Развитие марксизма.

                                                                  РАЗВИТИЕ МАРКСИЗМА
         Маркс и Энгельс сначала были гегелианцами, идеалистами-ДИАЛЕКТИКАМИ (ТЕЗИС). Потом “все мы стали сразу фейербаховцами” (Энгельс), метафизиками-МАТЕРИАЛИСТАМИ (АНТИТЕЗИС). Затем среди прочего лапидарно “Тезисы о Фейербахе” Маркса, переход на позиции ДИАЛЕКТИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА (СИНТЕЗ). С ТЕМ выход на новые общественные позиции: “Философы лишь разным образом ОБЪЯСНЯЛИ мир, но дело заключается в том, чтоб ИЗМЕНИТЬ его”, ДОСТАТОЧНО объясненный, НАДО понимать. “Тезисы о Фейербахе” – переломный момент в формировании марксизма: невиданного прежде объяснения мира для его изменения, ОСОБЕННО общества (для основательного изменения мира природы она была уже тогда объяснена сравнительно хорошо  естествознанием; прежде всего ньютонианством в широком смысле).
           САМЫЕ ОСНОВЫ марксистского обществознания были сформулированы НАВСЕГДА в 40е годы XIX века. Производственный подход к обществу: производственные отношения – ядро всех общественных; соответствие производственных отношений производительным силам; устойчивое развитие производительных сил и с тем изменение производственных отношений как основа истории; органическое единство исторически конкретных производительных сил и соответствующих им производственных отношений как способов производства, сути исторически конкретных обществ; с тем истолкование (ТОГДА известных) ступеней общества (Античности, Средних веков, Нового времени) как примерно производственных формаций (рабовладельческой, феодальной, капиталистической, которым предшествует более примитивная и наследует коммунистическая); рабовладельческое, феодальное и капиталистическое общества расколоты на классы эксплуатируемых и эксплуататоров, между которыми перманентная классовая борьба, для смирения которой в интересах эксплуататоров возникают соответствующие политические надстройки; доклассовое общество и коммунизм – качественно разные формации без классов и надстроек; формации (исторические качества) сменяют друг друга в ходе социальных революций (исторических скачков). С этих общих социологических позиций Маркс и Энгельс  подходили к разным проблемам общества, к вопросам научного коммунизма, к революционной практике. Банальность, что объясненный мир нужно изменять, сначала имела, в расчете на естественную назрелость коммунизма, ограниченное практическое значение, только как искусственная оптимизация естественно неизбежного. 
          Итог НАЧАЛУ формирования марксистской теории подвел Коммунистический Манифест, впервые представивший общественности новую научную идеологию. Он сделался программой Союза Коммунистов, нацеленного на марксистскую практику изменения мира, ставшую актуальной с “мировой революцией” 1848 года. В ней впервые ОЧЕНЬ значимо проявил себя пролетариат (чартизм в Англии, Июньское восстание в Париже и пр.). Первый практический опыт марксизма не был и не мог быть достаточно удачным в плане надежд первых марксистов, потому, что надежды базировались на объяснении мира еще недостаточном, чтоб предсказать актуальное естество или значимо изменить его.
           {Марксистская наука XX века основательно обосновала общую правильность ОСНОВ, но марксистская практика выявила значимые недостатки начального марксизма ЗА рамками САМЫХ основ. Формационная теория в середине XIX века еще не позволяла определить внутриформационное место самых развитых капиталистических стран. А 40е годы XIX века не были естественным кануном коммунизма ни в одной стране. Даже в Англии последующие 50е-60е были только пиком Формации (капитализм свободной конкуренции), ЗРЕЛЫМ капитализмом. ПОСЛЕ него Ленин обосновал ПЕРЕЗРЕЛЫЙ (ядро РАЗНОформационной мировой ЭПОХИ империализма), не финальный, как показала практика XX века. После системного кризиса (начавшегося крупнейшим в истории ЭКОНОМИЧЕСКИМ КРИЗИСОМ 1929 года, как симптомом перерастания производительными силами развитых стран перезрелой фазы) перезрелого капитализма в развитых странах 30х-40х годов XX века он сменился ПОЗДНИМ. Резонно зафиксировать полную структуру капиталистической формации, наглядно на примере Англии …  Ранний капитализм между Революцией XVII века и последствиями промышленного переворота на рубеже XVIII-XIX века; классический капитализм с фазами зрелой и перезрелой (переходом между ними в 70е годы XIX века: политика Дизраэли и пр.); поздний капитализм, утвержденный лейбористами в 1945-51 годах. 
          Соответственны исторические структуры других формаций. Рабовладельческий Рим: ранний этап до III века с. э.; зрелая фаза классического этапа на широком рубеже III-II века; перезрелая фаза Ранней Римской империи до III века н. э.; поздний этап при Поздней Римской империи по середину первого тысячелетия (в Греции до ее покорения Римом те же ступени с точным опережением века на два с половиной). Ранний феодализм (аллодно-общинный) во Франции между диктатурами первых Меровингов (сломившей рабовладельческий строй) и первых Каролингов (сломившей ранний феодализм), в Русском государстве между диктатурами Рюриковичей рубежа тысячелетий (сломившей дофеодализм) и Московских властителей середины второго тысячелетия (сломившей ранний феодализм); затем зрелый феодализм (ленно-крепостной БЕЗ значимых городов и соответствий им); далее – перезрелый, во Франции с подъема городов и сопутствующих явлений начала второго тысячелетия, в Русском государстве с вывода посадского населения городов из-под власти отдельных феодалов в 1649 году, после городских восстаний, и т. д.; затем поздний феодализм с изживания крепостничества и т. д. во Франции XV века, условно с 1861 года в России – до буржуазных революций. Для ранних этапов классовых формаций характерны многочисленные мелкие собственники; пережитки предыдущих формаций. В ходе первых социальных переворотов (частями их типичны аграрные перевороты – экспроприации многочисленных мелких собственников) устанавливаются классические этапы. Зрелые фазы – самые канонические для формации строи. Перезрелые фазы сохраняют классические строи, но они становятся более сложными, противоречивыми; формации проходят свои пики и начинаются их самоотрицания: обострения социальных противоречий, рост ересей (в капитализме социалистических, коммунистических), декадансы в культуре и пр. (“АНТИФЕОДАЛЬНЫЙ” декаданс культуры перезрелого феодализма во Франции и т. д. традиционно оценивается положительно). Характерны империалистические политики (эллинистическая экспансия и Римская ИМПЕРИЯ; крестовые походы и колонии; ИМПЕРИАЛИЗМ). Нередко усиление государства (принципат; сословные монархи и  позднее под влиянием более развитых стран “абсолютизм” с Петра в России; особый разговор по капитализму), в противном случае – жалкая участь (Греция; Германия  и позднее Турция). В ходе (после кризиса III века в Римской империи; после кризиса феодализма XIV-XV века в Западной Европе; после кризиса капитализма 30х-40х годов XX века) вторых социальных переворотов устанавливаются поздние этапы. Для поздних этапов показательно смягчение эксплуатации (перевод рабов на пекулий; раскрепощение; улучшение положения пролетариата), активная политика сильного государства (доминат; абсолютизм; даже неолиберальное государство); резкий разрыв с классической культурой (греко-римская с IV века; Возрождение; буржуазная с середины XX века) и разного рода идеологические реформации (христианская; протестантская; социал-демократическая).
