ЛЕНИНИЗМ

                                                                         ЛЕНИНИЗМ

                                                                  1 Ленинизм Ленина.

        Самое лапидарное изложение почти всей сути специфичного ленинизма представлено в работе Ильича “Социал-демократия и временное рев. правительство”  начала Революции 1905 года. Именно: ”Революционный социал-демократ … Накануне (буржуазной – А. М.) революции … будет не только указывать “худой конец” ее. Нет, он будет также указывать на возможность лучшего конца. Он будет мечтать, - он обязан мечтать, если он не безнадежный филистер, о том, что после гигантского опыта Европы, после невиданного размаха энергии рабочего класса в России, нам удастся разжечь, как никогда, светильник революционного света перед темной и забитой массой, нам удастся, - благодаря тому, что мы стоим на плечах целого ряда революционных поколений Европы, - осуществить с невиданной еще полнотой все демократические преобразования, всю нашу программу-минимум; нам удастся добиться того, чтобы (перманентная – А. М.) русская революция была не движением нескольких месяцем, а движением многих лет, чтобы она привела не к одним только мелким уступкам со стороны властей предержащих, а к полному ниспровержению этих властей. А если это удастся, - тогда … тогда революционный пожар зажжет Европу; истомившийся в буржуазной реакции европейский рабочий поднимется и в свою очередь покажет нам, “как это делается”; тогда революционный подъем Европы окажет обратное действие на Россию и из эпохи нескольких революционных лет сделает эпоху нескольких революционных десятилетий, тогда … но мы успеем еще не раз поговорить о том, что мы сделаем тогда …”. ПСС, т.10, с.14.

      Ленин пишет о единой перманентной революции в отсталой стране – из МЕСЯЦЕВ (в реальности – между Февралем и Октябрем) буржуазной революции; из ЛЕТ (в действительности – от Октября условно до конца Гражданки) возможного перерастания буржуазных рамок революции; из революционных ДЕСЯТИЛЕТИЙ желанного прямого перехода к (раннему) коммунизму на буксире “Европы” (на самом деле – получилось далеко не так). Ленин прерывает ЧЕТКИЙ план-прогноз нечетким ТОГДА, когда в России УЖЕ будет полностью ниспровергнуты власти предержащие, что УЖЕ детонирует “Европу”, которая УЖЕ окажет обратное воздействие на Россию.

      Ленин, вполне по-марксистски, НЕ утверждает, что у буржуазной революции НЕ может быть “худой конец” в плане актуальной коммунистической перспективы. Ленин не говорит и что этот “худой конец” маловероятен, не естественен по ходу стихийного развития отсталой страны. Но он говорит о ТАКЖЕ ВОЗМОЖНОЙ альтернативе естеству, о которой ОБЯЗАН мечтать революционный социал-демократ, т. е. настоящий марксист. МЕЧТАЛИ социалисты и до марксизма. Марксист Ленин указывает причины, почему мечты об альтернативе “худому концу” (более естественному по стихии действия законов, открытых марксизмом, с тем по естеству понимания филистеров, сознание которых жестко определяет только ближайшее бытие) – не утопии. Потому, что – из-за прежде НЕВИДАННОГО размаха энергии рабочего класса России (невиданного не в силу какой-то русской мистики, но в силу редкой исторической ситуации). Потому, что – “мы” стоим на плечах целого ряда революционных поколений Европы, благодаря гигантскому их опыту, научно осмысленному марксизмом, и пр.. Из-за наложения особых проблем пролетариата отсталой страны и его вполне “европейских” марксистского сознания, политической культуры, каких ранее еще не успели выработать для СЕБЯ эксплуатируемые “Европы” на такой же формационной ступени, и стала, в первую очередь, возможна та невиданного размаха энергия рабочего класса России. Естествознание открывает законы природы не для того, чтоб научно запрещать возможность движения парусников против ветра или обосновывать невозможность летательных аппаратов тяжелее воздуха. Наоборот. Так и марксизм, осмыслив, в том числе, гигантский опыт предыдущих революционных поколений, позволяет изменить естественную стихию развития общества.

      Изменить, но не идеалистически пытаться перечеркнуть материальное естество, объективную стихию общества. Не введение даже самой ранней фазы собственно коммунизма – непосредственная задача марксистов ОТСТАЛОЙ страны. Надо сначала ПОПЫТАТЬСЯ осуществить с НЕВИДАННОЙ еще полнотой все демократические преобразования, всю программу-минимум, т. е. осуществить БУРЖУАЗНЫЕ преобразования в такой степени и форме, в какой сама буржуазия их НИКОГДА еще не осуществляла, поскольку в такой степени и форме, переросших естественные буржуазные рамки, они уже противоречат ЕЕ интересам, но больше отвечают эксплуатируемым капитализма, отвечают задаче ускоренного перехода к коммунизму.

