Революционная ситуация

                                                                                                                                                                                                                                     РЕВОЛЮЦИОННАЯ СИТУАЦИЯ
           Что РЕВОЛЮЦИЯ обязательно вырастает из какой-то предшествующей ей РЕВОЛЮЦИОННОЙ ситуации – банальность по логике понятий. Но ПОНЯТИЕ ввел и признаки революционной ситуации сформулировал только Ленин. В разных местах он пишет, что революционная ситуация – когда низы не хотят жить по-старому, а верхи не могут править по-старому; и итогово добавляет, что пролетариат субъектно должен быть нацелен на переворот. Первые два пункта – в отношении вызреваний разных революций. Третий – в плане только социалистической, особо значимой для марксистов. Через век после Ленина, с учетом марксистских (особенно советских) научных наработок, практики XX века, понимание революционной ситуации требует углубления.
           Все СОЦИАЛЬНЫЕ революции до Октября происходили как естественные смены одних формаций другими, как следствия перерастания новыми производительными силами старых производственных отношений, в форме уничтожения новыми производственными отношениями старых, установления господства новых социальных сил, преломляющих новые производственные отношения. Трансформация старой формации в новую начиналась генезисом нового социального (не только экономического) уклада в рамках старого строя на базе роста производительных сил. Когда новый социальный уклад завершал формирование и продолжал устойчиво возрастать, он становился угрозой старому строю. Возникала революционная ситуация, необходимо чреватая социальной революцией, т. е. победой нового уклада над старым строем, уничтожением его, превращением нового уклада в новый общественный строй. Для революционной ситуации характерен РЕАКЦИОННЫЙ режим старого строя, когда старые верхи не могут управлять традиционно, а новые общественные силы все меньше хотят жить по-старому, реакции сопротивляются. Многофакторность исторического развития не привязывает победу нового строя к какому-то определенному моменту. Революция может свершиться немного раньше или позже в зависимости от конкретных внутренних и внешних общественных ситуаций, даже природных явлений. Возрастающая значимость нового уклада задает общую, ПОТЕНЦИАЛЬНУЮ революционную ситуацию. Разные случайности могут неоднократно усиливать революционные потенции, задавая неоднократные АКТУАЛЬНЫЕ революционные ситуации до тех пор, пока уже очень мощный новый уклад не начинает уже неизбежно необратимую ломку старого строя, т. е. революцию. Во Франции неоднократные актуализации революционных потенций особенно происходили при Людовике XVI до 1789 года. В Испании вторжение наполеоновской Франции вызвали такое яркое явление актуализации потенциальной революционной ситуации, как еще бесперспективная по внутренним условиям Революция 1808 года; зато уже перспективная по внутренним условиям Революция 1820 года интервенцией бурбоновской Франции свелась тоже к своего рода актуальной революционной ситуации без перспективы. Победоносной именно РЕВОЛЮЦИЕЙ буржуазии стала Революция 1834 года. И пр.
           По естественной логике формационной истории социальные революции должны раньше всего побеждать в самых развитых странах (с самыми развитыми производительными силами и им уже соответствующими изменениями в обществе). Октябрь, другие социалистические революции впервые произошли в не самых развитых странах. Тем не менее они тоже социальные революции и им тоже необходимо предшествовали революционные ситуации. Производительные силы, производство – субъектный фактор взаимодействия человека с природой. Но развитие самого ЭТОГО субъектного фактора, задаваемых им производственных отношений и т. д. – не субъектно, стихийно. Правда, с классовым обществом возникли общественное знание и политическая надстройка, как-то корректирующие стихию развития общества. Но эта коррекция больше только оформляла стихию развития общества, иногда перевешивая при почти равных альтернативах стихийного развития стран (Россия петровских времен могла пойти не по “абсолютистскому” пути Дании, Пруссии, Австрии, а по пути феодальной раздробленности Речи Посполитой – в зависимости от продолжительности жизни могучей личности Петра; и др.). С возникновением марксистской науки появился значимый субъектный фактор в плане воздействия на общество, появилась возможность субъектного развития общества. Яркий пример – первая социалистическая революция в ОЧЕНЬ отсталой России, в которой производительные силы до сих пор ниже, чем во все еще капиталистических самых развитых странах (антисоциалистическая контрреволюция 90х – завершение естественного приведения производственных отношений в соответствие со все еще капиталистическим производительными силами, постепенно размывшими субъектный фактор после смерти ГЕНИАЛЬНОГО Ленина). Готовя первую субъектную революцию, Ленин осветил проблему чреватой ею революционной ситуации.
