К дискуссии между А. В. Бузгалиным и М. В. Поповым

         К ДИСКУССИИ МЕЖДУ А. В. БУЗГАЛИНЫМ И М. В. ПОПОВЫМ (АЛТЕРНАТИВЫ 103)
        (Дискуссия посвящена диктатуре пролетариата, демократии и народовластию в СССР.)
          Сначала о терминах и понятиях. К ДИКТАТУРЕ ПРОЛЕТАРИАТА цепляются буржуазные пропагандисты и мещане, как к чему-то нехорошему, связанному с беспредельным насилием, противопоставляя ей кроткую БУРЖУАЗНУЮ ДЕМОКРАТИЮ. Означенная публика будет соответственно цепляться и противопоставлять в любом случае, при любых терминах. Марксистам это цепляние и противопоставление нужно принимать как факт (вроде комаров в лесу и т. п.) и разъяснять людям их лживость. 
           Термин ДИКТАТУРА (однокоренной с терминами ДИКЦИЯ, ДИКТОР, ДИКТАНТ, ДИКТОВКА) по своим античным источникам корректен. Диктатура диктует условия, предписывает (общий корень со словом ПИСАТЬ) к исполнению  – как родители детям, преподаватели учащимся, начальники подчиненным, капиталисты нанятым пролетариям, буржуазное государство своим гражданам и пр. Указание, предписание – типично без насилия, если объект указания, предписания не упирается. Но обычно указание, предписание – пустой звук, если не подкрепляются средствами принуждения к упирающимся – “А я бы Повару иному …” (революционный террор в ответ на контрреволюционный, шалуна в угол и пр.). Самая распрекрасная буржуазная демократия имеет полицию с дубинками и т. д.
          Термин ДЕМОКРАТИЯ по своим античным истокам – власть демоса, разделенного на классы, который типично не составляет большинства населения (без рабов, метеков, типично всех женщин). Марксисты признают понятия РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКАЯ и буржуазная демократии, феодальная ВОЛЬНИЦА. Буржуазная демократия – ВЛАСТЬ (с атрибутивным насилием), как все КРАТИИ по переводу – диктует, предписывает и принуждает к исполнению продиктованного, предписанного. Она показательна формально равными правами для всех при крайне НЕ РАВНЫХ возможностях всех. Т. е. является фактически демАкратией, демагогократией, властью демагогии, демагогов (ПОТОМУ и полицейские с дубинками, и пр.). Особую демократичность СВОЕЙ власти буржуазия обосновывает тем, что эта власть избирается, контролируется, критикуется и т. д. народом, которому диктуют, предписывают, как это делать, боссы на работе, законы о митингах и т. п., особенно официозные (буржуазные) СМИ, которые зомбируют голосовать за разные (плюрализм!) БУРЖУАЗНЫЕ партии, шельмуют марксистов (у них нет материальных возможней официозных СМИ для агитации). А яркие оппозиционеры скупаются или прессуются, не всегда физически, но доходчиво. ДемАкратия! При коммунизме – не любая кратия, а общественное самоуправление, можно СКАЗАТЬ – истинное НАРОДОвластие. Вся власть советам, рекомендациям, логическим обоснованиям, научным разработкам, понимаемым или просто принимаемым с доверием решениям специалистов и т. д.
            Термин ПРОЛЕТАРИАТ по своим античным истокам – бедные, которые в эксплуататорском обществе в большинстве. Пролетариат капитализма – класс СОБСТВЕННИКОВ (в отличие от рабов и др.) особых средств производства рабочей силы, ПРОДАВЕЦ произведенной рабочей силы и ПОКУПАТЕЛЬ предметов потребления для производства рабочей силы (как капиталисты в целом – собственники обычных средств производства, продавцы произведенных предметов потребления и покупатели рабочей силы для производства предметов потребления). Т. е. пролетариат – единственный ОСНОВНОЙ (другие – рабы, феодально-заисимые) класс эксплуатируемых, формально отличающийся от “своих” эксплуататоров “лишь” своей отраслевой спецификой средств производства и их подушевым количеством. Это – важнейшая рыночная основа базарной демократии капитализма. Средствами производства рабочей силой при капитализме владеет в принципе каждый, но только пролетариат только ими.
          ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА (не СОЦБЮРОКРАТА от имени рабочих) В САМОМ ПЕРВОМ приближении – это диктатура большинства в странах, где большинство населения – рабочие; и диктатура большинства трудящихся при ВЕДУЩЕЙ роли рабочих в странах, где рабочие в меньшинстве. Потому это самая демократическая в возвышенном понимании термина власть.
          ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА – программный лозунг для СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ПРОЛЕТАРИТА капитализма, который (С. П.) появляется с усвоением ИЗВНЕ пролетариатом тред-юнионистским социалистической идеологии. Социально-экономически он остается классом капитализма, но идеологически – является классом социализма.  Мелкая буржуазия в массе до конца капитализма остается формационно полностью капиталистической, даже если тянется за социалистическим пролетариатом. 
         ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА самое реальное значение имеет во время социалистической революции, когда социалистический пролетариат ТОЛЬКО СТАНОВИТСЯ диктатором и с тем верховным собственником всех средств производства, потому трансформируется в формационно иной СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ РАБОЧИЙ КЛАСС. В крестьянской стране социалистическая революция без привлечения мелкой буржуазии невозможна. В России и др. Революции даже укрепили мелкую буржуазию, дав крестьянам землю. Тем не менее, главную роль в Октябре и при Триумфальном шествии советской власти играло еще пролетарское и полупролетарское большинство города и деревни. А когда деревня, получив землю и став преимущественно мелкобуржуазной, в 18 году заколебалась, сколько-то месяцев Советская власть держалась рабочими Советами в городах и батрацкими Комбедами в деревне.
           С завершением Революции социалистическая диктатура при РАННЕМ социализме – диктатура РАННЕГО социалистического рабочего класса, который персонально и в разных аспектах еще близок социалистическому пролетаиату, но уже является (не вполне пока реально) верховным СОБСТВЕННИКОМ всех средств производства, хотя в частном порядке при НЭПе нетипично может работать на нэпмана, быть безработным и т. п. С тем сохраняются МАРГИНАЛЬНЫЕ капиталисты СОЦИАЛИЗМА. Мелкая буржуазия раннего социализма является социалистической, что задается диктатурой раннего социалистического рабочего класса. В крестьянской стране социалистическая диктатура, не нашедшая общего языка с мелкой буржуазией, не приобщившая ее к себе, не устоит.
          В ходе социалистического переворота (в СССР 30х годов, например), ранний социалистический рабочий класс превращается в КЛАССИЧЕСКИЙ (исчезает безработица, нелепая для представителей диктатуры, и пр.). А социалистическая мелкая буржуазия превращается в класс СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ КООПЕРАТОРОВ. Пережиточные капиталисты исчезают практически полностью. С тем социалистическая диктатура становится диктатурой ДВУХ социалистических классов (в каждом из которых существуют  слои работников физического труда, служащих, интеллигенции и пр.). Великая Отечественная война и Капстройка не показали какой-то качественно особой социалистической стойкости социалистических рабочих против социалистических кооператоров. 
          Социалистическая диктатура даже Революции и раннего социализма – не совсем государство, диктатура большинства против меньшинства (нэпманов и т. д.), с сильными  моментами общественного самоуправления (Советы и др.). При КЛАССИЧЕСКОМ социализме социалистическая диктатура является общенародным не совсем государством двух дружественных классов, диктаторство которого направлено против капиталистического окружения и отщепенцев внутри страны. Общественное самоуправление очень сильное. ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА не как научное понятие, а как политический лозунг, приемлема в отношении  диктатуры раннего социалистического рабочего класса. После установления не совсем диктатуры двух классов славные понятие и термин ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА становятся полностью не адекватными.
          Что дальше? Новый социальный переворот или плавная эволюция, в любом случае с превращением классического социализма во что-то еще более коммунистическое? В действительной истории СССР дальше были “строительство коммунизма” и затем буржуазная, антисоциалистическая социальная контрреволюция конца XX века, буксир контрреволюции в разных странах социализма. Идеальная история социализма (с теоретических позиций Классиков и клише советского официоза), предложенная выше, разошлась с реальной.
                                                                                   *     *      *
           Если исходить из САМЫХ основ марксизма, объяснять надо не столько негативы и крах социализма XX века, сколько его существование и успехи при том, что Россия Октября сильно отставала от капиталистической Германии и т. д. 1917 года, а того более от все еще капиталистической ФРГ  (ГДР возникла на буксире СССР и тоже пережила крах) и т. п. года 2017.. И позднее самые развитые страны социализма отставали от самых развитых стран мира, капиталистических, что задавало и особые трудности в борьбе мировых систем для слабейшей из них. Не приняв, что капиталисты научились преодолевать действие закона соответствия характера общественных отношений уровню производительных сил и капитализм давно существует на базе производительных сил коммунизма  или не принимая реальный социализм госкапитализмом, остается констатировать, что СОЦИАЛИЗМ XX ВЕКА – ПРОКОММУНИСТИЧЕСКИЙ НЕ КАПИТАЛИЗМ НА БАЗЕ КАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫХ СИЛ, ЧТО НЕВОЗМОЖНО ЕСТЕСТВЕННО И ТРУДНО ПЕРВЫМ БЛИНОМ ИСКУССТВЕННО без Буксира. И ОБЪЯСНИТЬ соответствующую искусственность, удовлетворительно не объясненную ее создателями.
