Век спустя

                                                                          ВЕК СПУСТЯ

                                                                               Философы лишь различным образом                                                                                                        ОБЪЯСНЯЛИ мир, но дело заключается в том,                                                                                          чтоб ИЗМЕНИТЬ его.                                                                                                                                                   МАРКС и Энгельс, т. 3, с.1-4

                                                                               … мы и все мыслившие подобно нам были                                                                                                неправы … состояние экономического развития                                                                                        … в то время далеко еще не было настолько                                                                                            зрелым, чтоб устранить капиталистический                                                                                              способ производства ...                                                                                                                                                                                                                                                                                                             Маркс и ЭНГЕЛЬС, т. 34, с. 133-138

                                                                               … нам удастся … осуществить с невиданной еще                                                                                      полнотой все демократические преобразования,                                                                                        всю нашу программу-минимум … А … тогда                                                                                                европейский рабочий поднимется в свою                                                                                                  очередь и покажет нам, “как это делается” …                                                                                                            ЛЕНИН, т. 10, с. 14

           Е. А. Козлов в статье НЕСКОЛЬКО СУБЪЕКТИВНЫХ ОЦЕНОК ПО ИСТОРИИ ВЕЛИКОЙ РЕВОЛЮЦИИ (АЛЬТЕРНАТИВЫ 89) эту революцию оценивает позитивно (у меня мелкие замечания: ниже) – кроме двух последних абзацев. Эта “мораль” перечеркивает  пафос основного текста. Козлов принимает ВЫНУЖДЕННОСТЬ “Красногвардейской атаки на капитал” и прочее, чем попрекают большевиков антимарксисты, не марксисты, околомарксисты и нестойкие марксисты. “Для левых (? – А. М.) большевиков во главе с Лениным они были подчинены задачам слома старого государственного аппарата и обеспечения воли трудящихся (! – А. М.), т. е. осуществления не формальной, а фактической (! – А. М.) пролетарской демократии. И это подход в контексте российской истории 1917-1922 годов обеспечил (! – А. М.) победу большевиков в гражданской войне” Сказано прекрасно! Но в следующих двух абзацах сказанное смазывается причитаниями в духе ЧЕРНОВОЙ рукописи Розы Люксембург, писанной в тюремной изоляции и тогда без времени на осмысление бурных событий, но никогда позднее Розой не поминаемой. Во всяком случае, ни антикоммунист Гитингер, ни не коммунист Воейков, ни примкнувший к ним коммунист Козлов (и другие авторы АЛЬТЕРНАТИВ и не только), ни в АЛЬТЕРНАТИВАХ, ни еще где, мне доступном, подобных причитаний Розы после РУКОПИСИ О РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ не приводят; но хотят быть святее Розы.  Большевики обходились “без признания демократических свобод”, утверждает Козлов, вопреки некоторым своим суждениям раньше, и ссылается на “пророчество” Красной Розы, которого она никогда не повторяла.