      С ТЕМ, ВОЗМОЖНО, удастся ДОБИТЬСЯ, чтоб русская революция была не движением нескольких месяцев, необходимых для решения буржуазной революцией буржуазных задач, а движением многих лет перманентного движения к коммунизму отсталой страны.

      Но перманентное движение нескольких революционных десятилетий к коммунизму в отсталой стране – а даже для самых развитых стран марксизм принимает целый ПЕРИОД превращения капитализма в (ранний) коммунизм – возможно только, если революционный пожар зажжет Европу и революционный подъем Европы окажет обратное воздействие на Россию.

                                                                            * * *

      Ленин представил великолепный план-прогноз того, чего в немалой степени УДАЛОСЬ достигнуть через ДВЕНАДЦАТЬ с лишним лет, с общим обоснованием возможности того, что удалось. А сравнение плана-прогноза и удавшегося в действительной истории позволяет зафиксировать и неизбежные слабости плана-прогноза с выходом на причины тех слабостей.

       Не только (к сожалению) безнадежные филистеры от марксизма обвиняют Ленина в левацкой ревизии марксизма, в том числе в плане ОПЕРЕЖАЮЩЕЙ революции в отсталой стране. Но ведь это Маркс и Энгельс итогово прогнозировали РЕВОЛЮЦИЮ рубежом XIX-XX века. Это они предложили концепцию Мировой революции и ее перманентных звеньев в ОТСТАЛЫХ странах. И это они же предположили возможность НАЧАЛА Мировой революции в крестьянской России, еще более отсталой, чем даже в 1917 году. МОЖНО привести ЦИТАТЫ. Но можно апеллировать к фактам истории и к марксистской теории, на основе которой создавалось ЦИТИРУЕМОЕ. 

      {Прежде отмечу, что уже в 1905 году, до работ по империализму с его неравномерностью, Ленин пишет о начале Революции “в одной, отдельно взятой капиталистической стране”, которой придется “в течение некоторого времени” подождать, пока революционный пожар зажжет Европу. И в рассматриваемой работе Ленин достаточно ясно говорит о сознательном факторе (опоре на опыт “Европы” и т. д.), но не использует неудачный термин “субъективный фактор”, который в духе домарксистского субъективизма обыгрывали потом фактические приверженцы субъективного подхода к истории, волюнтаризма и т. д..} 

      Английская революция XVII века началась выступлением против английского абсолютизма отсталой Шотландии (Шотландия позднее стала плацдармом феодальной реакции – повод подумать о возможности сталинистской реакции и при успешной Революции на Западе). В ходе Войны за независимость США переплелись буржуазная революция на Севере – и на Юге полное оформление “плантационного рабства”, скорее всего неканонического позднего феодализма (“плантационное рабство” на юге пришлось свергать Второй буржуазной революцией почти век спустя). Начало Революции 1834 года в Испании, установившей капитализм, переплелось с феодальной Карлистской войной, начавшейся РАНЬШЕ и подтолкнувшей Революцию. И пр.. Эти примеры – неравномерности из стихийной, естественной истории. Но если марксизм претендует на открытие глубинных законов общества, он фактически делает заявку на сознательный фактор, на возможность сознательного, научного вмешательства в естество стихии, на изменение, в том числе, естественного перехода от классового строя в послеклассовому, особенно в плане его существенного ускорения. Перманентные революции для отсталых стран – предложение МАРКСА и ЭНГЕЛЬСА по такому ускорению, с использованием опыта, достижений, помощи более развитых стран. Но первые Классики акцент делали на Революции в этих развитых странах, доросших, как они полагали, до естественного перехода к коммунизму. Стихийный переход в них нужно лишь сознательно НЕСКОЛЬКО корректировать, улучшать, ускорять и т. д.. Ленин же детально, практически приложимо разработал теорию перманентной революции для отсталой России, до ЕСТЕСТВЕННОЙ коммунистической революции далеко НЕ ДОРОСШЕЙ (что смакуют филистеры от марксизма).

