печально именно то, что ревизионист без кавычек отирается в как будто марксистских организациях, не понимая, что в них свято или третируя святое для них. Вроде Бернштейна, тоже не опасавшегося. Казалось бы, просто: не нравится марксизм – выходи из марксистской организации. Нет, оба остались гадить. Центристы же опять терпят. Ничему не учит опыт социал-демократии. А лично  мне (и не только) надо решать – допустимо ли быть в АМО вместе с Симоновым?

                                                     II – К 100 ЛЕТИЮ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ:  
                                              В. И. ЛЕНИН О ХАРАКТЕРЕ СОБЫТИЙ 1917 ГОДА
          Мне неизвестно, имела ли место дискуссия, задуманная Симоновым (см. предыдущий материал). Но рассматриваемая теперь его статья фактически является продолжением симоновского “полагания тезисов” без упоминания оппонентов, разбора их аргументов. И мне неизвестно, где бы могли читатели ознакомиться с этой статьей (кроме, как у конкретных адресатов разосланной Симоновым статьи).
                                                                              
          “Приближающееся столетие Русской революции дает повод еще раз обратиться к проблеме природы и движущих сил событий столетней давности, тем более что они продолжают вызывать дискуссии и споры …” сверх “еще раза” Симонова. Среди прочих и мое “обращение” … Русская (с оговорками) Февральская революция – точный (при специфике империалистической эпохи, заданной, прежде всего, развитыми странами; и специфике регионально-национальной) формационный аналог “Славной революции” 1688 года в Англии, Революции 1830 во Франции, естественное завершение перехода от феодализма к (раннему) капитализму (до промышленного переворота или, иначе, индустриализации, с последствиями). Русский (с оговорками) Октябрь – переломный момент первой в мире победоносной перманентной революции, без прямого надежного (хоть тянущего, хоть толкающего) буксира Запада, вопреки представлениям Первых Классиков, рассчитывающих для отсталых стран на буксир Революции стран развитых рубежа XIX-XX века, но благодаря крайне умелой подготовке (с опорой на науку марксизма) национального звена ожидавшейся тогда всеми марксистами Мировой революции большевиками во главе с Третьим классиком. Типичный итог “ПЕРВОГО блина” – комом (при его немалых и невиданных в истории позитивах нескольких десятилетий, положительных последствиях и сейчас)
          “В этой связи личность В. И. Ленина … – предмет анализа” Симонов, фактически, констатирует гениальность Ленина (действительно – ничье личное влияние не меняло так естественный ход истории; и никого больше САМ Симонов не “анализирует”), хотя дальше подает его гением злым – но и как-то глупым (все делал НЕ ТАК – вопреки ясным резонам даже Симонова, в гениальности не замеченного).
          “… советская историография рассматривала события осени 1917 – … окончания Гражданской войны, как “социалистическую революцию” … (См. тезисы ЦК КПСС, 1967, с. 8)” Экое дурачье. Но “Сейчас рабочий Иванов (виноват, историк Симонов – А. М.) сделает из вас инженеров (виноват, просто откроет глаза по теме – А. М.)” – “… основным авторитетом в данном вопросе … являлись работы В. И. Ленина …” А тысячи историков десятки лет в основном толкли, как воду в ступе, ленинские работы?
         “Однако представляется (одному Симонову? – А. М.), что рассматривать взгляды В. И. Ленина на характер октябрьского переворота … и события дальнейших лет следует с учетом эволюции этих его взглядов …” Прямо революционный прорыв в марксистской науке (никто никогда ничьи эволюции взглядов вообще или хотя бы одного Ленина, не рассматривал?) или “… с учетом изменившихся за последние 25 исторических лет обстоятельств …” (т. е. установления господства капитализма с подлаживанием под него многих “марксистов”) выполнение социального заказа буржуазии?  Итак, эволюция (движение – все) Революционера …
          Симонов цитирует Ленина про Россию начала XX века: “… самое отсталое землевладение, самая дикая деревня – самый передовой промышленный и финансовый капитализм” (ПСС, т.16, с 417) никак не комментируя конкретно конкретную цитату. – Он цитирует далее: “в России, как известно, слабее капиталистический, но зато сильнее военно-феодальный империализм” (т. 26, с.? по Симнову) и “делает вывод”, видимо из двух цитат: “и в этом высказывании ничего не предполагало наличие предпосылок к социализму в Российской империи”. Проклятые Маркс и Энгельс с их идеей перерастания буржуазной революции сразу в социалистическую без предпосылок в виде завершенной капиталистической формации! 
          “… замечание о “военно-феодальном империализме” … стало поводом для дискуссии среди советских историков, которые пришли к выводу о том, что … базис России начала XX века … уже вполне созрел для “перехода к социализму”” Из начала XXI века Симонов цепляется к недочетам науки десятилетий и более того назад. И Маркс с Энгельсом еще не все понимали в формационной истории разных стран. Россия переходила к раннему капитализму, но в условиях высшей тогда стадии всего капиталистического мира, с элементами капитализма самых развитых стран. С формационных позиций выражения “военно-феодальный империализм”, “самая дикая деревня – самый передовой промышленный и финансовый капитализм” и т. п. не корректны. Но в марксовых представлениях о Мировой революции стран разного (внутри)формационного уровня, в прикладном к революционной практике аспекте такие выражения, схватывающие суть ситуации в отсталой стране при высшей стадии капиталистической системы, для практики УДОБНЫ. Военно-феодальный империализм – вместо долгого описания ситуации, когда и не изжито наследие феодализма, и имеются элементы высшей стадии капитализма. А самые отсталые производственные отношения в одних регионах и отраслях – и самые передовые в других: состояние перехода между формаций. А ведь термин и ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА, лапидарно схватывающий суть явления, для педантов нелеп: действительный диктатор не может быть неимущим. Ошибочный момент представлений советских специалистов еще недостаточно разработанной науки в том, что базис самого раннего капитализма ЕСТЕСТВЕННОЙ материальной предпосылкой социализма быть не может. Но практика подтвердила: ранний капитализм может стать предпосылкой социализма ИСКУССТВЕННО при наличии достаточного субъекта и даже без явного Буксира (при Буксире сможет и докапиталистический строй: путь социалистической ориентации). А такой субъект возможен на базе естественного результата развития социальной науки – марксизма.
           “Сторонники … готовности России к социалистической революции приводят … высказывание …” – “Без известной высоты капитализма у нас ничего бы не вышло” (т. 19, с. 261); я по указанному адресу фразу не обнаружил, но помню ее. Безусловно, что-то значительное вышло – иначе Симонов и др. так не старались бы. Вышло, потому, что в России был уже не феодализм (при котором и с Буксиром социализма бы не вышло), был какой-то пролетариат (без которого социализма не вышло бы и при Буксире). Но Россия, формационно аналогичная Англии года 1688, имела элементы капитализма развитого, без которых в 1917 году была бы еще более формационно отсталой вообще. А без таких элементов, как железные дороги, пароходы, телефон и телеграф, новейшее оружие и многое другое, даже при их мизерности в сравнении с развитыми странами, НО ОСОБЕННО БЕЗ МАРКСИЗМА ИЗ БОЛЕЕ РАЗВИТЫХ СТРАН, никакого субъектного вторжения в историю быть, действительно не могло бы, особенно в огромной стране (а в маленьких Финляндии, Венгрии и более мелких регионах отдельно взятые социалистические попытки были задавлены карателями). Первые классики понимали перманентные революции не под прямым действием производительных сил, переросших капитализм, а на Буксире и при высочайшей субъектности революционеров. Практика показала меньшую возможность таких революций даже без выраженного Буксира.
             “Однако некоторые данные, приводимые самим же Лениным, опровергают его утверждение об “известной высоте”” уверяет Симонов и приводит две цитаты, в которых Ленин констатирует банальность – отсталость России. Уверение Симонова говорит о слабом знании им русского языка. ИЗВЕСТНАЯ в данном случае – значит не слишком большая, условная, некоторая и т. п. Просто, безусловно ВЫСОТА в “известности” не нуждается.
          “Что касается характера предстоящей революции, в весьма нескором наступлении которой Ленин в начале 1917 года … судя по имеющимся фактам, почти не сомневался, то и тут возникает ряд проблем (у Симонова – А. М.), связанных с эволюцией его взглядов и даже их скачками” Про имеющиеся факты – хорошо бы поподробней. Что мировая война разрешится Мировой революцией – общее мнение марксистов и даже слова центристов до 1914 года. Вся деятельность Ленина была ориентирована на Революцию, чем скорее, тем лучше. Злостный путаник Симонов, не желающий понимать различия естественной буржуазной революции и на этом естественном трамплине искусственной перманентной, обыгрывает неизбежные неясности конкретики прогнозов Революции. Симонов в приводимых им цитатах не понимает разжеванное Лениным: “… не может победить тотчас социализм. Но крестьянский характер страны … может придать громадный размах буржуазно-демократической революции в России и сделать из нашей революции пролог всемирной социалистической революции, ступеньку к ней” Почти по Марксу и Энгельсу в ПРЕДИСЛОВИИ КО ВТОРОМУ РУССКОМУ ИЗДАНИЮ МАНИФЕСТА. Неизбежная коррекция суровой практикой гениального прогноза на базе начального марксизма: буржуазно- демократическая революция в крестьянской стране стала ступенькой к СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ “только” в ней самой и “лишь” к РЕВОЛЮЦИОННОМУ подъему во ВСЕМ МИРЕ. Симонову бы сделать прогноз хотя бы в половину такой точности и масштабов! Но он и дальше, пытаясь высечь Ленина цитатами (т. 31, стр. 87-94), продолжает сечь ими сам себя в прежнем духе– мазохист от недомыслия. 