           Маркс и Энгельс создали материалистическое понимание истории, хорошо обоснованное марксистами XX века, но неверно приложили его к известной им истории. Молодые гении без должных оснований посчитали, что уже в 40е годы XIX века развитые страны подошли к финалу капиталистической формации. С тем они посчитали экономические кризисы симптомами перерастания производительными силами капиталистических производственных отношений. С тем они посчитали, что формирующийся якобы уже в конце Формации пролетариат ДОЛЖЕН свергнуть капитализм. С тем они надеялись, что “мировая” Революция 1848 года перерастет в коммунистическую в развитых странах и на ее буксире перманентную в странах отсталых. Но Энгельс в т. н. Завещании через полвека писал: “... мы и все мыслившие  подобно были неправы ... состояние экономического развития ... в то время далеко еще не было настолько зрелым, чтобы устранить капиталистический способ производства”. В начале XXI века остается кнстатировать еще жестче: производительные силы не задали  естественной кончины капитализма даже в развитых странах до сих пор. ВСЕ расчеты Маркса и Энгельса 40х годов XIX века надо перепроверять. Что Революция 1848 не начала выход на коммунизм, вскоре пришлось констатировать самим Марксу и Энгельсу. Что экономические кризисы не являются прямыми побудителями к коммунистической революции, им с горечью пришлось убедиться после 1857 года, когда экономический кризис, более мощный, чем 1847 года и первый действительно мировой, не повлек за собой автоматически новую “мировую революцию” с более значимой пролетарской составляющей. Позднее Каутский осмыслил практику ПОДГОТОВКИ пролетариата к Революции Интернационалами и пролетарскими партиями в тезисе,  что сначала пролетариат должен искусственно усвоить ИЗВНЕ социалистическую идеологию. Правда, четкого вывода, что пролетариат в принципе не может быть естественным ниспровергателем капитализма, не сделал и Ленин, принявший тезис Каутского. А естественно социальные революции свершают новые социальные силы, преломляющие новые производственные отношения, которые зарождаются в самых финалах прежних формаций (в отношении капиталистической в 40е годы XIX века, как сочли тогда Маркс и Энгельс), когда эти формации перерастают новые производительные силы. Классический пролетариат существует с промышленного переворота в Англии, в середине XX века сменился в развитых странах поздним (частью марксистов не понятым), а ранний пролетариат существует с XIV века (чомпи в Италии); и всегда ВМЕСТЕ с соответствующей буржуазией. О вероятных формационно новых социальных силах вероятного финала капиталистической формации неясно пишут Котляров, Бузгалин и др.
            Социализм XX века до ранней фазы коммунизма не дошел, что не перечеркивает такую возможность в принципе. С общих марксистских позиций это объясняется в основном двумя факторами. Во-1, от капитализма до коммунизма исторически относительно близко (легче субъектно “добираться”, чем от любого докапитализма), а последний основной класс трудящихся эксплуататорского строя объективно близок труженикам коммунизма, потому может усвоить коммунистическую идеологию и пр. Во-2, при всех неизбежных недостатках раннего марксизма он объяснил мир общества достаточно глубоко, чтоб стало возможным как-то субъектно изменить его естественное развитие, как давно с объяснением естествознанием природы сознательно меняется естество ее (см. 11 Тезис о Фейербахе Маркса). Но первые попытки любого изменения объясненного мира типично мало удачны. А что касается самого появление научной идеологии, усвоение которой пролетариатом может опережающе изменить естество перехода от капитализма к коммунизму, оно результат естественного развития социальной науки и оппозиционной идеологии классового общества, развития, не очень жестко связанного с жесткой логикой развития формаций и в реальности (с реализацией возможности некоторой степени ее вероятности) появившейся задолго до назревшей коммунистической революции.
          Итак, даже ранней фазы коммунизма ни при Марксе и Ленине не могло быть нигде. Но была возможность пойти к ней более оптимально, чем естественно через всю капиталистическую формацию и именно коммунистическую революцию; хотя возможность, до сих пор вполне правильно не понимаемая. Пролетариат не должен, но может стать могильщиком капитализма, от него (К.) можно пойти к коммунизму через искусственный социализм, что не до конца подтвердила практика XX века. С этих позиций рассмотрение темы Дискуссии.
                                                                                     *     *     *
          Приняв классический (не поздний!) пролетариат порождением финала Формации, посчитав коммунистическую революцию объективно актуальной уже в 40е годы XIX века, Маркс и Энгельс, естественно, начали рассчитывать субъектную оптимизацию ее естественной реализации, изложенную в Манифесте. Среди прочего там написано (ближе к концу II раздела): “Это может, конечно, произойти сначала лишь при помощи деспотического (! – А. М.) вмешательства в права собственности и в буржуазные производственные отношения …”. А термин ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИТА для примерно понятия ДЕСПОТИЧЕСКОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО “… Маркс впервые употребил … в работе “Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.””. Прежде чем продолжить рассмотрение темы ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИТА, есть смысл рассмотреть диктатуру буржуазии. 
           Первая форма этой диктатуры – революционная, более или менее народная (каноны – индепедентская, якобинская; пришибленная – кадетская 1 и 2 Государственной думы). С победой буржуазии революционная форма термидориански отбрасывается и устанавливается диктатура закрепления господства буржуазии БЕЗ народа, госаппаратом (каноны – режимы Кромвеля, Наполеона; зачуханный – Столыпина). С полной победой буржуазии устанавливается ЕЕ диктатура гашения революционных традиций ПРОТИВ народа и в союзе с феодальным охвостьем (каноны – режимы Реставраций в Англии и Франции; патологическая – распутинщина). С выполнением своих задач антиреволюционная диктатура буржуазии ею легко отбрасывается (каноны – “Славная” революция 1688 года,  Революция 1830; своеобразная – Февральская). Устанавливается аристократическая диктатура ранней буржуазии (каноны в Англии XVIII века, во Франции примерно 1830-1850 года; в России сорвалось). Итогово диктатура ранней буржуазии становится реакционной (тори рубежа XVIII-XIX века; Наполеон III). На базе промышленного переворота возникает и устанавливает свою диктатуру классическая буржуазия (каноны с 30х годов XIX века в Англии и с 70х во Франции). Диктатура перезрелой фазы классического капитализма становится империалистической и более демагогической (в Англии с Дизраэли, во Франции с Клемансо). Итогово диктатура классической буржуазии становится реакционной (мюнхенской в Англии, хуже того во Франции, сдавшейся нацистам; канон – нацистская диктатура в Германии). Со сломом реакции (в масштабах мира в ходе Второй мировой при решающей роли СССР и коммунистов разных стран) устанавливается диктатура поздней буржуазии, нередко с участием социал-демократов. По моему мнению, с 70х годов XX века власть поздней буржуазии становится реакционной диктатурой (неоконсерваторы, новые правые и пр.), требующей свержения коммунистической революцией. Но свержение задержали негативы реальных социализма и марксизма (с тем слабое принятие марксизма Новыми левыми и Альтерглобалистами) и особенно их “крах”, укрепивший поздний капитализм, его крайне  демагогическую (но вполне погромную в отношении периферийных стран) диктатуру, задержавший на десятилетия коммунистическую революция в развитых странах и на их буксире социалистическую в отсталых.
          Прогноз нюансов коммунистической революции в любом случае предположителен, а когда неосознанно прогонозируется революция докоммунистическая-социалистическая, тем более. Наверно, в 40е годы и позднее Маркс и Энгельс фактически несколько смешивали черты социалистической и коммунистической революций. Последняя призвана установить общество сразу (почти) без государства. Можно думать, что эта черта коммунистической формации как-то уже будет свойственна будущим коммунистическим революциям (отчасти и социалистическим на Буксире и с учетом практики XX века?). Какие-то черты именно коммунистических революций надо полагать в Проекте раннего марксизма. Но позднее, особенно с осмыслением опыта Парижской Коммуны, Первые классики, отметив, что Коммуна подтвердила (в пределах Парижа) характер пролетарской власти как реальной власти большинства против меньшинства, четко заявили (вызвав ярость анархистов) о сохранении государства ПОСЛЕ Революции. Видимо, они начали понимать, что со свержением СОВРЕМЕННОГО ИМ капитализма коммунизм сразу не наступит (и что естественный пролетариат к Революции нужно готовить внесением в него социалистической идеологии ИЗВНЕ), нужен переход от ТОГДАШНЕГО капитализма к коммунизму ПОСЛЕ победы пролетарской революции. Задает некоторую неопределенность некоторая неопределенность терминологии (что обычно отражает какую-то неопределенность понятий).  Периоды превращения одной формации в другую – социальные революции в широком смысле: от генезиса нового в рамках старой формации до дегенерации значимых пережитков старого в рамках формации новой (например, в Англии капиталистическая революция от генезиса капитализма внутри позднего феодализма на базе т. н. малой промышленной революции особенно второй половины XVI века, до искоренения реального охвостья позднего феодализма в результате “Славной” революции 1688 года внутри раннего капитализма). Период превращения капитализма в коммунизм – это социальная революция в широком смысле? Но до 1640 года в Англии – реакционная диктатура. Или рассматриваемый Период – при сломе прежнего государства и закреплении победы Революции (типа в другой революции Англии с 1640 года до 1660)? Или Революция тут не причем, а Период – аналог дохождению капитализма в рамках формации до ее классического этапа при диктатуре ранней буржуазии типа в Англии XVIII века? Но, так или иначе,  ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА – это ТВЕРДАЯ власть рабочих какого-то периода при движении к коммунизму ПОСЛЕ свержения власти буржуазии. И право на существование она может иметь фактически только до именно коммунистических революций,  которые проведут уже новые социальные силы самого конца капиталистической формации, когда новые производительные силы перерастут капитализм, зададут новые производственные отношения и их преломления в социальной структуре населения. Классики всегда реально работали на фактически социалистическую, докоммунистическую, революцию, которая могла быть революцией только пролетариата (при гегемонии пролетариата), устанавливающего свою диктатуру.