             Переходы между формациями (социальные революции) и между этапами внутри формации (социальные перевороты) имеют канонически одну структуру. На примере Англии … После реставрации классического феодализма 1553-58 года (правление Марии Кровавой), завершающей второй феодальный переворот – расцвет феодализма позднего, с тем быстрый рост производительных сил (т. н. малая промышленная революция) и на его основе ГЕНЕЗИС (раннего) капитализма (“новое дворянство” и пр.). На рубеже XVI-XVII века – явное проявление нового уклада – АНТИЦИПАЦИЯ: распространение кальвинизма и Оппозиция в Парламенте, материализм Бэкона и деизм Чербери; пр. В первой половине XVII века РЕАКЦИЯ абсолютизма Стюартов на новый уклад. В середине века – РЕВОЛЮЦИОННЫЙ перелом –  неуклонно усиливающийся новый уклад свергает старый строй, становится строем новым. Режим Кромвелей 1653- 60 года ЗАКРЕПЛЯЕТ победу (раннего) капитализма. С тем победившая (ранняя) БУРЖУАЗИЯ устанавливает режим опереточной “феодальной” РЕСТАВРАЦИИ, призванной погасить уже не нужную буржуазии революционную, народную инерцию. С выполнением этой задачи Реставрация легко отбрасывается буржуазией – “Славная революция” 1688 года. Полная победа раннего капитализма обуславливает быстрый рост производительных сил (промышленный переворот) и на его основе генезис классического капитализма. 60е-80е годы XVIII века – антиципация нового уклада (демократические движения, реформы “новых тори” и пр.). С 90х годов – торийская реакция. После Наполеоновских войн (сгладивших внутренние конфликты в Англии), условно с 1815 года – борьба за власть ранней и классической буржуазии; первый канонический экономический кризис 1825 года ознаменовал экономическую победу классического капитализма. В 30е годы классическая буржуазия твердо встает у власти и закрепляет господство реформами. Режим реставрации 1841-46 устами своего лидера Пиля подтвердил лояльность к классической буржуазии, консервативная “Молодая Англия” существенной роли не играла. В 1846 году правительство Расселя “славно” покончила с хоть как-то серьезной реакцией ранней буржуазии (последующие консерваторы – правое крыло той же классической буржуазии).
           С предложенных позиций: 40е годы XIX века – завершение перехода от раннего капитализма к классическому в Англии (с финальным славным чартизмом), начало такого перехода во Франции и западной Германии (часть Революции 1848 года), еще только именно буржуазные революции в восточной Германии, Австрийской империи (РЕВОЛЮЦИЯ 1848 года). До коммунистической революции – больше половины Формации. А Классики полагают БЛИЖАЙШУЮ Революцию. Неверное приложение САМЫХ основ к конкретике недостаточно объясненного общества. Первые экономические кризисы правильно понимаются симптомами перерастания новыми производительными силами старых производственных отношений, но неправильно капиталистических вообще; а КЛАССИЧЕСКИЙ пролетариат, тогда только ФОРМИРУЮЩИЙСЯ, естественным ниспровергателем капитализма. От первого положения Маркс и Энгельс позднее отказались, дозрелость самых развитых стран до коммунизма перенесли  хотя бы к рубежу XIX-XX века. Но ошибочность видения пролетариата ЕСТЕСТВЕННЫМ могильщиком капитализма не изжита до сих пор, хотя тезис о НЕОБХОДИМОСТИ внесения в ЕСТЕСТВЕННО тред-юнионистский пролетариат социалистического сознания ИЗВНЕ идет еще от Каутского. Наряду с непониманием формационного места капитализма развитых стран XIX века (классический этап; не поздний) этому способствовало не четкое разделение двух форм классовой борьбы: эксплуататоров и эксплуатируемых одной формации в ее рамках как регулятора их совместных отношений; войны на уничтожение классов разных формаций на их историческом стыке. Сказалось и некритическое восприятие мифа буржуазных революций, что в революциях старых эксплуататоров свергают старые эксплуатируемые. Но классовый строй не устанавливали восставшие прежние эксплуатируемые. Марксистская наука XX века отбросила концепцию “революции рабов”. А Великая Французская революция очень наглядно показала, что массовой базой вандеи были МИЛЛИОНЫ крестьян, характер основного эксплуатируемого класса феодализма (наследников Жакерии) особенно сохранявших в отсталых регионах, где производительные силы и соответственно производственные отношения оставались особенно феодальными. Массовой базой революции стали крестьяне передовых регионов, где они уже превращались в кулаков, мелкую буржуазию и батраков капитализма, чему МЕШАЛ феодализм. А кулаки, вся до революции буржуазия – это не старые эксплуатируемые, а новые эксплуататоры, лишь ужимаемые старыми при старом строе. С позиций САМЫХ основ новые классы – преломления новых производственных отношений, появляющихся В САМОМ КОНЦЕ старой формации, когда новые производительные силы перерастают ее. Самые мощные естественные  выступления эксплуатируемых формации против эксплуататоров этой формации в рамках ее самой положения принципиально не меняют: восстание Спартака, Жакерия, чартисты и т. д. и т. п. Пролетариат, как новый класс, зародился и проявился в конце феодализма (чомпи в Италии XIV века и далее) – вместе с буржуазией и НЕОТРЫВНО от нее. В 40е годы XIX века зрело проявил себя КЛАССИЧЕСКИЙ пролетариат (вслед за КЛАССИЧЕСКОЙ буржуазией), не хотя бы ПОЗДНИЙ (современный в развитых странах). Он в СЕРЕДИНЕ Формации НЕ мог быть ЕСТЕСТВЕННЫМ ниспровергателем Формации. 
         И еще – перманентная революция: непрерывный переход от феодализма к коммунизму, минуя практически всю капиталистическую формацию. Чего ради с позиций ОСНОВ? Производительные силы феодализма практически РАЗОМ вырастут до коммунистических? Но даже при таком чуде нужно еще и чудо практически РАЗОМ приведения производственных отношения и всего прочего в соответствии с чудесно выросшими производительными силами. Или каким-то образом будет обеспечен настолько быстрый рост производительных сил, что при прохождении ими капиталистического уровня производственные отношения не будут успевать приходить в соответствие с ними и как-то удастся обойтись почти без них, как-то задавая всегда прокоммунистические? Но как все это? Подразумевалось, что будет примерно по второму варианту на БУКСИРЕ коммунизма в рамках Мировой революции. А  быстрые проскакивания даже целых формаций на своего рода буксирах известны: Америка от самого отсталого классового и развитого  первобытного общества через недолгий феодализм к капитализму в США и др; еще более показательно – от самого отсталого первобытного строя до почти сразу в капитализм в Австралии; быстрые модернизации до капитализма феодальных Южной Кореи, Тайваня; и др. Но в первых двух случаях был фактический импорт общества Европы при безжалостном подчинении и ИСТРЕБЛЕНИИ носителей местных формаций (“красные завоевания” не приемлемы при переходе к коммунизму). А во вторых двух случаях роль играла заинтересованность мирового капитализма обойти социалистические КНДР и КНР (без этого отсталые страны особо не “буксировались” бы). Но главная проблема: перманентная революция в России начала XX века БЕЗ буксира коммунизма (тогда его не могло быть нигде).
           В начале третьего тысячелетия “парадоксы марксизма Классиков” объяснимы без посягательства на САМЫЕ основы. Последний Тезис о Фейербахе – фиксация банальности: объясненное естество можно искусственно изменять.  Достаточно объясненная природа искусственно меняется давно. Дело за обществом (царство свободы будущего – сознательный выбор наиболее желанных, а не самых стихийно вероятных вариантов общества и отдельных людей). СОЦИАЛИЗМ XX века – первая, полусознательная еще попытка искусственного прокоммунистического общества на базе производительных сил, естественно задающих капитализм. Судьбы этого социализма показывают, что искусственное творение общества с заданными свойствами – это не реализация мечтаний бланкистов и прочих субъективистов, естественный мир объяснявших совершенно недостаточно, потому практически его не изменивших (максимум – 70 дней бланкистской Коммуны в отдельно взятом Париже против 70 лет даже не вполне марксистского социализма XX века на значительной части Земли). Не достаточно еще объясняющий марксизм не вывел из САМЫХ основ, но нашел с ИХ позиций путь к СОЦИАЛИЗМУ XX века, до сих пор не вполне осознав найденное. От середины капитализма до коммунизма исторически все-таки относительно близко. А основной эксплуатируемый класс последней классовой формации объективно особенно близок труженикам коммунизма (генезис которых – в САМОМ финале капитализма). Более того – XX век показал, что к коммунизму, минуя эксплуататорский строй, могут идти мелкая буржуазия на буксире пролетариата, араты Монголии и т. п. на буксире социализма (путь социалистической ориентации). ВНУТРИформационную классовую борьбу можно ИСКУССТВЕННО развернуть в борьбу МЕЖформационную. Отличие в этом плане пролетариата от других эксплуатируемых то, что он способен развернуться на борьбу за коммунизм без буксира другого класса, без буксира какого-то строя, только “на буксире” усвоенного извне марксизма. НО только МОЖЕТ, а НЕ ДОЛЖЕН; что подтвердила практика после Классиков. Все зависит от возможных случайностей ситуации, прежде всего – наличия зрелого марксизма и зрелых марксистов, в любом случае не обязательных.
