Объективные причины поражения социализма.

                                 ОБЪЕКТИВНЫЕ ПРИЧИНЫ ПОРАЖЕНИЯ СОЦИАЛИМА
                К статье И. Г. Абрамсона ОБЪЕКТИВНЫЕ И СУБЪЕКТИВНЫЕ ПРИЧИНЫ                                                ПОРАЖЕНИЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ ПРОЕКТОВ XX ВЕКА (АЛЬТЕРНАТИВЫ 113)
             Октябрьская революция произошла в стране, объективно сильно отстававшей тогда от Англии, США, Германии и др. Капитализм в этих странах сохраняется и сейчас, а в менее развитых СССР и т. д. возродился. Объяснение с САМЫХ общих позиций марксизма – производительные силы даже в самых развитых странах до задания ими послекапиталистического строя объективно не дозрели и сейчас, тем более – в России 1917 года, что смаковали тогда Каутский и другие центристы, апеллируя к Марксу и Энгельсу. Так же не мог естественно возникнуть капитализм на базе феодализма около 1000 года или феодализм на базе рабовладельческого строя с. э. Объяснять надо не столько негативы и поражение социализма XX века, отличив его от коммунизма, даже раннего, сколько его существование и сущность на базе не самых развитых производительных сил капитализма, особенно Октябрь в очень отсталой стране – БЕЗ БУКСИРА КОММУНИЗМА, на который рассчитывали Классики для не самых развитых стран. Классики ОШИБЛИСЬ, полагая тогда близкую КОММУНИСТИЧЕСКУЮ революцию в развитых странах, буксир (если не сразу тянущий за собой, то хотя бы толкающий перед собой не долго) для России и пр. Ленин, допустив НАЧАЛО Мировой революции в отсталой России, до конца ОШИБОЧНО рассчитывал на СКОРЫЙ тянущий Буксир. Для объяснения НЕОЖИДАННОЙ реальности (без Буксира не капитализм на базе производительных сил капитализма) требуется качественное совершенствование марксизма (если не отказываться от него). Важность этого объяснения обозначилась в 1917 году, стала значимей при развитии СССР без ожидавшегося Буксира и сделалась остро необходимой после поражения социализма. Я знаю два объяснения, претендующие на марксистские: социализм XX века – это какой-то капитализм на естественной базе капиталистических производительных сил или еще что-то эксплуататорское вплоть до азиатского способа производства; либо все-таки ранняя фаза коммунизма благодаря субъективному фактору преодоления объективного действия капиталистических производительных сил. Первое объяснение затирает формационную специфику реального социализма, второе – типично невнятное. Я считаю социализм в идеале прокоммунистическим не капитализмом на базе производительных сил капитализма; реальное приближение к идеалу оказалось возможным благодаря субъектному фактору, ставшему значимым к Октябрю.
              И. Г. Абрамсон не дает своего определения субъективного фактора, не приводит определения Классиков или хоть чье-то. Предложу понимание субъективного фактора свое. Субъективный – как-то относящийся к субъекту. Субъект – мыслящий, осмысленно действующий ОБЪЕКТ, осознанно преобразующий естественно существующие, стихийно меняющиеся объекты. Соответственно, субъективным фактором резонно обозначить осознание объектов и сознательные действия над ними субъектами. Как таковой субъективный фактор – атрибут “субъективной” формы материи: человека, общностей людей, общества. Но понятие СУБЪЕКТИВНЫЙ давно обрело акцент как чего-то СУБЪЕКТИВИСТСКОГО, антиобъективного, надуманного субъектами (хотя любая надуманность – не из надматериального мира идей и т. п., а субъективное преломление объективной реальности). Потому есть резон назвать осознание субъектом объектов и сознательное действие над ними фактором СУБЪЕКТНЫМ. Категории СУБЪЕКТНОСТЬ и ОБЪЕКТИВНОСТЬ соотносятся с категориями СОЗНАТЕЛЬНОСТЬ и СТИХИЙННОСТЬ, понятиями ИСКУССТВЕННОСТЬ и ЕСТЕСТВЕННОСТЬ, пересекаются с категориями ВОЗМОЖНОСТЬ (случайность) и НЕОБХОДИМОСТЬ.
         “О НЕКОТОРЫХ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ ПРОБЛЕМАХ ИСТОРИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА”
           “… объективные исторические факторы … переплелись с факторами субъективными … марксизм придает важное значение роли отдельных личностей …”. Объективные исторические факторы (классы, нации, партии, отдельные личности и пр.) – общественные, т. е. как-то субъектные, действуют как-то в соответствии со своей субъектностью. Факторы исторические субъектные (классы, нации, партии, отдельные личности и др.) – объективны, т. е. подчиняются действию объективных законов. ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЕ (относительное) объективного и субъектного допустимо только в соотношении природы и общества. В рамках общества субъектное и объективное “переплелись”. Законы общества объективны, как законы термодинамики. И как объективные законы термодинамики отражают статистику корпускул, так объективные законы общества отражают статистику личностей. Но корпускулы – не субъектны, личности – субъектны. Однако статистика множеств мало субъектных личностей ТОЖЕ стихийна, тоже определяет не субъективные, объективные законы, не подвластные отдельным личностям и подчиняющие своим действиям отдельные личности. Вклад конкретных корпускул в общие закономерности, конкретику действия общих законов как-то зависит от конкретных параметров (масс, размеров и пр.) отдельных корпускул. Вклад личностей в общие закономерности, конкретику действия общих законов тем более зависит от конкретных параметров (интеллекта, воли и др.) отдельных личностей. А личности обратно – результат случайностей их формирования общественными отношениями. Это – при слабой субъектности всех личностей. Если субъектность многих личностей уже велика (ЕДИНО научна и т. д.) – их статистика становится менее стихийной, более сознательной, согласованной, объективно более субъектной, что отражается в изменении действия объективных законов общества. Важны ситуации, когда небольшие коллективы и даже отдельные личности (пришельцы из более развитых обществ, гении) способны существенно менять статистику данного общества, его закономерности и даже законы.
             Несколько абзацев И. Г. Абрамсон излагает марксистское понимание объективных общих закономерностей развития общества, лишь вскользь касаясь субъектности диктатуры и пролетариата, называя великие личности без ясного освещения их субъектной роли в  изменении объективной реальности. Субъективно остановлюсь на одном моменте: “Кто-то иногда говорит, что … великие отрицания …” доклассового общества классовым и классового после классовым “… симметричны, или зеркальны. Такое суждение неправомерно”. Такое суждение неправомерно, если полагать симметрию, зеркальность абсолютными. А о не абсолютной симметрии пишет сам И. Г. Абрамсон, касаясь “… развития человечества от первобытного, “дикого коммунизма (! – А. М.)”, через смены классовых формаций, к глобальному бесклассовому обществу – коммунизму (! – А. М.) …”. От “коммунизма” к не коммунизму и от не коммунизма к коммунизму – зеркальная симметрия, с учетом кавычек – не абсолютная. Более нагляден момент этой не абсолютной симметрии – переход от не государства доклассового общества к государству классового и от него к не государству коммунизма, что ставит проблему такого, как-то симметричного, перехода при установлении именно коммунизма (а не социализма на базе классовых производительных сил с помощью классовой диктатуры пролетариата). – “Начало второго великого отрицания … имеет пространственно-временную локализацию: Петроград, Россия, 25.10/07.11.1917.” Для корректного сопоставления великих отрицаний резонно что-то сказать о пространственно-временной локализации начала первого. А просто назвать Октябрь началом второго отрицания в стране, едва вышедшей из феодализма и особенно после поражения социализма в этой стране, считаю недостаточным. – Дальше И. Г. Абрамсон излагает ленинское понимание ситуации начала XX века, но отвлекается на свое понимание состояния последнего полвека.