            МАРКСИСТЫ во главе с Энгельсом в конце XIX века рассчитывали на скорый приход социал-демократов к власти. И действительно – в результате Первой мировой войны социал-демократы приходили к власти в некоторых странах при особой роли в Германии. Только социал-демократы везде старались пресечь, помогали пресечь буржуазии попытки установления пролетарских диктатур, не погнушались кровавой собакой Носке, убийством Люксембург, Либкнехта и др, подавлением пролетарских выступлений. Коммунистические революции были еще невозможны. А полусубъектно вызревавшие социалистические революции  в развитых странах разложились до своих переломных моментов, ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА социал-демократами оплевывалась или сделалась предметом словоблудия ренегата Каутского и т. д. Буржуазная диктатура  социалистов была свергнута с установлением ДИКТАТУРЫ ПРОЛЕТАРИАТА только в крестьянской России. Не по “марксИЗМУ” Каутского, центристов – по МАРКСизму Ленина, большевиков.
                                                                                  *     *      *
          Ленин принял марксизм Первых классиков с его наработками и недоработками, развил его дальше. Принял он, как обоснованный, и прогноз Маркса и Энгельса о коммунистической революции в развитых странах на каком-то рубеже XIX-XX века, ядре Мировой революции с ее перманентными звеньями в отсталых странах. От многих марксистов Ильич отличался особым пониманием, что коммунистические революции (или их вызревания) задают только возможность перманентных, что без субъектной подготовки отсталых стран они в Мировой революцией станут мировой вандеей. Ленин целенаправленно, СУБЪЕКТНО готовил в России перманентное звено ожидаемой Мировой революции. Он боролся со ставшим реакционным народничеством и написал РАЗВИТИЕ КАПИТАЛИЗМА В РОССИИ, обосновав возможность использования в России опыта пролетарского Запада. Он активизировал внесение марксизма в молодой пролетариат и отстоял партию нового типа. Он разрабатывал проблему подключения к борьбе за социализм всех трудящихся, поскольку один малочисленный пролетариат Революцию совершить не мог,  и искал решение национального вопроса, без чего победная Революция в многонациональной стране была невозможна. Ленин акцентировал ДИКТАТУРУ ПРОЛЕТАРИАТА, затираемую оппортунистами самодержавной России под влиянием оппортунистов буржуазного Запада. Победа Октября, т. е. перманентное перерастание буржуазной революции в социалистическую, была намечена в Апрельских тезисах: “Своеобразие текущего момента в России состоит в ПЕРЕХОДЕ от первого этапа революции (перманентной – А. М.), давшего власть буржуазии … КО ВТОРОМУ ее этапу, который должен дать власть в руки пролетариата ...”. Оптимальный срок свержения Временного правительства был обоснован Лениным. И пр. Результат – победоносная ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА со спецификой крестьянской страны. С ее (Д. П.) победой в Гражданской войне она стала диктатурой раннего социалистического рабочего класса, сумевшей обеспечить лояльность социалистической мелкой буржуазии.
           Большевики выполнили свою задачу в деле Мировой революции, на которую рассчитывали все марксисты мира (и о которой судачили центристы) настолько хорошо, что неожиданно оказались в исторической ловушке отдельно взятой и отсталой страны, вырвавшейся вперед относительно естества. Отмена крепостного права в 1861 году – формационный аналог (с национально-региональной и эпохальной спецификой) изживанию крепостничества в Англии и Франции примерно XV века, Революция 5 года – Английской революции 1640 года и Великой Французской революции, Февраль – свержениям Реставраций в двух означенных странах. До коммунизма – естественно практически вся капиталистическая формация (а Запад, вместо Буксира – главный, опасный, изматывающий враг). Перманентный переход от буржуазной революции к победе коммунизма без Буксира неизбежно содержит в себе промежуточную  длительную эволюцию. Социалистическая революция – фактически по разработкам всех Классиков, с субъектным  разворотом объективно естественных явлений капитализма против него (как парусник можно искусственно вести против ветра используя естество самого ветра). Длительная без Буксира социалистическая эволюция до ранней фазы коммунизма (основное содержание искусственного превращения капитализма в коммунизм) не может также относительно просто использовать какие-то явления, процессы естественного общества, за уже отсутствием такового. А спасительного Буксира не было. Неожиданность ситуации требовала качественного развития марксизма, самого радикального со времен его создания. Ранее ленинизм только дополнил  марксизм (по империализму и пр.) Маркса и Энгельса, в чем-то сместил акценты. Теперь  нужно было создать марксистское понимание развития общества против действия закона соответствия в отсталой стране без Буксира. Некоторые наметки были в работе Ленина ОЧЕРЕДНЫЕ ЗАДАЧИ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ в ожидании Буксира, в НЭПе. Более радикально обновление марксизма наметилось в последних работах Ильича. Они в совокупности составили как бы черновик ЧТО ДЕЛАТЬ? на новом витке спирали.
           К ВОПРОСУ О НАЦИОНАЛЬНОСТИ … на конкретном примере показывается необходимость подходить к национальным явлениям в высшей степени субъектно, не даже на самых понятных субъективных эмоциях. 
          О КООПЕРАЦИИ – про магистральный путь в движении крестьянской страны к коммунизму через использование социализированного института классового общества.
          ПИСЬМО К СЪЕЗДУ посвящено острию субъектного фактора – самым значимым лидерам большевиков (именно они возглавили позднее те течения, на которые раскололась партия). Ленин называет негативы лидеров (и грубость не только их) для осознания и исправления, призывает не попрекать ими друг друга, взывает НЕ РАСКАЛЫВАТЬ Партию. Предлагая заменить Сталина на посту генсека, Ильич перечисляет черты, необходимые любому большевику: “… более терпим, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д.”, которых так не хватало у многих в последующих партийных склоках и, особенно трагично, при массовых репрессиях. Ленин предлагает (также в материале К ОТДЕЛУ ОБ УВЕЛИЧЕНИИ ЧИСЛА ЧЛЕНОВ ЦК) пополнить ЦК рабочими “от станка”. Это, по сути, нечто вроде народных заседателей в советском суде. Они тоже не могут тягаться с профессионалами, но, имея тоже решающие голоса, могут смягчать кастовые загибы профессионалов, а “у станка” тоже напрямую информировать народ о происходящем вне народа.
           К последнему примыкают КАК НАМ РЕОРГАНИЗОВАТЬ РАБКРИН и ЛУЧШЕ МЕНЬШЕ, ДА ЛУЧШЕ (но здесь затронуты и другие темы). Их нацеленность – организация эффективного контроля лучших сил партии за естественными негативами отсталого общества, конкретные формы подчинения стихии субъектному фактору
          И материал О ПРИДАНИИ ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫХ ФУНКЦИЙ затрагивает ВАЖНЕЙШУЮ проблему развития социализма – его субъектного фактора. Это фактор – прежде все члены партии. Но многие коммунисты не могли похвастаться большой грамотностью, общей культурой, что чревато при необходимости вести общество сознательно против стихии. Грамотностью, культурой обладали “бывшие”. Можно в отчаянных условиях после Гражданской войны посадить на пароход немногих очень уж языкастых “философов”. Пренебрегать ВСЕЙ унаследованной интеллигенцией – глупо, преступно. УМЕЛОЕ соединение немало раздельных идейности коммунистов и культуры интеллигентов (многих работников Госплана и пр.) – создание максимально возможного в данных условиях субъектного фактора. А умелое такое соединение – задача больше коммунистов. Когда убивали и Чаянова, Кондратьева, Вавилова, многие другие таланты (хотя бы уж использовали в шарашках) – закладывали, среди прочего, стихийное сползание к контрреволюции 90х. 
               СТРАНИЧКИ ИЗ ДНЕВНИКА посвящены культурному строительству, в отсталой стране не менее значимому, чем индустриализация. Культура – это и квалификация работников, и условие субъектного фактора.
      Материал О НАШЕЙ РЕВОЛЮЦИИ ставит вопрос о теоретическом ПРОРЫВЕ в плане движения общества не по стихии действия открытых марксизмом законов.
         Заветы Ильича не были значимо исполнены и развиты дальше, просто вполне поняты. Сталин не был смещен, все лидеры не исправили свои недостатки, ЦК был пополнен не рабочими от станка, раскол в партии начался еще при умирающем Ление и пр. Позднее не по-ленински решались национальные проблемы, шла кооперация деревни, осуществлялось культурное строительство и пр. А прорыв в теории был заменен стараниями главных администраторов, что сорвало субъектное подчинение стихии естества в принципе. Стихийный процесс схода с пути к коммунизму пошел (укрепившись в 30е годы) и дошел в 90е годы. Классический социализм уже был не прокоммунистическим, а прокапиталистическим (сменившимся капитализмом), способ существования которого – имитация прокоммунистического. Окрепло социальное неравенство с фактическим выделением элиты (номенклатуры), над всеми возвысился живой божок, партия обрела черты господствующего сословия, а марксизм – схоластики. Под названием ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА (позднее – общенародное государство) реальной стала диктатура бюрократа (при фактически маскирующем высмеивании периферийной бюрократии Ильинским, Райкиным и др.).