          Особого внимания заслуживает затронутый выше “парадокс” социальной основы марксизма. Буржуазные идеологию, науки и др. как-то формировала буржуазия, буржуазная интеллигенция еще до свержения феодализма (кальвинизм и пр. для первых революций, Просвещение для Великой Французской и т. д.). Они не вносились в буржуазию извне, вызревали внутри ее. С марксизмом иначе. Сквозь все классовые формации проходит их внутренняя оппозиция, задолго до свергающих конкретные формации революций, к ним (и к новым классам) прямого отношения не имеющая: ереси разного рода, теоретические и практические утопии, прямые выступления угнетенных.  Достаточного научного обеспечения они долго не имели хотя бы потому, что общественной науки почти не было, а какая была – больше официозная. Но социальная наука постепенно, от формации к формации, развивалась, в качестве НАУКИ обретая некоторое объективное, надклассовое значение. В таком качестве она достигла пика в первой половине XIX века, когда Англия переходила к пику последней классовой формации и тем задавала планку для другим странам, когда обществознание еще поднимающейся КЛАССИЧЕСКОЙ буржуазии являло пик научной смелости, основанной на уверенности этой буржуазии в своей безусловной прогрессивности, несмотря на все противоречия ЕЕ СТРОЯ. Потому буржуазная теория создания стоимости ТРУДОМ ЭКСПЛУАТИРУЕМЫХ и дерзкие попытки улучшить НЕСОВЕРШЕННЫЙ строй оуэнистами в Англии, потому глубокая социологическая составляющая учения Сен-Симона и проницательная  критика буржуазного общества со стороны Фурье во Франции, потому пик диалектики и материализма в философии Германии. Дальше: либо только позитивистское собирание, описание, какая-то систематизация фактов, установление простейших закономерностей (с прикладным использованием даже высочайшей математики, ЭВМ особенно в экономике) с закручиванием всего этого изощренными теориями; либо выход за рамки буржуазной науки. Марксизм, при всех неизбежных начальных недочетах, вышел за эти рамки, в 40е годы XIX века, как раз тогда, когда оппозиция основного эксплуатируемого класса последней классовой формации показала свою значимость (что и отбило у буржуазии охоту слишком сильно понимать объективные общественные проблемы). Постбуржуазная наука и пролетарская “ересь” нашли друг друга, не вполне, но достаточно, чтоб в начале XX века, задолго до коммунизма, НАЧАТЬ творить мир с заданными свойствами.}
           Итак, неясные надежды  40х годов XIX века на скорое естественное свержение капитализма естественным пролетариатом, на перерастание “мировой революции” 1848 года в коммунистическую с перманентными звеньями на ее буксире не могли не быть ошибочны (потому тогдашний марксизм особенно не может быть священным писанием на все случаи жизни). А об искусственном изменении мира общества при условии его уже достаточного объяснения вопрос тогда четко даже не ставился (зачем, если развитые страны якобы практически дозрели до коммунизма, буксира для стран отсталых?). После почти мирового экономического кризиса 1847 года и “мировой революции” 1848 Маркс и Энгельс стали ЛИКВИДАТОРАМИ Союза Коммунистов,  ПОДЖИДАЛИ более мощного экономического кризиса, и т. д. Не только поджидали, конечно: развивали марксизм, собирали соратников – но все это в рамках ПРЕЖНИХ представлений. Долгожданный и прогнозируемый кризис 1857 года, более мощный, чем 1847, первый действительно мировой, грянул. Но надежды на как-то объясненное естество не оправдались: ни автоматического подъема пролетарского движения (который надо бы было оптимизировать каким-то новым союзом КОММУНИСТОВ), ни ожидаемого начала Мировой революции, призванной изменить мир, не произошло. Объясняющий потенциал прежнего марксизма оказался еще недостаточным, изменяющий мир – особо и не задействовался. С тем завершилась ПЕРВАЯ ступень марксизма (с моментами “детской болезни левизны” и “правого ликвидаторства”), начался его подъем на ВТОРУЮ ступень. 
                                                                             *     *     *
        Классики больше не рассчитывали на прямо приговаривающие капитализм экономические кризисы (действительно, даже Великая депрессия 30х годов приговорила в развитых странах не Формацию, а лишь ее классический этап), на автоматическую коммунистичность естественного пролетариата. Они занялись ПОДГОТОВКОЙ пролетариата (фактически внесением в него социалистического сознания извне) через НЕ коммунистические Интернационалы и долговременные рабочие партии без, по случаю, ликвидации их. Они углубляли объяснение мира в разных направлениях. Маркс создал социологию зрелого капитализма (КАПИТАЛ) и потому как-то капитализма вообще, включая после Классиков. Он тщательно осмыслил практику Коммуны – первого (не марксистского) опыта пролетариата по свержению капитализма, по управлению обществом. Очень важно – Маркс понял, что современный ему капитализм к собственно коммунизму НЕ готов, что ПОСЛЕ Революции ТОГДА должен бы был быть период (с диктатурой пролетариата – ГОСУДАРСТВОМ после Революции) целенаправленного превращения ТОГО капитализма (НЕ позднего, как и в России 1917 года) в коммунизм. Маркс предостерегал в 1870 году парижский пролетариев (более зрелых, чем в 1848 году, и в более развитом, чем тогда, капитализме) от выступления (но поскольку оно состоялось, при слабом участии слабых марксистов, не стал снобистски попрекать, на манер попреков Каутским и т. д. Октября, а стал поддерживать, советовать, как ДЕЙСТВОВАТЬ!). Маркс считал в 1870 году, что только Англия дозрела экономически до свержения капитализма (ее тогдашнего уровня США, Германия, Франция достигли к XX веку). В Письме (с черновиками) к Вере Засулич Маркс набросал наметки грядущего пути социалистического ориентации для докапиталистических стран. Оба Классика в предисловии ко второму русскому изданию Манифеста выдвинули положение о том, что даже тогдашняя Россия, за десятки лет до Октября, может НАЧАТЬ Мировую революцию. Маркс и Энгельс итогово рассчитывали, что естественно назревшая и субъектно оптимизированная марксистским движением Революция произойдет на каком-то рубеже XIX-XX века. Это практическое острие зрелого марксизма Первых Классиков. Из него исходили последующие марксисты, Ленин.
           И практика выводила на социалистическую революцию на Западе. Шел генезис социалистического пролетариата (внесение в естественно тред-юнионистский пролетариат марксистской идеологии и пр.). I Интернационал, марксистские партии вполне показали это. Буржуазия после даже немарксистской Коммуны ответила реакцией, особо проявившейся в “исключительных законах” 80х против социалистов в Германии. Но реакция провалилась: названные и подобные законы приходилось отменять, возник II Интернационал, более мощный, чем I, и сначала почти марксистский, марксистское движение ширилось. Энгельс в конце жизни уверенно прогнозировал скорый приход к власти социал-демократов. Действительно,  в Германии социал-демократы пришли к власти в 1918 году – И  ДЛЯ ТОГО ТОЖЕ, ЧТОБЫ СПАСТИ КАПИТАЛИЗМ ОТ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ПРОЛЕТАРИЕВ. Социалистическая революция на Западе разложилась (НАКАНУНЕ Октября) до свержения своего капитализма, как социализм XX века (после УСПЕШНЫХ социалистических революций) до построения коммунизма (НАКАНУНЕ коммунистической революции в развитых странах?); крах II Интернационала в 1914 году предвосхитил “крах социализма” в конце XX века. 
          Естественной коммунистической революции согласно прогнозам ВСЕХ Классиков не произошло и произойти в начале XX века не могло: САМЫЕ развитые страны проходили тогда перезрелый капитализм (перезрелый феодализм во Франции – за полтысячелетия до Великой Французской революции, в России – за век с лишним до Революции 5 года; перезрелый рабовладельческий строй Рима – за века до свержения Формации в середине первого тысячелетия). В России, где Февраль только сверг режим реставрации, подобно “Славной революции” 1688 года в Англии и Революции 1830 года во Франции, тем более коммунистической революции не было и быть не могло. России до коммунистической революции естественно оставалась практически вся капиталистическая формация. А перманентная революция, согласно ВСЕМ Классикам, могла произойти только на тянущем (изначально или немного позднее) буксире коммунистической. 