       Если бы законы марксизма были бы известны много раньше, а революционеры эксплуататорских классов способны были бы принять эти законы, если бы они мечтали о большем, чем то, на что их толкало естество общества – уже якобинцы или Наполеон могли бы с невиданной еще полнотой выкорчевать поздний феодализм в Италии и Португалии с Испанией, странах Центральной Европы и быстро насадить в них передовые производительные силы, требующие только капиталистических отношений. И декабристы в России могли бы лет за 30 до действительной отмены крепостного права грамотно и опережающе сделать это доброе дело, досрочно установив поздний, без крепостничества, феодализм (какой в Англии и Франции господствовал с XV века, а в Центральной Европе – с рубежа XXIII-XIX) – если бы понимали, как грамотно развернуть классовую борьбу крестьян, если бы понимали гибельность своей страшной удаленности от народа и т. д.. Более того: успешная “декабристская революция” в году 1825 могла бы встряхнуть и “Европу”, истомившуюся в реакции Священного союза, разжечь пожар буржуазного развития – (с тем стимулировав Мировой революционный процесс с общим направлением к капитализму). И, может быть, революционный подъем “Европы” оказал бы обратное воздействие на Россию, способствуя победе капитализма задолго до 1905 года. Пролетариат марксистскую науку знал и не пугался ее, большевики от народа далеки не были.

                                                                           * * *

       Мечты Ленина о сознательной реализации ПЛАНА-ПРОГНОЗА на стихийной базе буржуазной Революции 1905 года не оправдались. Реализовался он позднее – на стихийной базе буржуазной Февральской революции (которая не сводилась к событиям февраля-марта). Но осуществился он благодаря осмыслению опыта Революции 1905 года и послереволюционной реакции, тщательному осмыслению опыта революционных поколений Запада, конкретным разработкам вопросов опережающей естество Революции – общему развитию марксистской теории, наконец. Играла роль и объективная специфика ситуации – формационно более переломной (феодализм уже, а капитализм еще слабы и т. д.), чем в 1905 году; с особой измотанностью отсталой России в Войне развитых стран; и др.. С тем возросла невиданная энергия рабочего класса и пр.. 

      Россия ХХ века наметила канон грамотной перманентной революции… До 17 года – подготовка целенаправленного ускорения естественной истории. Благодаря хорошей подготовке – в 17 году осуществление с невиданной еще полнотой демократических преобразований, программы-минимум, причем в рамках по-буржуазному “славной”, т. е. объективно куцей буржуазной революции. Начальные демократические преобразования осуществлялись не под особым руководством большевиков (лучшие из них не прибыли еще из тюрем и эмиграций), но при лидерстве пролетариата, в своей массе более или менее идущего за большевиками, ранее воспитанного большевиками. С тем в Октябре большевики хотя и не ввели (ранний) коммунизм, но установили власть (и затем отстояли ее), нацеленную на приход к раннему коммунизму, сразу вывели прогрессивные преобразования за естественные буржуазные рамки. И если эта власть не была каноном диктатуры пролетариата, она была рабоче-крестьянской при гегемонии пролетариата. Октябрь и Триумфальное шествие советской власти свершило в первую очередь пролетарское и полупролетарское большинство населения. А когда деревня, получив помещичью землю (и МИР), с тем став из полупролетарской мелкобуржуазной, летом 18 года заколебалась – Советская власть в деревне удерживалась с пролетарскими комбедами, пока мелкая буржуазия, испугавшись реставрации господства помещиков, не качнулась (при ВОЕННОМ КОММУНИЗМЕ!) опять к большевикам.

                                                                               * * * 

       Россия СВОИ задачи согласно ПЛАНУ-ПРОГНОЗУ к лету 18 года в основном выполнила – установила диктатуру пролетариата со спецификой крестьянской страны, довела прогрессивные преобразования до самых буржуазных пределов (в том числе – национализация помещичьей земли, против чего не возражали и кулаки, национализация банков и синдикатов, на что не роптали и многие мелкие капиталисты), начала разжигать пожар в “Европе”, во всем мире. Наступало время невиданной ситуации, в ПЛАНЕ-ПРОГНОЗЕ отмеченное словом ТОГДА. 

       История редко выражает собственную логику с безупречностью учебников – тем более в истории редко с полной логикой реализуются самые удачные планы и прогнозы. Ленин предложил схему: успешная перманентная Революция в России – детонация ею коммунистической Революции в “Европе” – обратное воздействие коммунистической революции на перманентную – и ТОГДА… Реальность, НЕИЗБЕЖНО, оказалась сложнее давней схемы. За несколько месяцев Триумфальное шествие советской власти установило в огромной стране рабоче-крестьянскую диктатуру с пролетарским острием, похабный Брестский мир позволил частично отвязаться от самой грозной интервенции. А настоящей Революции на Западе нет, с тем нет ее обратного воздействия на отсталую Россию. И что ТОГДА? 