                                                                                *     *     *
         Были ли возможности лучшей альтернативы реальной истории социализма XX века? Сейчас однозначно сказать невозможно. Субъектное движение против естества общества в принципе вероятносто. На Западе оно подошло к социалистической революции, но размылось стихией накануне Революции. С осмыслением негативного опыта Запада в нашей стране и др. оно прошло Революцию и часть социалистической эволюции, но тоже размылось субъектно недоподчиненной стихией и до ранней фазы коммунизма (незадолго, как социал-демократия до Революции?) не дошло.
          Нужно ясно понимать, что производительные силы начального СССР были уровня капиталистических производительных сил раннего капитализма (типа в Англии начала XVIII века до промышленного переворота), что индустриализация подняла уровень производительных сил до их уровня примерно начала классического капитализма (в Англии примерно первой половины века XIX) и до 90х производительные силы СССР оставались не самыми развитыми капиталистическими. Конечно, еще в царской России имелись элементы даже самого передового тогда капитализма (что нужно было использовать субъектно). Но это значит, что без них Россия была бы еще более отсталой (гораздо позднее было бы отменено крепостное право, произошла бы буржуазная революция). На свой манер наличие в СССР и самых передовых науки и техники не делало страну равной по уровню развития США и др. А капиталистические производительные силы, по Марксу, естественно задают только капиталистические производственные отношения и прочее капиталистическое, перемалывают все себе несоотвествующее (партии, их лидеров  и пр.). Уникальная социалистическая революция субъектно изменила естественное развитие, задала мощный импульс к коммунизму, но естественное действие закона соответствия не отменила. А для неестественного развития нужен мощный субъектный фактор. С марксизмом, гением Ленина, в условиях случайностей своеобразного состояния  России начала XX века субъектного фактора хватило на Революцию. После смерти Ленина партия стала ниже на самую замечательную голову, субъектного фактора не хватало на его саморазвитие (как Классиками) до уровня, нужного для УСПЕШНОЙ Эволюции до коммунизма. Действия даже самых значимых личностей все более подчинялись действию стихийных процессов.
          Искусственный социалистический рабочий класс изначально был способен идти к коммунизму, но не чисто в силу своих естественных свойств, а под руководством Партии. Но и Партия не могла лишь потому, что она называется коммунистической, запросто вести страну против закона соответствия. Очень важна роль лидеров, в идеале – самого острия субъектного фактора. При гении Ленина субъектный фактор перевешивал над стихией. Но гении редки по определению. Как-то заменить гения могло сплочение талантов, к чему призывал Ленин в Письме к съезду. Но таланты единство не осилили, процесс пошел. Никакое декларативное повышение роли рабочего класса, его формальной диктатуры без понимания прежде всего лидерами, как преодолеть  неумолимое действие главного марксистского закона общества в том числе на социалистическую диктатуру, как преодолеть им отсталое В СЕБЕ, неизбежно унаследованное от прежнего общества, дела не спасали. И когда процесс (размывания субъектного фактора прежде всего; как в социал-демократии после смерти Энгельса) после смерти Ленина пошел – ситуация все более усугублялась. Особенно после 30х годов обособилась элита (в обществе, где элиты быть не должно), с культом божка (в обществе, где культа личности быть не должно) и т. д. Теперь была имитация движения к коммунизму, потому рождающая и действительные черты, элементы предкоммунизма, рождающая прекрасные порывы масс и пр. Но кончилось все равно контрреволюцией, которую не предотвратили ни социалистические классы (а даже одни только рабочий составлял большинство населения), стихийно уже разложившиеся как социалистические, ни Партия, давно не ленинская, ни лидеры во главе с Горбачевым и Ельциным, которые и не хотели предотвращать – наоборот. Нужны дискуссии по научному исследованию сползания социализма в капитализм. Нужны научные просчитывания вариантов возможностей возвращения на прокоммунистический путь развития (в начале Оттепели, сразу после снятия Хрущева, при Андропове, в начале Перестройки объективные ситуации позволяли, но неоткуда было достаточно быстро взяться достаточному субъектному фактору, а объективные ситуации стихийно менялись). Не нужны копания в частностях, в отдельных личностях, якобы от которых все зависело, видеть в их отдельных ошибках или преступлениях творение истории, а не выражения ее стихии. 
        Первобытный строй сменился классовым не потому, что этого ВДРУГ кто-то захотел и или кто-то в чем-то ошибся – просто производительные силы стали классовыми, а субъектного фактора еще и быть не могло. Социализм пережил крах не потому, что ВДРУГ этого кто-то захотел или в чем-то ошибся – просто производительные силы оставались классовыми, а субъектного фактора (с Лениным) хватило на Революцию и не хватило (после Ленина) на Эволюцию. Переход от первобытного строя к классовому детально исследован на примере Шумера и Египта – без знания личностей, их прорывов и ошибок, порывов и преступлений. Сползание от социализма к капитализму тоже должно изучаться без зацикливания на отдельных песчинках стихийного развития.
                                                 ДАЛЬШЕ РАЗБОР ДИСКУССИИ ПО ПОРЯДКУ.
                                                                               Бузгалин.
         “… пришли Лукач, потом пришел Грамши … марксизм … это отнюдь не только то, что сказал Маркс и Ленин”. Для марксиста МАРКСИЗМ (не грамшизм и т. п.) по определению, то, что сказал Маркс и то, что соответствует тому, что сказал Маркс. Заявки на устарелость или изначальную неверность из того, что сказал Маркс, марксисты должны доказывать, а не отбрасывать не нравящееся (непонятое?) походя. В отношении Лукача и т. д. такой пуризм для МАРКСИСТОВ не обязателен. Для меня (и, по-моему, для любого МАРКСИСТА) и Ленин – определенно Классик, в отличие от Лукача, Грамши и т. п.
          “… марксизм делают черт знает из чего, далеко не всегда критически, очень часто догматически”.  С конца прошлого века критическое отношение к марксизму служит миллионам ренегатов, обвиняющих тысячи оставшихся ортодоксов в догматизме. В таких условиях смакование именно критического отношения к  марксизму – вроде “таскать вам, не перетаскать” на похоронах. А черт знает что делают “марксисты”.
          “Диалектика … прогресса … и регресса …”. Очень “диалектично”, но неконкретно. – “XX век показал массу примеров отступлений”. Не конкретно, потому беспредметно. – “Надо понять, когда и почему идут контрреформы и контрреволюции”. Надо, но не прокручивая “через диалектику” неконкретные реверсы, а исследованием конкретных материалов истории. Контрреформы конца XIX века в России ПЕРЕД Революцией 1905 года формационно аналогичны другим формам реакции перед Революцией 1640 года в Англии, перед Великой Французской революцией и пр. Контрреволюция обычно понимается как бесперспективная борьба с революцией, момент (диалектический, т. с.) социальной революции. Социальные контрреволюции, как смены более передовых формаций более отсталыми – не типичны, типично вызываются внешними факторами: природными (возможно, откат Хараппы к первобытному строю и другие мало изученные явления), зарубежными (поражение буржуазной революции XVI века в Южных Нидерландах из-за испанского нашествия, например). Единственная известная мне социальная контрреволюция не столько по внешним причинам – “крах социализма” конца XX века, как первый блин комом субъектного развития. – “… какую цену платит человечество за несовершенные революции”. Желательны примеры, когда новые производительные силы переросли старые производственные отношения, но социальная революция не совершается. А цена РАЗГРОМА Революции в Южных Нидерландах XVI века (с подрывом производительных сил) – еще века два феодализма.
          Дальше Бузгалин различает коммунизм и социализм (фактически XX века, другой не известен), но не отмечает их базисное различие: коммунизм по определению – на базе коммунистических производительных сил, выше любых капиталистических; социализм по практике XX века – на базе капиталистических, причем всегда не самых развитых. – Социализм “… это движение от царства необходимости к царству свободы.  Длительно и не линейное, победы и поражения”, более внятно – от капитализма к коммунизму, с неизбежными сложностями. – Но к этому движению подводит “… огромная трудная эпоха … (и опять! – А. М.) побед и поражений, реформ и контрреформ, революций и контрреволюций (и прочий не понимаемый шурум-бурум? – А. М.). Это первое, что надо понять …”. А то размечтались об одной социальной революции и чтоб не одной социальной контрреволюции, как типично при прежних межформационных переходах. 
            “Второе (что надо понять – А. М.) … социализм как онтология, как бытие, как реальность (а не черт знает что – А. М.), начинается, наверное (! – А. М.), после того, как левые взяли политическую власть”. Наверное, большевики, коммунисты – левые, наверное, они брали власть, не уверен Бузгалин? – “Остается после этого феодализм?”  Мало социализму не самых развитых капиталистических производительных сил, так к ним еще производительные силы феодализма (не его пережитки)?. А какие дофеодальные производительные силы сохраняются после свержения феодализма буржуазией? – “Остается после этого мещанское, обывательское поведение человека …” и прочие пережитки капитализма? “Да”, не только из-за их собственной инерции, но и из-за сохранения атрибутивных капиталистических производительных сил они будут естественно, стихийно возрождаться в форме нажитков. 
          “… начинается социализм с того, что мы движемся от индустриального труда к творческому”. МЫ не начали даже с индустриализации – после победы в Гражданской войне был НЭП. Социализм не начинается, а кончается (успешно; имеется в виду не его “крах” по образцу 90х) движением к творческому труду коммунизма. 
          Затем: “ДЕМОКРАТИЯ. В буквальном смысле “власть народа””. В буквальном смысле – власть демоса (фактически – его верхушки), меньшей части народа (либо рабы, метеки, женщины – сволочь, нелюди, НЕ народ).