           “… известные “Апрельские тезисы”, которые … вызвали неоднозначную реакцию даже в рядах большевистского руководства” апеллирует против Гения к его менее талантливым последователям Симонов. Он бы мог сослаться и на: трудности создания Лениным партии нового типа против естества иногда и большинства социал-демократов; его борьбу за своевременное свержение Временного правительства против многих робких “правых” большевиков и борьбу за Брестский мир против не достаточно зрелой революционности “левых коммунистов”; на преодоление сопротивления переходу к похабному НЭПу, против сильнейшей инерции “военного коммунизма”, в том числе в ДИСКУССИИ О ПРОФСОЮЗАХ; и многие другие подтягивания Гением  естественных революционеров до уровня субъектного движения против стихии. Первые классики больше создали теорию невиданного уровня. Ленин больше прилагал теорию к практике. Марксистам надо не только изучать теорию, но и анализировать, как Ленин при еще несовершенной теории и потому против большинства марксистов ИЗВЕСТНОГО уровня находил правильные практические решения, которые до смерти Ильича двигали страну в направлении коммунизма; а инерция соответствующего движения не гасла еще десятилетия.
         “Однако и в этой работе автор отнюдь не утверждал “социалистический” характер протекающей революции” Действительно, Ленин лишь утверждал, что “Своеобразие текущего момента лежит в ПЕРЕХОДЕ от первого этапа революции, давшего власть буржуазии … ко ВТОРОМУ ее этапу, который должен дать власть в руки пролетариата и беднейших слоев крестьянства”, т. е. сельских пролетариев и полупролетариев. И далее: “Никакой поддержки Временному правительству …”, буржуазному. Разжевано: ПЕРЕХОД от протекающего, буржуазного, этапа перманентной революции К пролетарскому, социалистическому. Разжевано: пока только переход – потому пока только никакой поддержки буржуазному режиму. У “правых” большевиков АПРЕЛЬСКИЕ ТЕЗИСЫ “вызвали неоднозначную реакцию”, испугали их своей социалистической направленностью – Симонов этой направленности просто не понял.
          “В предисловию к 31 тому 5 издания Полного собрания сочинения В. И. Ленина говорится, что работа “Апрельские тезисы есть “программа переходных (! – А. М.) мер к социализму”, однако на страницах 141-142 находим слова Ленина опровергающие это утверждение” Итак, “опровержение” Ленина по Симонову: “И здесь я подошел ко второй ошибке … т. Каменева. Он упрекает меня в том, что моя схема “рассчитана” на “немедленное перерождение этой (буржуазно- демократической) революции в социалистическую” (Симонов кавычки расставил неточно – А. М.) … Это не верно, (у Ленин не запятая, а точка – А. М.) я … прямо заявляю в тезисе № 8 “не “ведение” социализма как наша непосредственная задача” Квалифицированные специалисты разжевывали слабо понимающим: Тезисы – программа ПЕРЕХОДА, не немедленного введения. Но Слабо понимающий упрямо “опровергает” специалистов ссылкой на слова Ленина в тезисе № 8 : “НЕ ”введение” социализма как наша НЕПОСРДСТВЕННАЯ (выделено Лениным – А. М.) задача””.
          {Отступление 2. Ни одна естественная социальная революция в широком смысле (на базе перерастания новыми производительными силами старых производственных отношений – ВСЕ революции до Октября) не устанавливала новый строй сразу. Не только еще ВНУТРИ старого строя долго вырастают производительные силы, долго задающие новые производственные отношения, преломляющиеся в новые классы и т. д., что вызывает долгое возникновение новой идеологии, культуры и пр. Когда НАЧИНАЛИСЬ (а собственно началу предшествовали революционные ситуации) революции в узком смысле (политические схватки за господство старого и нового, с революционным и наоборот террором, гражданскими войнами, расколами стран на революционные и вандейские территории и пр.), ни пресвитериане, ни фельяне, ни октябристы и т. д. не ставили откровенную задачу введения нового строя – лишь реформирования старого. Перманентный переход  к коммунизму имеет еще более сложную картину. Он предполагает промежуточный строй некапитализма на базе капиталистических производительных сил, с учетом практики XX века дальше – социализм, В ОТЛИЧИЕ от даже ранней фазы коммунизма на базе производительных сил уже выше капиталистических. Это еще не коммунистический идеал, это еще сохранение не только производительных сил капитализма, это своего рода РЕВОЛЮЦИОННЫЙ переход от не финального капитализма к коммунизму, не естественный, стихийный, а искусственный, субъектный. Реальный социализм получился недостаточным приближением к возможному идеалу, потому тупиковым (недостаточно подчиненная надстройке стихия закона соответствия опустила общественные отношения опять в капитализм, сломав и социалистическую надстройку). Любой социализм, не естественный по стихии общественных законов, не может и возникнуть естественно. Сначала неизбежное (раньше или позже под тем или иным конкретным названием) возникновение марксизма, затем происходит субъектное его совершенствование, внесение (не всегда успешное) его в пролетариат и лишь при успехах на этих ступенях – собственно социалистическая революция, перманентное перерастание процессов капитализма (в России – Февраля, естественно лишь ликвидирующего реставрацию). Все Классики акцент делали на канонической коммунистической революции, которую они ошибочно прогнозировали каким-то рубежом XIX-XX века. Перманентные ими понимались только на Буксире (тянущем; но иногда недолго и толкающем перед собой) коммунистических революций, потому в должной мере не просчитывались. Даже Ленин, единственный вполне понимающий, что автоматически отсталые страны могут в Мировой революции быть только вандейскими, и грамотно рассчитавший социалистическую революцию даже до явного толкающего Буксира, особо дальше свержения капитализма не заглядывал – конкретику должен был задать скорый Буксир (через если не дни и недели, то через месяцы, максимум годы). Ожидавшийся быстрый Буксир не предполагал сильного разграничения канонической коммунистической революции и стремительной перманентной. Но если даже в отношении первой было много непонятного – тем более не было ясности в отношении отдельно взятой второй. Ленин всегда прекрасно знал об отсталости России, субъектно преодолевал естественную отсталость ее пролетариата и т. д. Но было много неясностей, соответственно терминологической нечеткости. РЕВОЛЮЦИЯ – в любом случае коммунистическая и социалистическая, однотипная под разными терминами, по всем странам различающаяся только зрелостью, либо надо различать пролетарские и рабочее-крестьянские по странам? И пр. Совершенствовать теорию, понятия и терминологию, приходилось на ходу, особенно сложно при неожиданном отсутствии Западного буксира. У Классиков для должного развития теории не было практики XX века. Теперь антимарксисты цепляются к поисковым недоработкам марксизма Классиков в первую очередь.}
          “Весьма часто встречаемые в работах Ленина до 1917 года приводимые им факты отсталости экономики в период до 1917 года наводят (Симонова – А. М.) на мысль, что автору не дает покоя (? _ А. М.) этот факт российского экономического развития, но каждый раз автор увязывает отсталость экономики России с неизбежной революции так, как будто отсталость и есть основной фактор революционности ” Мировую революцию и ее перманентные звенья “придумали” Маркс и Энгельс. Если производительные силы еще не требуют коммунизма, то без искусственной субъектной готовности масс отсталой страны никакой Буксир для нее, естественно вандейской, не возможен. А наглядная отсталость России еще с ее просветителей была фактором кипения возмущенного разума, готового вести и в смертный бой (“Марксизм … Россия поистине выстрадала” своей болезненно осознаваемой отсталостью на фоне передовой Европы). Ленин, осмысленно приняв положение Первых классиков в плане роли России в ожидаемой Мировой революции, субъектно подошел к вопросу о движущих силах ее перманентного звена. Большевики поднимали немногочисленный пролетариат до уровня высочайшей политической зрелости, активно поднимали всех угнетенных выше их естественного уровня, использовали потенциал национально-освободительной борьбы так, как даже не пытались центристы развитых странах в расчете на автоматизм Революции и пролетариата в ней, срывая тоже только еще ВОЗМОЖНУЮ Революцию на Западе и тем готовя историческую ловушку СССР. Симонов победно цитирует Ленина: “… Отсталость России своеобразно слила пролетарскую революцию с крестьянской революцией против помещиков” (т. 38, с. 306) А как сам Симонов видит перманентное звено Мировой революции в отсталой стране? Или он под сурдинку тычет “ошибочным” ее прогнозом уже и Первым классикам?
          “Пытаясь увязать фактор экономической отсталости России с фактором  мировой войны и ее возможным воздействием на курс событий, Ленин писал в другой работе: “Диалектика истории именно такова, что война, необычно ускорив превращение капитализма в государственномонополистический капитализм, тем самым необычно приблизило человечество к социализму”” (ПСС, т. 38, с. 193). СССР возник как, в том числе, опосредственный результат Первой мировой войны. Марксисты вообще рассчитывали, что из мировой войны вырастет Мировая революция. А что реальный социализм – вообще не социализм, Симонов не доказывает, а только намекает кавычками при этом термине и прочим шепотом, ни разу не дав ему несоциалистическое определение прямо.
          “Исходя из написанного Лениным в период Перовой мировой войны, можно сделать вывод о том, что он был уверен, что в России созрели условия для победоносной революции” Практика подтвердила, что Ильич был прав, вопреки инсинуациям Симонова. Но Симонов увиливает от этого факта смещением вопроса: “Главный вопрос, однако, на который предстояло ответить, заключался в другом (тогда нужно ли было бурчать о не другом? – А. М): какой должна была стать такая революция?” – “Ответ … находим в следующих строках: “Во-2, союзник русского пролетариата есть пролетариата всех воюющих и всех вообще стран … С этими двумя союзниками пролетариат может пойти и пойдет … к завоеванию сначала демократической республики и полной победы крестьян над помещиками … а затем к социализму”” (т. 31, с. 11- 22). Исходя из наследия Первых классиков по Мировой революции и ее перманентных звеньях, в той ситуации гениальный марксист не мог написать иначе. И написанное Лениным подтвердилось с точностью не абсолютной, но поразительной для исторических прогнозов.