       Во время и Маркса, и Ленина под общественными революциями обычно понимали события скольких-то месяцев и лет (не десятилетий). Если Мировая РЕВОЛЮЦИЯ названа именно так (не длительной эпохой революций и т. п.) – видимо, Классики принимали ее “нормальную революционную продолжительность”, по крайней мере, для совокупности КАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ стран разного уровня развития. Полемика Ленина и “левых коммунистов” показывает, что они принципиально не расходились в предполагаемых сроках распространения Революции на Запад (Ленин “лишь” акцентировал угрозу разгрома Революции в России до тех сроков, что создало бы дополнительные проблемы и для Революции на Западе). Но эти предполагаемые сроки затянулись сверх не только бесшабашных мечтаний “левых”, но и взвешенных расчетов Ленина. К лету 18 года первоочередные задачи советской власти были решены – настало время “поговорить о том, что мы сделаем “тогда”” – но еще без спасительной помощи уже победоносного западного пролетариата. И ТОГДА появились “Очередные задачи советской власти”, политика этой власти в 1918 году. Это не была политика введения даже раннего коммунизма. Это была политика относительно полного подчинения естественного капитализма рабоче-крестьянской власти, подчинения ее учету и контролю (т. с. революционный социал-реформизм) в интересах масс, ради ускоренного движения к коммунизму. В конце 18 года был заявлен продналог. Еще раньше царских чиновников “купили” зарплатой выше пролетарской. Брестский мир имел моментом политику мирного сосуществования. И т. д.. Эта “не революционная”, предНЭПовская политика не была просчитана Классиками заранее – хотя опиралась на их разработки о политике превращения капитализма в коммунизм для развитых стран, на разработки концепции перманентной революции, в том числе воплощала более ранние мысли Ленина. Эта политика, развиваемая и совершенствуемая, предполагалась до обратного воздействия на Россию канонической коммунистической Революции на Западе, которое (воздействие) позволило бы радикально изменить до того необходимо переходную, выжидательную политику на более прямую политику десятилетий собственно превращения отсталого капитализма в (ранний) коммунизм.

                                                                         * * *

       Даже многие марксисты поддались гигантской буржуазной волне, которая сейчас захлестнула мир, бывшие соцстраны, марксистское движение и пр.. В том числе многие марксисты принялись пенять большевикам за "военный коммунизм", как ошибку. Действительно – большевики особенно в 19 году повернули от предшествующей преднэповской политики к “политике коммунизма”, от ВВЕДЕНИЯ которого (даже раннего – социализма), открещивался ранее сам Ленин. А при переходе к НЭПу Ленин пару раз даже каялся за “военный коммунизм”, на радость тем марксистам, которых потащила отмеченная выше волна (см. на моем сайте - mag-istorik.ru - статью “Ошибка”). Тем не менее… 

       В 18 году Революция на Западе задерживалась сверх ожиданий. Напротив – буржуазный Запад все более вмешивался в события России, дополнил немецкую локальную оккупацию интервенцией других стран, способствовал в отсталой измотанной стране развязыванию гражданской войны. Еще до 19 года Ленин уже аргументировал крайние меры в духе “военного коммунизма” (продотряды и т. п.). К 19 году положение стало просто отчаянным, с чем относительно мирный путь подступов к коммунизму вынужденно сменялся политикой военного ВЫЖИВАНИЯ. ЭТА политика перекликается с политиками выживания якобинцев в Великой Французской революции, режимов военного времени буржуазных стран и прочих в отчаянных условиях буржуазных ужатий частной собственности, рынка и пр.. При многих конкретных недочетах принципиально другой советской политики в 19 году быть не могло. И эта политика была не продукцией теоретических разработок, а формировалась как цепь практических мероприятий, задаваемых отчаянной ситуацией – но с неизбежными коммунистическими пристрастиями ее авторов. А в ноябре 18 года началась революция в Германии, как бы начало долгожданной Революции на Западе. Эта революция, буржуазная, покончила с Брестской оккупацией, хотя больше почти ничего положительного в плане обратного действия не сделала. Но она (и дальнейшие события на Западе, в том числе советского плана) усилила коммунистический энтузиазм большевиков. Сплетение политики ВОЕННОГО выживания и КОММУНИСТИЧЕСКОГО энтузиазма сформировало конкретику “военного коммунизма”. И если бы начавшаяся Революция на Западе быстро развернулась в победоносную коммунистическую – “военный коммунизм”, с “нэповскими” коррекциями после завершения гражданской войны, мог бы стать исходной основой прямого движения к (раннему) коммунизму в России. Но революционные события на Западе, пройдя пик во время Гражданской войны, примерно с ее завершением утратили напор. И хотя до смерти Ленина революционный подъем в “Европе” сохранялся – внутри России приходилось рассчитывать в первую очередь на внутренние потенции отсталой, измотанной страны. Прямое движение хотя бы к раннему коммунизму было невозможно, политика военного выживания с приятными моментами (ограничение частной собственности и прочим “коммунистическим”, имевшим отношение к коммунизму примерно такое же, как первобытный ‘’коммунизм”) вынужденно была заменена политикой мирного выживания и медленных подступов к коммунизму в духе политики 18 года – похабным НЭПом, похабным мирным сосуществованием с империалистами. Упреки задним числом большевикам могут быть только за МАСЯЦЫ запаздывания с НЭПом. Это запаздывание преломили отмеченные покаяния Ленина.