          Два абзаца Бузгалин посвящает банальностям, венчая их сентенцией: “… наличие формально-демократических “правил игры” дает большие возможности … продвижения социалистических идей и даже мирной, демократической победы левых сил… в Испании в 1936 г., в Чили 1971 г. и др.)”. Возможности перманентного перерастания левобуржуазных явлений в социалистическую революцию обозначили еще Маркс и Энгельс, реализовали Октябрь и ВСЕ другие социалистические революции, используя “правила игры” после НЕМИРНЫХ свержений самодержавного, нацистского, гоминдановского, колониальных, батистовского режимов, с тем побед и левых буржуазных сил, с продвижением разнообразных социалистических идей (партия эсеров после Февраля выросла многократно – и пр). Когда названные возможности становились действительностью (но не в Греции, Италии, Франции, Финляндии после Войны и пр. – всегда играли роль внешние силы), вначале типично МИРНО, тогда даже левые буржуазные силы, разные не марксистские социалисты частью становились контрреволюционерами, а частью входили в народные фронты при гегемонии коммунистов. По моим прикидкам в Испании 30х годов XX века шел переход от раннего капитализма к классическому (как сравнительно мирный в Англии первой половины XIX века, при формировании левых либералов и правых консерваторов, при чартизме). В Испании была своя национально-региональная специфика, но, главное, наложилась невиданная поляризация разных прогрессивных сил и буржуазной реакции 30х годов в Европе и мире. Если бы республиканцы не мирно разгромили Франко – была бы реальная перспектива перманентного перерастания в социалистическую революцию (чего мюнхенцы боялись не меньше нацистов), как при разгромах других реакций (см. выше). В Чили левые пришли к власти в результате ситуационной слабости более правых сил. Без разгрома этих сил правительство Альенде при любом другом варианте событий было бы лишь флуктуацией буржуазного развития.
          Далее два абзаца Бузгалин косвенно разжевывает Попову, что за реализацию программы-минимум “тысячи, десятки тысяч” большевиков “отдали жизнь … не зря!”.
          “НАРОДОВЛАСТИЕ. С чисто словесной точки зрения то же, что и демократия”. Что это не так именно с чисто словесной точки зрения – выше. Я смысла в филологическом сопоставлении  двух практически близких по содержанию терминов не вижу. Буржуазная демократия по сути –  демагогократия (что, разумеется, лучше, чем террор типа фашистского), но социалистическая демократия в идеале (в искусственном деле идеал не тождественен реальности, но необходим, как точка отсчета) – власть (большинства) народа. А при коммунизме не будет ВЛАСТИ даже народной – одно субъектное общественное самоуправление (как-то еще сниженное на ранней фазе).          
         “ПРОЛЕТАРИАТ” По-моему, достаточно исчерпывающее к данному случаю политэкономическое определение: трудящиеся капитализма, живущие производством и продажей рабочей силы. Т. е. не вообще низы капитализма. И не лица наемного труда, живущие не только продажей рабочей силы  (президенты- миллиардеры и пр.) и при все же ее только продаже получающие не только за реальный труд (но и за защиту режима и т. д.). Это про всех обозначенных в определении, независимо от отраслевой принадлежности (батраки в сельском хозяйстве; вопреки мнению кандидата наук А. А. Пригарина – ДЭНы Бузгалин и Попов, если они не получают от буржуазии “бонусы” и не живут и на проценты; и т. д). Пролетариат индустриальной сферы (как любой другой) неизбежно имеет свою специфику в плане исторической миссии пролетариата, но ее лишь надо понять и учитывать. А отраслевой подход к классам мешает пониманию их формационной динамики. Ранний пролетариат – это в большой мере отчасти мелкие буржуа (рабочие рассеянных мануфактур со своими инструментами, батраки со значимыми наделами и др.), отчасти полу-люмпены (подрабатывающие бродяги и т. п.), классический – не только индустриальный (и индустриальный – не только классический), а пролетариат поздний (тоже трудящийся, живущий продажей рабочей силой без “бонусов”, но отличающийся от классического пролетариата не меньше, чем тоже на поздних этапах формаций раскрепощенный от крепостного, а поздний раб на пекулии от классического) некоторые марксисты вообще потеряли.
          “Социальная структура позднего капитализма … уже включает элементы социализма, отмирает и движется к социализму”. А социальная структура России начала XX века тоже включала, отмирала и двигалась? Если взять поздний феодализм, то сначала (в Англии с XV века) в нем не было значимых элементов капитализма, феодализм не отмирал (а развивался) и двигался к капитализму примерно так, как все предыдущее общество – просто по течению времени. А вот когда это движение приняло характер перерастания производительными силами позднего феодализма (на базе малой промышленной революции особенно второй половины XVI века), тогда появились элементы капитализма (“новое дворянство” и пр.) и уже движение непосредственно к капитализму (к Революции 1640 года), тогда … Поздний капитализм господствует в системе развитых стран со второй половины 40х годов, но, возможно, КАКИЕ-ТО элементы коммунизма стали социальной основой Новых левых особенно только конца 60х, т. е. только тогда началось естественное отмирание капитализма, актуальное  движение к коммунизму, как начальное и при смене феодализма капитализмом. А естественное торможение  естественного движения к коммунизму реакцией 70х-80х (очень усиленной “крахом социализма” в не самых развитых странах) – аналогично реакции перед Революцией 1640 года? В любом случае, какое отношение явления позднего этапа Формации перед коммунистической революцией имеют к социалистической революции сразу после буржуазной, в начале раннего капитализма?
          “… мы будем говорить о многогранном разнообразном классе наемных рабочих” (о пролетариате, а не о наемных министрах т. п.). Этот класс естественным ниспровергателем капитализма не является, как любой основной эксплуатируемый класс каждой формации – ее. Не было “революции рабов”. В Великой Французской революции феодально-зависимые отсталых регионов стали массовой базой вандеи – массовой базой Революции стало крестьянство передовых регионов, уже превращающееся в кулаков, мелкую буржуазию, батраков капитализма; как и должно быть по закону соответствия. Части естественно тред-юнионистского пролетариата могут усвоить извне и марксизм, и социал-демократизм, и либерализм, и нацизм. Это касается и классического (т. с. индустриального) пролетариата. Поздний пролетариат в развитых странах марксистам опять нужно субъектно поднимать до (про)коммунистического, чтоб он не стал в коммунистической революции вандейским (если бы буржуазия Франции вовремя внесла извне (мелко)буржуазное сознание в класс феодально-зависимых Юга!), а ранний и классический не самых развитых стран тоже – чтоб они делали социалистические революции, а не реакции нацистского типа.
          Пролетариат “… задурили. Но что это за класс, который можно задурить?”. Это формационно буржуазный, естественно тред-юнионистский пролетариат (см. Каутского и Ленина), в который можно внести извне марксизм, но можно и задурить нацизмом. Многое зависит от марксистов. – “И не надо ли нам уже опираться на креативных … работников …?”. НАДО УЖЕ ДАВНО! Только предварительно сместив  акцент с отраслевого на политэкономический, на политэкономический анализ ФОРМАЦИОННО НОВЫХ социальных сил, которые зарождаются в КОНЦЕ капиталистической формации (Маркс и Энгельс сочли – в 40е годы XIX века) при перерастании ее производительными силами, генезисе новых производственных отношений, что преломляется в зарождении новоых социальных сил. Марксисты, по-моему, уже сильно запаздывают. А Вам, Александр Владимирович, и карты в руки, как мало кому.
            “ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА … не слишком удачный для XXI века термин”. В XXI веке удачным было бы осмысление отличия коммунистической революции от социалистической даже и XXI века. Можно предполагать, что установление общества сразу без государства будет менее государственным, диктаторским, чем во всех известных предыдущих революциях. Можно рассчитывать, что и социалистические революции XXI века, на Буксире и с осмыслением позитивов и ошибок (которые приходилось исправлять и насилием) Революций века XX, будут менее диктаторскими (это зависит и от марксистов). Но надеяться, что, социалистические революции смогут обойтись без какого-то “деспотизма” – наивно. А массы отсталых стран, идя на Революции, должны усвоить извне, что без какой-то твердой власти, которая диктует, предписывает и ГАРАНТИРУЕТ исполнение продиктованного, предписанного, никакая докоммунистическая революция не возможна. И что ВСЕ буржуазные революции – не исключение, что буржуазия сейчас отрекается от революционного принуждения вообще постольку, поскольку она к установлению своего капитализма уже принудила. Массам надо разъяснять, что красный террор – ответ на белый, а репрессии 30х годов в СССР были фактически антинародными, антисоветскими, антикоммунистическими, подорвавшими движущие силы движения к коммунизму. Без этого усвоения массами извне социалистические революции затевать не стоит, даже на буксире коммунистических (только не надо доводить этот тезис до абсурда, разумеется). А не слишком удачен теоретически (но великолепен не только в собственно социалистической революции практически, как лозунг) термин ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА всегда в том смысле, что ДИКТАТОР не может быть неимущим.