               “Верное решение любой трудной проблемы … сначала приходит в головы меньшинства, иногда даже одного человека” начинает излагать И. Г. Абрамсон свой подход к истории, как ее случайному творению в первую очередь случайными субъектами-униками (сталинщины – в решающей степени Сталиным; и т. д.). Решение трудной проблемы – часто дело даже одного человека, но типично только в определенных исторических условиях. Не могла гравимеханика Ньютона возникнуть при рабовладельческом или феодальном строе даже в головах группы самых выдающихся гениев (и не было бы сталинщины, даже в случае гениальности Сталина, в обществе на базе коммунистических производительных сил), без предшественников Коперника и др. (и не мог бы Сталин сталинизировать СССР без поддержки, объективно докоммунистического запроса миллионов людей далеко докоммунистической страны). Не в прямой форме И. Г. Абрамсон противопоставляет Розу Люксембург, как лучше видевшую правильную дорогу к коммунизму, Ленину. Ни Ленин, ни Люксембург не знали, что капитализм в самых развитых странах просуществует после них больше века, социализм потерпит внутреннее поражение. Без Буксира свержение капитализма в России вскоре после его установления в Феврале – объективно было возможно только при особом субъектном факторе в его увязке хотя бы с одним гением (верные решения при движении против естества если и приходят, то сначала в головы гениев). Ленина хватило стать острием субъектного фактора для свержения капитализма очень отсталой страны. Люксембург не хватило стать подобным острием в стране развитой, не хватило создать партию нового типа в Германии хотя бы не позднее, чем в России. Люксембург критиковала большевиков с позиций ошибочного представления о назревшей коммунистической революции, какой объективно не могло быть даже в Германии. Ленин, ТОЖЕ ошибочно рассчитывая на скорую коммунистическую революцию – в Германии во главе с Люксембург и Либкнехтом, грамотно решал те задачи начала движения к коммунизму, которые нужно было решать в стране, даже по понятиям начала XX века от коммунизма далекой. Особенно резонерствовала Люксембург с позиций представлений о коммунизме, объективно не возможном тогда и в Германии, когда была в тюремной изоляции от событий даже Германии. Специфические представления Люксембург не получили хоть какого-то подтверждения практикой – в отличие от представлений Ленина. Мое субъективное мнение, что если бы польская марксистка Люксембург связала свою основную деятельность не с Германией, а с Россией, и в силу каких-то причин вместо Ленина возглавила бы марксистов России – социалистической революции в России не было бы (если бы Люксембург в условиях России не доросла объективно до ленинского субъектного уровня).
            “1919 год … А Устав партии не изменен … демократический централизм остается без дополнительных комментариев … Но ведь совершенно новые проблемы требовали и совершенно новых решений … Более того. Через 2 года … введен “временный” запрет фракций”. А главный спрос за все эти безобразия с Ленина (и так не хватало Люксембург, УЖЕ ТОГДА так правильно агитировавшей за настоящий коммунизм, до которого ДО СИХ ПОР не дошла ни одна страна)! Удобно говорить об отсталости страны вообще, не оценивая отсталость хоть как-то с формационных позиций. Сейчас понятней, чем во времена Ленина и Люксембург, что Россия 1917 года от коммунизма естественно была далека чуть ли не на всю капиталистическую формацию, но за не коммунистические явления и сейчас попреки в духе Люксембург. Я с года 1976 твердо придерживаюсь мнения, что Революция 5 года – точный формационный аналог Революции 1640 года в Англии, а Февральская – “Славной революции” 1688. С тех пор меня удивляют не негативы и гибель социализма в СССР, а его позитивы и само существование, восхищает гениальность Ленина, в стране более отсталой, чем Германия, субъектно организовавшего, возглавившего НАЧАЛО движения к далекому коммунизму без любого Буксира, ПОТОМУ вынужденно с использованием норм и не коммунистических. Ленин не бог, но он, при общей ошибке с Марксом и Энгельсом о близкой коммунистической революции в развитых странах, буксире для отсталых, ПОРАЗИТЕЛЬНО верно вел Россию к далекому коммунизму – пока был жив, конечно. Что за наивность считать, что в условиях самодержавия демократический ЦЕНТРАЛИЗМ оправдан, а в движении к коммунизму против естества отсталой страны неожиданно без Буксира, против естества белогвардейцев и интервентов, колебаний даже пролетариев, нужны естественные нормы далекого коммунизма. К счастью, претензии к Ленину, в духе И. Г. Абрамсона, тогда отвергались, хотя бы до смерти Ленина труднейшее субъектное движение к коммунизму против объективного естества имело место. Я не знаю назначения кавычек при слове “временный”. Мое субъективное мнение, что при дольше живущем Ленине вынужденный запрет фракций был бы отменен своевременно (в странах народной демократии были формальные даже не фракции – партии), как и что, весьма вероятно, после Ленина, при любом первоначальном раскладе, не самые развитые капиталистические производительные силы так или иначе привели бы строй СССР в соответствие с собой (репрессировались, только после Ленина, не одни представители фракций меньшинства, но и меньшинств не фракционных; и т. д.). И. Г. Абрамсон вспоминает отсталость страны, но не делает из этого ЖЕСТКИЙ вывод, что отсталые производительные силы стихийно и непрерывно (как действие гравитации на аппарат тяжелее воздуха) тянули в соответствие с собой производственные отношения социализма и все остальное, во многом  детерминировали поведение и членов партии, опосредственно выталкивая стихийно в ее лидеры наиболее соответствующих людей, изначально не вина, а беда которых, что они без Ленина объективно не были способны субъектно противостоять стихии действия объективных законов, открытых марксизмом, в ситуации, неверно оцененной всеми Классиками.
           “… как случилось, что вскоре после победы Октябрьской рабоче-крестьянской революции власть Советов сменилась властью партии?” Вопрос неверен в двух аспектах. Во-1, власть любой надстроечной партии – это власть ее базисного класса. Тысячи большевиков без прочной поддержки миллионов рабочих, тем более против этих миллионов, не продержались бы и дня. Октябрь делали пролетарии и полупролетарии города и деревни под руководством Партии. Когда полупролетарская деревня, получив землю, стала мелкобуржуазной и заколебалась – власть Партии вскоре после Октября держалась рабочими Советами в городах и батрацкими Комбедами в деревне. Во-2, в начале капиталистической формации, задолго до коммунизма и без буксира коммунизма, надеяться на любое естество не приходится. Естество, в том числе далеко докоммунистического пролетариата, нужно было преодолевать исходному прокоммунистическому субъекту – марксистской организации, благодаря марксизму и гениальности Ленина поднявшейся над объективным естеством. Эта организация извне внесла марксизм в пролетариат, подняв его до полусубъекта и ведя его за собой к коммунизму убеждая, а не заставляя; но после смерти Ленина стихийно теряла статус марксистского субъекта; и не вскоре после Октября, а после кровавой (авто)чистски 30х годов, перестала быть марксистским субъектом, стала надстройкой соцбюрократии. По мнению И. Г. Абрамсона важнейшей в деградации Партии была роль Сталина. Я полагаю, что важнейшей была роль отсталых производительных сил, после того как минимальное превышение субъектного фактора над естеством объективно докоммунистического общества было утрачено со смертью Ленина. Дружной работы большевистской гвардии без СУБЪЕКТНОСТИ Ленина, ЕСТЕСТВЕННО, не получилось, а победы любых лидеров в партийных склоках лишь в разных формах приводили бы социализм в соответствие с капиталистическими производительными силами. Сталин, в том числе – значимая пешка в стихийной деградации субъектного рывка к коммунизму.