          “Пытаясь найти какие-то аналогии российской революции 1917 года, Ленин в сентябре 1917 года заметил, что революция 1848 года в Европе “наиболее похожа на нашу теперешнюю”” (ПСС, т. 34, с.124).  С учетом, что Ленин профессионально историей не занимался и, главное, не имел под рукой советской исторической литературы, его замечание замечательно  точное. Абсолютные аналогии невозможны, но более близкую найти трудно. В континентальной Западной Европе капитализм победил на буксире Великой Французской революции. Для нее Революция 1848 года не была уже собственно революцией (а звеном социального переворота на базе промышленного), но она была таковой для не российской Центральной Европы (былого региона “второго издания крепостничества”). А в российской Центральной Европе буржуазными революциями были Восстание 1863 года с последствиями в Польше и Литве, несколько ранее реформы в Латвии и Эстонии. В них Революция 5 года была близким формационным аналогом Революции 1848 в Западной Европе, а в ядре России – аналогом этой Революции в зарубежной Центральной Европе. Через порядка десятилетия в обоих случаях на западе к власти шла классическая буржуазия, а на востоке – сметались реставрации. Особо показательны Германия вообще, Пруссия в особенности (в Пруссии аналог Февралю – изживание реставрации после потери дееспособности Фридрихом-Вильгельмом IV, по значению аналога убийству Распутина). Их западные части были западно-европейскими, а восточные – центрально-европейскими. С тем показательна близость формационных ситуаций (различия – мировых эпох и национально-региональные) в Пруссии, когда в ней независимо друг от друга пришли к основам марксизма Маркс и Энгельс (когда вырабатывали и концепцию перманентной революции), и России, когда к ней поднимал марксизм на новую ступень Ленин (в том числе реализацию перманентной революции возглавивший).
          Симонов сообщает, что в апреле 1918 года Ленин писал: “Если взять масштаб западноевропейских революций, мы сейчас стоим приблизительно на уровне достигнутого в 1793 году и в 1871 году” (ПСС, Т. 36, с. 175). При тогдашней уровне марксистской истории сравнительно хорошими аналогиями были радикальная ломка феодализма якобинцами в основной революции (не добавочной 1830 года) и радикальное выметание феодального хлама большевиками при перманетном перерастании добавочной революции (не основной 1905 года) в социалистическую; побежденная Коммуна и победившие Советы. – Далее ссылками на Ленина Симонов излагает азы перманентной революции и добавляет: “… по мнению большевиков, Парижская коммуна носила … не только пролетарский, но и мелкобуржуазный характер”. Я не буду приводить очень громоздкие ссылки Симонова, поскольку и без них азы перманентной революции известны, как и то, что в Коммуне преобладали бланкисты и прудонисты с соответствующей классовой основой, что пролетариат Франции был вообще незрелым, а мелкая буржуазия численно преобладала. Но и в Октябре, Гражданской войне победили не одни пролетарии, а большевики сначала разделили власть с левыми эсерами и, в ничтожной мере, с другими социалистическими партиями.
          “… Гражданская война, во многом спровоцированная самими большевиками, “красногвардейская атака на капитал” … кризис, наметившийся в отношении с левыми эсерами, и ожидание неминуемой революционной волны в Европе также (? – А. М.) нашли отражение во взглядах Ленина …” Большевики не могли не “спровоцировать” буржуазию на Гражданскую войну социалистической революцией в любом случае, как в ранних буржуазных революциях буржуазия провоцировала феодалов. Лишь с “горьким опытом” революционности масс позднее феодалы и буржуазия старались ладить за счет эксплуатируемых (“Белая революция” в Иране и пр.). Помалкивающий о “правильной альтернативе” ленинской политике Симонов иногда почти проговаривает свои скрываемые пристрастия. А какие-то конкретные ошибки большевиков были НЕИЗБЕЖНЫ (во всякой революции делается немало глупостей, писал Энгельс в ПРОГРАММЕ БЛАНКИСТСКИХ ЭМИГРАНТОВ КОММУНЫ). В народных демократиях ошибок было УЖЕ поменьше, у коммунистов были союзники-партии. Что касается левых эсеров, то мятеж подняли они. А без ожидания революционной волны в Европе начинать конкретную подготовку к перманентной революции было бы авантюрой. И практика необходимо корректировала взгляды Ленина, но не так, как Капстройка взгляды некоторых, ранее и ярых, “ленинцев”.
           “Судя по резким переменам взглядов Ленина на характер событий указанного периода, можно сделать предположение, что они стали важным психологическим моментом в его жизни” Предположить можно многое, вопрос – зачем? И зачем недоказанная декларация о резких переменах взглядов Ленина? Или доказательствами являются акценты Ленина на отсталости России до Октября (для правильной подготовки Революции в реальных условиях) и его акценты на социалистическом развитии после (понятные при движении к социализму)? – “Уже в 1918 году Ленин стал активно отстаивать взгляд на события 1917 года как на ‘’пролетарскую” и “социалистическую” революцию, но при этом его точка зрения характеризовалась определенными, зачастую крайне противоречивыми заявлениями и выводами” померещилось Симонову. Что касается взгляда на перманентную революцию, то уже в АПРЕЛЬСКИХ ТЕЗИСАХ четко сказано о переходе от буржуазного этапа ко второму, который должен дать власть пролетариату и беднейшему, т. е. полупролетарскому, крестьянству. Более роскошной пролетарской, социалистической революции в очень отсталой стране быть не может в принципе. Классики не разработали четкой терминологии для социалистической ступени перманентной революции, неизбежно отличной от канонической Революции в дозревших до коммунизма странах. Называть ее именно социалистической или коммунистической, тоже пролетарской или рабоче-крестьянской или еще как? Ошибочный расчет всех Классиков на каноническую Революцию в развитых странах на рубеже XIX-XX века, когда самые развитые страны были формационно средне-капиталистическими, еще более усложнил вопрос. Симонов и ему подобные цепляются за неизбежные недоработки Классиков (не Симоновы ведь!), чтоб перечеркнуть их наследие полностью. Марксисты (члены АМО и пр.) должны исправлять недоработки, ошибки Классиков, развивая ИХ наследие  (как Коперник – Птолемея, Кеплер – Коперника, Ньютон – Кеплера и т. д.). Я выше предложил послекапиталистическую формацию на базе послекапиталистических производительных сил называть коммунизмом – соответственно канонические Революции. А строй перманентный, некапиталистический на базе капиталистических производительных сил – социализмом и соответственно вторую ступень перманентной революции.
           “В докладе … “Об очередных задачах советской власти” … автор говорил: ”мы свергли помещиков и буржуазию, мы расчистили дорогу, НО НЕ ПОСТРОИЛИ ЗДАНИЯ СОЦИАЛИЗМА (выделено Симоновым – А. М.)” (т. 36, с 261), тогда строго не отличаемого от коммунизма. Разумеется, на объективно формационной ступени Англии примерно 1688 года возможно (не необходимо) только субъектно свергнуть эксплуататорский строй, с тем только НАЧАВ СТРОИТЬ то общество, которое на базе производительных сил выше, чем в современных США, (марксисты тогда думали – как в тогдашних США), строить сами эти силы. – “Однако в той же работе Ленин постоянно подчеркивает неминуемый (не возражает Симонов – А. М.), идущий уже тогда переход к социализму через ряд  мер, прежде всего принудительного характера” Все Классики, рассчитывая на естественную, неотвратимую Революцию в развитых странах рубежа XIX-XX века, неизбежно представляли перманентное развитие в отсталых странах более облегченно, чем было в реальности. С учетом опыта XX века для марксистов сейчас обязателен императив: перманентная альтернатива капитализму только при условии ее большей предпочтительности для трудящихся на равных с капитализмом производительных силах,  учитывая и тяжесть борьбы с капиталистическим окружением (в идеале; реальность всегда хуже идеала, лишь бы не слишком). Век назад поводов к таким мыслям быть не могло. Марксисты с пониманием относятся к незрелости марксизма век назад; такие, как Симонов, чхать на нее хотели: не получилось, проклятые марксисты, получайте по полной! – Ленин: “Напротив, главной задачей пролетариата и руководимого им беднейшего крестьянства … – является положительная или созидательная работа налаживания чрезвычайно сложной и тонкой сети новых организационных отношений, охватывающих планомерное производство и распределение продуктов …” (т. 36, с. 171). Какие могут быть возражения к содержанию этой, отдельно взятой, цитаты? Или Симонов полагает, что она тоже как-то служит его невнятному запугиванию “ленинским принуждением”?
          “И далее о принуждении в процессе перехода к обществу более высокого порядка: “Если мы не анархисты, мы должны принять необходимость государства, ТО ЕСТЬ ПРИНУЖДЕНИЯ для перехода от капитализма к социализму”” (т. 36, с. 199) ликует Член АМО. – “Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический период, и государство (ТО ЕСТЬ ПРИНУЖДЕНИЕ! – А. М.) этого периода не может быть не чем иным, кроме как РЕВОЛЮЦИОННОЙ ДИКТАТУРОЙ ПРОЛЕТАРИАТА (выделено не мной: самим Марксом, господин Член АМО – А. М.)” Можно крутить с термином ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИТА в духе Каутского и т. д. Но Член АМО просто ОБХОДИТ молчанием Маркса вообще, “ЕГО ДИКТАТУРУ” – в особенности. – “О единоначалии … в этой же работе: “Надо научиться соединять вместе бурный, бьющий весенним половодьем, выходящий из всех берегов, митинговый демократизм трудящихся масс с ЖЕЛЕЗНОЙ дисциплиной во время труда, с БЕСПРИКОСЛОВНЫМ ПОВИНОВЕНИЕМ – воле одного лица, советского руководителя, во время труда”” (т. 36, с. 203). Ленин вчерне излагает принципы демократического централизма шире партийного НА ПУТИ к не близкому коммунистическому самоуправлению.  Симонов в своей манере конкретно не комментирует отдельно взятую цитату –  удобнее по нескольким цитатам неконкретно делать свои субъективные декларации. Или он наивно полагает, что “ужас цитаты” сам убеждает за возможность перехода к коммунистическому (сознательному, субъектному, НАУЧНОМУ) самоуправлению уже в России начала XX века? Анархисты тогда в теории провозглашали подобный вздор (Кропоткин и др.), но на практике работали в ЧК (!), как Ге, занимались политическим бандитизмом, как Махно, или были просто уголовниками под прикрытием. А ревизионисты расписывали как уже почти коммунистическое самоуправление буржуазную демократию (КРАТИЮ ДЕМагогии при социальном неравенстве), в соответствие с которой лишь оставалось привести производственные отношения. Но Симонов-то, видите ли, не анархист, не ревизионист – член АМО.