          Питекантропы изменяли мир, не познав его, без всякой философии (делали орудия, каких в мире не было, и пр.). Колумб и др. вели парусники ПРОТИВ стихии ветра, используя мореходную “философию”. Физики сотни лет объясняют природу, обеспечивая ее искусственное изменение производством. Маркс поставил вопрос о преобразовании естества достаточно (в отличие от бланкистов) познанного общества – и сам сделал больше всех для глубокого познания его естества; но сначала, естественно, не вполне достаточного. По расчетам Маркса и Энгельса на коммунистическую революцию в середине XIX века сам Энгельс в Завещании констатировал: “… мы и все мыслившие подобно нам были неправы …”. Причем Энгельс не мусолил “наши ошибки” по надстройке (демократии и пр.), а указал на базовую – непонимание не дозрелости еще до коммунизма производительных сил. Вторую половину XIX века Первые классики углубляли объяснение естества общества и целенаправленно готовили субъект изменения капитализма в коммунизм – пролетариат. Они уже не считали обязательным началом Революции экономический кризис, но полагали, что их сознательные усилия – в русле естественного вызревания коммунизма в развитых странах. Маркс и после него более конкретно Энгельс прогнозировали Революцию каким-то рубежом XIX – XX века. И важнейший момент: Первые классики с самого начала видели Революцию Мировой – и в странах, производительные силы которых до коммунизма не доросли. Движения отсталых стран на буксире (чаще силовом) передовых в истории не редки. Известны случаи, когда назревшую революцию зажигают события в регионах, до революции недозревших. Например, Английская  революция XVII века началась восстанием в отсталой Шотландии, будущем плацдарме феодальной реакции. Маркс и Энгельс выдвинули концепцию перманентной революции в отсталых странах на буксире стран, до коммунизма дозревших. Практически они в середине XIX века старались для именно перманентной Революции на континенте, пионерской – опережающей  относительно ожидаемой Революции в Англии, которую понимали буксиром, толкающим перед собой. Маркс и Энгельс корректировали свое учение, но итогово идею Мировой революции с началом даже в России конца XIX высказали в предисловии ко второму русскому изданию Манифеста. Годом раньше (за десятилетия до Октября) Маркс в письме (и его черновиках) к Вере Засулич рассмотрел некоторые моменты перманентного перехода к коммунизму России.

           Марксисты приняли разработки Маркса и Энгельса, в том числе их прогноз Мировой революции на Рубеже веков, с ее ядром в дозревших до коммунизма развитых странах и с ее перманентными звеньями в отсталых. Против движения к коммунизму на тянущем буксире Западной революции не возражали и многие меньшевики. Но только Ленин и за ним ленинцы подошли к вопросу вполне ответственно и грамотно. Из того, что коммунизм назрел в передовых странах, никак не следует, что страны отсталые прибуксируют к коммунизму автоматически. Если в этих странах производительные силы требуют классовых отношений, то и хотя бы часть и эксплуатируемых будет естественно цепляться за эти отношения (как крестьяне-вандейцы за феодализм на отсталом Юге во время буржуазной революции и пр.). На этих эксплуатируемых, вероятное большинство,  нужно обрушить террор красных интервентов с буксира? Движение (масс и пр.) к коммунизму на буксире нужно готовить, что великолепно и сделали большевики под руководством Ленина – настолько великолепно, что отсталая страна в ожидавшейся Мировой революции добилась успеха отдельно взято – на толкающем буксире Запада (марксизм и пр.); но спасительного тянущего Западного буксира не получилось до сих пор. А требовать от отдельно взятого перманентного успеха добродетелей назревшей, канонической коммунистической революции, только грядущей даже век спустя после Октября – наивно, как у Розы, и нелепо (или того хуже), как у тех, кто ссылается, особенно век спустя, на ее, не повторенные ею, наивности. Ошибка всех Классиков в оценке сроков Революции на Западе и успех изменения не самой развитой части мира, благодаря его глубокому объяснению Философом, обернулись оптимистической трагедией социализма XX века.

           Итак, большевики под руководством Философа, глубоко объяснившего мир особенно России, смогли эту его отдельно взятую часть изменить в направлении коммунизма. Но все, мыслившие подобно Классикам, оказались неправы в главном – производительные силы даже в самых развитых странах тогда (и век спустя) оказались не настолько зрелыми, чтоб устранить капитализм естественно, необходимо; а “философы” тех стран не смогли (не хватило гениальности) или не захотели (неизжитое бытие капитализма определяло их не гениальное сознание) искусственно реализовать возможное. Потому “нам” удалось с невиданной еще полнотой осуществить всю программу-минимум, но европейский рабочий не поднялся в должной мере и не показал хотя бы отчасти, как делается Это (программа-МАКСИМУМ в полном объеме).