             Обвинения в антимарксизме Ленина, большевиков за Октябрь со стороны былых и нынешних центристов длятся век. Ленин действовал, видите ли, не по науке марксизма. Ведь наука позволяет только объяснять мир, предсказывать его естественное развитие и любоваться стихийной (автоматической) реализацией удачно предсказанного, максимум – сознательно плыть по стихии! Что объясненный мир можно и нужно изменять субъектно – это выше понимания дряблых социал-мещан. А изменение производством мира природы с объяснением ее естествознанием им не указ. Здесь нужно сказать о “вине” Первых классиков. Тезисы  о Фейербахе Энгельс опубликовал поздно и не заостренно, расчеты делались в первую очередь на естественную назрелость коммунизма в развитых странах, необходимого буксира для перманентных революций в странах отсталых. Что отсталые страны нужно ГОТОВИТЬ к Буксиру передовых, что даже при Буксире пролетариат отсталых стран должен осуществлять субъектно перманентную революцию длительное время ПРОТИВ естественного  действия марксистского закона соответствия, что немногочисленный в отсталой стране пролетариат должен увлечь за собой других трудящихся, задолго до ликвидации национальных проблем коммунизмом как-то решать эти проблемы отсталого общества – этого Первые классики не разжевали. Потому даже марксисты (Роза Люксембург и др.) путались, просто терялись, а лжемарксисты защищали капитализм от “преждевременного с марксистских позиций свержения”, раз автоматическая Революция стихийно не потащила и лжемарксистов ТОЖЕ в коммунизм. Во многом разобрался в нерешенных проблемах марксизма Третий классик, выведший марксизм на ТРЕТЬЮ ступень.
                                                                                *     *     *
           После смерти Энгельса МАРКСИСТЫ (не ревизионисты!) продолжали придерживаться ошибочного мнения, что развитые капиталистические страны начала XX века дозрели до коммунизма, до его роли Буксира. Но только Ленин четко понимал, что даже при расчете на Буксир, Революцию в ОТСТАЛОЙ стране НАДО ТЩАТЕЛЬНО ГОТОВИТЬ. Ленин успешно использовал наличный ТОЛКАЮЩИЙ “буксир Запада” – марксизм. Сначала он обосновал РАЗВИТИЕ КАПИТАЛИЗМА В РОССИИ, т. е и уже наличие пролетариата, КЛАССА (Маркс и Энгельс вынуждены были еще апеллировать к СЛОЮ разночинцев). Последний ФАКТ объективно позволял как-то использовать опыт рабочего движения Запада, рассчитывать на объективно уникальные социалистические потенции именно пролетариата задолго до коммунизма. А позднее Ленин обосновал вступление капитализма развитых стран в перезрелую фазу (перезрелые фазы других формаций ТОЖЕ отличались обострениями всех общественных противоречий) и подчинение перезрелому капитализму остального мира, переплетение по странам разных уровней развития, с тем большие, чем ранее, возможности перманентной революции в отсталой и России. Ленин принял тезис Каутского, что марксизм в пролетариат нужно вносить извне (подступ к четкому пониманию, что пролетариат естественно является только тред-юнионистским, формационно буржуазным, никак не естественным могильщиком капитализма), но пошел дальше Каутского не только в реализации тезиса. Не один пролетариат надо ДЕЛАТЬ социалистическим. С одной стороны, исходный субъект внесения социалистического сознания в пролетариат, т. е. марксисты, должны субъектно самоорганизоваться в такой авангард, чтоб его не разъела стихия капитализма – в партию нового (не буржуазного социал-демократии) типа. С другой стороны: как-то к социалистическому движению надо подключить мелкую буржуазию и особенно полупролетарское большинство деревни (в Средней Азии и т. д. эксплуатируемых и докапитализма). Нужно правильно решить национальный вопрос, чтоб этот, далеко докоммунистический фактор, не использовали реакционеры. Ленин в решающей мере  ОБЕСПЕЧИЛ в отсталой стране подготовку национального звена Мировой революции, поджидавшейся и центристами, фактически ОБНАДЕЖИВАЮЩИМИ большевиков предстоящим СВОИМ буксиром Запада. Обеспечил настолько, что перманентное перерастание буржуазной революции в социалистическую произошло в России даже БЕЗ толкающего Буксира КОММУНИЗМА (только с толкающим марксизма, опыта рабочего движения Запада) в более развитых странах. При этом Ленин не мог напрямую воспользоваться уже готовыми выводами из ОСНОВ или тем, что считалось таковыми. Осваивая вклад Ленина в теорию, надо, может быть, ОСОБЕННО осмысливать его судьбоносную ПРАКТИКУ. Из ОСНОВ марксизма можно, но сложно вывести необходимость партии нового типа – многие грамотные марксисты ее необходимости естественно не поняли. Очень неочевидные Апрельские тезисы естественно не смогли сразу понять многие прекрасные большевики. Подписание Брестского мира естественно встретило отчаянное сопротивление многих пламенных революционеров. И т. д. 
           Нужно оспорить связку мифов о том, что Революция во времена Первых классиков МОГЛА произойти сначала только в развитых странах, но противоречия эпохи империализма позволили ее в отсталой стране. Во-1 – в XIX веке Революции НЕ могло быть НИГДЕ (по естеству формационного места даже самых развитых стран и слабости еще субъектного фактора). Во-2, Маркс и Энгельс в 40е годы сами пытались делать Революцию в отсталых Франции и Германии до ее начала в самой развитой Англии, позднее допускали начало Мировой революции в России за десятилетия до Октября. В-3, взгляд Ленина на возможность НАЧАЛА Мировой революции в отдельно взятой и отсталой России ДО его работ по империализму, САМАЯ СУТЬ всего специфического ленинизма до 20х годов, лапидарно представлены в работе “Социал-демкратия и временное рев. правительство” еще 1905 (!) года … “… после невиданного размаха энергии рабочего класса в России, нам удастся разжечь … светильник революционного света перед темной и забитой массой, нам удастся, благодаря тому, что мы стоим на плечах целого ряда революционных поколений Европы, – осуществить с невиданной еще полнотой все демократические преобразования, всю нашу программу-минимум; нам удастся добиться того, чтоб русская революция была не движением нескольких месяцев, а движением многих лет, чтоб она привела не к одним только мелким уступкам со стороны власти предержащих, а к полному ниспровержению этих властей. А если это удастся, – тогда … тогда революционный пожар зажжет Европу ; истомившийся в буржуазной реакции европейский рабочий поднимется в свою очередь …… ”. Прерву цитирование; и тут же продолжу: “… и покажет нам “как это делается”; тогда революционный подъем Европы окажет обратное действие на Россию  и из эпохи нескольких революционных лет  сделает эпоху нескольких революционных десятилетий …” (строительство социализма в СССР на буксире Запада). Вполне в духе доимпериалистических представлений Первых классиков, с тем не просто план-прогноз Революции на буксире марксистского движения Запада, а вполне приличное изложение БУДУЩЕГО (отсталая страна идет к коммунизму некоторое время отдельно взято и пр.) – до прерванного цитирования. Дальше – ошибка в русле расчета всех Классиков на Западную революцию, на хотя бы послереволюционный буксир и для России. 