           “… кто такой сегодня пролетариат”? Пролетариат позднего капитализма. Также отличный от классического, как от классического отличался поздний раб на пекулии и раскрепощенный позднего феодализма от крепостного феодализма классического. Слабая разработка темы – минус марксистам. – “… что такое диктатура”? Если это не дразнилка буржуазной демагогии, которую марксистам надо разоблачать, то диктатура – просто твердая власть (она может быть очень гибкой или кровавой, чаще между крайностями). Любая буржуазная демократия, например. Или якобинская диктатура (кстати, тогда необычно НАРОДОвластная), когда буржуазия устанавливала СВОЙ строй. Это понимание марксистам нужно вносить извне в массы, которые буржуазная демагогия задурила. Она по полной обыграла негативы первого блина комом субъектного движения к коммунизму от самого начального капитализма, неожиданно без Буксира Запада (фактически обещанного большевикам центристским еще II Интернационалом), в тяжелейшей борьбе с этим более мощным Западом. Марксисты должны осмыслить горький урок социализма XX века; помочь новым социальным силам развитых стран понять свою историческую миссию установления коммунизма; убедить в своей способности повести к коммунизму отсталые страны без негативов социализма XX века. – “… Ленин … говорил …”. Когда Ленин говорил, марксисты считали Россию страной среднего развития капитализма, а развитые страны начала XX века – дозревшими до коммунизма, Буксиром для России. Реальность оказалась ГОРАЗДО хуже (притом  позитивы реального социализма поразительны). Уж если есть потребность шельмовать Ленина, большевиков (опиравшихся на прогнозы Маркса и Энгельса и провокационные заверения центристов), то менее низко  за “глупость”  неверного понимания ситуации начала XX века. – “Мы побеждаем … и разрешаем буржуазным политическим силам участвовать в политическом процессе”. Наверное, примерно так будет в коммунистических революциях. Так могли мечтать марксисты XX века, пока практика не излечивала их от маниловщины. А марксистам XXI века надо бы понимать, что когда естество общества задается капиталистическим производительными силами, разрешенная буржуазная надстройка (особенно при недобитой буржуазии) имеет немалые преимущества против нашей победы. Уроки первых месяцев после Октября, Венгрии 1956 года, Чехословакии 1968, начал капстроек в соцстранах ничему не учат? Потому – “Второй вариант … мы вас запрещаем”, но, при более развитом марксизме, с осмыслением опыта XX века и в более продвинутом мире. Не простовато запрещаем (в XX веке МЫ часто просто не умели иначе), а грамотно ограничиваем, ПЕРЕИГРЫВАЕМ и т. д. И постараясь не попасть в историческую ловушку осажденной крепости в отдельно взятой, особенно отсталой, стране.
          “В нашем проекте  … было две линии … алая … коммунизма, и  … серая …”. В нашем проекте был первый блин комом субъектного движения к коммунизму против естества – и это естество, задаваемое всегда не самыми развитыми капиталистическим производительными силами.
          “Если мы хоти победить снова …”, то должны определиться, в первую очередь, как долго ждать естественную коммунистическую революцию в развитых странах, как ее субъектно оптимизировать, в том числе по срокам. А с учетом ответов на эти вопросы – готовить ли актуальные социалистические революции в расчете на Буксир или нет; обязательно в масштабе мира или в каких-то отдельно взятых, не самых развитых странах. В любом случае мы должны развивать марксизм во всех направлениях и осмысливать опыт XX века. Это нужно и коммунистическим революциям, и социалистическим, с Буксиром или –  тогда особенно – нет. И конечно, марксисты не должны способствовать ухудшению жизни трудящихся при капитализме для их большей социалистичности (большевики яро выступали против развязывания Первой мировой, коммунисты против установления нацизма;  хотя использовали дискредитацию ими капитализма, раз уж буржуазия докатилась до них), напротив – всячески способствовать улучшению положения трудящихся, но всегда имея в виду конечную цель, перманентно готовя к ней себя и массы.
                                                                                      Попов. 
             “КПРФ … берет … выдержку из Маркса … что на переходный период от капитализма  к коммунизму диктатура пролетариата необходима. А … она необходима … на весь период до полного уничтожения классов, что … обосновано в работе Ленина …”. Вообще-то, традиционно коммунизм без оговорок (типа ранней фазы и пр.) – общество полного уничтожения классов. Но традиции уже не достаточно. Развитые страны в начале XX века до коммунизма не доросли (на что рассчитывали ВСЕ Классики), Буксира так и не было, весь социализм XX века был на базе капиталистических производительных сил, не самых развитых. Либо надо просто отказываться от закона соответствия, либо уточнять понимание, понятия и термины. По практике XX века целесообразно … Социализм – не ранняя фаза коммунизма, а субъектный переход к ней. Диктатура пролетариата – понятие для становления социалистической диктатуры. Когда она установлена – рабочие становятся верховным СОБСТВЕННИКОМ всех средств производства, не пролетариями (и “Не сметь командовать середняком!)”. Когда пережиточная буржуазия уничтожена, социалистический рабочий класс утрачивает рецидивы пролетариата (безработица, работа на кулака, нэпмана и пр.), а середняк кооперирован – существуют два социалистических класса и ничтожная прослойка индивидуальных предпринимателей. Нет пролетариата и нет причин быть полноценной социалистической (с элементами коммунистического самоуправления и пр.) диктатуре любого одного класса. Есть условная диктатура двух социалистических классов против внешнего врага и отщепенцев из обоих социалистических классов – до того, как уже на ранней фазе коммунизма и социалистические классы  практически исчезнут (ранность фазы предполагает сохранение все же каких-то ПЕРЕЖИТКОВ социализма: пережитков неэксплуататорских и неэксплуатируемых классов, научно регулируемого рынка, не совсем государства и пр.). Эту благостную картину (как ДОЛЖНО было быть в идеале) нарушил “крах социализма” до ранней фазы коммунизма; и такой крах не свалился разом, а вызревал десятилетия в силу больше внутренних причин. Свое мнение по ним я изложил выше. – “… государство, которое не было диктатурой пролетариата или диктатурой буржуазии”. Именно таким было государство, когда пролетариат полностью сверг господство буржуазии и с тем перестал быть пролетариатом капитализма. – “… когда оно перестает быть диктатурой пролетариата … совершается переход к капитализму”. Когда в 30е годы государство перестало быть в достаточной мере социалистической диктатурой, начался переход к капитализму (уже элита в виде номенклатуры, культ личности, все более диктатура бюрократа под вывеской диктатуры пролетариата и пр.).
                       “Диктатура – это власть, не ограниченная никакими законами”, говорит Попов, апеллируя к Ленину. “Потому что есть господствующий класс …он так организовал уже свою жизнь в государстве, что те законы … которые вытекают из интереса класса, и будут приняты”. То есть никакими законами, не вытекающими из интересов господствующего класса, его диктатура ограничена не будет. Например, диктатура буржуазии после того, как диктатура феодалов с ИХ законами, сломлена. Или диктатура рабочих после слома диктатуры буржуазии. При этом какие-то старые законы практикой революции, решением новой диктатуры в каких-то периодах, мере и форме могут сохраняться. В чем пафос первого процитированного предложения? В банальности, что революционеры до революции не создают правовую сторону общества, которое устанавливают, и какое-то время, отвергнув старые и не создав новые законы, не ограничивают себя ни первыми (уже отброшенными), ни вторыми (еще не созданными), пока руководствуясь именем революции больше революционными совестью, интересами момента и т. д.? Когда диктатура и пролетариата утверждается полностью (и с тем перестает быть именно пролетарской), она требует соблюдения социалистической законности, оформляет, в том числе ограничивает себя, действующими законами. Это по Ленину, против этого не возразит Бузгалин, об этом говорит, в общем, и сам Попов во втором процитированном предложении. – “… если власть обеспечивает интересы громадного большинства, это власть демократическая … А если … позволяет болтать на любые темы, собираться где угодно, выходить на угодно улицы … то это не демократия”. В огороде бузина, в Киеве дядя. Если власть обеспечивает интересы громадного большинства, то это большинство НЕ спрашивает ПОЗВОЛЕНИЯ (барин, позвольте) говорить на любые темы, собираться где угодно (но не перелезая заборы заводов и т. д.), выходить на какие угодно улицы (но не нарушая правила уличного движения и пр.), что было при моей жизни массовой практикой в СССР, при даже очень деформированной социалистической демократии. А на рабочих местах, дома, на рыбалке и т. д. вообще свободно говорили (в  том числе члены КПСС) о политике, рассказывали анекдоты про Хрущева и Брежнева. Об этом знали все, в том числе и ОРГАНЫ (Путин, например). А самовыражаться, крича на Красной площади “Брежнев дурак” или на площади Пятого года “Дурак Ельцин” (а при капитализме – дурак Путин) я всегда считал бесцельной глупостью.  Если же власть формально позволяет все (возможность кричать “президент дурак” – пошлый аргумент за буржуазную демократию; и пр.), но не выражает интересы громадного большинства, то она не демократия, а демагогократия. – До конца абзаца Попов ломится в открытие двери, кого-то (?) просвещая, что демократия при капитализме – демагогократия.
           “Социализм …  первая фаза коммунизма …” Ленин считал, что первая фаза именно коммунизма уже назрела в самых развитых странах за век до современных США и т. д., что СССР вскоре пойдет к коммунизму на Буксире, потому фактически при почти первой фазе коммунизма. Реалии XX века жестко поставили проблему длительного общества на базе производительных сил ниже, чем в докоммунистических США и т. д. и без Буксира. Классики давно бы внесли в Наследие коррективы, но догматики вцепились в устарелые представления мертвой хваткой. – “Социализм в СССР наступил в середине 30-х годов … коммунизм в первой фазе … Поэтому, в отличие от … Хрущева, который говорил, “что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме”, надо сказать, что поколение, к которому ни Александр Владимирович, ни я не принадлежу, жило при коммунизме”.  Демагогия. Хрущев считал, что и он жил при первой фазе коммунизма, процитированные его слова – про высшую фазу коммунизма, которую в середине 30х годов никто не провозглашал (“обострение классовой борьбы” – какая уж высшая фаза вообще без классов). И Попов делает из Хрущева внеисторическую личность, которая говорила, что хотела. А Хрущев как-то выражал мысли всего Руководства, хотя бы его значимой части (когда перестал – был запросто отстранен от власти). Дальше до конца абзаца – путаные рассуждения про отрицание коммунизма в коммунизме, при котором жили Хрущев, Попов, Бузгалин (и я). Интересно было бы узнать про отрицание других формаций в них самих. Я знаю только отрицание старых формаций новыми укладами, социальными силами, возникающими в конце старых формаций, когда производительные силы перерастают старые формации, что выливается в социальные революции. А что пролетариат, естественно тред-юнионистский, не является естественным отрицателем капитализма, что его нужно научно ГОТОВИТЬ, начинали понимать Маркс и Энгельс, поняли Каутский и Ленин и подтверждает практика век после Ленина.