                                                                            *     *     *

           Гениальные Классики в чем-то ошибались – потому реалии социализма XX века. Если даже с учетом тех реалий не гениальные, но способные марксисты век спустя выведут на подобные или хуже того (гибель в ядерной гражданской войне и пр.) реалии, это будет следствием не ошибок, а легкомысленного недомыслия. Нужны объективные оценки по прогнозу Великой революции. Ниже мои предложения…

            Начинать нужно с того, с чего пытались начать Классики – с объективных оценок исторического, формационного места общества. Маркс и Энгельс сочли, что на рубеже веков развитые страны до коммунистических, а значит отсталые до перманентных, революций, дозрели. Ленин считал, что Россия времен Октября была среднекапиталистической. Этого недостаточно для канонической Революции, но реальность оказалась того хуже. Сейчас остается только констатировать, что странами финального капитализма МОГУТ быть только самые развитые век спустя после Октября. Формационно Германия и т. д. 1917 года – скорее,  среднекапиталистические, а Россия тогда – раннекапиталистическая. С тем резонны формационные соответствия Февраля 17 года Славной революции 1688 года и Революции 1830; Революции 5 года – Английской революции 1640 года и Великой Французской революции; отмена крепостничества в 1861 году в России – изживанию крепостничества к XV веку в Англии и Франции; и дальнейшие соответствия в глубь веков до феодальных революций около 1000 года Руси и тоже на столетия ранее Англии и Франции (см. статьи на моем сайте mag-istorik.ru). Объяснять надо не столько негативы социализма XX века, сколько его существование на базе не самых развитых капиталистических производительных сил и без буксира коммунизма. {С учетом практики XX века предлагаю разделить понятия: искусственного социализма – прокоммунистического строя, синхронной альтернативы капитализму, в идеале без эксплуатации, но на всех фазах обязательно при капиталистических производительных силах и с каким-то рынком, с какими-то социальными различиями, с какими-то государством, партиями и т. д.; и естественного коммунизма – безусловно послекапиталистического строя на базе производительных сил выше, чем сейчас в США и т. д., с только пережитками, причем только на его ранней фазе, рынка, социальных различий, надстройки и пр. Ниже проводится это разделение.} Марксистам нужно определиться – наступил ли, наконец, естественный финал капиталистической формации в самых развитых странах, ждать ли в них в ближайшее время необходимой канонической Революции – буксира возможных перманентных революций в других странах. Без научного ответа на эти вопросы всякие отдельно взято планы Революций в РФ и других не самых развитых странах – авантюра. Октябрь показал возможность рывка к коммунизму даже в еще более отсталой стране, чем РФ сейчас, но XX век показал и трудности, негативы, опасные перспективы социализма в меньшей и не самой развитой части мира – без коммунистического буксира. Будем мы ждать буксира Западной революции – но и при самостоятельной подготовке к буксиру, нашей помощи ему (как планировали большевики)? Или мы готовы пойти на риск опять опережающей революции в отдельно взятой стране (при ядерном оружии и пр.), с необходимостью опять отхода от норм идеальной демократии коммунистического самоуправления и т. д. (как получилось у большевиков)? Готовы опять на длительное  отчаянное выживание в более мощном капиталистическом окружении, выживание, которое смажет преимущества даже идеального социализма и будет опять способствовать “социализму реальному”, на новом (может быть, в чем-то и лучшем) витке спирали, но в самом лучшем случае без несомненных  достоинств именно послекапиталистического строя; с дискредитацией его?

            Второй проблемой, которая и вытекает особенно из перспектив перманентной революции в РФ и др. особенно без быстрого коммунистического буксира, является проблема идти сознательно против естества действия все еще капиталистических производительных сил РФ и др., которые естественно, стихийно требуют только капитализм, естественно, стихийно, незаметно разлагают самые лучшие общественные отношения социализма, самую лучшую Партию, многих идейных марксистов (социал-демократов в XIX веке, коммунистов в XX). Здесь нужно тщательное осмысление негативов и позитивов социал-демократии XIX века, компартий и социализма XX. Против стихии научно можно идти и вести других (изменять достаточно объясненный мир) – можно, но так трудно; труднее, чем вести парусник против ветра. Еще “на берегу” нужно твердо и осознанно решать – беремся, выдюжим? Или подождем буксира и подготовимся к нему в рамках капитализма, пока “мирно” (в духе внутренней холодной войны) сосуществуя с ним?