          Искусственная перманентная революция в России шла на базе естественного  перехода от феодализма к капитализму. Общая структура такого перехода (см. выше) применительно к России (точнее, к ее формационному ядру): после 1861 года поздний феодализм и потому генезис капитализма; антиципация в виде т. н. революционной ситуацией рубежа 70х-80х годов;  с тем последующая феодальная реакция (“Контрреформы” и пр.); реакцию, феодальную формацию “СМЕЛа” (настолько, насколько это решилась неСМЕЛая буржуазия, пуганная пролетариатом Запада и России) Революция 5 года; после  Столыпинщины, пародии на закрепляющие режимы Кромвеля и Наполеона – буржуазный режим феодальной реставрации в патологической форме (Распутинщина), Славно (без кавычек) свергнутый УЖЕ КРАСНОВАТЫМ Февралем. Перманентное перерастание буржуазной социальной революции в социалистическую не сводилось к перерастанию Февраля в Октябрь. Естественный генезис пролетариата при наличии разработанного марксизма позволил сразу генезис искусственный пролетариата СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО, его антиципацию – на естественной базе Революции 5 года. Столыпинщина и Распутинщина стали естественной основой фактически предреволюционной реакции перед социалистической революцией. Важная роль социалистов, активность пролетариата с красными знаменами и бантами, Советы и пр. показательны уже в Феврале. С Апрельских тезисов начался прямой переход  от первой фазы перманентной революции (НЕ ТОЛЬКО Февраля, но и от всей буржуазной социальной в широком смысле рубежа веков) ко второй. Стоит подчеркнуть, что социалистическая революция даже в узком смысле не сводилась к перевороту одной ночи в одной Столице и даже вместе с Триумфальным шествием Советской власти, а включала (как типично в революциях) Гражданскую войну, (специфический) “ВОЕННЫЙ коммунизм”. Затем, как типично в революциях, последовал режим (типа несколько реставрационно кромвелевского или наполеоновского в ДРУГОЙ революции) закрепления победы – НЭП, БЕЗ ожидавшегося Буксира вынужденно имевший ЧРЕЗМЕРНЫЕ черты реставрации (капитализма), но и в чем-то более жесткий, чем даже “военный коммунизм” (высылка буржуазных идеологов, запрещение фракций в Партии и пр.). А настоящая реставрация началась после Ленина, в 1925 году (бухаринско-сталинское опускание НЭПа ниже ленинских пределов). Как типично в реставрациях, дореволюционные силы активизировались – и реставрация была “тоже славно” (энергично и быстро; но фактически дергано, безграмотно) пресечена. Социалистическая революция в широком смысле (с искусственного генезиса социалистического пролетариата до “славного” 1928 год) закончилась. Начался ранний (неоправданно краткий до переворота 30х годов) социализм, начало социалистической эволюции до ранней фазы коммунизма. Эволюция сорвалась из-за отсутствия буксира хотя бы более развитых социалистических стран (если уж не коммунизма), из-за изматывающей борьбы с ЭТИМИ несоциалистическими более развитыми странами, из-за слабости субъектного фактора, с гением Ленина оказавшегося достаточным для проведения искусственной революции, но после Ленина не вполне достаточным для завершения искусственной социалистической эволюции, для собственного саморазвития. В 90е годы не достаточно обузданное субъектно действие (его последствий) капиталистических производительных сил завершило приведение в соответствие с собой производственных отношений. 
            Октябрь в примерно прогнозируемые Классиками сроки Революции, но только в отдельно взятой отсталой стране без хотя бы вскоре тянущего коммунистического буксира – это не по Классикам, в том числе не по Ленину до 20х годов. Не перерастание мирового революционного подъема после Первой мировой в коммунистическую революцию в развитых странах, буксира для остальных, было горькой НЕОЖИДАННОСТЬЮ для ВСЕХ марксистов, большевиков, Ленина. Возникла ситуация необходимости движения к коммунизму без Буксира не месяцы, как предполагалось, когда подписывалось похабное Брестское перемирие с империализмом и писались “Очередные задачи советской власти”, не годы, как ожидалось во время “военного коммунизма” и как-то революционного подъема на Западе. Правда, надежда на все-таки не слишком запаздывание Западной Революции сохранялась (и кризис капитализма 30х годов, на буксире СССР “мировая социалистическая революция” 40х  даже как будто оправдали надежду). Тем не менее, приходилось долго идти к коммунизму без Буксира, без, естественной, хотя бы косвенной, опоры на коммунистические производительные силы. Это не по прежним представлениям ВСЕХ Классиков. Это не по марксистскому закону соответствия даже в его “буксирном варианте”. Нужно было сдаваться на милость белогвардейцам – или переходить на ЧЕТВЕРТУЮ ступень марксизма, теорию движения к коммунизму ОЧЕНЬ СУБЪЕКТНО, не по естеству хотя бы косвенного действия марксистского закона соответствия. Собственно, Октябрь в отсталой стране без Буксира фактически проявил черты четвертого периода в третьем. Нужно было ВПОЛНЕ осознать этот факт.
                                                                               *     *     *
            Если бы мировой послевоенный революционный подъем перманентно перерос в Мировую революцию, не было бы нужды ПРОСТО отказываться от вынужденного “военного коммунизма”. Был бы переход на Буксире мирового коммунизма к мирному “коммунизму” с чертами в духе “Очередных задач советской власти”, чего-то от НЭПа, от “югославской модели”. И с быстрым изживанием всех пережитков капитализма. Но реальность вынудила начать строить коммунизм из того, что было внутри Страны: производительные сил раннего капитализма, что им естественно соответствовало; с использованием надстройки, рынка, кооперативов и прочих СОЦИАЛИЗИРОВАННЫХ пережитков классового общества. И приходилось не дешево покупать у самых развитых стран производительные силы, предполагаемо уже коммунистические. ПРИШЛОСЬ (так не хотелось!) начинать с НЭПа и мирного существования с империализмом. При таких условиях восстановление капитализма было реальной угрозой. Противостоять этому естеству должен был субъектный фактор: большевистская партия, сознательность рабочих, доверие к ним крестьян. И главное – марксизм уровня, выше прежнего. Уже переход к НЭПу и мирному сосуществованию с империализмом потребовал болезненного пересмотра прежних представлений. Но этого было мало. Надо было развить марксистскую теорию так, чтоб с ней идти и без Буксира против естества, как парусник без буксира парохода можно вести против естества ветра, грамотно используя это естество. Нужно было углубить пафос последнего Тезиса о Фейербахе с субъектной ОПТИМИЗАЦИИ естественного развития до субъектного СОЗДАНИЯ развития искусственного (немалый опыт чего был накоплен при подготовке Октября и отступлении к НЭПу, в формальных рамках лишь акцентирования некоторых моментов прежней  марксистской ортодоксии). 
          Задачу поставил Ленин в своих последних работах. С одной стороны, он предлагал конкретные меры преодоления естества отсталой страны. С другой – осмысливая уроки (полу)субъектного проведения социалистической революции в России, Ленин в статье “О нашей революции” поставил широкий теоретический вопрос об активном субъектном изменении естественной истории, фактически заостряя содержание последнего Тезиса о Фейербахе. Но еще при живом Ленине  началось замазывание его ЗАВЕТА, всего ленинизма (т. е. марксизма третьей ступени с выходом на четвертую). Сталин не был смещен, ЦК пополнился не рабочими от станка и пр. А работа “О нашей революции” вырванными цитатами использовалась для обоснования субъективизма в политике, для опошления субъектного фактора под одиозным СУБЪЕКТИВИСТСКИМ названием “субъективный фактор”. Субъектный фактор без Ленина оказался недостаточным, чтоб грамотно и успешно продолжить начатое Октябрем (точнее,  даже подготовкой к нему) движение к коммунизму в отсталой стране без тянущего Буксира, сам субъектно не столько саморазвивался, сколько постепенно размывался необузданной стихией отсталой страны, особенно опасно действующей даже на партию ленинцев, ее лидеров. Еще при умирающем Ленине начались буржуазные склоки в Партии, против чего Ленин предупреждал не только Сталина в Письме к съезду. Стихийное нарастание негативов было закреплено в 30е годы фактическим (САМО)разгромом хоть как-то ленинской партии, ужиманием роли рабочих, частичной экспроприацией крестьян. Процесс пошел: процесс приведения производственных отношений в соответствие с развиваемыми, но всегда капиталистическими производительными силами; процесс дошел в 90е. Процесс естественный, стихийный, при не существенных случайностях ЛЮБЫХ отдельных личностей, поскольку лидеры ИЗНАЧАЛЬНО не смогли хоть как-то заменить гений Ленина СПЛОЧЕНИЕМ талантов. Не получилось то, что Маркс фактически назвал периодом превращения НЕ финального капитализма в коммунизм, дохождение через социализм (прокоммунистический строй на базе капиталистических производительных сил) до ранней фазы именно коммунизма; не получился вполне переход на четвертую ступень марксизма. Но в XX веке реальный социализм – все же реальность, как и какие-то подвижки в развитии марксизма.