                                                                 2 Ленинизм без Ленина. 

       НЭП – последняя генеральная линия, принятая при Ленине. После его смерти были: сомнительное углубление капиталистических сторон НЭПа в 1925 году; затем – лихое его перечеркивание; допинговое “строительство социализма”; надрывный разгром нацизма; трудное преодоление военной разрухи; и, наконец, малограмотное “строительство коммунизма”, с “окончанием” которого началось прямое скатывание к капитализму (фактически во главе с КПСС – СЛАВА КПСС). Притом, формально теоретическим обеспечением еще и начала Капстройки декларировался “ленинизм с улучшениями”. Фактически же сразу с отходом Ленина от дел началось нарушение ленинских норм в партийной жизни (буржуазные склоки фактических фракций с уничтожением побежденных и пр.). С тем развитие марксизма на его ленинской ступени затормозилось, исказилось. Заменить гения в сознательном факторе как-то могла только дружная работа лидеров Партии, самых способных ее членов (с поиском, воспитанием новых гениев или гения). Но уже первая Склока сразу затерла Троцкого, который был “Лично … пожалуй, самый способный человек” итогового ленинского ЦК. А дальше процесс дошел до 37 года с искоренением “ленинизма не по-сталински”, с насаждением “ленинизма” в интерпретации Сталина, с растворением ленинской партии в сталинистской фракции. Общие причины – перманентная революция в отсталой стране без помощи Революции на Западе; объективная недостаточность сознательного фактора, слишком сильно завязанного на одном гении, отсутствие после Ленина другого гения или единства талантов. Общий итог – “странности” реального социализма; его “крах” в конце ХХ века.

                                                                     3 После ленинизма.

      Разработки Ленина в начале ХХ века ни в коей мере не перечеркивали предыдущий марксизм – они дополняли, уточняли его: в первую очередь освещением реалий после Энгельса (империализм и пр.), детальной разработкой концепции перманентного движения в конкретной отсталой стране с переломной победой РАБОЧЕ-крестьянской революции. А с ней ТОГДА возникла невиданная ранее объективная реальность, данная нам в ощущениях, ТОГДА появились невиданные практические проблемы с новой формой материи и необходимость их теоретического осмысления, НЕВОЗМОЖНЫЕ для Первых классиков. ТОГДА не просто марксизм вообще, но и конкретно его ленинская ступень, получили необходимость дальнейшего развития. Однако и это, ново-ленинское развитие не отрицало прежний марксизм, только уточняло его некоторые моменты, главным образом дополняя, расширяя прежнее. Нечто вроде того, как классические термодинамика и электромагнетизм XIX века не отвергали ньютонианство, а расширяли его (до ХХ века физика оставалась признанно ньютонианской). До смерти Ленина как-то сохранялся Мировой революционный подъем, была надежда на скорую именно Революцию на Западе – и все далее по примерным прогнозам и планам всех трех Классиков. После Ленина было наломано немало “коммунистических дров”, но сразу после Ленина большевики оказались еще на высоте, вовремя констатировав начало “похабной” Стабилизации капитализма середины 20х годов. Однако и тогда почти никто не сомневался, что эта Стабилизация временная (годы – и это правильно), что скоро послевоенная агония капитализма продолжится и в обозримые сроки завершится победой Мировой революций (почти не правильно). С тем прогнозы и планы Классиков придется существенно корректировать, но не перечеркивать. И практика 30х-40х годов, казалось, подтверждала это – вплоть до, т. с., Мировой революции второй половины 40х годов.

       Но… Уже перманентная революция в России шла не совсем по Классикам: ядро Мировой революции в любом прогнозируемом варианте – Революция на Западе – слишком “запаздывало”. Без его обратного воздействия отсталой стране неожиданно приходилось выживать и при Ленине порядка десяти лет. Сейчас, почти век спустя после Октября (статья написана в 2011 году), когда произошел “крах социализма”, а в самых развитых странах – гораздо более развитых, чем они же век назад (тем более, чем тогдашняя Россия), чем любые соцстраны в любые годы – капитализм никогда не умирал, остается только повторить слова Энгельса в одном из его итоговых произведений: “История показала, что мы и все думавшие подобно нам были неправы. Она ясно показала, что состояние экономического развития … в то время еще не было настолько зрелым, чтобы устранить капиталистический способ производства”. Энгельс писал о “нашей” неправоте середины XIX века. Но неужели сейчас можно утверждать, что состояние экономического развития и на каком-то рубеже XIX-XX века было достаточно зрелым, чтобы устранить капиталистический способ производства именно в силу той зрелости, отрицать что “мы”, включая Классиков, очень во многом оказались неправы?