             “… отрицание непосредственно общественного характера производства … В товарности как моменте этого самого (! – А. М.) производства”. Неясно, момент атрибутивный или напрасно добавленный. За атрибутивность этого момента при социализме говорит почти вся практика социализма XX века; бесперспективность исключения момента, когда исключение было временно и оправдано – при “военном коммунизме”, например. При капиталистических производительных силах социализма неизбежно сохранение каких-то классов, рынка, кооперативов, надстройки и других институтов эксплуататорского общества – но обязательно СОЦИАЛИЗИРОВАННЫХ (не социал-демократизировано при капитализме). Определенную опасность для социализма этих институтов подтвердила практика XX века, но вовсе без них общество на базе капиталистических производительных сил невозможно в принципе. – “Мы впервые подвергли критике фронтально всех  тех рыночников, которые нас  толкали по существу в сторону контрреволюционную …”. Если действительно в сторону контрреволюционную, то честь вам и хвала. А Ленина за НЭП? Сталина и далее за не искоренение рынка? Пока существуют капиталистические производительные силы, они неизбежно требуют отношений капитализма, не только рынка, но и общественной собственности в виде более или менее государственной и кооперативной и пр. Какие-то загибы влево или вправо неизбежны при субъектном движении против действия капиталистических производительных сил. Марксисты обязаны субъектно исправлять свои загибы не слишком поздно. – “… набрать как можно больше богатств … тенденция к этому была у чиновников советское время …”. ПОЧЕМУ? Назначали не тех?  КТО ВИНОВАТ? Чиновничество в принципе назначается сверху. РЫБА ГНИЕТ С ГОЛОВЫ? Тогда никакие расстрелы не помогут. Мои ответы… ПОТОМУ, что это естественно при капиталистических производительных силах, а субъетности для преодоления естества не хватало сразу после Ленина. “ВИНОВАТЫ” люди, действующие согласно марксистскому закону соответствия, а не субъектно согласно коммунистической идеологии. РЫБА ГНИЕТ особенно опасно с головы: Капстройку запустили не выступления трудящихся, а члены и кандидаты политбюро и т. д. – “… небходима диктатура пролетариата, как объяснял Ленин”. Без точных цитат разговор малосодержателен.
           “Пролетариат – это люди, лишенные собственности”. Люди, полностью лишенные собственности – рабы (не даже крепостные). При капитализме – люмпены. Пролетариат продает рабочую силу, которую он не ворует, не грабит, а производит и воспроизводит, что требует особых средств производства. Носители этих средств – сами пролетарии; они же – носители произведенной рабочей силы. Уточнение по теме не принципиальное, но ошибочность вредна всегда.
          “… руководить, говорил Ленин, должен не просто пролетариат, а городские фабрично-заводские промышленные рабочие”. Попов Ленина не цитирует, конкретно судить не возможно. Но Попов, больше не ссылаясь на Ленина, “объясняет”. Что фабрично-заводской пролетариат “… часть самого пролетариата”. Но, например, трудящиеся-интеллигенты (живущие только продажей рабочей силы), тоже, ведь. –  “… руководить … борьбой не может весь народ”. Это не довод считать, что может только конкретная его часть. “… мы интеллигенты … получаем из рук кого свой хлеб?  … при социализме из рук рабочего класса получали и от государства Советского (и от того, и от другого? неплохо устроились! – А. М.,), а сейчас от  … совсем от другого. Поэтому (! – А. М.) … представители умственного труда … не в состоянии руководить все массой трудящихся … А в состоянии руководить фабрично-заводские промышленные рабочие, которых много …”. Мое мнение – ВСЕ изложение Попова достаточно путанное. Здесь пример. Промышленных рабочих много, ПОЭТОМУ могут руководить? Всего народа еще больше, ПОЭТОМУ он руководить не может? Интеллигентов тоже много, однако они получают зарплату от капиталистов и буржуазного государства – а промышленные рабочие? Но вот при социализме интеллигенты могли быть руководителями, составлять костяк госаппарата, поскольку часть хлеба получали от него (от себя, т. е.?), а другую от РУКОВОДИМОГО рабочего класса (промышленного, в том числе?). Путаница. Руководить революционными течениями и социалистическим государством могут способные кухарки от плиты и не промышленные рабочие. Но и при капитализме, и при социализме им нужно, в том числе, получить образование или хотя бы самообразование, стать более или менее интеллигентными. Марксизм в пролетариат вносили извне больше интеллигенты, не только фактические, но и с дипломами (меньше из пролетариев). А чтоб вести социализм против естества, задаваемого действием капиталистических производительных сил, особенно нужна не даже интеллигентность вообще, а особенно научное понимание, которого так не хватало коммунистам в решающие первые годы без Ленина. Ну, а если Попов считает себя и Бузгалина, как повязанных буржуазией, обязанными подчиняться (хотя бы при капитализме) именно промышленным рабочим – пусть слушается меня, ВСЕГДА представителя социалистического рабочего класса “от станка” в СССР и пролетария, даже не сменившего “станок”, в РФ (все записано в трудовой книжке). Или укажет конкретно  других кадровых рабочих, которым он готов подчиняться.
          “… при социализме … противоречие между бесклассовой природой коммунизма (поскольку социализм – это бесклассовое общество, хотя и в первой фазе) и его отрицанием”. Для Попова его ОТРИЦАНИЕ – такое же ценное дополнение к историческому материализму, как для Бузгалина – его РЕВЕРС; тоже, в общем, невнятное, тоже для конкретной критики муторное. Итак, диктатура пролетариата, КЛАССА, нужна при социализме, который бесклассовое общество и в котором противоречие между бесклассовой природой общества и ЕГО бесклассовым (или классовым?) отрицанием! – Заостренная нелепость декларации замазывается дальше, тем, что в заявленном бесклассовом обществе “… не полностью преодолено деление на классы. Поэтому существует противоречие между бесклассовой природой коммунизма и не полностью преодоленным делением общества на классы (между природой общества без деления на классы и не полным преодолением деления общества на классы – А. М.), которое разрешается борьбой за интересы рабочего класса”. ЗА какой КЛАСС – понятно. А ПРОТИВ кого после 30х годов? КООПЕРАТОРОВ? Еще каких-то классов, тоже не до конца преодоленных в бесклассовом социализме? Главное противоречие социализма по практике XX века – противоречие между (полу)искусственным прокоммунистическим строем и естественным действием капиталистических производительных сил, которое в прокоммунистическим обществе постепенно породило элиту и прочее антикоммунистическое. Попов, апеллируя к недобитым ДИКТАТУРОЙ КЛАССА КАПИТАЛИЗМА буржуазным ПЕРЕЖИТКАМ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ КЛАССОВ, замазывает  НАЖИТКИ капитализма особенно в руководящем слое социализма, первоначально из числа тех, кто особенно устанавливал Советскую власть и защищал ее. Насколько глубже догматика-“ленинца” Попова понимали проблему еще не полудиссиденты братья Стругацкие: “… враг не столько вне твоих солдат, сколько внутри их”, честный мятежник Арата, поскольку существующие производительные силы еще далеко докоммунистические (ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ). Впрочем, закон соответствия, основной закон общества, и уровень развития начала XX века России, намного отстававшей не только от капиталистических США 2017 года, но 1917, вообще мало волнуют Попова. – Рабочий класс “… единственный, который выражает интересы всех трудящихся … в том числе медсестер и врачей, которые себя не могут защитить … И в интересах ученых, которых разгоняют, как толпу”. При капитализме медперсонал и научные работники, живущие только продажей рабочей силы – часть пролетариата. А сколько в РФ разогнали рабочих промышленных предприятий, которые не смогли себя защитить даже себя!
            “… планомерное осуществление интересов рабочего класса через государственную систему планового централизованного управления … социалистического воспроизводства”. Почему же социалистический рабочий класс (слесаря, медики, ученые и пр., связанные с государственной формой собственности социализма), составлявший большинство населения, не только не пресек в СВОИХ  “интересах” Капстройку, но иногда был ее ударной силой (шахтеры, например?), не смог “защитить” других “трудящихся”?
            “Но дело в том, что планомерность подрывается … наличием противоречия в интересах каждого трудящегося”! Далее излагается объяснение упрощенное, но выводящее на то, что “фантастически” отметили братья Стругацкие: субъектную направленность на социализм размывает объективное действие докоммунистических производительных сил, как действие любого общественного закона действующее через людей. Вплотную приблизившись (вопреки своим прежним блужданиям) к пониманию объективной драмы социализма, Попов логично ставит вопрос: “Как сделать так, чтобы это противоречие разрешалось в пользу первого интереса, а не второго?” И опять начинает путать: “… нужна система государственного планового централизованнго управления, которое и осуществляет диктатуру пролетариата и обеспечивает подчинение общественным интересам всех: и трудящихся, и не трудящихся”. ПЛАНОмерность подрывается противоречиями “В ИНТЕРЕСАХ КАЖДОГО ТРУДЯЩЕГОСЯ”, значит, нужна ПЛАНОвая система! Действительно, если ее не будет, что будет подрываться противоречивыми интересами каждого трудящегося? А так плановая система не только являет необходимый объект для своего подрыва противоречиями интересов всех трудящихся поголовно, но и осуществляет диктатуру класса капитализма в социализме, обеспечивая ПОДЧИНЕНИЕ и ТРУДЯЩИХСЯ. Вот только в социализме все “осуществляется” через людей, раздираемых противоречиями в каждом трудящемся. Не разложится диктатура трудящихся, раздираемых противоречиями? МОЖЕТ, ТАК И ПРОИЗОШЛО в действительности? Отдельная тема – нетрудящихся при социализме. Они, согласно Попову, должны при социализме быстро вымереть  (как люди или как “класс”). Значит, накануне Капстройки их уже не было – либо социализм всегда был не достаточно идеальным социализмом при недостаточно идеальной социалистической диктатуре.