                                                                              *    *     *

         Теперь обещанные мелкие замечания (не все) … “Основными внутренними социально-экономическим факторами, породившими революционные события 1917 года, были потребности в ликвидации феодально-монархических пережитков …” Потребности ликвидации названных пережитков, закрепленных режимом реставрации 1911-17 года, “распутинщиной”, были основными для буржуазной Февральской революции (формационного аналога Славной и 1830 года революциям), ее программой-максимум. Большевики использовали и готовили особенности ситуации начала XX века, Февраля, реализацию своей программы-минимум для ОСНОВНОЙ реализации СВОЕЙ программы-МАКСИМУМ. Решение аграрного вопроса (и Декрет о мире) стало исходным моментом ухода от потребностей (раннего) капитализма. – “Капиталистическая реставрация 1991 года …” Термин РЕСТАВРАЦИЯ особенно принят для режимов БУРЖУАЗИИ, ставшей после своей ПОБЕДЫ реакционной, в подавлении революционной активности масс опершейся на ПОБЕЖДЕННЫХ феодалов (с 1660 года в Англии, с 1814-15 во Франции, с 1911 в России). Контрреволюция с 1991 года – не какой-то социалистический режим, лишь как-то опершийся на какую-то разгромленную буржуазию. Марксистам вместо захватанного термина РЕСТАВРАЦИЯ лучше применять более ясные термины КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ, ВОСТАНОВЛЕНИЕ КАПИТАЛИЗМА и т. п. – “Октябрьский переворот” Я сомневаюсь, что его творцы называли так всю социалистическую революцию по всей стране (начиная с большевизации Советов после корниловщины; Триумфальное шествие советской власти полгода; включая и всю борьбу за власть в Гражданской войне). А вся эта революция в узком смысле – лишь главное звено всей перманентной революции (начала всего перманентного перехода к коммунизму; завершение перманентного перехода – социализм), начиная с генезиса капитализма, потому пролетариата в конце XIX века и тогда же внесения в формирующийся пролетариат социалистического сознания, до отбрасывания (к сожалению, безграмотного) вынужденного НЭПа (реставрации капитализма, т. с.). Мне понятно, почему терминологическую частность социалистической революции для приравнивания ее к пошлому путчу обыгрывают буржуазные пропагандисты.  Но почему им старательно подсюсюкивают марксисты? Октябрьский переворот нескольких дней в столице – лишь пиковое событие в длительной революции российских масштабов, НАЗВАННОЙ позднее Великой ОКТЯБРЬСКОЙ. Но можно и Великую Французскую революцию обозвать Разгромом Бастилии или даже Тусовкой в зале для игры в мяч. – “”Чистых” социалистических революций не было, нет и не будет” И нечистые буржуазные революции уничтожают пережитки дофеодализма? Я не против мысли Козлова, я за четкость понимания, что перманентное движение к коммунизму, социалистическая революция, как его переломный момент – не каноническая коммунистическая революция в самых развитых странах капитализма (когда возможны только реакционные игры в феодализм, а не его реальные пережитки значимых масштабов), но именно поэтому попутно решает задачи капитализма по ликвидации пережитков феодализма. – “Левые силы России должны суметь  обеспечить процесс непрерывной революции …” и далее. Во-1, не левые вообще, а марксисты в первую очередь, сумевшие стать гегемоном левых сил. Во-2, марксисты могут (если сможем) повести страну к коммунизму перманентно (с тянущим буксиром или нет), через социалистическую революцию и социализм, решая попутно некоторые проблемы капитализма. Но естественен (и как-то вероятен) вариант исчерпывающего прохождения капиталистической формации до ее естественного финала еще десятки лет – до канонической коммунистической революции в России. Как возможен был (и более вероятен?) и естественный вариант капиталистического развития нашей страны с 17 года далее.