           Если искусственная социалистическая революция в нашей стране искусственно произошла на естественной базе революции капиталистической, то стихийное (до капстройки) сползание к капитализму шло на базе целенаправленного движения к коммунизму. Это движение по примерно представлениям сталинщины и постсталинизма будет изложено в понятиях, предложенных выше… С 1928 года – завершение социалистической революции, ранний социализм (послереставрационный НЭП). В рамках этого социализма – субъектный генезис социализма классического (индустриализация, кооперация, культурная революция и пр.). Были реакционные попытки разных чуждых элементов остановить правильный процесс, но их разгром позволил к концу 30х завершить социальный переворот перехода к классическому социализму, закрепленного Конституцией 1936 года. Перегибы в строительстве социализма (а где их не бывает, в каких революциях и переворотах не было!) были преодолены с пресечением ежовщины (как перегибы, с точки зрения буржуазии, буржуазных революций, реставрациями), бериевской “реставрацией” невинно осужденных (СЛЕДОВАТЕЛЬНО, не реабилитированные были осуждены правильно!). Четкая историческая структура Переворота несколько размыта по сравнению со структурами многих прежних социальных переворотов и революций, но ведь Переворот – искусственный. А дальше – непростое, но неуклонное развитие классического социализма к коммунизму (или сначала к позднему социализму?), вплоть до капстройки, неожиданно от Лукавого (или наши спецслужбы ПОЧЕМУ-ТО проиграли не нашим).
          Реальной я считаю другую картину … Сползание к капстройке намечалось сразу после Октября (в некотором смысле и раньше, особенно если видеть истоки сталинщины в Сталине до 17 года), начиналось тихо, как нацистский мотив в Ленинградской симфонии. Первый комендант Кремля П. Малкин в своих Записках приводит случай 18 года, когда было решено для членов семей ответственных большевиков устроить субботник по уборке территории Кремля. И начались возмущенные звонки тех БОЛЬШЕВИКОВ, всю жизнь самоотверженно боровшихся за строй социального равенства и лишь недавно вышедших из подполья и тюрем (издавна революционеры, въехавшие в дворцы реакционеров, стихийно становились, больше или меньше, сами реакционерами). Ленин, Маяковский, Макаренко и др. отчаянно, но не достаточно субъектно, боролись с бюрократизмом и другими пережитками и нажитками прошлого. При Ленине это как-то удавалось. После него в рамках самого начального, примитивного прокоммунистического социализма начался тихий ГЕНЕЗИС – пока социализма прокапиталистического (острие – буржуазные партийные склоки, отсечения части проверенных большевиков, деградация других; выползание непроверенных). Тихо сформировавшийся новый уклад АНТИПАЦИОННО проявил себя в страшном голоде 1932-33 года (хотя послевоенные разруха, начальная неурядица СССР были давно преодолены), того более – в политике ВЛАСТЕЙ по “преодолению” голода. Последовала слабо субъектная РЕАКЦИЯ еще достаточно прокоммунистических сил в 1933-34 году с перспективой смены негодного руководства партии и государства. “Реакция” была разгромлена в ходе РЕВОЛЮЦИОННЫХ, Т. С., событий середины 30х годов. “Революция” кончилась, как бы ТЕРМИДОРИАНСКИ, осуждением ежовщины, с практически сразу установившимся РЕЖИМОМ ЗАКРЕПЛЕНИЯ победившего строя: ПРОКАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО социализма, еще прокоммунистического строя, но со смещением вектора развития с направления к коммунизму на сползание к капитализму. Субъектный фактор (как-то ленинская партия, идейность рабочих и пр.) был подорван настолько, что сползание к капитализму (с погашением инерции движения к коммунизму) было вопросом времени (в реальности полвека). С победой прокапиталистического социализма жесткий сталинский режим его закрепления (опасный для каждого отдельного функционера, тягостный для многих из них имитациями большевистских традиций и пр.) был отброшен сразу после смерти Сталина. Начался режим реставрации прокоммунистического социализма (имитация возвращения к ленинским нормам, реабилитация многих репрессированных и др.) – Оттепель (ее “хрущевский” вариант – один из возможных). По выполнении задач всех реставраций, Оттепель была тоже легко, “славно” отброшена в 1964 году. Началось господство прокапиталистического социализма. И с тем начался генезис капитализма вплоть до подпольного капиталистического уклада с криминальными буржуазией и опять пролетариатом (не социалистическим!), классом капитализма, формационно отличным от социалистического рабочего класса. Но главными были все большее обрастание ухватками буржуазного чиновничества даже партработников, все большее равнодушие рабочих. РЕАЛЬНЫЙ социализм по определению всегда как-то прокоммунистичен; его еще не вполне разложившиеся  верхи против капитализма, к которому они не приспособлены; имитация движения к коммунизму (способ существования прокапиталистического социализма) неизбежно рождает изучение марксизма, вживание в роли коммунистов даже разложенцев, искреннюю коммунистическую убежденность лучших и т. д. Потому энтузиазм шестидесятников, потому новые надежды масс и попытки верхов что-то реально изменить после снятия Хрущева; потому андроповская Предперестройка  и позитивы начала Перестройки, потому еще результаты референдума по СССР 17 марта 1991 года. Но все это без значимого субъектного фактора (чуждого в целом верхам прокапиталистического социализма) было метаниями при устойчивой стихии приведения производственных отношений в соответствие с капиталистическими производительными силами, ее порождениями. Уже в конце 80х власть реально переходила в руки пробуржуазных сил (переходное двоевластие горбачевщины кончалось), в 90е годы ставшими буржуазными  (установившими капитализм), которые с 2000 года начали закреплять капитализм и как-то его облагораживать. Антисоциалистическая социальная контрреволюция в СССР свершилась (о возможном режиме “реставрации социализма” – разговор особый). На ее буксире – и в других странах социализма.
           Маловероятный в реальной истории идеальный социализм “существовал” в кино, радиопередачах и  книгах, в речах с трибун и в партийных документах, наиболее реально – в лучших песнях, некоторых нормах жизни. Все это потому, что реальный социализм не мог не имитировать идеальный. С тем можно реконструировать основные моменты последнего. После завершения социалистической революции (не идеальной, но к идеалу в реальных условиях близкой, может быть за исключением реставрации 1925-27 года, не обязательной в искусственной революции) – ранний социализм нэповской традиции, какие-то черты которого представлены в соцстранах зарубежной Европы, особенно Югославии и Польши. Этот социализм нежелателен десятилетия, как в последних названных странах, но порядка десятилетия необходим: чтоб дать народу передохнуть от прежних потрясений, спокойно ощутить преимущества социализма, чтоб подготовиться к грамотному социальному перевороту, чтоб субъектно развить субъектный фактор, поднять на новую ступень марксизм (в СССР ранний социализм был неоправданно скомкан). ЗАТЕМ (безграмотно, с насилием над трудящимися и перетряхиваниями верхов, но) был проведен социальный переворот превращения раннего социализма в классический (этот классический был уже прокапиталистическим, но старательно, и не только с помощью органов, имитировал прокоммунистический). Было и развитие понимания идеального социализма. Например, понимание, что с завершением превращения раннего социализма в классический,  с тем переходного социалистического (со времен внесения в него марксизма) пролетариата в социалистический рабочий класс и социалистической мелкой буржуазии в класс социалистических кооператоров, диктатура пролетариата должна смениться общенародным государством, полудиктатурой (только против отщепенцев и внешнего врага) двух социалистических классов (капстройка не показала большую стойкость рабочего класса по сравнению с колхозниками; если не наоборот). В идеальном социализме общенародное государство – близко коммунистическому самоуправлению. (Безграмотно и как-то лукаво, но) была поставлена задача целенаправленного строительства коммунизма в рамках уже построенного социализма. И пр. 
           Безграмотность и заинтересованное лукавство трепыхались и при Ленине, нарастали сразу после Ленина. Четвертой ступени марксизма в нужной форме не получилось. В главном марксизм “развивали” высшие партийные администраторы (с помощью консультантов и т. д.), не только не гении-теоретики, как Классики, а больше очень хитрые и натасканные, чем очень умные и знающие; “классики” по должности. Тем не менее, за рамками “генсековского марксизма” (все же как-то имитирующего именно марксизм) ученые развивали направления марксистской  науки ДАЛЬШЕ Классиков. Берусь утверждать это в плане всемирной истории и философских вопросов естествознания. Бузгалин отдает должное некоторым философам и экономистам. И пр. Т. е., четвертая ступень марксизма все-таки в наличии, только раздробленная, пришибленная администраторами. “Крах социализма” и с тем откат мирового коммунистического движения выразились и в кризисе марксизма на его неопределенной четвертой ступени. Тем более нужен переход на ПЯТУЮ ступень. Нужно глубже прежнего: переосмыслить ОСНОВЫ, объяснить разные стороны мира, особенно общественного (крайне важно понимание реального социализма и идеала), понять его естество и продумать его субъектное изменение в направлении коммунизма. Ниже мои соображения. 