          “… каковы границы политического насилия. Да какие границы могут быть при диктатуре? При диктатуре буржуазии есть границы? Нет. При диктатуре пролетариата? Тоже нет”. Ерничанье, глупость или патология? Все участники дискуссии попрощались с родными на всякий случай, потому, что не уверенны, что их (да и самих родных) не похватает во время дискуссии или потом безграничная буржуазная диктатура? А пример всем показал Попов, не ждущий милости от буржуазной демократии? Ну, а нэпманы, дворяне Ленин и Дзержинский, меньшевик Вышинский и т. д. по недомыслию, так или иначе, участвовали в советской жизни, вместо того, чтоб бежать от ничем неограниченного произвола советской диктатуры за границу. Даже бандиты живут по каким-то понятиям. Но не диктатуры господствующих классов! А диктатуры – это ведь не божественные силы – это люди (не ангелы). Даже Маркс, говорил, что “Ничто человеческое мне не чуждо”. Показалось чекисту, что бывший дворянин враг – беззаконно шлепнуть его! Сцепились два парня из-за девушки – комсомолец может запросто забить кулака, не обращаясь за помощью к социалистической законности. Или социалистическая законность по первому представлению комсомольца сама репрессирует кулака даже не разбираясь, кого любит девушка. А вот даже нацистская диктатура сделала промашку, попытавшись осудить Георгия Димитрова ПО ЗАКОНУ. Был бы на месте Димитрова Попов, он бы принципиально отказался участвовать в буржуазной демагогии, обрушил бы свой “пролетарский террор” на судий и охранников и принципиально пал бы в борьбе с этими представителями буржуазной диктатуры? Но лучше всего Попову бы было при массовых репрессиях 30х годов в СССР – конечно, если бы он, отличившись при Ягоде, не разделил бы его участь при Ежове; или, отличившись при Ежове, не стал бы жертвой при Берии. – При этом поэт политического беспредела заявляет: “Поэтому (!? – А. М.) и ставится задача прийти к такому обществу, где государства не будет. То есть насилия не будет”. Но “диалектика требует”, чтоб путь к светлому будущему был залит кровью. – А далее благочестивое: “Мы это насилие признаем допустимым … как отношение к насильникам”. Видите как все мило. С Небес нам спускается объективный реестр насильников, с точной мерой преступлений для каждого, и мы без всяких судебных разбирательств, правовой защиты насильников и прочих законных излишеств устраиваем страшный суд. Или просто МЫ, непогрешимые, сами установим реестры и меры преступлений каждого без всякой уголовно-процессуальной и т. п. мишуры. Честное слово, не ошибемся! Как примерно было в 30е годы. А если ОНИ при случае ответят ПОДОБНЫМ насилием в ответ на НАШЕ насилие – не дрогнем! Героям слава!!! – “Поэтому Ленин и говорил, что богатые и жулики, тунеядцы и хулиганы – враги социализма, враги трудящихся, и расправляться с ними нужно беспощадно”  торжествует Попов, не утруждая себя точным цитированием. Догматику главное подкрепление собственного жутковатого вздора апелляцией к вырванным “цитатам”.
            Я не утверждаю, что Ленин не мог сказать, написать “процитированное” в какой-то КОНКРЕТНОЙ ЭКСТРЕМАЛЬНОЙ ситуации (Деникин на подступах к Москве и т. п.) – мне помнится, что я подобное читал. Но не будет же Попов уверять, что перечисленные с Октября поголовно уничтожались, получали серьезные сроки и т. д.; и всегда не по ЗАКОНУ. Или что НЭП, с его УЗАКОНЕННЫМИ богатыми, и с тем фактически как-то признанными жуликами и тунеядцами, был принят вопреки Ленину. Что касается хулиганства, то я читал о случаях, когда нэпманы демонстративно хулиганили и вызывающе платили за это штраф. В отчаянных условиях установления социализма в отсталой стране без Буксира и под Интервенцию революционный беспредел В КАКИХ-ТО ПРЕДЕЛАХ допустим, как неизбежное зло в условиях КТО КОГО (будет развешивать на фонарях). Он не допустим при коллективизации и т. п., но понимаем задним числом, как первый блин строительства социализма в стране уровня Англии XVIII века. А вот откровенная агитация за него сейчас – против марксизма, преступна.
               Коммунистической революции – устанавливать самое совершенное общество. Странно считать, что самое совершенное общество будет устанавливаться без принципиальных отличий от диких установлений эксплуататорских формаций. Кровавые революция и эволюция не будут формировать гуманных людей совершенного общества.  В 30е годы поочередно репрессировали “друг друга” борцы с самодержавием и участники Гражданской войны. Я не разделял презрения моей учительницы к виденному ей пьяному  вдрызг известному Герою Советского Союза, но помню, как в 50х СТРАШНО дрались в кровь ветераны Великой Отечественной. Насилие калечит обе стороны. А пугать сейчас реакционеров безусловным беззаконием революционной власти – провоцировать СОВРЕМЕННУЮ гражданскую войну с атомным оружием, целенаправленными Чернобылями и т. д., т. е. провоцировать  гибель или откат человечества. Маркс предпочитал откупиться от буржуазии, Ленин в Октябре массовый красный террор не направлял (больше было эксцессов). В идеале коммунистическая революция должна СУБЪЕКТНО СУМЕТЬ УСТАНОВИТЬ коммунизм максимально гуманно и в отношении эксплуататоров, НЕ МСТЯ им только за то, что они были эксплуататорами. Социалистическая революция XXI века даже без Буксира должна быть ближе к коммунистической, чем Революция века XX. ГДР особенно показала возможность интеграции в социализм даже средних капиталистов. Осмотрительно нужно изучать и опыт КНР последних десятилетий. Социал-демократические методы “социализации” капитализма, до перерастания капитализма производительными силами призванные только пригладить капитализм для его сохранения, могут в какой-то мере обрести другое значение в естественно назревшей коммунистической революции. В начале и середине капитализма марксизм извне усваивала часть пролетариата – можно предположить, что в финале капитализма на подобное окажется способна часть буржуазии, а другая часть и стихийно превратится в “новую буржуазию”, как часть феодалов в Англии до Революции XVII века (после нее – все уцелевшие) – в “новое дворянство”. В любом случае преступно брать за образец коммунистической революции ПЕРВЫЙ БЛИН революции социалистической в стране, едва вышедшей из феодализма и неожиданно без всякого Буксира. Нельзя брать за образец развития коммунизма после Революции ни НЭП, ни практику 30х годов. В большой мере это относится и к грядущим социалистическим революциям и эволюциям. В перспективе нужно совершать более эволюционные революции, благодаря осмыслению практики XX века и, особенно, на буксире коммунизма. Если реакционеры все же развяжут гражданскую войну, белый террор – придется отвечать, но это при любом исходе худщий, смертельно опасный для человечества вариант. Именно марксисты должны его субъектно предотваращать.
              Стоит добавить, что высшие функционеры  социалистической диктатуры десятки лет жили богаче народа в самые тяжелые времена; если не сами, так их домочадцы, бывало,  тунеядничали и хулиганили, да и жульничали нередко. В том числе из этого слоя формировались герои Капстройки. Не могу сходу привести конкретные данные о когда-то читаемом, виденном в кино и по ТВ или слышанном от людей; так, что Попов может победно привести конкретные данные, что все было наоборот. Тогда можно подискутировать.   
                                                                            *     *     *  
              Я постарался показать, что Бузгалин и Попов дружно не понимают сложности проблем движения общества против действия производительных сил, которым оно не соответствует. Дружно они сводят дело, если рассматривать его с позиций основ марксизма, формационного подхода, к беспричинным частностям. Но Бузгалин склонен сводить дело к ошибочному непризнанию реальным социализмом форм буржуазной демократии, а Попов – к ошибочному не следованию перманентно нацистским формам насилия и беззакония против тех, кого он предлагает считать (а ошибки без следствия и судебного расследования исключает) насильниками (богатые и жулики, тунеядцы и хулиганы). У них разное понимание причин (без должного понимания главной), которые помешали победе коммунизма в СССР раньше краха социализма; раньше, чем в более развитых США и т. д. Разные подходы к решению проблем: Бузгалин пытается больше ВЫБОРОЧНО ревизировать НАСЛЕДИЕ, Попов – больше ВЫБОРОЧНО догматизировать его. Бузгалин склонен смазывать качественную грань между поздним капитализмом и социализмом, коммунизмом, Попов – исключать всякое сглаживание ее.
           Я не вижу причин подробно разбирать дальнейшие материалы “дуэлянтов” и их секундантов (вообще-то люди в дуэли, в которой являются секундантами, не стреляют), по-моему – в основном  калейдоскопное повторение рассмотренных.