            Опять противопоставив ошибочное резонерство талантливой Люксембург глубокому пониманию гениального Ленина, И. Г. Абрамсон начинает выпячивать роль Сталина, как значимого субъекта истории, сославшись на мнение Плеханова, что волевая политическая личность становится важнейшим СУБЪЕКТИВНЫМ фактором. В истории волевые политические личности типично возглавляли те или иные естественные, стихийно наиболее вероятные явления – или безуспешные противостояния им. Мое мнение – значимыми субъектными факторами были Классики, благодаря в первую очередь не воле, а глубокому пониманию марксистской науки и своей гениальности (ни того, ни другого не было ни у Сталина, ни у Плеханова, ни любого другого не Классика). Сталин, благодаря своей незаурядной воле и немалому таланту (и как-то случайности), не субъетно возглавил негативную СТИХИЮ, преломив через нее свой крайний субъективизм. – “А были ли Сталин марксистом?”. Каким-то был, иначе не стал бы одним из ВЕДУЩИХ лидеров ленинской партии. Но потом стал тоже, как один из ведущих марксистов при Марксе и Энгельсе Бернштейн., на свой манер ревизионистом, но, в духе формального ортодокса Каутского, ТОЖЕ считавшим себя главным преемником Классиков.
                              “ИСТОРИЧЕСКАЯ МИССИЯ ДИКТАТУРЫ ПРОЛЕТАРИАТА”
             “Для понимания того, каким должен быть социализм истинный … следует ориентироваться …”, на понимание того, что есть социализм. Первоначально понятия социализма и коммунизма принципиально не различались. Практика социализма в далеко не самой развитой стране побудила разграничить социализм, как нечто более ранее, примитивное, и коммунизм, как нечто более позднее, совершенное. Осмысление реального социализма вынуждает понять его как не капитализм на базе капиталистических производительных сил без Буксира, потому истинно не послекапиалистической формацией (даже ее ранней фазой), которую целесообразно обозначить коммунистической. При таком понимании истинности коммунистической, ее от социализма требовать не приходится, приходится говорить об идеале неестественного общества и его реальных отклонениях от идеала. – “… следует ориентироваться на функции, объективно возложенные на диктатуру пролетариата (ДП)”, сначала, с выше сказанным, заново осмыслив суть диктатуры пролетариата.
            Классики ошибочно посчитали капитализм XIX века в самых развитых странах естественным кануном коммунизма, тогдашний пролетариат – естественным устроителем коммунизма. Констатация капитализма XIX века развитых стран формационно средним заставляет произвести коренной пересмотр точки зрения в понимании исторической миссии пролетариата. С самых фундаментальных марксистских позиций новую формацию естественно устанавливают новые общественные силы, возникающие в самом конце старой формации, когда новые производительные силы перерастают старые производственные отношения, формируют новые, преломляющиеся в новых общественных силах. Пролетариат, любой класс конкретной формации – органичное преломление производственных отношений именно своей формации, потому естественно ведущий классовую борьбу за укрепление своих позиций в рамках своей формации, а не за ее свержение. Массовой базой Вандеи в Великой Французской революции было феодально-зависимое крестьянство наиболее отсталых областей. Пролетариат стихийно, естественно, ОБЪЕКТИВНО – формационно буржуазный, тред-юнионистский. НО. Капитализм – последняя классовая формация, наиболее близкая к коммунизму, объективно имеет некоторые потенции ускоренного перехода к коммунизму. Пролетариат – самый зрелый в истории основной эксплуатируемый класс. Как основной эксплуатируемый, он меньше других классов капитализма привязан к капитализму, как самый зрелый в истории – способен субъектно подняться над своим тред-юнионистским объективным естеством, если в нестандартной ситуации усвоит марксизм извне. Потому ошибочные расчеты Классиков на пролетариат, как естественно прокоммунистическую силу, имели некоторые возможности реализации. Классики считали, что пролетариат естественно, как феодалы в феодальной революции, буржуа в буржуазной, придя к власти, установит свою диктатуру. Эта диктатура ТОЖЕ должна утвердить естественно назревшие новые производственные отношения, в отсталой стране – на Буксире. Классики успешно действовали в этом плане. Но неожиданное “запаздывание” Буксира вынуждало в отдельно взятой, отсталой стране полный пересмотр прежней точки зрения на социализм и пр. Ленин успел мало, а после него решение проблемы было вульгаризировано. Сейчас остается констатировать, что и в XX веке самый зрелый, самый субъектный пролетариат не мог устанавливать самые ранние коммунистические отношения из-за отсутствия коммунистических производительных сил. Классики фактически (по уточненным выше понятиям) просчитывали, скорее, не коммунистическую, а социалистическую революцию, не коммунизм, а социалистическое движение к нему. Диктатура пролетариата, с победой Революции ставшего социалистическим рабочим классом, направлена не на объективно обусловленное, потому естественное для рабочих, потому относительно легкое установление естественно уже назревших коммунистических производственных отношений, а на их субъектное формирование на базе субъектно развиваемых до уровня коммунистических капиталистических производительных сил против естества докоммунистического общества, потому трудное, потому с субъектным острием не Класса, а ПАРТИИ Класса – если она отвечает статусу такого острия.
            И. Г. Абрамсон в рассматриваемом разделе излагает разные стороны, моменты противоречивой истории реального социализма, но не дает ясного ответа о главной причине этой противоречивости. Главная причина: борьба объективно далеко докоммунистических производительных сил социализма, требующих всего капиталистического – и заданного деятельностью Классиков, а реализовавшегося в экстремальной ситуации России начала XX века субъектного импульса в направлении коммунизма. В конечном счете действие закона соответствия характера производственных отношений уровню производительных сил, в странах реального социализма всегда капиталистических, погасило инерцию ленинского субъектного Начала.
               “ВЛИЯНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ СССР НА УСЛОВИЯ                                                ДЕЯТЕЛЬНОСТИ МАРКСИСТСКИХ ПАРТИЙ В КАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ СТРАНАХ”
             Дана хронология событий без выявления конкретики их объективных и субъективных причин.                                                                                                                                                                              “ПОПЫТКИ ОСТАНОВИТЬ ПРОЦЕСС ДЕФОРМАЦИИ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ”
           “… неужели … в ВКП(б)-КПСС не нашлось … никого, кроме Л. Д. Троцкого, кто попытался бы остановить процесс перерождения …”. В СССР объективно всегда шла борьба двух исходных факторов – капиталистических производительных сил, требующих капиталистического всего остального, и инерции социалистической субъектности от ленинских времен. Естественно, действия факторов проявляются в деятельности людей, типично с прохождением обоих действий по отдельным личностям, часто меняющим позиции (не было стопроцентных ангелов и дьяволов; например, М. Н. Рютин был и сталинистом, а куда бы привела его итоговая линия в случае ее победы, практикой не проверено). Отнесение Троцкого к “ангелам” – декларация. Потому отвечу тоже декларацией – я сильно сомневаюсь, что победа в партийных склоках линии Троцкого безусловно имела бы лучшие последствия в плане движения к коммунизму, чем победа линии Сталина или еще какой-то. Всем линиям не хватало ленинской субъектной высоты, все по-разному преломляли стихийное сползание к капитализму; какие-то больше, какие-то меньше.
            “… Кадар предложил модель “нового экономического механизма”… Политика, проводимая Кадаром, способствовала превращению Венгрии в 70-х годах в наиболее процветающую страну СЭВ, ее экономика стала лидирующей среди социалистических странах”. Не берусь судить (какой-то вариант социализма должен быть лучшим), но знаю, что этот замечательный социализм ТОЖЕ потерпел поражение в русле всех тогдашних подобных поражений, венгры этот замечательный социализм от капиталистической реакции с оружием в руках ТОЖЕ не защищали, в массе ностальгии по нему ТОЖЕ не испытывают, о Революции в массе ТОЖЕ не мечтают.