           Но прежде о недопонимании проблем начала четвертой ступени современными последователями Маркса и Ленина. Среди даже ортодоксов стало модным слабо аргументировано или вообще декларативно поругивать классиков; больше Ленина – за запрет фракций в Партии, за демократический ЦЕНТРАЛИЗМ вообще и пр. Особое значение имеет пристегивание к поругиванию за “военный коммунизм” самого Ленина посредством выхваченного из огромного ленинского наследия его “покаяния” за “военный коммунизм” (обычно одного из двух в течение четырех дней – ПСС, т. 44, сс. 151 и 157). Можно не соглашаться с моим пониманием Февраля как точного формационного аналога “Славной революции” 1688 года. Но что в начале XX века Россия не была страной даже среднего капитализма (такими тогда были США и т. д., только через десятилетия РАЗВИТИЯ ставшие поздними капиталистическими) – это отрицать сейчас нелепо. Как и требовать от Ленина, большевиков в стране уровня начала капиталистической формации норм чуть ли не коммунизма. Объяснять надо не столько негативы и вынужденные меры  социализма на формационном уровне раннего капитализма (Англия года 1700), сколько сам факт (“русское” чудо!) существования хоть какого-то социализма на таком уровне без всякого буксира, кроме начальной марксистской науки и опыта рабочего движения Запада. В ОЧЕНЬ отсталой стране несколько лет военных ОПУСТОШЕНИЙ, страна в самом худшем за ВСЕ советские годы состоянии, на грани ВЫЖИВАНИЯ – а современным критикам Ленина подавай что-то вроде коммунистического самоуправления. АРГУМЕНТАЦИЯ Ленина за запрет фракций В ТЕХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ обычно не оспаривается, просто игнорируется. И Ленин, конечно, ВИНОВАТ, что ВЫНУЖДЕННЫЙ в конкретное время запрет фракций не был отменен ПОСЛЕ Ленина (в 1925 году был сомнительно усилен НЭП, правильно зафиксирована временная стабилизация капитализма; в струю была бы отмена запрета фракций, поскольку ОТЧАЯННОЕ положение в стране было преодолено, но это было невыгодно тогдашней уже господствующей фракции, как и далее, вплоть до того положения, когда фракции были уже немыслимы в монолитной сталинской фракции, ставшей партией). Что касается “покаяний” Ленина за “военный коммунизм”… Трудно сказать, почему Ленин “каялся” ДВА раза в течение ЧЕТЫРЕХ дней из нескольких ЛЕТ – и больше НИКОГДА в жизни (согласно ПСС). Ни тогда, когда переходили к НЭПу, ни итогово в конце своей жизни. Пусть даже человеческая слабинка, вроде негативного отношения Энгельса к славянам Австрийской империи. Но вырывать из нескольких лет даже два дня (обычно вообще один), победно  размахивать ВЫРВАННОЙ цитатой – это не марксизм, не наука вообще; это начетничество, демагогия, схоластика. Это излюбленный прием в партийных склоках 20х годов, погубивших Партию и перспективы социализма. И еще. Через несколько месяцев после перехода к НЭПу Ленин говорил относительно его: “Конечно, когда мы намечаем политику, долженствующую существовать долгий ряд лет, мы ни на минуту не забываем, что международная революция, темп и условия развития могут изменить все” (ПСС, т. 43, с. 340), КОНЕЧНО, с точки зрения тогдашнего МАРКСИЗМА. Это не вырванная цитата, противоречащая всему остальному по теме. Большевики пошли на Брестское ПЕРЕМИРИЕ, ни на минуту не забывая об ожидаемой Мировой революции – и даже только начало революционного подъема на Западе позволило изменить все в отношении похабного Бреста. Современные правые шатуны в марксистском движении, смакующие похабный, вынужденный, как Брестский мир, НЭП, забывают (?), что он никак не отвечал прежним планам большевиков при их расчетах, идущих от Первых классиков, на Мировую революцию. Эти же шатуны кокетничают с социал-демократией, которая и сорвала посильную для МАРКСИСТОВ Революцию в развитых странах, пусть не коммунистическую. Социалистическая в таких странах тоже изменила бы все в стране отсталой. Кстати – вряд ли Ленин в отсталой стране готовил бы национальное звено Мировой революции, если бы знал, что болтуны-центристы, обнадеживавшие большевиков рассуждениями о своей скорой социалистической революции, оставят страну Советов отдельно взятой не на недели, не на месяцы, даже не на годы. Этого не хотят понимать современные центристы.
                                                                           *     *     *
            Эпоха империализма глобализировала мир в немыслимой прежде степени, началось время эпох единого мира. Асинхронная формационная история стран не кончилась, но синхронные события формационно разных стран стали складываться в общую мировую систему, которая корректировала локальные частности. Главную роль играла группа самых развитых стран, которые достаточно дружно задавали мировой переход от эпохи доминирования перезрелого капитализма к эпохе доминирования позднего. В начале XX века на базе МИРОВОЙ научно-технической революции (электричество с радио, двигатель внутреннего сгорания и транспорт с ним, большая химия с новой металлургией и пр.) происходил МИРОВОЙ ГЕНЕЗИС позднего капитализма (новые формы организации производства и т. д.). Первая МИРОВАЯ война (пик противоречий империализма) как-то подравняла историю разных стран, вызвала в них схожие послевоенные явления. К (с довоенных времен) режимам Вильсона в США и Ллойд-Джорджа в Англии, предвосхитившим политику позднего капитализма, веско добавились послевоенное правление социал-демократов в Германии, схожие правительства в других странах (асинхронно – колоритный Народный Фронт в несколько отстающей Франции), имел место МИРОВОЙ международный революционный подъем невиданных прежде масштабов (в России с выходом за рамки капитализма) – МИРОВАЯ АНТИЦИПАЦИЯ второго переворота. Межвоенная стабилизация повлекла за собой МИРОВУЮ РЕАКЦИЮ перезрелого капитализма, в условиях мирового просперити принявшую умеренные формы (республиканцы в США, консерваторы в Англии, не социал-демократы в Германии и т. д.). МИРОВОЙ экономический кризис 1929 года (симптом переастания производительными силами производственных отношениий перезрелого капитализма) придал реакции одиозные формы: нацистский режим в Германии (и завоеванной Франции), мюнхенский в Англии, Хью Лонг в США и др. Вторая МИРОВАЯ война в рамках капиталистического мира была борьбой, прежде всего, приверженцев уходящего перезрелого капитализма и надвигающего позднего. Еще Новый курс в США и синхронное правительство социал-демократов в Швеции, но особенно значимо послевоенные антифашистские режимы в других развитых странах Европы утвердили МИРОВОЙ ПОЗДНИЙ капитализм. Смена всех этих режимов более консервативными в 50е годы означали наступление МИРОВОЙ РЕСТАВРАЦИИ. После нее с 60х годов – МИРОВОЕ господство ПОЗДНЕГО капитализма (к нему подтянулись Япония, Канада и Австралия, в Европе Италия, позднее Испания и др.).
           Поздние этапы всех формаций предвосхищают следующие формации (начиная с позднего родоплеменного, на базе производящего хозяйства и пр. в чем-то предвосхитившего первую классовую формацию). Потребительская экономика с социальным государством, особенно в социал-демократическом обрамлении, предвосхищает коммунизм (в самых развитых странах может быть не меньше, чем реальный социализм в не самых развитых и при более выматывающей борьбе с более сильной противоположной системой). Но как пред- и профеодальный поздний рабовладельческий строй Поздней Римской империи был свернут феодальными революциями в середине первого тысячелетия, как пред- и прокапиталистический поздний феодальный строй с XV века в Западной Европе и после 1861 года в России были свергнуты революциями буржуазными – так пред- и прокоммунистический поздний капитализм современных развитых стран будет свергнут в ходе коммунистической революции (уже идущей на реакционной ступени?), буксире мирового свержения всего эксплуататорского строя разного (внутри)формационного уровня.