          “Политика РКПб в том же 1918 году была отмечена, в том числе, введением продовольственной диктатуры и созданием комбедов. В связи с этим Ленин писал: “И нами теперь сделан первый и ВЕЛИЧАЙШИЙ ШАГ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ В ДЕРЕВНЕ”” (т. 37, с. 144); выделено Симоновым. Симонов опять “убивает очевидной” цитатой, не комментируя ее. На Западе начинался долгожданный революционный подъем, а в российской деревне мелкобуржуазные Советы дополнились пролетарскими комбедами! Все марксисты тогда увлекались идеей ближайшей Мировой революции, все частности (вынужденный по отчаянной ситуации “военный коммунизм” и пр.) интерпретировались в этом общем ключе. Подъем на Западе оказался недостаточным, сутью комбедов оказалось выживание Советской власти, когда мелкая буржуазия заколебалась; когда она твердо встала (при “военном коммунизме”!) на сторону этой власти, комбеды были отменены – постепенно вырабатывалась политика, необходимая особенно при отсутствии Буксира: НЕ СМЕТЬ КОМАНДЫВАТЬ СЕРЕДНЯКОМ!
          Симонов приводит еще более обширную цитату (т. 37, с. 239, первый полный абзац), опять конкретно не комментируя ее – видимо ему и так ясно, для чего она. Но не все же такие умные, хотя бы мне надо объяснить.
          “Далее мысль Ленина совершает очередной (а уже были у Ленина, а не у Симонова? – А. М.), невероятный (гениальный, что ли? – А. М.) скачок” Интересно. Цитата (т. 38, с. 144 по Симонову; по ПСС с. 143) очень обширна. Кратко суть: “наша (ПЕРМАНЕНТНАЯ – А. М.) революция до организации комитетов бедноты … БЫЛА В ЗНАЧИТЕЛЬНОЙ МЕРЕ РЕВОЛЮЦИЕЙ БУРЖУАЗНОЙ … НО КОГДА СТАЛИ ОРГАНИЗОВЫВАТЬСЯ КОМИТЕТЫ БЕДНОТЫ, С ЭТОГО МОМЕНТА НАША РЕВОЛЮЦИЯ СТАЛА РЕВОЛЮЦИЕЙ ПРОЛЕТАРСКОЙ” (выделено Симоновым), распространившейся и на деревню (где в Советах было сильно влияние кулаков), т. е. перманентная революция вступила на новую ступеньку движения к коммунизму. И все было бы хорошо, если бы началась ожидавшаяся Революция на Западе. Не началась. К коммунизму пришлось идти более окольной дорогой (даже через НЭП) – особенно через продуманную политику в отношении мелкой буржуазии (свернутую после Ленина во второй половине 20х годов).
           “В этой связи рассуждение Ленина о “пролетарской революции в деревне весьма напоминают (весьма напоминают Симонову? – А. М.) известные установки Мао Дзедуна о “развертывании пролетарской революции в деревне” и ”по всей стране”” События в Китае середины XX века напоминают социалистическую революцию (мнение многих специалистов), а вульгарный марксист  Мао знал, возможно, о марксизме не меньше, чем вульгарный марксист Симонов (и первый имел консультантов по марксизму – в отличие от Симонова?). В “напоминании” социалистической революции неизбежны моменты, напоминающие явления в именно социалистической революции, и тертый прагматик Мао не мог иногда не касаться их. Потому, в том числе, у него получилось в реальности гораздо больше, чем никчемные статьи Симонова, даже вместе с его профсоюзной активностью.
          “… во второй Программе партии … была высказана установка за продолжение замены “торговли планомерным, организованным в общегосударственном масштабе распределением продуктов. Целью является организация всего населения в единую сеть потребительских коммун …” и далее по тексту. К чему цепляется Симонов – за якобы отход Программы от Маркса? Или опять, под видом “только” антиленинизма, прорывается его потаенный антимарксизм? Программа устанавливает ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗАМЕНЫ буржуазного социалистическим, заявляет ЦЕЛЬ – не введение ее (коммунизма) немедленно. Очень по-марксистски в условиях отдельно взятой отсталой страны. А если большевики надеялись на слишком скорую ЗАМЕНУ, быстрое достижение ЦЕЛИ, то это от ошибочного прогноза Маркса и Энгельса о победе коммунизма в развитых странах уже век назад; именно Первых классиков пинает за ошибку Член АМО.
          “Оставив пока в покое парадокс превращения “буржуазной” революции в “пролетарскую”, читай “социалистическую” …” Негоже члену АМО оставлять в покое даже пока “парадокс” перманентной революции в понимании (почти правильно изложенном Симоновым) Маркса и Энгельса, даже если ему не нравится реализация “парадокса” Первых классиков Третьим. Или он снимает “парадокс” измененным кавычками содержанием терминов  БУРЖУАЗНОЙ, ПРОЛЕТАРСКУЮ и СОЦИАЛИСТИЧЕСКУЮ? – “… стоит отметить, что комбеды были распущены уже в ноябре – декабре того же года …” Не знаю всех деталей, но комбеды были распущены, когда диктатура пролетариата в деревне стала прочней: из Советов комбедами были выбиты кулаки (кстати – Симонов не кстати игнорирует классовое расслоение крестьянства), Советы стали бедняцко-середняцкими при гегемонии в них сельского пролетариата. – “… однако политика большевиков в отношении крестьянства … в целом и далее характеризовалась резкими зигзагами и периодическим усилением насилия …” Только поддержка большевиков большинством крестьян (не смотря на “военный коммунизм”) обеспечила победу Советов в Гражданской войне. Симонов скромно замалчивает свой план развития страны, альтернативного действительному развитию, хотя у него для выработки плана условия гораздо лучшие, чем у большевиков (правда, нет гениальности Ленина, вероятно и таланта многих других большевиков). При невиданном деле в стране, заведомо далеко докоммунистической, и при неожиданном отсутствии Буксира, находить верный путь, зная только общее направление, необычайно трудно (у Симонова и ему подобных тогда вообще бы не получилось, а лично у Симонова нет понимания этому), возможно только методом проб и ошибок (необходимо – не роковых; грамотных, т. с.). Ленин ТОЖЕ несколько увлекся “военным КОММУНИЗМОМ”, потому убедил партию отказаться от него на сколько-то недель или месяцев позднее необходимого. Существенно лучше ЛЕНИНСКОГО НЭПа на несколько лет вперед придумать было невозможно. А за зигзаги после него Ленин несет ответственности не больше, чем Маркс после своей смерти за Бернштейна или Члена АМО.
          “В. И. Ленин признавал (навязывает свое мнение Симонов еще до как бы аргументирующей цитаты) в 1920 году: “Особые условия, усложнившие и замедлившие борьбу победившего буржуазию пролетариата с крупным крестьянством в России, сводятся главным образом к тому, что русская революция после … 17 года проходила через стадию … борьбы всего крестьянства против помещиков; затем – к культурной и численной слабости городского пролетариата, наконец – к громадным расстояниям и крайне плохим путям сообщения” (т. 41, с. 176). Итак, Ленин “сознался”, что Революция в России была перманентная, необходимо (по Марксу) состоящая из ступеней перехода от буржуазного развития к социалистическому? Раньше Симонов попрекал Ленина фиксацией этих разных ступеней (см. выше), приписывая Ильичу свою путанность понимания. Далее, Ленин только теперь осознал слабость пролетариата отсталой страны, раньше считая страну и ее пролетариат самыми развитыми в мире? И Ленин путает, говоря, что управлять из Москвы Чукоткой несравнимо сложней, чем из Берлина Руром, особенно при состоянии путей сообщения, хуже германских? Или Симонов не лукавит осознанно, а просто не знает о концепции перманентной революции, об отсталости России века назад и ее огромных просторах, потому искренен в бестолковых попреках к Ленину?
           “А в 1921 году, после победы большевиков в Гражданской войне и ведения … (НЭП), вождь большевиков, полагая, что “мы довели буржуазно-демократическую революцию до конца, как никто”, тем не менее оговаривается: “Мы вполне сознательно, твердо и неуклонно продвигаемся вперед, к революции социалистической, зная, что она не отделена китайской стеной от революции буржуазно-демократической … Поживем, увидим” (т. 44, с 144-145).  В предложенной мною выше системе понятий … Социализм на базе капиталистических производительных сил именно потому не отделен непроходимой стеной от капитализма, что вполне показал  “крах социализма” в конце XX века. Социализм сам, в некоторой мере, революционный переход от раннего капитализма к коммунизму (к его самой ранней фазе). Социализм, как длительное явление без буксира коммунизма, не просчитывался Классиками, что  при общих недоработках марксистской теории сказывалось в нечетких терминах, в неловкостях фраз. Но о какой “китайской стене” могла идти речь в представлениях практически еще марксизма XIX века, если пришлось устанавливать после победы социалистической революции похабный НЭП, какой-то капитализм, на который нужна была в некотором роде добавочная социалистическая революция (в неоправданно дерганных формах – сталинистская ликвидация НЭПа). “Поживем, увидим” – это не для всех: кто-то не доживет, а кто-то сути проблемы не увидит и через век после нее.
            “Вынужденно пойдя на введение НЭПа  с марта 1921 года и так и недождавшиеся мировой революции, руководство РКПб с Лениным во главе оказалось вскоре разделенными на различные внутрипартийные течения, в среде которых начались бурные дискуссии на тему дальнейших судеб “социализма” в Советской России и мире, нашедшие отражения … и в работах самого Ленина” С центристской объективизмом отметив вынужденное введение НЭПа при отсутствии прогнозированной Марксом и Энгельсом Мировой революции, Симонов с центристским же антибольшевизмом подает возникшие проблемы большевиков, очередной раз приписав им социализм в кавычках, опять сокрыв свое понимание социализма без кавычек вообще, ТОГДА в особенности. Внутрипартийные течения и дискуссии должны быть в марксистской партии всегда, иначе быть не может в невиданном прежде перманентном движении от самого раннего капитализма к хотя бы самой ранней фазе именно коммунизма. После Ленина партийные дискуссии утрачивали марксистский характер, при сталинщине были изжиты вообще – Партия перестала быть марксистской.