            “… КОСЫГИН … добился согласия … на проведение крупной экономической реформы …”. И в случаях с Троцким и Рютиным, и в случаях с Кадаром и Косыгиным нужно понимать процессы, а лишь затем роли в них любых личностей. В данном случае нужно понять, почему Руководство пошло сначала на “косыгинские реформы”, а потом прижало их. В любых процессах действуют не одиночки, а социальные силы, выдвигающие своих лидеров. Редчайший пример личной инициативы, существенно изменившей историю – Доклад Хрущева на XX Съезде, усиленный его импровизациями, зачитанный вопреки мнению большинства руководства и во многом противоречащий ожиданиям большинства членов КПСС и народа. Иначе был бы вариант скрытой десталинизации, идущей с 1953 года, типа скрытой демаоизации в Китае.
          “… ДУБЧЕК поддержал программу социально-экономических реформ, выдвинутых … Ота Шиком, Олдржихом Черником, Йозефом Смкровским …”. Эти славные люди остались марксистами до конца и их проклинают буржуазные пропагандисты современных Чехии и Словакии, США и т. д.? Или в этих странах не капитализм, а хотя бы демократический социализм с человеческим лицом без проклятого марксизма? Я допускаю, что эти деятели сначала хотели (на манер Горбачева и даже, может быть, Ельцина) как лучше, но получилось, как всегда, когда дело пускается (продуманно или нечаянно, все равно) на стихию естества общества при производительных силах капитализма, когда ломается хотя бы формальный субъект социалистического развития. Кому нравится строй современных Чехии и Словакии, с их пиететом в отношении Дубчека и т. д., тому быть марксистами нет резонов.
                     “СИСТЕМАТИЗАЦИЯ ПРИЧИН ПРОВАЛА БОЛЬШИНСТВА СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ ПРОЕКТОВ”
                                                           (А как с не провалившимися?)
           “Изначальная, ОБЪЕКТИВНАЯ трудность … значительная индустриальная, научно-техническая и культурная отсталость России”. Неопределенная отсталость – неопределенная трудность. Принятие Февраля 1917 года аналогом “Славной революции” 1688 делает трудность более определенной, побуждающей ясно понять, что естество столь отсталого общества естественно может только РАННИМ капиталистическим. – “Это вполне соответствовало … прогнозу о прорыве империалистической цепи в ее слабом звене”. Вырванный тезис при лучшем понимании сейчас, чем Лениным, объективной ситуации начала XX века, запутывает рассмотрение. Ленин имел в виду НАЧАЛО единой Мировой революции при условии толкающего буксира для России уже надвигающейся коммунистической революции в развитых странах. При таком условии удар уже марксистским сильным субъектом по слабости отсталой России – резонный зачин субъектного свержения глобального классового общества. Неожиданно без Буксира – трудное, сложное, долгое движение к коммунизму без гарантии дохождения до него.
            “СУБЪЕКТИВНОЙ коллективной ошибкой … включая и В. И. Ленина, явилось сохранение … Устава (см. выше). Мудрые предостережения Розы Люксембург не были учтены”. Предостережения Люксембург практической проверки на мудрость не прошли; из того, что без принятия их было плохо, не следует, что при них далеко докоммунистическое общество можно было строить по-коммунистически. – “В дальнейшем это стало ОБЪЕКТИВНОЙ причиной превращения демократического централизма в централизм бюрократический”. Главной объективной причиной деформации всего ленинского задела после Ленина была, согласно самым основам марксизма, “значительная индустриальная, научно-техническая и культурная отсталость России”. Не только И. Г. Абрамсон, раскланявшись с отсталостью страны, затем отвлекается от нее, сводя дело к частностям субъективизма случайных субъектов. Превращение демократического централизма в централизм бюрократический – момент общей объективной беды, ничтожно мало зависящей от каждой отдельной случайной частности. А многих, даже действительно ошибочных, случайных частностей при первом опыте движения к коммунизму отсталой страны и без Буксира избежать невозможно, их статистика задавалась отсталостью страны и не идеальностью реального субъектного фактора. 
              “… Ленин признал коллективной СУБЪЕКТИВНОЙ ошибкой партии затягивание продразверстки …”. Удобно в “башне из слоновой кости” будущего цеплять чужие ошибки прошлого. Ленин, как мне помнится, не раз говорил о своих ошибках; я не знаю ни одного не ошибавшегося даже гения. Кто-то знает, как не делать ошибок и не делает их? Успехи Революции, понятная симпатия к “военному КОММУНИЗМУ” коммунистов, еще не угасшие надежды на Западный буксир неизбежно завораживали большевиков, Ленина. Потому переход к НЭПу запоздал на несколько месяцев. Не знаю, как повела бы себя Роза Люксембург, если бы спаслась от смерти в 1919 году, но ее увлеченность уже коммунистическими нормами задолго до коммунизма (в национальном вопросе и пр.) позволяют допустить ее увлеченность и “КОММУНИЗМОМ военным”. 
           “… Ленин совершил … ошибку, доверившись рекомендации Л. Б. Каменева назначить на этот пост И. В. Сталина” (сам Ленин до ПИСЬМА К СЪЕЗДУ своих соратников не знал?). А кого задним числом безошибочно предложил бы И. Г. Абрамсон? Что долго не бывший большевиком Троцкий был бы лучшим генсеком большевиков, у меня вызывает сомнения, а практическая проверка невозможна. Ленин в ПИСЬМЕ К СЪЕЗДУ отметил недостатки самых выдающихся большевиков. Ленин, рекомендовав сместить Сталина, другой кандидатуры НЕ предложил. Мое субъективное мнение, что лучше других на роль главного лидера после Ленина подошел бы только рано умерший Свердлов, но уверенности, что и он бы вытянул субъектное движение к коммунизму отсталой страны без Буксира, у меня нет. Названый в начале раздела И. Г. Абрамсоном главный объективный фактор людей, типа будущих совершенных представителей коммунизма, не создавал. – “… ОБЪЕКТИВНОЙ ПРИЧИНОЙ начавшегося процесса бюрократического перерождения ВКП(б)-КПСС” и остальных негативов было действие производительных сил раннего капитализма, все менее субъектно нейтрализуемое после объективного резкого понижения субъектного фактора со смертью Ленина.
          В абзаце за рассмотренным перечисляются негативные события без объяснения их объективных или субъектных причин. Но следует ОБОБЩАЮЩЕЕ “Вообще … конец 1920-х гг. ознаменовался игнорированием руководством ВКП(б) политического завещания Ленина …”. ПОЧЕМУ? И началось игнорирование еще до ознакомления Партии с Завещанием. – “… настойчивое предупреждение о … взращенных веками … великодержавном бюрократизме и великодержавном шовинизме”. Негативы советского развития не столько от вековых традиций, сколько от актуальной отсталости страны. – “Игнорирование (по каким объективным причинам? – А. М.) этого предупреждения ОБЪЕКТИВНО служило … закреплению в классовом сознании победившего пролетариата правильности курса партии …”. На мой субъективный взгляд – сильно протянуто.