          “… переход власти в руки большевиков и левых эсеров был определен, главным образом, объективными процессами развития русской революции” – Во-1, власть перешла в руки, прежде всего, большевиков (позиции в правительстве, в Армии, в ЧК и пр.); когда левые эсеры взбунтовались, они были быстро разгромлены. Во-2, главное в перманентной революции не объективные процессы, а их сознательное изменение марксистами, объяснившими эти процессы (в том числе естественной Февральской буржуазной революции), в своих интересах. – “… рабочие и солдаты Петрограда поддержали переход власти от Временного правительства с своим Советам, а не партиям (своим? – А. М.)” Большевизированные рабочие и солдаты особенно Петрограда поддержали переход власти к Советам большевизированным, а не к Советам, партийным иначе, как Весной, что и подтвердил, в общем, Козлов в двух следующих абзацах. – “… была ли большевистская партия таким монолитом революционных идей и действий, каким представляют ее некоторые наши современники?” Таким монолитом, каким ее представляют “наши современники” со времен сталинщины, Партия не может быть и при движении к коммунизму от начала капиталистической формации. Чаще всего правильные пути против естества находил Ленин, которому приходилось трудно подтягивать (через не монолитные дискуссии и пр.) до своего понимания других. Идти к коммунизму против естества действия капиталистических производительных сил можно только научно, значит и через не монолитные дискуссии (хорошую школу коммунизма для незрелых марксистов) – при дисциплинированном исполнении принятых в результате дискуссий решений. Моментом сползания СССР с движения к коммунизму стала с 30х годов монолитная дисциплинированность без дискуссий. – “… был (! _ А. М.) самый мощный и самый эффективный механизм пролетарской демократии …” А Роза Люксембург упрекала большевиков за удушение демократии. – Виден упрек и Козлова: “… (Ленин) с большим трудом проводит решения ЦК РСДРП(б), которые также, как и разгон Учредительного собрания, сыграли немалую роль в развязывании гражданской войны” А я оснований для упрека не вижу, аргументацию Ленина понимаю. Думать, что эксплуататоры отдали бы власть и собственность без самого яростного сопротивления (особенно, когда стихия действия производительных сил требует именно отношений эксплуатации, а Страна в империалистическом окружении), наивно. Учредительное собрание только мешало бы социалистическому выбору, как тогда социал-демократы мешали Революционному правительству Венгрии, как “эсеры” Стамболийского мешали коммунистам в Болгарии и т. д. Но неблагодарная реакция расправилась (по-разному) и с учредилками, и с венгерскими социал-демократами, и со Стамболийским.

                                                                             *     *     *

           Выше я слишком отрывочно и потому не слишком ясно проводил мое ясное мнение о двух видах перехода к коммунизму… 1. Через всю капиталистическую формацию и необходимую каноническую революцию (два катета) в самых развитых капиталистических странах, когда (как во всех естественных социальных революциях, включая переход от первобытного общества к классовому) производительные силы перерастают старый строй,  порождают новый социальный (не только экономический) уклад, новые социальные силы, которые и свергают старый строй. 2. И минуя часть капиталистической формации, через перманентный переход (гипотенузу к катетам), исходным моментом которого является возможная социалистическая революция, движущей силой которой является естественно тред-юнионистский пролетариат, внесением в него извне социалистического сознания превращаемый в пролетариат (идейно) социалистический, который и свершает опережающую, искусственную социалистическую революцию, устанавливая диктатуру социалистического пролетариата. А эта диктатура утверждает социализм с (само)ликвидацией переходного социалистического пролетариата, изначально – неимущего класса капитализма, а при диктатуре пролетариата – верховного собственника всех средств производства, но еще не закреплено, не освоено, не гарантировано (безработные при НЭПе и пр.). С тем утверждением переходные пролетариат и переходная (социалистическая) мелкая буржуазия трансформируются в социалистические рабочий класс и класс кооператоров, диктатуру пролетариата сменяет общенародное государство двух социалистических классов (в реальном социализме все это было крайне деформировано не побежденной стихией отсталых стран, не достаточно объясненным ее естеством).