       Достаточно стабильный капитализм развитых стран второй половины ХХ века отличается не только от достаточно стабильного капитализма века XIX, но и от бурного, как-то переходного капитализма половины первой ХХ века. Нужно констатировать НОВЫЙ этап капиталистической формации (который Классики НЕ предвидели), сформировавшийся в предшествующие ему бурные десятилетия. Этот этап имеет черты сходства с ПОЗДНИМИ этапами рабовладельческой формации и феодализма. Например… Изменение с общим смягчением положения основных эксплуатируемых классов (раб на пекулии; раскрепощенный феодально-зависимый; современный пролетарий развитых стран, изменившийся настолько, что многие марксисты вообще потеряли поздний пролетариат – тружеников, по-прежнему живущих продажей рабочей силы и составляющих большинство населения США и др.). Очень важно, что поздние модификации эксплуатируемых классов рабовладельческого и феодального строя в чем-то предвосхищали тружеников последующих формаций – с тем вопрос об аналогии в отношении современных пролетариев и тружеников коммунизма. Далее – сильнейший за формацию государственный аппарат, его активнейшая социальная политика (доминат; абсолютизм; современное буржуазное государство). Наконец (хотя есть и еще моменты сходства) – культура, во многом отрицающая формационную классику и в чем-то предвосхищающая культуру последующей формации (культура Поздней Римской империи; Возрождение и далее до буржуазных революций; примерно культура ХХ века). Можно добавить, что странности "общества потребления" говорят о создании материально-технической базы коммунизма, а опасности при капиталистической системе ценностей ядерной энергетики, рыночного вмешательства в психику, в генетику и пр., также моментов пресыщенности МАСС того же "общества потребления", наконец, ТРЕБУЮТ замены той системы ценностей на более совершенную. С тем можно думать, что отмеченный этап является ПОЗДНИМ капитализмом и именно той ступенькой, между которой и (ранним) коммунизмом нет больше ступенек – только каноническая коммунистическая революция, ее звенья. Стоит подчеркнуть, что именно поздние этапы рабовладельческого строя и феодализма, при всех своих предвосхищающих будущие формации чертах, свергались революциями.

       С предлагаемыми констатациями приходится основательно пересмотреть ОСНОВЫ марксизма Классиков – и поскорее отказаться от вульгаризаций марксизма после Классиков. Выявившиеся черты углубленного сходства капитализма (тоже поздний этап формации и пр.) и других формаций (изученных сейчас лучше, чем при Классиках) позволяют ставить вопрос о канонических коммунистических революциях в развитых капиталистических странах только с примерного рубежа тысячелетий. Ранее – речь даже в самых развитых странах может идти только о вариантах перманентной революции, не по стихии действия законов марксизма, но возможной во многих случаях благодаря сознательному воздействию на эту стихию, благодаря пониманию тех законов. С тем – плюсы и минусы прогнозов и планов Классиков, успехи и неудачи их реализаций. Расчеты даже Классиков на естественные канонические коммунистические революции в развитых странах век назад, с тем слабый момент искусственной подготовки Революций, невозможность в самые стихийно выгодные моменты опереться на опыт более развитых стран и пр. помешали реализации как-то возможных перманентных революций в самых развитых странах, перманентно остающихся до сих пор самыми главными противниками любого перехода к коммунизму. Но понятный именно для марксистов отсталых стран, естественно до любого перехода к коммунизму не доросших, упор на сознательный фактор, и понимание большевиками нелепости расчетов на автоматическое крушение отсталого капитализма под действием ожидавшегося крушения капитализма развитых стран – позволил в России (не совсем по планам даже Классиков) длительный перманентный процесс даже без буксира развитых стран. Однако сознательный фактор оказался объективно недостаточным, чтоб довести перманентный процесс до его коммунистического финала (в реалиях большего потенциала капитализма, с тем особо изматывающей борьбы с ним и пр.), но все же ХХ век показал возможности сознательного фактора. Опыт социализма ХХ века (надо ясно понимать – не тождественного раннему коммунизму) бесценен для будущих перманентных переходов к (раннему) коммунизму отсталых стран на буксире передовых. Но он важен и для самого грядущего царства свободы сознательного выбора действительности из вариантов возможности, построения будущего с заданными свойствами – для отдельных людей и всего человечества. Грядущее общество – с его высочайшими производительными силами и сложнейшими производственными отношениями – вообще не сможет существовать без сознательного, научного самоуправления. Без сознательного фактора все более опасны и существование современного общества, и бесшабашный (с гражданской атомной войной и т. д.) переход к более совершенному. С тем развитие сознательного фактора – с учетом опыта первого в истории не только стихийного развития в ХХ веке – становится значимым для сохранения существования человечества. А объективной основой сознательно фактора может быть, в первую очередь, только совершенная социальная наука, марксизм. Раздел называется “После ленинизма” – не “После марксизма”. Т. е. предполагается переход на новую ступень марксизма(-ленинизма), а не отбрасывание его.