          “В отношении введения НЭПа Ленин признал “ошибки” (цитирование слова Ленина или намек на что-то отличное от ошибок? – А. М.) свои и партии, допущенные в предшествующий период “Военного коммунизма”” (т. 44, с. 151). Симонов деликатничает (или не все нарыл?). Ленин “признал ошибки” в течение недели даже еще раз (с. 155). Но “деликатность” Симонова имеет резон – она не так подталкивает к осознанию (как дотошный разбор “ошибки)”, что ленинские признания были в течение именно недели и больше никогда; именно тогда, когда была срочная необходимость переломить инерцию уже изжившего себя недели или месяцы “военного коммунизма” (когда крестьянство в массе ПЕРЕСТАЛО ПРИНИМАТЬ его ОПРАВДАННОСТЬ, а прогнозировавшейся Марксом и Энгельсом Мировой революции, как справедливо не раз отмечал Симонов, большевики от центристов не дождались). 
          “Но уже в последних работах (т. е. еще до послепоследних? – А. М.) Ленин, осмысливая с 1917 г. события и находясь в крайне двусмысленном положении (? –А. М.) в обстановке новых противоречий политики и практики НЭП, делает ряд утверждений, в огромной степени противоречащих сказанному и написанному ранее о социализме как международном явлении в период до революции и Гражданской войны” Есть индийская притча, как пять слепцов решили узнать, что такое Слон. Один нащупал ногу и решил, что слон – бревно. Второй потрогал хобот, принятый им за лиану. И т. д. Симонов, не способный увидеть все сложности процесса (идущего по не критикуемому им Марксу, приверженность которому декларируют организации, членом которых является Симонов), “нащупывая звенья” процесса, понимает их в духе тех слепцов, тоже конструируя что-то вроде кучи хлама из бревна, лианы и пр. Ленин, реализуя возможность, намеченную Марксом, но в условиях, не предвиденных Марксом, “вел корабль”, как опытный капитан при штормовом ветре. А самоуверенный Симонов, критикует Ленина за непонятные ему, Симонову, зигзаги небывалого курса, как напуганный пассажир, ничего не понимающий в мореходном деле и потому считающий действия капитана нелепыми. Избави нас Случай от беды, что Симонов когда-нибудь “встанет у штурвала”.
          “В работе “О кооперации, которое (? – А. М.) сторонники концепции “социализма в одной стране”, часто приводят в доказательство своей правоты, читаем: т. 45, с 370, первый неполный абзац.” Симонов в своей манере не поясняет, как цитатой он уедает тех сторонников и Ленина – потому нет смысла повторять большую цитату. Раньше Симонов ставил в кавычки СОЦИАЛИЗМ, не просвещая, что означает ЕГО термин без кавычек, особенно в плане реалий XX века. Сейчас он ставит в кавычки социализм в одной стране. Практика подтвердила социализм сразу во многих странах в результате Мировой революции, а не десятки лет существования СССР отдельно взято? Не повторив всю цитату, я приведу из нее выделенное Симоновым: “Это еще не построение социалистического общества, но это все необходимое и достаточное для этого построения”– “Далее, он (Ленин, т. е. – А. М.), однако, добавляет (“добавочка” через 6 страниц, не букв или  строк! –  А. М.): “Нам наши противники не раз говорили, что мы предпринимаем безрассудное дело насаждения социализма в недостаточно культурной стране. Но они ошиблись в том, что мы начали не с того конца …” (т. 45, с. 376)”, т.е. субъектно против естества на основе относительного познания законов этого естества. Ленин пишет: все необходимое и  достаточное есть. ОДНАКО, по Симонову, через 6 страниц опровергает сам себя тем, что цитирует говоримое  противниками! С Симоновым трудно спорить, поскольку он делает вид, что либо детища большевиков (СССР) вообще не было, либо это был какой-то загадочный социализм в кавычках, о формационной сути которого и говорить-то неприлично, не то, что его строить, да еще отдельно взято. – “И (Ленин) делает следующее заключение (на с. 377 – А. М.): “ДЛЯ НАС ДОСТАТОЧНО ТЕПЕРЬ … КУЛЬТУРНОЙ РЕВОЛЮЦИИ, ДЛЯ ТОГО, ЧТБЫ ОКАЗАТЬСЯ ВПОЛНЕ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ СТРАНОЙ, но для нас эта культурная революция представляет неимоверные трудности и чисто культурного свойства (ибо мы безграмотны), и СВОЙСТВА МАТЕРИАЛЬНОГО (ИБО ДЛЯ ТОГО, ЧТОБ БЫТЬ КУЛЬТУРНЫМИ, НУЖНО ИЗВЕСТНОЕ РАЗВИТИЕ МАТЕРИАЛЬНЫХ СРЕДСТВ ПРОИЗВОДСТВА …)” Выделено  Симоновым, который ПЫТАЕТСЯ ЛОВИТЬ Ленина на слове, ломясь в открытые двери, поскольку отсталость тогдашней России никто из серьезных людей никогда не отрицал. 
          “В этой же работе Ленин отмечает, что “теперь … мы вынуждены признать коренную перемену всей нашей точки зрения на социализм” (т. 45, с. 376), совершив полную эволюцию своих взглядов на социализм и его предпосылки в России” Интересно, что делал бы ТОГДА Симонов, когда оказалось, что тщательно подготовленное звено ожидаемой Мировой революции в отсталой стране победило отдельно взято и перспективы прогнозировавшейся Марксом и Энгельсом (и не оспоренной ранее еще центристским II Интернационалом) Западной революции рубежа XIX-XX века ждать надо неопределенно долго? Упрямо добивался бы реализации этой, ЕСТЕСТВЕННО тоже не возможной (как сейчас ясно) тогда Революции, до времени предложив красным отдаться на милость белым? Или делал бы Революцию в России не по-ленински, более успешно? Прогноз Маркса оправдался с огромными  отклонениями. Объективно, если просто не отказываться от марксизма вообще, нужна коренная перемена прежней точки зрения на социализм, основательная эволюция прежних взглядов на социализм и его предпосылки в России (коррекция теории практикой). С осмыслением практики XX века, которой не знал Ленин, это особенно несомненно.  Но Симонов ничего не осмысливает, только предлагает свой вздор, подкрепляя его надерганными цитатами, стыкующимися у Симонова нелепо, как представления слепцов из притчи “О слоне”.   
          “Стоит также привести еще одну работу В. И. Ленина … “О нашей революции …”” Стоит. “Если для создания социализма требуется определенный уровень культуры …” и далее по тексту ИЗВЕСТНЫЙ материал. (т., 45., с. 381). Ленин, объективно развивая последний Тезис о Фейрбахе  Маркса, его идею о перманентной революции и осмысливая успех первого рывка к коммунизму даже без ожидавшегося Буксира, гениально выводит: “… почему нам нельзя начать с завоевания революционным путем предпосылок для определения уровня (культуры), а потом уж … двинуться догонять другие народы”, субъектно, “галсами против стихии действия производительных сил”. Мир познан достаточно, чтоб начать преобразовывать его не на уровне волюнтаристских авантюр донаучного коммунизма. Правда, мир оказался познан не вполне достаточно, практическое большое видится (более правильно) на расстоянии (Симонов ТОГДА все, конечно бы, понял и в меру возможностей постарался бы сдать красных на вырезание белым, сам, как “марксист”, рассчитывая на снисхождение за антиленинизм?). Первый блин итогово вышел комом. Хотя были десятки лет СССР и социалистический лагерь мирового значения, имевшие массу негативов, более ясных, чем потаенный социализм в кавычках Симонова, но и несомненных не только для марксистов (не формальных членов АМО) позитивов не по стихии истории. Антимарксисты, откровенные и под прикрытием, “первый блин” шельмуют так или иначе, марксисты тщательно анализируют его, чтоб дальше “печь” успешно даже против стихии; тем более по стихии тоже. – “И далее: ”Нашим Сухановым, не говоря уже о правее их стоящих социал-демократах, и не снится, что иначе вообще не могут делаться революции …” Если с учетом практики по начало XXI века, Ленину не доступной, Сухановых заменить Симоновыми, а революции уточнить как социалистические – получится гениальный прогноз Ильича на век вперед. 
          “… высказывания и взгляды В. И. Ленина на характер революции в России начала XX века разделяются на три большие периода – до 1917 года, на период непосредственно революционных событий 1917 года, и на период Гражданской войны вплоть до смерти Ленина” Предлагаю другой взгляд. До 1917 года Ленин, в плане реализации прогноза Первых классиков, необычно грамотно готовил звено ожидавшейся марксистами Мировой революции в отдельно взятой отсталой стране, возможного зачинателя Мировой революции согласно Марксу и Энгельсу, но самого опасной в мире вандеи без социалистической революции в ней. В 17 году, когда в мире начинался революционный подъем, а в слабом звене империализма эксплуататорский строй в особом кризисе, Ленин уже в АПРЕЛЬСКИХ ТЕЗИСАХ ставит задачу перехода перманентной революции в нем на следующую, социалистическую ступень – и возглавляет этот переход. После Октября неясности с “запаздывающей” Западной революцией и западная интервенция вынуждают к движению “галсами” по объективным обстоятельствам: то Триумфальное шествие советской власти, то похабный Брестский мир и пронэповские ОЧЕРЕДНЫЕ ЗАДАЧИ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ; то ”военный коммунизм” выживания при надеждах на актуальный мировой революционный подъем, то НЭП при “запаздывании” Западной революции сверх терпимых сроков. Это грозное запаздывание вынуждало больного Ленина искать (Маркс и Энгельс, да и сам Ленин ранее, такую ситуацию не предвидели, не просчитывали) пути движения к коммунизму без расчета на близкий Буксир. А дальше была “вина” Гения та, что “выведя корабль” на более прямой, чем естественный, но и более трудный курс, он не вовремя умер, “оставив корабль в штормовых условиях” без должного руководства.