             Коснувшись манипуляций с подсчетом голосов на XVII Съезде без рассмотрения объективных и субъектных моментов этого , И. Г. Абрамсон пишет: “Не это ли событие … послужило побудительным стимулом усиления пропаганды абсолютно антимарксистского тезиса “об обострении классовой борьбы по мере продвижения в социалистическом направлении” …?”. Большой террор обошелся бы и без именно этого СУБЪЕКТИВНОГО обоснования. А более тревожной частностью я считаю УЖЕ манипуляции с подсчетом голосов, когда субъективные манипуляции в острие главного социалистического субъекта уже очень значимо проявили его объективную деградацию. – “… уничтожение практически всего широкого актива ленинской партии стало ОБЪЕКТИВНЫМ результатом той СУБЪЕКТИВНОЙ … ошибки Сталина”. Объективно ЭТО не ошибка, а субъективный интерес не одного Сталина, отражающий объективный негативный процесс, в котором актив ленинской партии не столько уничтожался, сколько самоуничтожался. А часть ТАКОГО былого актива, начиная со Сталина, уцелела и трансформировалась в актив партии сталинской: “… в 1938 ОБЪЕКТИВНО завершилась история большевистской ленинской партии и под тем же названием стала политическим субъектом партия сталинской мечты …”. Я бы не привязывал завершение жестко к 38 году (сталинщина завершала до 1953) и не приписывал бы решающую роль в объективном негативе субъективизму Сталина. А какие сомнительные мечты прорывались в разных высказываниях разных большевиков – особый вопрос, требующий тщательного анализа.
           “… в 1937-38, – страх перед наступлением каждой ночи … Это … ОБЪЕКТИВНО не способствовало … сплочению в деле развития социалистических начал”. Банальность. Вопрос – в ее причинах.
           “1941-45 … Слились воедино надежды главных субъектов социального развития – пролетариата и …, ОБЪЕКТИВНЫЕ возможности восстановления экономики и дальнейшего планомерного развития, без возвращения угроз насильственных методов …”. НЕИМУЩИЙ пролетариат – класс капитализма, объективно тред-юнионистский; но иногда субъектно социалистический, свершающий социалистическую революцию, устанавливающий свою диктатуру. А ДИКТАТОР не может быть неимущим классом. С победой социалистической революции исходный в ней социалистический пролетариат становится имущим социалистическим рабочим классом, сначала ранним, с еще многими чертами социалистического пролетариата (работа на нэпманов, безработица и пр.). В ходе (первого) социалистического переворота (в СССР – 30х годов) социалистический рабочий класс обретает условно свой классический вид. Но идеальная картина была сильно деформирована – социалистический рабочий класс был сильно ущемлен в разных отношениях соцбюрократией и пр. Что касается надежд субъектов, то они были неопределенными, а объективные причины насильственных методов и т. д. не исчезли.
            “Казалось бы, Сталину следовало воспользоваться таким массовым настроением надежд … Но вдруг какой-то приступ паранойи овладел вождем”, не по-марксистски реабилитирует (не Сталин виноват – его болезнь) и возвышает (даже больной Сталин единолично творил историю!) Сталина И. Г. Абрамсон. И чего ради Сталин должен отказываться от сталинщины? А она за Великую Отечественную и послевоенное восстановление вынужденно сдала позиции. Пришлось, т. с., для выправления ситуации, как-то вернуться к 30м годам. – “Естественно … возникало и укреплялось отторжения и от такого руководства … СУБЪЕКТИВНЫЕ черты единовластного лидера … ОБЪЕКТИВНО порождают … силы сопротивления …”. Но единовластного лидера убрали не силы сопротивления, а его смерть от старости. 
          “Смерть Сталина, разборки в Президиуме ЦК … Шок от доклада Хрущева … ОБЪЕКТИВНО XX съезд КПСС породил надежды …” – и ни слова о силах сопротивления. В 30 годы стихийно возникшая соцбюрократия достаточно целенаправленно и с не малой жестокостью, опасной для каждого отдельного соцбюрократа, уже деформировала социалистическое развитие в своих субъективных интересах; дальше дело шло к отказу от жестокого режима по мере исполнения им своих задач. Великая Отечественная война слегка поколебала всевластие соцбюрократии в пользу народной инициативы и т. д., что было исправлено в последние годы Сталина. И опять соцбюрократии понадобился отказ от сталинщины. Но сталинщина уже прочно въелась не только в соцбюрократию, но и в народ, в самого Сталина, стареющий Сталин уже не мог не жить по нормам сталинщины (возможно, у него и начинались нелады с психикой, но это лишь обостряло проблему, а не создавало ее). Своевременная смерть Сталина облегчила соцбюрократии задачу начать демонтаж уже не нужной ЕЙ сталинщины руками ближайших соратников Сталина. В демонтаже как-то участвовал сначала и Берия. Но после разборок в Президиуме ЦК пороки сталинщины списали на Берию, Органы поставили под контроль (руководства) КПСС – процесс пошел, потихоньку, как демаоизация в Китае, тоже с сохранением культа Вождя. Но в историю вмешалась субъективная субъектность Хрущева, против большинства Руководства и настроя масс, обнародовавшего Доклад, созданный по решению Руководства, но напугавший его. Шок от доклада Хрущева потряс не только СССР и мировое коммунистическое движение, а все человечество, история сделала случайный основательный зигзаг. Но объективно мировое сообщество (производительные силы и производственные отношения и т. д. по странам, их динамика) не изменилось, в СССР к Перестройке отношение к Сталину стало примерно таким, каким оно было бы и без доклада Хрущева. Силы сопротивления ярко отметились в 60х и потом стушевались. А реальный социализм при устоявшемся господстве соцбрократиии, стихийно перерождавшейся в буржуазное чиновничество с перспективами стать и просто капиталистами, уверенно шел к своему поражению. “И это одна из ОБЪЕКТИВНЫХ (важнейшая, базовая многих для других – А. М.) причин того, что рабочие в массе не встали на защиту социалистического проекта …”.
          “1966-70. Успешно начатые реформы в Венгрии, Советском Союзе и Чехословакии … обязаны СУБЪЕКТИВНОМУ фактору, инициативным и волевым руководителям …”. Современная буржуазия названых стран, США и др. довольна особенно субчиком Дубчеком, но менее пафосна к Кадару и Косыгину. Дубчек уютно устроился в капитализме социал-демократом, Кадар и Косыгин капитализм отрицали. – “Позорный ввод войск… государств Варшавского договора …” и так далее “… ОБЪЕКТИВНО доказали высокую степень буржуазно-бюрократического перерождения большинства в руководстве Советского Союза …”. И чего это буржуазия и бюрократия мирового капитализма ТОЖЕ, как марксист И. Г. Абрамсон, считают буржуазнно-бюрократический ввод войск Варшавского договора позорным, а деятелей Пражской весны в их борьбе за КОММУНИЗМ ТОЖЕ славят? Поразительная классовая солидарность марксиста и буржуазии! На декларации оппонента отвечу декларацией … Сталинистская деформация социализма установила господство соцбюрократии – не буржуазии (строй остался социалистическим – деформированным относительно идеала). С установлением полного господства соцбюрократии начался генезис капитализма, особенно в рядах соцбюрократии. Однако до конца социализма соцбюрократия, в целом не приспособленная к капитализму, держалась за социализм, очень явно в СССР с 70х годов. Против нее выступали идейные приверженцы марксизма (неизбежные при официозности марксизма) и формирующиеся прокапиталистические силы (больше из числа той же соцбюрократии), не всегда ясно разделенные изначально. В кризисных ситуациях все более заходящего в тупик социализма кризис переживала и власть соцбюрократии; марксисты и пробуржуазные силы одновременно, и потому сначала отчасти совместно, выступали против власти соцбюрокрии, за перемены в обществе. Эти выступления были не субъектны или мало субъектны, выводили, сначала стихийно, на буржуазные контрреволюции и либо пресекались хотя бы извне (в Венгрии 1956, в Чехословакии 1968), либо перерастали в буржуазные контрреволюции (капстройки 80х-90х, ностальгировавшие о Пражской весне).