          Естественен вопрос – с самых общих позиций марксизма – о самой возможности реализации не необходимой социалистической революции. Эта возможность обосновывается в моих статьях (сайт mag-istorik.ru); отчасти и выше. Суть обоснования – возможность осознанной реализации слабых потенций естества общества, которые практически никогда не реализуются стихийно, но которые можно реализовать искусственно (как в производстве слабые потенции природы), если возможные изменения мира базируются на его необходимом объяснении. С этим связан вопрос о т. н. “субъективном факторе”. В и сталинистском, постсталинистском историческом материализме домарксисты укорялись за субъективизм в подходе к истории и надстройке, за непонимание объективных процессов общества и потому за ненаучность политики, которая вторично плетется за необъясненным развитием общества. Зато в сталинистком и постсталинистском научном коммунизме просто разносилось ПРАВИЛЬНОЕ указание меньшевиков на ЕСТЕСТВЕННУЮ неготовность России к социализму, утверждалось, что любую объективность можно преодолеть волей, организацией и прочим “субъективным фактором”, мало или практически никак не связанным с объективными процессами, открытыми Классиками. В предметном указателе моего девятитомника Маркса и Энгельса, в других их работах, сколько помню, термина “субъективный фактор” нет. Ленин много критиковал народников и др. за субъективизм, “субъективный фактор” считал только моментом объективной реальности (подробнее – статья “Революционные проблемы – сознательно и без субъективизма” на моем сайте). “Субъективный фактор” в духе бланкистов был возрожден при Сталине для обоснования волюнтаристского строительства социализма, позднее использовался для обоснования невозможного в 1980 году коммунизма (волюнтаризм Сталина, Хрущева и др.). Всегда говорилось о марксистской науке, но субъективисткие, волюнтаристские деяния практически на науке не базировались. Общество – это субъекты (мыслящие объекты), потому всякая деятельность в обществе (даже самом первобытном) всегда как-то “субъективна”. Но субъективизм традиционно противопоставляется объективности. О терминах не спорят, но понятие объективного фактора в плане субъектов лучше обозначить не “субъективистски”; например – субъектный фактор. Этот фактор действовал всегда, но сотни тысяч лет малосознательно, что преломляло почти не сознательное сложение малосознательных действий субъектов в стихию общественных процессов. Политический субъектный фактор тысячи лет определялся естеством, стихией базиса. Волевой Спартак, прекрасно организованные бланкисты и т. д. действовали в узких рамках естества, стихии общества. Но объективно росло понимание законов общества. Перелом произошел с Классиками. Теперь субъектный фактор на научной основе в политике (субъектность гениев; Союз коммунистов, Интернационалы, партия нового типа и др.) стал не только моментом стихии последствий действий множества малосознательных субъектов, но и субъектно направляющей их (внесение социалистического сознания и пр.), как субъектов понимающих, силой. Сознательность поднялась над стихией, субъектность – над остальной объективностью.  К сожалению, научный субъектный фактор, как почти все в истории, не мог сразу достигнуть должного уровня, сравнимого по значимости с действием производительных сил. Следствия: опережающая прокоммунистическая попытка XX века, впервые в истории альтернатива естественному обществу – и, в общем, ее крах. Достаточное осмысление уроков первого блина – гарантия больших успехов в будущем. Надо понимать, что общественное самоуправление послеклассового общества – научно. И необходимой стороной будущей естественности (начиная с канонической коммунистической революции) должны стать все меньше стихийность, все больше сознательность, базирующаяся на марксистской науке – развитой в должной мере, конечно. При отсутствии такого субъектного фактора в должной мере, человечеству грозит стихийный, не осознаваемый или слабо осознаваемый крах, пострашнее крахов  II Интернационала и социализма XX  века (последствия ядерной войны; слега и других хищных вещей века по Стругацким; и пр.).