            “Чем можно объяснить эволюцию подходов В. И. Ленина к проблеме русской революции” Тем, что проблемы в полной мере решаются по мере их поступления. Это объяснение тем, кому нужно объяснять ЭВОЛЮЦИЮ из-за гносеологических корней их блужданий. У кого корни ревизионизма классовые – тем сойдут объяснение Суханова (виноват – Симонова)  и правее его стоящих не только социал-демократов. – А Симонову “Представляется, что есть два фактора, которые могут помочь понять движущие силы этой эволюции … Первый – личность самого В. И. Ленина, его революционное нетерпении, его субъективная тенденция к завышению буржуазного потенциала … и его готовности к социалистическим преобразованиям” Нетерпение революционеру необходимо (это Симонов готов терпеть капитализм или преуспевать в нем всю жизнь и сколько угодно после смерти?). Чисты руки, ГОРЯЧЕЕ СЕРДЦЕ, холодная голова – это не только идеал чекиста; такими, близкими к таким должны быть все коммунисты, таким особенно был Ленин. Тенденция к завышению буржуазного потенциала всех стран  шла от Первых классиков, в уровне развития России века назад сейчас сомневаются М. И. Воейков, коллега Симонова по движению АЛЬТЕРНАТИВЫ, многие наши современники даже через век после Ленина (сам Симонов мудро помалкивает по острому вопросу; проще говорить другим: НЕ ТАК!). Какую-то готовность к участию России в Мировой революции за 35 лет до Октября принимали Маркс и Энгельс. Если бы Симонов не темнил кавычками о природе реального социализма СССР – с ним можно было предметно спорить о предпосылках к социалистическим преобразованиям. – “Второй – объективные условия Советской России …” Симонов ИНОГДА вспоминает про отсутствие Мировой революции (которую прогнозировали рубежом XIX-XX века Маркс и Энгельс), тщательно обходя срыв ее своими историческими предшественниками, подставившими большевиков в их честных усилиях по реализации национального звена Мировой революции в отсталой стране. Но именно вспоминает иногда: главный пафос его трудов – дискредитация “субъективного” Ленина, большевизма, виноватых по Симонову, несмотря на объективные условия и субъективные тенденции ренегатов. – “Второй фактор оказал сильнейшее, если не решающее воздействие на установки Ленина …” Симонов оправдывает несчастную жертву решающего (за самого Ленина?) воздействия? Или порицает Ленина за отсутствие стойкости Симонова, который не сломился, когда объективные условия (гигантская буржуазная волна) превратила в ренегатов тысячи былых ленинцев, часто сугубо ярых. – “Суть этих установок, по Ленину, в усилении “революционных надстроек”…” Вот бы Ленину оставаться на уровне слабых революционных надстроек бланкистов и прочих волюнтаристов – не было бы его вреда (и Симонов вспоминал бы его, возможно, даже со снисходительным сочувствием). Или в духе объективизма Каутского поджидать, когда стихийное развитие общества загонит на вершины автоматической революции и его, среди прочих “героев” II Интернационала, как загоняла на другие подобные вершины ранее достаточно смирных Кромвеля, Робеспьера и т. д. Ну, а не загонит, значит, почит в Бозе тоже ожидальщиком, гораздо позднее 1924 года.
         “… рассмотренные выше поиски Ленина выхода из сложившейся к периоду Гражданской войны и сразу после нее ситуации логично вытекали из установок большевиков на сознательное вторжение в ход истории с целью не только разрешения субъективной волей объективных противоречий, порожденных “пролетарской революцией” в крестьянской, по сути, общинной стране с господством архаичных социальных структур, но также из устремления к сознательной перестановке стадий объективного развития общества” 1. Симонов две статьи посвятил “нехорошим установкам” в первую очередь Ленина (который обычно формулировал установки большевикам), но под конец второй статьи забыл эту свою “установку”. 2 Сознательное вторжение в ход истории заложено в последнем Тезисе о Фейербаха Маркса. Он и Энгельс мечтали реализовать его в Революции 1848 года в не самых развитых Франции и даже Германии; итогово надеялись на Россию. 3. Объективные противоречия, порожденные  пролетарской революции в крестьянской стране, предполагаются концепцией перманентной революции. 4. Если пролетарская революция в кавычках, то какая она без кавычек – “партийная” в духе бланкистов и большевикам УДАЛОСЬ реализовать утопии последних? 5. Буржуазная революция, на естественной основе которой свершилась искусственная перманентная, уже уничтожала архаизм общинного строя. 6. Про перестановку стадий объективного развития общества  желательно подробней: большевики переставили формации или этапы какой-то формации – какие и как именно?

                                   МОЙ ОБЩИЙ КОММЕНТАРИЙ К ТВОРЧЕСТВУ СИМОНОВА
          Последние три десятка лет и “солидная” (не только нудная базарная ругань) антимарксистская, антиленинская продукция стала выгодной. Из всего читанного мною в такой продукции рассмотренные статьи Симонова выделяются двумя чертами. 1. Симонов СПЛОШНЯКОМ “изничтожает” наследие Ленина (другие авторы часто стараются сохранять приличия). 2. СПЛОШНЯКОМ скрывает свои представления о своей альтернативе ленинизму (другие авторы какие-то свои позитивы представляют). Правда, Симонов, ссылается на Классиков в пику “не Классику”, рекламирует свое членство в АМО и движении АЛЬТЕРНАТИВЫ, но внятного пояснения, в чем он видит антимарксизм ленинизма, посредством сравнительного анализа Наследий, не проводит “сплошь”.  Этакий модифицированный центрист – якобы марксист, на деле антимарксист.
          Марксизм существует больше полутора веков и, переживая сейчас не лучшие времена, умирать не собирается. Всякая наука существует в развитии, совершенствуясь. В середине XIX века были заложены самые общие ОСНОВЫ марксизма, отказ от которых (обоснованный или нет) означает отказ от марксизма. Но и самые ОСНОВЫ нужно уточнять, конкретизировать, а не самые общие и пересматривать, какие-то отбрасывать. Иначе нет развития. К ОСНОВАМ не только я отношу закон соответствия и формационный подход (со сменой формаций в ходе революций); в отношении классового общества – естественную заданность надстройки базисом (с обратной связью) и классы, их борьбу. Эти ОСНОВЫ были (т. е. марксизм уже был) ДО теории прибавочной стоимости, концепции диктатуры пролетариата и других не самых основ на основе ОСНОВ. Создание ОСНОВ было гениальным открытием (типа гелиоцентризма ВСЕХ Планет и осознания всемирного тяготения еще в Античности), но оно неизбежно не могло быть отточено быстро до точных законов (какими являются законы Кеплера и закон тяготения Ньютона). С тем неизбежны были недостатки в приложении их к практике (тяготение тел долго лишь иллюстрировало построения мыслителей, даже Кеплера и других перед Ньютоном и даже после; астрономические расчеты даже по Копернику быстро утратили точность). И еще. Банальность, но до сих пор не понимаемая многими в полной мере, что достаточное познание естественных законов объективного мира позволяют субъекту (части этого мира) изменять мир на основе объективных законов субъектно, сознательно, целенаправленно. А ведь практика субъектного преобразования природы существовала миллионы лет (когда первые искусственные орудия “надстривались” над “базисными” охотой и собирательством, унаследованными от животных предков человека) до производящего хозяйства, более того после появления такового (с его гончарным делом, ткачеством, металлургией и прочим созданием не природных веществ и сложных изделий, не похожих на природные объекты так, как рубила похожи на природные камни и т. п.), а накануне коммунизма выходит на создание любых нужных веществ и вещей. И ведь практика какого-то системного познания общества и целенаправленного воздействия на него надстройкой существует тысячи лет, а практика XX века волне показала “ПЕРВЫЙ блин” уже искусственной (хотя не достаточно еще искусной) альтернативы естественной истории. То ли еще будет. Поэтому к ОСНОВАМ относятся  и ТЕЗИСЫ О ФЕЙЕРБАХЕ, особенно последний, положение о перманентных революциях в странах, до коммунизма естественно не доросших, требующих не только (или не столько?) естественного буксира коммунизма, но и значимого субъектного фактора.
          Маркс и Энгельс из-за недоработок ОСНОВ не смогли вполне успешно приложить их к практике. Главное – они посчитали, что развитые страны капитализма ТОГДА дозрели до естественного перехода к следующей формации. Сейчас приходится только констатировать, что коммунизма нет в странах, гораздо более развитых, чем самые развитые при жизни Маркса и Энгельса (и гораздо поздней). А ведь их практическая деятельность субъективно была с самого начала направлена на установление послекапиталистического строя. Либо она с позиций ОСНОВ и знания начала XXI века не имела никакого практического значения, либо была практически направлена на установление не (собственно) послекапиталистической  формации. Выше предложено именно естественную послекапиталистическую формацию (даже ее раннюю фазу) на основе именно послекапиталистических производительных сил (и когда искусственное развитие общества станет его естеством, как сейчас преобразование природы) обозначать как КОММУНИЗМ; а искусственное некапиталистическое общество на базе производительных сил капиталистических (такое общество и может быть только искусственным) как СОЦИАЛИЗМ. Ниже эти термины понимаются именно так. С соответствующими понятиями ниже рассматривается история марксизма, его приложения к практике. И эта история понимается как фактически история и прогнозирования, планирования, делания социализма, но трактуемого как коммунизм, какие-то его фазы. Это планирование, прогнозирование, делание оказались возможными, во-1, из-за формационного соседства капитализма и коммунизма, определенной общей предкоммунистичности первого из них (от капитализма социально к коммунизму ближе, чем от феодализма и пр.), особенно определенной близости эксплуатируемых тружеников капитализма к свободным труженикам коммунизма. А во-2, из-за познания мира марксизмом уже так глубоко, что появилась возможность достаточно субъектно менять его, хотя еще не гарантировано, но с как-то вероятностью реальных результатов.