                                                                 *     *     *
               Главные объективные причины поражения социализма – далеко докоммунистические производительные силы, объективно, естественно, стихийно задающие только далеко докоммунистические производственные отношения и все остальное. Объективно парусник должно нести только по ветру. Но парусник высокой субъектной постройки и с субъектно совершенной командой, очень важно – с субъектно очень толковым капитаном, способен идти против объективной стихии естества ветра. Проблема в достаточной субъектности создания судна и обучения команды, квалификации капитана. Если субъектность объективно не достаточна – стихия ветра понесет судно, возможно не сразу. Остается констатировать, что при Классиках субъектный фактор опережающего движения к коммунизму был объективно достаточным, чтоб начать такое движение, но объективно недостаточным, чтоб, развиваясь, довести дело до конца без Классиков. Так получилось с какой-то степенью вероятности. И начальная достаточность, и итоговая недостаточность – объективные данности, рассыпанные по статистике случайных частностей, субъектности отдельных людей, особенно Классиков. Отдавая должное исключительной субъектности Классиков, не обязательных на 100% (и Маркс с Энгельсом, и Ленин могли погибнуть и пр., а кандидаты возможной замены им в истории пока не известны) нельзя попрекать за недостаточную субъектность, способную преодолеть негативную стихию докоммунистического общества, ни Бернштейна с Каутским, ни Троцкого со Сталиным, никого еще. Точнее, попрекать их можно в такой же степени, в какой можно попрекать (и даже судить по нормам ИХ обществ) часть первобытных общинников, становящихся эксплуататорами, когда производительные силы переросли первобытный строй. Или часть первоначальных христиан, когда они становились епископами при господстве производительных сил классового общества. Или подобную часть энтузиастов утопических колоний. Страны социализма имели капиталистические производительные силы, их некоммунистические и антикоммунистические негативы объективно естественны при слабой объективной достаточности не случайной составляющей субъектного фактора (марксизма, потом каких-то норм социализма), которая накладывалась на случайности докоммунистического общества: случайные ситуации, статистику личностей и пр. Социалистическое дохождение до коммунизма было возможным с какой-то степенью вероятности, но не неизбежным. Для будущих дохождений, даже на буксире коммунизма, глубокое осмысление первой попытки крайне важно. Но при рассмотрении конкретики начала перехода от классового общества к послеклассовому, от общества мало субъектного к очень субъектному, анализировать в первую очередь нужно процессы, а деяния отдельных участников – с позиции понимания процессов. Особое отношение к Классикам, особо субъектно поднявшимся над относительно гениально понимаемыми ими процессами.

                                                ХОД ПОРАЖЕНИЯ СОЦИАЛИЗМА XX ВЕКА
                                               Приложение к предыдущему материалу.
              В истории известны локальные свержения эксплуататорского строя, попытки создания строя бесклассового в общинах сектантов и т. п. Но все эти свержения и попытки терпели поражения в силу действия закона соответствия классовых производственных отношений существовавшим  классовым производительным силам и еще слабости субъектного фактора (обществознание, политика надстройки), способного в долговременном плане тогда менять только конкретику объективной необходимости. А послеклассовое общество, его отдельные представители будут существовать, развиваться очень субъектно. Переход от классового общества к послеклассовому объективно требует возникновения очень субъектного фактора. Эти ПЕРЕХОД и ВОЗНИКНОВЕНИЕ – явления сопряженные, но не тождественные, во времени совпадать не обязанные. С какой-то степенью вероятности значимый субъектный фактор – марксизм – возник примерно за пол формации капиталистической до естественной коммунистической революции, с тем обусловив возникновение социализма на базе капиталистических производительных сил, что невозможно по стихии действия объективных марксистских законов, но что оказалось возможным при субъектном преодолении естественного действия этих законов, хотя объективно естественное изначальное несовершенство марксизма обернулось поражением социализма без ошибочно ожидавшегося буксира коммунизма на его базе производительных сил уже коммунистических. Важны два момента … Чтоб при объективном уровне начального марксизма он мог проявить себя значимым субъектным, необходимы в принципе не обязательные марксисты-гении, КЛАССИКИ. После них субъектные ускорения естественного движения к коммунизму сменялись крахом Второго Интернационала и поражением социализма. И субъектное ускорение объективного естества начинается на какой-то естественной базе классового общества. Сорвавшаяся Западная революция начиналась на естественной базе промышленного переворота внутри капитализма в континентальной Западной Европе, успешная Восточная – шла на естественной основе перехода от феодализма к капитализму в России. 
             ТРАНСФОРМАЦИЯ феодализма в капитализм в России шла по канонической схеме всех межформационных трансформаций. Изживание классического, крепостнического феодализма с 1861 года в России, как веками раньше в Западной Европе и десятилетиями раньше в Европе Центральной, тоже раскрепостило развитие производительных сил, на базе быстрого развития которых тоже начался ГЕНЕЗИС (раннего) капитализма. Проявлением уже значимости капиталистического уклада стала т. н. революционная ситуация рубежа 70х-80 годов XIX века (предлагается – АНТИЦИПАЦИЯ), на которую феодализм ответил РЕАКЦИЕЙ (Контрреформы и пр.). Тем не менее, РЕВОЛЮЦИЯ 5 года свергла (поздний) феодализм, а затем Столыпинщина ЗАКРЕПИЛА (ранний) капитализм. Как после закрепляющих режимов Кромвеля и Наполеона в канонических трансформациях уже господствующая (ранняя) буржуазия пошла на установление своих режимов “феодальной” РЕСТАВРАЦИИ, призванных погасить инерцию уже не нужной буржуазии революционной активности масс, так и в России, со спецификой эпохи и региона, ранняя буржуазия пошла на замену Столыпинщины Распутинщиной. И как после некоторого выполнения своих задач канонические Реставрации легко отбрасывались буржуазией (в ходе “Славной революции 1688 года”, Революции 1830), так и Распутинщина, с ее спецификой эпохи и региона, была легко отброшена Февральской революцией. Россия ТОЖЕ вступила в ранний капитализм, специфику которому задавали эпоха и регион. Можно аргументировать, что предложенная модель трансформаций прослеживается, более или менее ясно, во всех достаточно изученных случаях межформационных переходов, включая и переходы от первобытного общества к классовому; и также при переходах от этапов к этапам внутри формаций, например при переходе от раннего капитализма к классическому на базе промышленных переворотов, канонического вида в Англии. А главная специфика раннего капитализма нескольких месяцев 1917 года в России – быть связывающим звеном двух фаз перманентного перехода от едва установившегося капитализма к социализму. По естественному действию объективных законов развития общества такое невозможно, точнее – ничтожно мало вероятно. Чтоб ничтожно малая вероятность реализовалась, нужен значимый субъектный фактор изменения объективного естества. Таким фактором стала партия нового типа во главе с Лениным, ведомый ею пролетариат.