           Но Ленин недостаточно разделял революционные ситуации, чреватые революциями досоциалистическими и социалистическими, хотя только для последних отмечал необходимость субъектности пролетариата. Практика XX показала качественное отличие социалистических революций и социализма (XX века), на базе не самых развитых производительных сил капитализма, от революций коммунистических и коммунизма (грядущего), на базе производительных сил выше любых капиталистических. С тем уточнения … Перед революциями досоциалистическими не хотят жить по-прежнему не именно низы, а НОВЫЕ общественные силы (в том числе новые угнетатели, ужимаемые угнетателями старыми, потому сознающие себя тоже угнетаемыми). А жить по-старому пытаются и старые эксплуатируемые (яро миллионы крестьян-вандейцев в Великой французской революции и пр.). Любые действия людей в какой-то мере субъектны, новых угнетателей, гегемонов в классовых революциях, в том числе. Но все же во всех досоциалистических революционных ситуациях субъектности революционеров формировались стихийно, как опосредственные последствия перерастания производительными силами старого общества. Социалистические революции на базе не самых развитых капиталистических производительных сил в принципе не возможны без субъектности пролетариата, не задаваемой уровнем производительных сил. Пролетариат – не естественное порождение перерастания производительными силами капитализма в его финале, напротив, органичный класс капиталистической формации с ее самого начала. Но с Маркса и Энгельса субъектное преобразование природы начало дополняться субъектным преобразованием общества (атрибут грядущего коммунизма). Внесение марксистской идеологии субъектно, ИЗВНЕ, в капиталистический по формационной принадлежности тред-юнионистский пролетариат, разворачивает формационно внутрикапиталистическую классовую борьбу пролетариата в антикапиталистическую, делает из пролетариата естественного, тред-юнионистского, формационно внутрикапиталистического, социалистический субъект социалистической революции еще до нее. На (меж)формационном уровне именно только в социалистических революционных ситуациях именно низы формации часто не хотят жить по-прежнему, а ее верхи часто своей формацией не могут управлять. С возникновением марксизма в глобализованном мире возникает потенциальная революционная ситуация, чреватая социалистическими революциями в странах разного, но всегда докоммунистического уровня развития. Эта потенциальная революционная ситуация разрешается Революциями, если достаточный социалистический субъектный фактор накладывается на достаточно острый кризис капитализма разной природы (революционная ситуация по Ленину). Если хотя бы одной достаточности нет – актуальная революционная ситуация завершается без революции, часто свирепой контрреволюцией. Т. е. актуальные социалистические революционные ситуации без их разворота в Революцию могут возникать неоднократно.
           Итак, потенциальные революционные ситуации перед классовыми революциями возникают, когда субъектный фактор преобразования природы начинает перерастать старые общественные отношения. Потенциальные революционные ситуации до Октября разрешались социальными революциями, когда субъектный фактор преобразования природы безусловно перерастал старые производственные отношения. Некоторый размыв по срокам задавали второстепенные факторы разного типа, задававшие актуализации потенциальных революционных ситуаций, не всегда приводящие к революциям. Потенциальные революционные ситуации перед социалистическими революциями возникают, когда субъектный фактор преобразования общества, его естества, становится значимым. Большой размыв по перспективам перерастания социалистической революционной ситуации в революцию определяется многими нюансами естественного общества и субъектного фактора его преобразования. Третий тип революционной ситуации – при перерастании доклассового общества в классовое – здесь рассматриваться не будет (как и контрреволюционные ситуации перед антисоциалистическими социальными контрреволюциями конца XX века). В них есть что-то от рассмотренных ситуаций, но есть и свои специфики. Рассмотрен будет четвертый тип революционной ситуации, самой актуальной – перед коммунистической революцией.
        Условиями существования коммунизма являются необходимые уровни субъектных факторов: изменения природы и изменения общества. С какой-то степенью вероятности получилось, что значимый фактор субъектного изменения общества возник несколько раньше, чем коммунистические производительные силы. Потому получился естественно опережающий рывок к коммунизму XX века, на базе производительных сил еще капитализма. Но фактор субъетного изменения общества объективно оказался недостаточным, чтоб без ГЕНИЕВ-Классиков довести социализм до коммунизма. Социализм XX века стал не опережающим началом коммунизма, но, скорее, явлением революционной ситуации (вроде Революции 1808 года в Испании и т. д.), заданной возникновением марксизма. А тем временем до коммунизма дозревал и субъектный фактор изменения природы. Я придерживаюсь гипотезы, что с разгромом нацизма в мире капитализма установилось господство позднего этапа Формации. В его рамках начался генезис коммунизма, не понятый “реальными марксистами”. С экономического кризиса 1973 года производственные отношения позднего капитализма начали тормозить развитие производительных сил, для 80х годов характерна ново-правая, неоконсервативная реакция, реакция изживающей себя Формации. На давнюю революционную ситуацию, связанную с зарождением коммунистического субъектного фактора изменения общества, атрибутивного коммунизму, наложилась революционная ситуация, связанная с появлением коммунистических производительных сил, субъетного фактора изменения природы, перерастающего капитализм. Казалось бы – лучше не надо. Но коммунистический субъектный фактор при неудачной коммунистической попытке XX века развивался сомнительно, многих отталкивал, а крах социализма в конце XX века не только укрепил финальный капитализм особенно идеологически, но и еще более подорвал и без того оставлявший желать лучшего коммунистический субъектный фактор. Я не буду разбирать конкретные явления причудливой революционной ситуации рубежа тысячелетий. Важно, что субъектный фактор изменения общества сейчас совершенно недостаточен в плане грядущей коммунистической революции. А без достаточности субъектного фактора изменения общества назревшая коммунистическая трансформация может обернуться катастрофой. Угроза судьбам человечества переросшей капитализм военной (и не только – Чернобыль и др.) техники очевидна. Но опасны и хищные вещи века, рыночное лазанье в психику людей, их генетику и т. п. Общество потребления стихийно революции не требует. Для поднятия такого общества на революцию нужен субъектный фактор, внесение коммунистического сознания в головы обывателей.