          В 40е годы XIX века даже в Англии капитализм не дошел до своей формационной середины 50х-60х годов (констатация факта). А молодые Первые Классики страдали понятной “детской болезнью левизны”, потому свои гениальные, но не отлаженные ОСНОВЫ приложили к своей революционной практике слишком нетерпеливо, без достаточной аргументации посчитав, что  развитые страны подошли или подходят к коммунизму. В первом случае Революцию надо субъектно (потому более оптимально) делать по запросу естественной стихии, примерно как делались все предыдущие революции (может быть, даже немного подождав неотвратимого), во втором субъектно ускорять ее Интернационалами, партиями и прочей искусственной надстройкой не по стихии естества, перманентно, в любом случае выходя на Мировую революцию развитых и не только стран. Важнейшим аргументом естественного кануна коммунизма был впервые почти мировой экономический кризис 1847 года (естественно, понятый ТОГДА как симптом перерастания производительными силами капитализма). А перманентным началом мировой революции естественно при ТОМ уровне марксизма полагалась Революция 1848 года на континенте при толкающем буксире Англии. Стержневой вопрос любой социальной революции – о ее движущих силах. По производственному подходу марксизма социальная революция происходит в конце старой формации, когда производительные силы перерастают ее, формируют новые производственные отношения, преломляющиеся в новых классах и т. д., которые и свершают революцию, уничтожая старый строй (например, все старые классы). В середине СВОЕЙ формации ни рабы, ни крепостные, ни пролетарии естественно устанавливать новую не могут и не должны – как бы успешно не восставали, а в финале формации появляются новые силы, которые и делают революцию. Приняв в середине XIX века первую половину капиталистической формации кануном коммунизма и констатировав необычную революционность только возникшего классического пролетариата, Маркс и Энгельс посчитали именно его движущей силой ожидаемой Революции. Сказалось, возможно, и влияние демагогического мифа буржуазии, что в ее революциях прежние угнетенные свергают прежних угнетателей. На самом деле и в таких революциях прежних эксплуататоров и эксплуатируемых лишь сменяют новые, а очень наглядно в Великой французской революции основную массу реакционеров составляли феодально-зависимые крестьяне-вандейцы отсталых областей (основную массу революционеров составили крестьяне областей передовых, где они против естества феодализма уже формировались в кулаков, сельский пролетариат и мелкую буржуазию капитализма). Поражение Революции 1848 года, естественно начавшаяся дрема пролетариата Англии не излечили молодых Классиков от “детских болезней”. В расчете на неизбежный более мощный следующий экономический кризис и на неизбежный рост революционного естества пролетариата на этой основе, Маркс и Энгельс, как последние центристы, решили поджидать назревшего естества, сами выступили ликвидаторами Союза Коммунистов, сосредоточив усилия, как Каутский, над теоретическом обеспечении грядущей Революции (ТОГДА, при слабой развитости марксистской теории – объективно оправдано).
          Более мощный, первый действительно мировой экономический кризис 1857 года не вызвал подъема борьбы пролетариата хотя бы до уровня десятилетием раньше, не повлек за собой хотя бы пародию на Мировую революцию типа Революции 1848, не вызвал появление Коммунистической партии хотя бы масштабов Союза коммунистов. А Маркс и Энгельс и с возрастом стали более зрелыми. Они поняли, что с естественной назрелостью коммунизма не так просто, для ПРЕВРАЩЕНИЯ капитализма в социализм ПОСЛЕ пролетарской революции нужен период диктатуры пролетариата. Подобия ему во всех известных социальных революциях (включая переход от первобытного строя к классовому), нет. Наглядно в Англии в XVI веке на базе т. н. малой промышленной революции происходил генезис капитализма (“нового дворянства” и пр.), в первой половине века XVII капиталистический уклад вступил в противоречие с феодальным строем и подавлялся уже реакционным абсолютизмом. Революция 1640 года свергла феодализм, режим Кромвеля закрепил (ранний) капитализм (НИЧТОЖНО слабое подобие превращению капитализма в социализм через диктатуру пролетариата после его революции), монархия XVIII века уже уничтоженный поздний феодализм в уже утвердившийся ранний (до промышленного переворота с последствиями) капитализм уже не превращала. Первые классики уже не надеялись на стихийную подготовленность пролетариата к Революции (Союз Коммунистов понимался как реализация такой подготовленности), готовили его Интернационалами, национальными партиями, внесением марксистского сознания в пролетариат, это сознание углубленно развивая. Маркс характеризовал Англию 70х годов XIX века как созревшую для социализма, СЩА и Германия к концу XIX века догнали даже ушедшую вперед Англию, почти марксистский II Интернационал вел за собой пролетариат мира. Энгельс в ЗАВЕЩАНИИ (Введение к работе к работе К. Маркса “Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.”) уверенно прогнозировал и отчасти планировал ближайшую Революцию, а оба Первых классика итогово признали возможность начала Мировой революции в России за десятилетия до Октября. Действительно – в Германии в 1918 году социал-демократы пришли к власти, а на Земле впервые в истории имел место Мировой революционный подъем, острием которого была Революция именно в России. Но Мировой или около того победы коммунизма не получилось. Победила социалистическая революция в отдельно взятой отсталой стране.
          Ленин разработки Первых классиков принял – но и уточнил, единственный развил их на уровне этих Классиков. Он принял план-прогноз Маркса и Энгельса на естественную исчерпанность капитализма в развитых странах, их назрелость для Революции на каком-то рубеже XIX-XX века, скорректировав прогноз анализом эпохи империализма. Но главный вклад Ленина в развитие марксизма – лидерство в подготовке и реализации в отсталой стране перманентного звена ожидавшейся марксистами Мировой революции. В России (даже при распространенном тогда отнесении ее к странам среднего развития капитализма) о естественном перерастании производительными силами капитализма, со всеми естественными последствиями этого, не могло быть и речи. А разногласия  марксистов России были во многом о характере Буксира. Те, кто не хотел, боялся Революции вообще, отстаивал неизбежный ТЯНУЩИЙ (удобный, выгодный) буксир Западной революции, поскольку она вроде бы должна произойти. Сторонники Ленина считали, что перманентное звено Мировой революции в отсталой стране надо готовить. Действительно – чего ради отсталая страна должна естественно цепляться за Буксир, а не включиться в мировую вандею (подавив свой слабый, неподготовленный пролетариат). К буксиру Великой французской революции желали подцепиться страны, сами стоявшие на пороге революции, а  к Франции наполеоновской Австрия, Пруссия, Тильзитом даже Россия были подцеплены насильно, на время и с жаждой отмщения. Перманентное звено Мировой революции в отсталых странах нужно было ГОТОВИТЬ СУБЪЕКТНО, опираясь на марксистское понимание общества, опыт более развитых стран (они полагались предкоммунистическими), особенно опыт пролетарской борьбы. Марксистскому пониманию формационной ситуации посвящено РАЗВИТИЕ КАПИТАЛИЗМА В РОССИИ, т. е. и обоснование наличия какого-то пролетариата – главной естественно потенциальной предпосылки социализма. А опыт пролетарского движения Запада побуждал к четкому пониманию, что пролетариат в актуальную предпосылку социализма нужно делать искусственно, ВНОСЯ в него марксистскую идеологию ИЗВНЕ. С тем вставала проблема исходного социалистического субъекта, который внесет ту идеологию в пролетариат и будет его авангардом дальше. Этот исходный субъект, АВАНГАРД – партия нового типа, призванная не организовывать достаточно уже готовый пролетариат, как думалось раньше и как отчасти даже и было в развитых странах, а сначала еще и полностью готовить его. В России начала XX века пролетарии в массе – в первом поколении, вчерашние крестьяне, не всегда хотя бы минимально грамотные, часто верящие в царя, верующие и т. д. Исходный субъект социализма – отчасти самые нетипичные, самые зрелые пролетарии, но больше нетипичные представители других классов, не принимающие классовый строй. Такие в классовом обществе были всегда – когда естественно возник марксизм, стало возможна субъектная самоорганизация их в исходный социалистический субъект.  Численность пролетариата в развитых странах, вера там в неизбежность близкой пролетарской революции позволяла определенную небрежность в субъектной подготовке Революции. В отсталой стране нужно не только особенно ответственно готовить немногочисленный пролетариат, но также просчитывать непролетарское большинство трудящихся, тщательно учитывать энергию национально-освободительных движений, анализировать естественные процессы, особенно революционные, чтоб на их естественной основе перманентно развернуть искусственную социалистическую революцию. Большевики во главе с Лениным справились со всем этим. Симонов этого или не понимает, или не хочет понимать.