               Генезис капитализма означает генезис и пролетариата. Влияние уже вполне зрелого капитализма Запада как-то поднимало пролетариат России, особенно его отдельные отряды (питерские пролетарии и пр.) выше пролетариата Англии года 1600. Но особенное значение имело уже наличие в мире марксизма, уже анахронизм диггеров и бабувистов времен первых буржуазных революций. Естественный генезис пролетариата в России сопровождался субъектным внесением в него марксизма извне, потому ГЕНЕЗИСОМ пролетариата не естественно тред-юнионистского, а сразу социалистического в идейном отношении, началом перехода от еще несостоявшегося капитализма к еще далекому социализму. АНТИЦИПАЦИЯ этого длительного перехода – появление основ ленинизма, партии большевиков, идущий за ней пролетариат в Революции 5 года. РЕАКЦИЯ – на естественной базе Столыпинщины и Распутнищины. Очень важно, что весь переход от не финального капитализма к социализму, любая фаза перехода – объективно не неизбежны, только субъектно вероятносты, что вполне иллюстрирует стихийно сорвавшаяся Западная революция. Февральская революция перманентно переросла в Октябрьскую, обе они вместе с Триумфальным шествием Советской власти и Гражданской войной составили перманентную РЕВОЛЮЦИЮ в перманентном переходе от становящегося капитализма к социализму. Победу социализма ЗАКРЕПИЛ ленинский НЭП, в условиях отсутствия Буксира вынужденно имевший черты реставрации. Но собственно РЕСТАВРАЦИЕЙ было сталинско-бухаринское углубление НЭПа ниже ленинских пределов после смерти Ленина. Эта реставрация было ТОЖЕ “Славно”, даже слишком, отброшена. Субъектный перманентный переход от капитализма к социализму (при решающей роли Ленина) по общей схеме трансформаций закончился, для первого опыта такого перехода очень неплохо.
                   Как бы наступил ранний социализм с государственной собственностью и собственностью мелкой, двумя соответствующими классами. В Польше и Югославии ранний социализм существовал десятилетия до капиталистических контрреволюций 80х-90х годов. В СССР он в идеале должен был существовать хотя бы десятилетие для лучшей субъектной самоподготовки Партии и подготовки ею народа к строительству классического социализма. Но раннего социализма, как особого этапа, почти не было, первый социалистический переворот (индустриализация, коллективизация, культурная революция) был проведен без достаточной подготовки, безграмотно, волюнтаристски, с насилием в отношении значительной части народа – слабо субъектно с большим субъективизмом. Поспешный генезис классического социализма начали практически сразу после пресечения сталинско-бухаринской реставрации, а завершился первый социалистический переворот формально уже с принятием Конституции 1936 года. Дальше до конца СССР как бы имел место классический социализм. Третья программа КПСС мало субъектно провозгласила фактически второй социалистический переворот, который ОБЪЕКТИВНО должен был завершиться наступлением позднего социализма – очень прокоммунистического на базе высочайших производительных сил капитализма. Далее по общей логике субъектного перехода от раннего капитализма к раннему коммунизму должно быть достижение коммунистических производительных сил и высшей субъектности развития – не межформационная социальная революция, а третий социалистический = первый коммунистический социальный переворот, очень эволюционный, с установлением раннего коммунизма. Предложено советское понимание истории СССР с позиций моих разработок. В ИДЕАЛЕ социализм, при всех недостатках его развития, должен был воспроизвести общую модель формаций: три этапа с социальными переворотами между этапами (см. на сайте mag-istorik.ru статьи ФОРМАЦИОННЫЙ ПОДХОД К ИСТОРИИ и др.). Вместо этого итогово свершилась антисубъектная, антисоциалистическая социальная контрреволюция, подготовленная РЕАЛЬНЫМ социализмом. И как перманентный переход к социализму субъектно шел на стихийной базе перехода от феодализма к капитализму, так стихийное сползание к капитализму шло на как бы субъектной базе развития реального социализма. 
                Со смертью Ленина субъектный фактор резко понизился, перестал в достаточной мере саморазвиваться и с тем преодолевать стихию объективного естества. Сомнительной была в субъектном переходе от капитализма к социализму уже реставрация 1925-27, того более – затем слишком “славное” отбрасывание НЭПа вообще. Негативные явления начального “идеального”, прокоммунистического социализма теперь начали сливаться в ГЕНЕЗИС социализма “реального”, прокапиталистического (ядро – формирование соцбюрократии). АНТИЦИПАЦИЕЙ прокапиталистической классики социализма стал страшный голод 1932-33 (не в результате гражданской войны и т. п.), особенно соцбюрократическая практика преодоления его последствий. Очень примитивный и стихийно разлагающийся, но пока прокоммунистический социализм ответил квазиРЕАКЦИЕЙ 1933-34 – частичным смягчением прежней политики, попыткой отстранения Сталина на XVII съезде. Независимо от деталей убийства Кирова, оно стало отправной точкой, поводом квазиРЕВОЛЮЦИОННОГО разгрома “уже реакционных” ленинской партии, прокоммунистического социализма в ходе Большого террора. Как-то еще прокоммунистическое развитие сменилось прямо прокапиталистическим (с превращением социалистических классов в только трудящиеся, поднятие НАД ними квазикласса соцбюрократии, политическим оформлением которой стала сталинская партия во главе с обожествленным генсеком и т. д.). Квазиреволюция в 1938 году “термидориански” была прекращена с осуждением ежовщины, малой реабилитаций (подразумевалось – не реабилитированные репрессированы правильно) и пр. До 1953 года шло ЗАКРЕПЛЕНИЕ господства соцбюрократии. Это закрепление, своими формами опасное для каждого отдельного соцбюрократа, по выполнении своей задачи, с 1953 года, сменилось РЕСТАВРАЦИЕЙ (формальной, как “феодальные” каноны) норм начального социализма (массовая реабилитация, “восстановление ленинских норм” и т. д.). Личная инициатива Хрущева на XX съезде ошеломила мир, встряхнула соцстраны и компартии, но принципиально мало, что изменила. Власть осталась у соцбюрократии и пр. Анти(про)коммунистический социальный переворот ВНУТРИ социализма (упрощенно – сталинщина) воспроизводит особым образом общую модель межфоримационных трансформаций и внутриформационных переворотов. Со “славным” снятием Хрущева в 1964 году, т. е. с завершением реставрации, начался расцвет прокапиталистического классического социализма (производственные отношения которого еще не приведены в соответствие с капиталистическими производительными силами, но сближены с ними). Он имел немалые социалистические позитивы, успехи, но уже без субъектной марксистской партии, идущими за ней массами мог только стихийно приходить в полное соответствие с капиталистическими производительными силами СССР. Реальная “формационная” модель социализма СССР – двух этапная: с почти отсутствующим прокоммунистическим ранним этапом как-то рубежа 20х-30х годов, и квазиклассическим прокапиталистическим неполных 60х-80х годов, с контрреволюционным социальным переворотом между ними – сталинщиной, по фамилии ее самого показательного деятеля.
               Ломая прокоммунистический социализм, сталинщина не была нацелена прямо на капитализм, откровенные тенденции к капитализму пресекала. Но после установления полного господства прокапиталистиеского социализма начался стихийный ГЕНЕЗИС капитализма: более откровенно в форме роста подпольных капиталистов и пролетариев; более опасно в форме обрастания соцбюрократией ухватками, манерами и т. д. буржуазного чиновничества, настроя социалистического рабочего класса сравнивать себя с пролетариатом капитализма и т. д. Самым заметным явлением АНТИЦИПАЦИИ стала Разрядка, попытка соцбюрократии наладить отношения с (пока зарубежной) буржуазией. А после нее – РЕАКЦИЯ исчерпывающего себя строя (Застой). Попытка при Андропове (оказавшаяся возможной МЕЖДУ пробуржуазными силами и кондовыми консерваторами благодаря их уже примерному паритету) наиболее коммунистической части соцбюрократии как-то развернуть развитие к коммунизму была мало субъектной, бесперспективной, реально только расшатала прокапиталистический социализм, против субъективных желаний Андропова и поддерживающих его сил объективно начала контрРЕВОЛЮЦИЮ. После смерти Андропова соцбюрократия судорожно попыталась оставить все по-старому, но это было уже невозможно. Политика Горбачева года два подавалась и многими воспринималась как более лихое продолжение более осмотрительной линии Андропова. За эти примерно два года социализм был расшатан еще больше. А потом двусмысленная Перестройка перетекла в откровенную Капстройку. В 1991 году к власти по республикам СССР пришли уже яро буржуазные силы, сломавшие социализм, СССР. Антисоциалистическая контрреволюция к концу века одержала победу. В РФ режим Путина с 2000 года ЗАКРЕПЛЯЕТ победу капитализма, изживая некоторые “издержки” контрреволюции (как режимы Кромвеля и Наполеона – “издержки” революций). Вопрос о РЕСТАВРАЦИИ “социализма” (приход к власти КПРФ или еще как) не принципиален (реставрации в истории часто не выразительны и всегда не принципиальны в плане формационного развития). Важнее вопрос об этапе установившегося капитализма РФ – еще классический, уже поздний или нечто переходное между ними?