       С отказом от понимания перезрелого капитализма развитых стран рубежа XIX-XX века как позднего этапа формации (естественного кануна канонической коммунистической революции) можно определить его как перезрелый КЛАССИЧЕСКИЙ капитализм (после классического ЗРЕЛОГО, канонический образец которого – в Англии 50х-60х годов XIX века) – типа перезрелого классического рабовладельческого строя после кризиса полиса (но до перехода к позднему этапу в ходе кризиса III века Римской империи) и перезрелого классического феодализма (ленно-крепостного) после подъема городов и сопутствующих явлений (но до перехода к позднему этапу в ходе кризиса феодализма XIV-XV века Западной Европы). Этот ПЕРЕЗРЕЛЫЙ классический капитализм рубежа XIX-XX века в РАЗВИТЫХ странах (и главная основа тогда МИРОВОЙ эпохи империализма) просуществовал до кризиса 30х-40х годов и сменился тогда поздним. Перезрелые классические рабовладельческий строй и феодализм – базы самых острых классовых конфликтов (в античном Средиземноморье – восстание Спартака и т. д. конца с. э., вызревание христианства и т. п. начала н. э.; в Западной Европе XII-XIV века – ереси, крестьянские войны, движения горожан и пр.). Перезрелый классический капитализм – историческая база невиданного подъема пролетарского движения и марксизма, II Интернационала и пр.. Перезрелая классика докапиталистических формаций подготавливала новации поздних этапов (христианство поздней Античности, Реформацию позднего Средневековья в том числе) – и рабочее движение перезрелой классики капитализма подготовили социал-демократические режимы позднего капитализма. Но вырастание социальной науки, социалистической идеологии до марксистского сознательного фактора позволило ПОБЕДУ самой КРАЙНЕЙ “ереси капитализма”, соответствий которой (победе) не бывало на базе перезрелых рабовладельческого и феодального строя. Однако потенции сознательного фактора перезрелого капитализма реализовались не в его собственных, капиталистически прочных, рамках, а в более слабом звене – России, в 1905 году только начавшей входить в капиталистическую формацию, но пронизанной воздействиями самого передового тогда капитализма и его марксистского отрицания. По раннему капитализму – всей мощью марксизма от капитализма перезрелого. Успехи свержения капитализма в Октябре и далее приходится только констатировать. Но и “крах социализма” в самых развитых соцстранах – не самых развитых странах мира – приходится тоже только констатировать. И если не впадать в наивности поиска причин краха в изменах отдельных людей или даже прослоек (см. замечания Ленина по причинам краха II интернационала и т. п.), почему-то проигрыша “наших” спецслужб “ихним” и т. д. – акцент надо делать не на фенономе “краха”, а на фенономе ВОЗНИКНОВЕНИЯ И СУЩЕСТВОВАНИЯ социализма ХХ века – при производительных силах, стихийно требующих только капитализма, задолго до производительных сил, которым естественно соответствует коммунизм, сначала ранний. 

       С предложенных позиций нужно признать гениальность ПЛАНА-ПРОГНОЗА Ленина, дальнейших стараний Ильича по его реализации. Но остается только констатировать роковую ОШИБОЧНОСТЬ ТОГДА расчетов на НЕПРЕМЕННУЮ и именно КАНОНИЧЕСКУЮ коммунистическую Революцию на Западе, а с тем на перспективы движения к коммунизму отсталой страны на буксире передовых. Есть смысл (с учетом практики после Классиков) обозначить социализмом не ранний коммунизм, а неожиданное общество типа социализма ХХ века, самая глубокая суть которого по-марксистски – некапиталистические производственные отношения при капиталистических производительных силах. Такое общество не может быть естественным – может быть только искусственным, хотя бы отчасти сознательно сделанным. Беда – в изначально недостаточном сознательном факторе, что обернулось позднее победой стихии естества. ПЛАН-ПРОГНОЗ прилично рассчитал только СОЦИАЛИСТИЧЕСКЮ РЕВОЛЮЦИЮ – установление необычного общества на базе капиталистических производительных сил. Дальше – не слишком по ПЛАНУ-ПРОГНОЗУ – должна была бы быть длительная социалистическая квази-ФОРМАЦИЯ, альтернативная естественному капитализму, с квази-классами, квази-рынком, квази-государством и т. д., с какими-то этапами. При Ленине только нащупывался выход на ранний этап социализма, неудачно представленный СФРЮ и ПНР (многочисленное некооперерированное крестьянство и пр.), неоправданно быстро перечеркнутый в большинстве соцстран.. Просто пародией на классический социализм был “построенный социализм” типа советского в разных странах, с (авто)разгромом сознательного фактора в 30е годы утративший движущие силы искусственного общества, все более превращавшийся в громоздкую, неперспективную, СТИХИЙНО эволюционирующую систему. Постепенно не подчиненное сознательному фактору стихийное действие капиталистических производительных сил привело в действие механизм полного приведения в соответствие с собой производственных отношений соцстран.