          Ленин, большевики, ответственно подойдя в отсталой России к подготовке национального звена Мировой революции, всегда рассчитывали на ее Западное ядро в странах развитых. Ни Маркс и Энгельс, ни Ленин не рассчитывали на самостоятельное движение отсталых стран к коммунизму долгие годы вопреки действию закона соответствия. А в истории было немало примеров быстрого развития отсталых стран на буксире развитых, хотя это были часто “развития” зверские вплоть до уничтожения аборигенов и, собственно, даже не быстрые развития их обществ, а замены их привнесенными из-за рубежа. Были примеры и нечаянного, не субъектного начала революций в результате явлений, к этим революциям прямого отношения не имевших (начало Английской революции XVII века войной против Англии более отсталой Шотландии; первая Карлистская война в Испании; и пр.). Для марксистов неприемлем непонятный неподготовленным массам (ошибки – в Польше 1920 года и пр.), потому неизбежно насильственный, экспорт революции, несомненна естественная необходимость быстрого Буксира даже для возможного пионера Мировой революции в отсталой стране. До 20х годов Ленин, большевики, марксисты всего мира рассчитывали, что Советскую страну скоро возьмет на спасительный Буксир Западная революция – в духе ортодоксии наследия Первых классиков. Сейчас ясно, что естественной Западной революции даже в самых развитых странах ТОГДА быть НЕ могло, а ТОЖЕ искусственную, намечавшуюся на рубеже XIX-XX века в Западной Европе, не осилили без Классиков ученики Маркса и Энгельса. Объективно не хватило субъектности в преодолении естественной неготовности к коммунизму; капиталистические производительные силы через капиталистические производственные отношения привели в соответствие с собой субъектно хлипкую социал-демократию старого типа. Но что было делать большевикам, поверившим разговорам центристов, и добросовестно сделавшим свою часть ожидавшейся Мировой революции, а в результате действий и бездействий никчемных “марксистов запада” оказавшихся в исторической ловушке, не ожидавшейся всеми Классиками? Сдача себя и трудящихся на милость белогвардейцам исключалась. А победа социалистической революции именно в отсталой стране в представлениях тогдашнего марксизма позволяла рассчитывать на несколько скорректированную реализацию прогнозов Маркса и Энгельса даже в ближайшей перспективе. Но какой новый “Брестский мир” позволит продержаться хотя бы годы без Буксира отсталой и измученной стране? Таким “Брестским миром” с капитализмом стали НЭП и политика мирного сосуществования с империалистами. Однако это был режим только закрепления результатов Революции (как режимы Кромвеля, Наполеона, Столыпина в революциях буржуазных) в неожиданной форме, обусловленной неожиданным “запаздыванием” Западной революции. Затем была сталинско-бухарниская реставрация капитализма (необязательная?) дальше ленинских пределов, “славно” (даже слишком) пресеченная в 1928 году. Социалистическая революция в широком смысле, с точным соответствием исторической структуры историческим структурам естественных революций, завершилась. Она протекала на естественной базе буржуазной революции в широком смысле, на субъектом отрицании естества капитализма, в русле по-марксистски понятых и развитых разработок Первых классиков. Но ЧТО ДЕЛАТЬ дальше, когда даже при не ясных надеждах на Западную революцию какое-то время нужно идти к коммунизму против стихии действия капиталистических производительных сил (далеко не самых развитых) и его результатов. Ленин за годы до 1928 года, в последних работах НАМЕТИЛ ответы (дать развернутые не успел). Он рассматривал и практические проблемы, и вопросы общей теории. К первым относились задачи строительства партии еще более нового типа (объективно очень важные при перспективе без гениального лидера) и задачи строительства пока социализма (до строительства коммунизма надо было дожить). Здесь самым сложным для понимания традиционным марксистам был план кооперативного строительства в крестьянской стране. Соседские общины, разные производственные ассоциации, кооперативы даже под “социалистическим” соусом – постоянные явления эксплуататорского общества. Это явление в крестьянской стране при ее капиталистических производительных силах, надо было суметь социализировать против стихии естества (Письмо Маркса Вере Засулич и подготовительные материалы к нему).  Вопросы самой общей теории затронуты в наброске “О нашей революции”. Осмысливая практику перехода к социализму отсталой страны, Ленин акцентировал возможности ускоренного перехода к коммунизму отсталых стран через искусственные, опережающие революции (и последующие общества) не на основе перерастания производительными силами эксплуататорского строя (какое предполагалось тогда в отношении развитых стран), а через субъектную “социализацию” ВНУТРИФОРМАЦИОННОЙ классовой борьбы всех угнетенных (сейчас нужно признать: самую перспективную – и пролетариата), субъектное внесение в них как-то социалистической идеологии, субъектной организации их в антиэксплуататорскую силу и субъектное создание предпосылок социализма. Ленин объективно наметил четкое разделение коммунистической революции (даже сейчас грядущей), естественно искусственной в начале предстоящего субъектного развития  общества как его естественного явления, и революции социалистической, искусственной неестественно, вопрос только о которой и был актуален до конца второго тысячелетия.
          При успешном развитии теоретических наметок Ленина, при ЛЕНИНСКОМ осуществлении его практических рекомендаций именно коммунизм в 1980 году был возможен. За это говорят достижения социализма даже без Буксира и субъектности новых Классиков. Но без Буксира и этих необязательных гениев  исходной субъектности после Ленина не хватило, в том числе для саморазвития самой субъектности (желательно побыстрее до уровня, не зависимого уже от наличия или отсутствия гениев, что необходимо при коммунизме). Результат известен. Но эта уже не та  тема, которую непосредственно запутывает Симонов.
                                                                                  *     *     *
          
          В школе я был ироничным, но приверженцем советского строя; а мое отношение к  Сталину случайно  формулировал позднее встретившийся стих Каржавина (про другое): “Был ты с виду –  довольно противен, сердце – и подл. Но не в этом суть. Исторически прогрессивен оказался твой жизненный путь”. В 1966 году я окончил школу – и за ее стенами мир оказался гораздо более неоднозначным, чем в тех стенах. Примерно  тогда же … Фильм (потом и книга) ЖИВЫЕ И МЕРТВЫЕ, книга ОДИН ДЕНЬ ИВАНА ДЕНИСОВИЧА и пр. показали, что проблема сталинщины не сводилась к подлости одного Сталина и немногих “опричников”. Эйфорию многих после снятия Хрущева перечеркивал начинавшийся культик Брежнева. Чехословацкие события 1968 года в очень дружественной к СССР стране воспринимались болезненно и, главное, недоуменно. Гонения на ЧАС БЫКА автора ТУМАННОСТИ АНДРОМЕДЫ возмущали. И т. д. Я засомневался в Советском строе, не понимая причин его негативов. Я засел за книги по обществоведению, особенно по истории – а Застой угнетающе крепчал. Уже относительно подготовленным (марксистски в том числе), я продолжал считать со школы, что хотя царская Россия отставала от Англии и т. д., но переход в ней к капитализму все же произошел  в 1861, а в 1917 быстро развивающаяся страна была НЕОПРЕДЕЛЕННО среднего уровня капиталистической формации, что, при неизбежном размывании действия закона соответствия действиями бесконечного числа разных других факторов, в какой-то мере и тем, который я позднее обозначил как субъектный, не создавало для меня особых проблем с ранней фазой коммунизма в СССР. Я больше удивлялся, почему хотя бы плохенький коммунизм не существует уже во всех более или менее развитых странах. Но в 1976 году я пришел к твердому выводу, что Февраль 1917 года – точное соответствие в формационной истории (при неизбежных региональных и эпохальных спецификах) “Славной революции” 1688 года в Англии, самому началу капиталистической формации. Т. е. России начала XX века естественно до коммунизма – практически целая формация. Это не приемлемо с позиций  марксизма, как я (не только) его понимал. Я акцент с попыток понять причины негативов нашего хотя бы и “раннего коммунизма” сместил на попытки понять, почему послекапиталистическое общество (концепцию социализма как государственного капитализма я считаю нелепой, тем более пропагандистские характеристики его как феодализма, рабовладельческого и даже “азиатского” строя) любого вида оказалось возможным на основе только, что не феодализма. Я пришел к пониманию качественного роста значимости субъектного фактора на основе науки (обособив его от субъективного фактора сталинистской выделки, с его эклектическим намешиванием в него разных “факторов”, при обычном акценте на волю, без их вывода из объективной ситуации в обществе), когда эта наука в естественном своем развитии свершила качественный скачок, по каким-то, пока не вполне понятным, причинам не в связи с уже перерастанием производительными силами капитализма, но исторически незадолго до этого перерастания, задав какую-то возможность свержения капитализма до необходимости его свержения. Я пришел к пониманию уникальной роли Ленина, субъектно возглавившего практическое установление искусственной  альтернативы, первой в  истории, естественному обществу, к пониманию трагедии ленинизма (т. е. скорректированного марксизма) без Ленина.  А сталинщина, как следствие несоответствия строя не самым развитым производительным силам капитализма при объективно недостаточной субъектности преемников Ленина, перестала меня особо интересовать до перестроечных дискуссий: снявши голову – по волосам не плачут. 
                                                                               *     *     *
             Стихотворение Маршака НЕ ТАК начинается так: “Что не делает дурак – все он делает не так” Эта цитата – не моя грубость в отношении Симонова. У меня нет оснований считать, что он все ДЕЛАЕТ (в заостренном смысле – т. е. не ГОВОРИТ, не ПИШЕТ) не так. Напротив, его участие в профсоюзном движении, членство в АМО и движении АЛЬТЕРНАТИВЫ говорят за то, что он хотя бы что-то делает так. Но цитата выражает грубость Симонова по отношению к Ленину. Две статьи Симонов посвящает именно “доказательству”, что Ильич ВСЕ делал не так. И ХОТЯ иногда пытался  исправить последствия своих же дел, но тоже НЕ ТАК. Я не буду ссылаться на отзывы о Ленине гения Эйнштейна, даже ренегата Каутского и прочих немарксистов., которые признавали, что Ленин хотя бы что-то делал и так. Я исхожу из того, что все марксисты и многие не марксисты, даже некоторые толковые антимарксисты относились и относятся к наследию Ленина далеко не по-симоновски. Не только для меня, но и многих, в том числе в АМО и движении АЛЬТЕРНАТИВЫ, апломб Симонова смешон (ай, Моська, знать она сильна …). Злобной и тупой ругани в адрес Ленина хватало всегда, особенно в последние десятилетия. Бывали выпады против Ленина и вроде бы в марксистской среде (например, призыв на страницах АЛЬТЕРНАТИВ – 2012, № 3, с. 14 –  похоронить (!) Ленина без возражения редакции). Но я не встречал такого последовательного, тщательного, системного проведения тезиса, что “оппонент(ы)” ВСЕ делал(и) НЕ ТАК, и без всякой заявленной альтернативы этому “не так” со стороны “критика”, кроме как у героя стихотворения НЕ ТАК. Этот герой, не раз битый за делания не так, решил: “Ладно, с завтрашнего дня не узнаете меня. И ведь верно, с той минуты стал ходить дурак надутый. То и дело он, дурак говорит другим: – не так. … Смотрит издали дурак и бормочет: – все не так! … Видят люди, смотрят люди, как дурак дела их судит и подумывают так: что за умница дурак!” Сказка ложь, да в ней намек – добрым молодцам урок. Впрочем, молодцы, которые выполняют заказ буржуазии не по глупости, а осознано, урок не примут из интереса.  Энгельс назвал одного из “критиков” Маркса человечком. Подобные “критики” Ленина заслуживают того же. Странен не очередной человечек, не его бернштейновские активность, претензии на дискуссию в среде марксистов, рассылка марксистам своего опуса. Странно (или уже нет?) его пребывание в АМО и движении АЛЬТЕРНАТИВЫ. Неужели  в них многие “люди … подумывают так: что за умница …” Юрий Симонов? Или в духе Каутского про Бернштейна: он заставил нас думать?