                                                                   *     *     *
             Объективные общественные закономерности, процессы всегда преломляются статистиками субъектных личностей, наиболее заметно – великих, которым часто и приписываются авторства закономерностей, процессов. Действительно определяющим для объективной субъектности социалистической трансформации в России-СССР был гениальный марксист Ленин, поднявшийся над достаточно понятым естеством и подтягивающий до своего понимания талантливых соратников, Партию, пролетариат, весь народ. Но со смертью Ленина даже его талантливые соратники все больше плыли по течению стихии отсталой страны, хотя импульс ленинского начала движения к коммунизму угасал десятилетия. Острием негатива стали БУРЖУАЗНЫЕ склоки в Партии, особенно среди лидеров – ближайших соратников Ленина
           Еще при Ленине Партия разделялась (явление в Партии и прежде не редкое, объективно естественное, в ленинской партии не страшное, до вынужденного по конкретной ситуации и необходимо временного запрета фракций, нормальное) на фактические фракции приверженцев НЭПа и его противников во имя донэповской революционной традиции (Левая оппозиция). Первые доминировали, потому в русле стихийных негативов ужимали вторых (процесс наметился). Потому вторые острее отмечали негативы в Партии, обществе. Лидером первых вырастал глава партийной администрации Сталин, лидером вторых – “демон революции” Троцкий. Ленин в Письме к съезду предупреждал, что взаимоотношения этих лидеров (значимых возглавляемыми ими течениями) являются роковыми для партии. После смерти Ленина доминирующее большинство объявило ужимаемое меньшинство антипартийной фракцией (пригодился приленинский запрет фракций; но большинство обошлось бы и без этого запрета при Ленине – меньшинство подчиняется большинству в любом варианте) и бюрократически (впервые в истории Партии; процесс пошел) разгромило его, вместо того, чтоб по-ленински растворить его в Партии, учтя его резоны; Левую оппозицию обозвали троцкистами. Партия стала более узкой, менее субъектной; соцбюрократия укрепилась. 
            После Ленина НЭП, введенный как закрепляющий победу социализма режим в отчаянных условиях, выполнил свою задачу, объективно требовал основательной коррекции. В уже менее субъектной Партии обозначились опять два основных течения. Новое большинство (Партия, т. с.) стояло за реставрационное углубление НЭПа ниже ленинских пределов, новое меньшинство (Новая оппозиция) – больше за сохранение ленинского НЭПа. Первое возглавили Бухарин и Сталин, второе – лично близкие Ленину Зиновьев и Каменев, Крупская. По уже отработанной схеме меньшинство было объявлено фракцией и разгромлено “Партией”. Зиновьев и Каменев, бывшие в первой склоке главными гонителями Троцкого, теперь оказались в его ситуации. Партия стала еще более узкой, еще менее субъектной, соцбюрократия дополнительно укрепилась.
            Сомнительной необходимости в субъектном межформационном переходе реставрация, в духе всех реставраций, оживила реакционные силы, кулака в первую очередь. Соцбюрократия конкурента испугалась, “славно” шарахнулась в другую крайность. Уже малосубъектная партия ринулась в малосубъектное строительство (классического) социализма. За более взвешенную политику выступило меньшинство прежней “Партии” во главе с Бухариным и Рыковым. Уже по традиции меньшинство было объявлено фракционным Правым уклоном и разгромлено. Бухарин, посмеивающийся в предыдущей склоке над жалобами Зиновьева и Каменева, теперь на себе испытал обоснованность их жалоб, кинулся к ним за поддержкой, подставив себя как беспринципный двурушник. Партия почти перестала быть ленинской, относительно скромно державшийся в предыдущих склоках Сталин (единственный из названных в Письме к съезду самых выдающихся лидеров) постепенно всплыл над всеми. Соцбюрократия во главе с ним стала главное силой (процесс почти дошел).
              Левая оппозиция нэповских времен представляла, в общем, левое крыло ленинской партии; Новая оппозиция – больше ее центр; Правый уклон – правое крыло. Нормальная партия не иметь флангов и центра не может также, как магнит полюсов и середины. Но партия может стать и не нормальной. Фактические фракции в Партии, их борьба были объективно обусловлены, как-то полезны, субъектно требовали нахождения грамотного консенсуса. Но на основе фракционной борьбы ленинской партии без Ленина шло стихийное ее опускание ниже уровня нормальной Партии – при росте не формальной невыразительной фракции ниже нормального фракционного уровня, фракции, не имеющей четкого идейного стержня, более склонной плыть по не понимаемой стихии. Эта фракция формировалась постепенно из наименее идейных, наименее зрелых членов, беспринципных или слабых ренегатов разгромленных фракций, все больше из людей с малым партийным стажем. Лидером этой формирующейся фракции настойчиво становился Сталин (но запрос соцбюрократии был бы удовлетворен другой фигурой в случае ранней смерти Сталина). Разгром левого крыла укрепил сталинцев, Сталина сделал равным среди первых. Разгром центра укрепил сталинцев еще больше, Сталин стал первым среди равных. Разгром правого крыла сделал сталинскую фракцию “партией”, Сталина несравненным, а марксистская субъектность полностью заменялась ловким эмпирическим субъективизмом. 
            С разгромом Правого уклона уклад прокапиталистического социализма вполне оформился, яро завив о себе Голодом 1932-33 года. В СССР, в партии не могло уже быть организованной оппозиции, но сохранялись неизжитые привычки ленинских времен, недоизжитые их традиции, представители разгромленных фракций и т. д. Эта мало субъектная, разнородная и совершенно не организованная сила попыталась притормозить соцбюрократию в 1933-34 году. Соцбюрократия ответила Большим террором. Процесс шел совершенно не субъектно, плохо или неправильно понимаемо, как стихийное следствие частичного приведения производственных отношений в соответствие с капиталистическими производительными силами. Репрессированные и репрессировавшие часто сильно не различались или не различались вообще, в результате репрессий ленинская партия (внутрипартийные отношения и пр.) была (само)уничтожена, реабилитированные после ежовщины часто были такими же сталинистами, как и многие прочие (процесс дошел). Все дальнейшие партийные схватки, практически исключительно в РУКОВОДСТВЕ, были уже не принципиальны, партия во главе общества эволюционировала к капитализму, делая те или иные зигзаги, перетирая те или иные судьбы. Так было до Перестройки, когда одна “фракция” пыталась все оставить по-старому и стихийно деградировала, другая так или иначе укрепляла капитализм и декоммунизировалась, а третья бессильно старалась развернуть ситуацию к обновленному социализму, грядущему коммунизму. Во “фракциях” стихийно выдвигались лидеры, волевые и пр., но достаточно случайные.

          




             
                   
             
                                                                                                         
           
           
            
            ,