                                                            4 Историческое место ленинизма.

       Первая ступень марксизма: установление глубинных законов стихийного развития общества, с тем создание основ сознательного фактора по изменению того стихийного развития и с тем первые практические подвижки в плане перманентного движения к коммунизму (организованное пролетарское движение и пр.). Главные фигуры – Маркс и Энгельс.

      Вторая ступень – органическое продолжение марксизма первой ступени, продолжение теоретических разработок, но акцент на практику перманентного движения (с актуализацией сознательного фактора), его переломные успехи сначала в отдельно взятой, отсталой стране. Изначально главная фигура – Ленин. Затем – все менее успешное продолжение ленинского задела, а еще позднее (с Большого террора 30х) – сползание с перманентного движения к коммунизму на перманентное движение к капитализму (при формальном количественном росте реального социализма) и финальный крах социализма. Как момент – все большая схоластизация официозного марксизма-ленинизма (но большие успехи марксистской науки в отдалении от официозного ее ядра). Важен и негативный, и позитивный опыт реального социализма.

      На обеих ступенях сказались изначальные общие недостатки марксизма – в первую очередь отсутствие общей модели всех формаций, с тем ВНУТРИ не закончившейся формации затруднения определения ее естественного финала, его характеристик, с тем трудности грамотных расчетов его искусственной оптимизации, с тем (опосредственно) малограмотное и все более демагогичное строительство коммунизма в далеко не самых развитых странах и с тем крах строительства и уже построенного. Никогда вполне не понималась роль объективного сознательного фактора, в перспективе по значимости для общественного развития все более сравнимого с действием производительных сил, недооценивалась исключительная роль в переходе от стихийного развития общества к сознательному первых ласточек последнего: Классиков марксизма (в том числе ими самими); а наработки Классиков в этом плане после Ленина все более вульгаризировались в субъективизме вождей и “субъективном (часто очень) факторе” идеологов.

       После краха социализма – особенно настоятельна необходимость поднятия марксизма(-ленинизма) на новую ступень, через критическое осмысление Наследия Классиков с учетом позитивного и негативного опыта социализма ХХ века, действительных достижений марксистской науки этого века.

                                                                         Дополнение.

      Ленин создавал важные теоретические работы. Но для понимания сознательного фактора важнейшая роль – практических решений Ильича… 

      Без твердой позиции Ленина не было бы, весьма вероятно, победы по первому параграфу Устава (многие истовые социал-демократы ИСКРЕННЕ не понимали непримиримости Ильича, сужающей перспективы безбрежной партии), не было бы вообще партии нового типа, большевизма, без чего не было бы Октября.

      Ленин в меньшинстве начал убеждать партию, что уже весной 17 года программа-минимум в достаточной форме и мере выполнена, что не нужно ПРИВЫЧНО заниматься теперь уже мелочной доводкой ее реализации, что своеобразие текущего момента (который можно упустить) требует начала борьбы за переход на новую ступень перманентной революции.

      Ленин в меньшинстве осенью 17 года начал агитацию за немедленное свержение Временного правительства, без ЕСТЕСТВЕННОЙ для марксистов, но чрезмерной оглядки на Запад.

      Ленин в меньшинстве, идя на исключительные меры, добивался подписания Брестского мира – против СТИХИЙНОЙ революционной непримиримости многих прекрасных большевиков.

       Ленин в меньшинстве стал требовать перехода к НЭПу, неизбежно похабному с точки зрения НОРМАЛЬНЫХ революционеров (и действительно опасному разложенцами и пр.), но необходимому, как Брестский мир, усиливая аргументацию своими покаяниями за прежний “военный коммунизм”.

       Во всех этих (и многих других) случаях судьбоносное политическое решение трудно было понять и принять только исходя из общей марксистской теории, из прежних политических решений. Нужно было не только великолепно знать общую теорию и прошлую практику – нужно было теоретически глубоко (ОЧЕНЬ СОЗНАТЕЛЬНО) осмыслить бесконечные тонкости практики новой.