            Установившийся поздний капитализм развивался (с помощью сильного государства – как все поздние этапы классовых формаций) быстро и оптимистично до 70х годов XX века. Можно предполагать в каких-то явлениях позднего капитализма ГЕНЕЗИС коммунизма, с тем видеть в Новых левых и пике социал-демократии АНТИЦИПАЦИЮ коммунистической революции. Кризис 1973 года прервал бодрое развитие позднего капитализма – можно думать, что производственные отношения позднего капитализма стали тормозом развития производительных сил, этот капитализм стал формационно РЕАКЦИОННЫМ. Началась эпоха неоконсерваторов, новых правых, началась постмодернистская опустошенность буржуазно мировоззрения.  К XXI веку неоконсервативная реакция начала разлагаться (ср. с разложением реакционного режима во Франции накануне Великой Французской революции и т. п.). Тогда историческая миссия альтердвижений начала XXI века – РЕВОЛЮЦИОННОЕ свержениие (его начало?) КАПИТАЛИЗМА в развитых странах? ЕСЛИ ТАК – почему срыв?
          Реальный социализм XX века не менял развитие капиталистической формации в принципе, по силам всегда уступал капиталистической системе – но как-то держал ее в напряжении, в том числе в идеологическом. Всегда буржуазии желанный, но все же достаточно неожиданный “крах социализма” на пике его мощи не мог не снять скачком напряжение капитализма, придать дополнительные ему силы как раз тогда, когда сам капитализм, возможно, стоял уже на пороге краха, как формация. Реальные марксизм, социализм и раньше во многом дискредитировали себя (реальный марксизм и Новые левые печально не нашли друг друга; реальный социализм давал материалы для своего шельмования). Но с их “крахом” была дискредитирована вообще сама идея строя, лучшего, чем капитализм (тем более под его более благозвучными названиями); и исчезла главная хоть как-то реальная антикапиталистическая сила. А идея, овладевшая массами материальных людей, становится материальной силой. Анти-идея – тоже. В 1987 году буржуазные аналитики уверенно прогнозировали экономический кризис, сравнимый с Великой депрессией 30х годов. Такой кризис, возможно так же заказал бы поздний капитализм, как названная Депрессия – перезрелый. Но, возможно, процессы в СССР 87 года, других соцстранах уже давали надежду, овладевшую массами капиталистов. Потому материальный срыв ожидаемого Кризиса? В любом случае капитализм просто укрепился в разных отношениях (идеологическом – может быть, прежде всего) за счет бывших соцстран, протянул свое существование на десятилетия. Но он опасен с Хиросимы и Нагасаки, сейчас более того и не только атомным апокалипсисом. Наверное, промедление времени смерти подобно, совсем не фигурально. В этой ситуации исключительна роль марксизма. 
        Независимо от степени правильности и неправильности моих предложенных разработок, вряд ли можно сомневаться, что капитализм наконец-то (не как при Марксе, Энгельсе и Ленине) объективно подошел к своему естественному финалу. Во всяком случае, марксистам надо определиться с этой проблемой (иначе все действия и планы гадательны). А при решении ее в предложенном ключе – субъектно поднять теорию и практику марксизма, СЕБЯ на ПЯТУЮ ступень для успешного проведения естественных коммунистических и перманентных революций в рамках Мировой. Нужно определить – не только выявить (как И. Д. Котляров и др.?), но и дать им политэкономический анализ – НОВЫЕ, объективно, естественно ИМЕННО прокоммунистические общественные силы (может быть и “новых капиталистов” по аналогии с буржуазным “новым дворянством” в Английской революции?), помочь им ИЗВНЕ быстрее понять своею историческую миссию  много раньше, чем они дойдут до этого сами, фактически нерационально заново открывая марксизм. И исторический долг марксистов не дать стать вандейской силой пролетариату, заново подняв его выше его естественно внутриформационного статуса. А если это удавалось на ранних ступенях капитализма в отношении эксплуатируемых, то, может быть, подобное удастся в отношении какой-то части эксплуататоров ФИНАЛА формации. Это было бы замечательно в плане предотвращения гражданских войн при наличии современного оружия (только бы при этом на время самим марксистам не попасть социал-демократовски под хитрое влияние отмирающего класса эксплуататоров). Нужен грамотный анализ реального социализма XX века, с убедительным для масс объяснением его негативов и позитивов. Нужно ясное, доступное и массам, представление первой фазы уже собственно коммунизма, которую по-разному как-то предвосхитили поздний капитализм и реальный социализм (речь не о пресловутой конвергенции противоположных систем, а об отталкивании от них ввысь, с удержанием всего приемлемого из обеих). Нужны планы-прогнозы (в духе ленинского 1905 года: ПСС, т. 10, с. 14) коммунистических и перманентных революций по странам, нужна организация их движущих сил в этих странах (более новая, чем в XX веке в развитых; качественно обновленная в отсталых). Нужно четкое понимание качественного различия коммунистических революций и социалистических даже XXI века, даже на буксире коммунистических, различия даже самой ранней фазы коммунизма и даже самой совершенной фазы превращения отсталого общества в коммунистическое после социалистических революций. Нужно еще много чего, чтоб Мировой прямой и перманентный переход к коммунизму произошел в оптимальных формах, максимально быстро и безболезненно – гарантировано от гибели или отката человечества в результате атомного апокалипсиса или чего-то подобного.
                                                                                *     *     *
            Разные моменты предложенного материала отражены в статьях на сайте mag-istorik.ru: Марксизм, Ленинизм, Формационный подход к истории, Социализм, Рубежи и пр.
                                                                            ПРИЛОЖЕНИЕ
           Маркс и Энгельс раздельно пришли к основам марксизма в схожих общественных условиях (не случайно?): юность – в самой развитой части Германии, на уровне Франции после буксира Великой Французской революции; молодость – в Берлине, столице еще феодальной Пруссии и центре тогдашней немецкой мысли; затем – все более за рубежом своей страны. Но и Ленин формировался в близких формационных условиях (не случайно?). Зарубежная континентальная Европа вообще, Германия в этнических границах в частности, Пруссия в политических границах в особенности  первой половины XIX века были (с Великой Французской революции и ее буксира) раннекапиталистическими в западных частях, позднефеодальными в восточных до революции 1848 года (и с антикрепостнических реформ рубежа XVIII-XIX века). К западу была передовая Англия, к востоку – отсталая Российская империя. Точно также Россия в политических границах примерно через полвека была ранней капиталистической на западе в результате Восстания 1863 года в Польше и Литве, несколько более ранних реформ в Латвии и Эстонии, с начала XIX века в Финляндии; позднефеодальной в основных регионах до Революции 5 года (и с 1861 года). К западу была передовая “Европа”, к востоку – отсталая российская и не российская Азия. Маркс и Энгельс значимо заявили о себе Коммунистическим Манифестом и Союзом Коммунистов перед формационно комплексной Революцией 1848 года разных стран. Ленин значимо заявил о себе работой “Что делать?” и Партией нового типа перед формационно комплексной в огромной стране Революцией 5 года. Марксизм первой ступени и ленинизм формировались в близких формационных условиях. Но Ленину уже не нужно было создавать основы марксизма. А в разных эпохах передовой Запад был внутриформационно существенно разным. Маркс и Энгельс еще могли рассчитывать на какое-то естество движения к коммунизму в формационно комплексной зарубежной континентальной Европе, якобы исторически близкой к коммунизму. Ленин уже не мог рассчитывать на подобное через полвека в формационно близкой России, уже явно отсталой. Потому после Революции 1848 года Маркс и Энгельс ликвидировали Союз Коммунистов и отложили Коммунистический Манифест, а Ленин после Революции 1905 года боролся против ликвидаторов и обеспечивал реализацию Программы партии. Потому Маркс и Энгельс только после кризиса своих ожиданий в связи с кризисом 1857 года по-настоящему еще только начали готовить пролетариат и т. д., а Ленин примерно через полвека после них возглавил уже подготовленный пролетариат в Октябре.