Азиатчина в современнм марксизме

                                           АЗИАТЧИНА В СОВРЕМЕННОМ МАРКСИЗМЕ
           КЛ 125 напечатал статью Ю. В. Симонова ЭВРИСТИЧЕСКАЯ ЦЕННОСТЬ ИДЕИ К. МАРКСА ОБ ”АЗИАТСКОМ СПОСОБЕ ПРОИЗВОДСТВА” ДЛЯ ИЗУЧЕНИЯ ИСТОРИИ РОССИИ И СССР. Заглавие вполне определило направленность статьи. Я написал критический разбор этой статьи, но не оправил его в КЛ, а разместил на сайте mag-istorik.ru. Теперь в КЛ 130 напечатано и выступление В. В. Волкова “АЗИАТСКОЕ” ЛИЦО РОССИЙСКОЙ МОДЕРНИЗАЦИИ НАЧАЛА XX ВЕКА. Из названия очевидна направленность, близкая направленности выше названной статьи. Я считаю оба названные материала совершенно ошибочными. Ниже – разбор второго материала.
                                                                                    *     *    *
          “Пожалуй, самая загадочная тема в теоретическом наследии К. Маркса, это азиатский способ производства (АЗИАТСКИЙ без кавычек, т. е. именно Азии? – А. М.)”. Но марксисты сейчас особенно бьются над темой перехода от капитализма к коммунизму, загадочно не реализовавшемуся, вопреки теоретическому наследию Маркса, даже в Западной Европе. – “Прошедшие дискуссии смогли восстановить аутентичный взгляд классика на давнюю проблему, но не привели к единому мнению на существование  рассмотренного К. Марксом феномена в реальной исторической практике”. Потому советская историческая наука, изучив мировую историю гораздо основательнее Маркса, обходилась практически без СПОРНОГО феномена. А когда занималась все-таки спорным феноменом, то “азиатский способ производства” заключала обычно в кавычки, тем препятствуя цивилизационным и подобным немарксистским спекуляциям на черновом, поисковом, условном термине Маркса.
             “По мысли К. Маркса, становление трех добуржуазных способов производства (а это античный, азиатский и феодальный) тесно связаны с тремя типами общины. В каждой из них существовала изначальная двойственность общины, ее внутренне противоречие между общим делом коллектива и личными интересами его членов. Однако пути разрешения этого противоречия были разными”. А по мысли Волкова? В “азиатской” формации по-азиатски, а в других классовых формациях не по-азиатски? Или одинаково разно во всех либо неповторимо в каждой формации? Оказывается, не так или не совсем так. Волков дальше тихой сапой смещает акцент с исторического, формационного (марксистского, особенно в беловых работах Классиков) подхода на примерно цивилизационный (буржуазный). А для начала между античной и феодальной формациями и в Южной ЕВРОПЕ (середины первого тысячелетия н. э.) мимоходом “вставляет” фактически “формацию АЗИИ”?
             “На Востоке (а под Востоком мы понимаем все, что находится за пределами Западной Европы) …”. ВЫ можете понимать под Востоком и все, что находится за пределами, скажем, Кельня (Париж к западу от него и пр.), это еще смешнее, чем сРАВНивать общество нескольких процентов территории Земли в Западной Европе и якобы единое общество ВСЕЙ остальной, “восточной” территории планеты. Пупоцентризм западных европейцев – не редкость. Забавен западноевропейский пупоцентризм у живущего за пределами Западной Европы, на его личном Востоке. – “… это противоречие (см. предыдущий абзац – А. М.) не разрешается внутри общины, а выносится вовне”. Запад есть Запад, Восток есть Восток – и вместе им не сойтись, в плане разрешения противоречий общины, в том числе?  В маленькой Западной Европе – один тип общественного развития, на огромном Востоке – единый другой? Почему? Цивилизационный подход в явном виде, перечеркивание общего марксистского подхода к любому обществу. Мне хотелось бы четкого разъяснения про три названные Волковым формации в Западной Европе и на остальном огромном его личном Востоке (“азиатская” – на всем ЭТОМ Востоке, только в Азии, или в Западной Европе тоже, а “античная” и феодальная – только в Западной Европе, или в Азии и даже на всем Востоке тоже?). Хотелось бы четкого соотнесения сути общества волковского Востока и сути единого общества Азии c по определению  азиатским способом производства. Ирония разделения человечества по Волкову на западноевропейское и восточное та, что второе типичное надо полагать мировой нормой, а первое незначительное – патологией; с тем установить общие закономерности общества как восточные, а закономерности крошечной Западной Европы, СНАЧАЛА установленные марксизмом, объяснить как случайную мутацию восточного общества и установить причины мутации.
           Дальше приводится цитата из исследований Маркса по частности исторического развития и заявляется КРЕДО Волкова: “На основании  данного теоретического обобщения (текста Маркса или трех абзацев Волкова либо их вместе? – А. М.) мы (? – А. М.) можем констатировать (! – А. М.), что АЗИАТСКИЙ СПОСОБ ПРОИЗВОДСТВА ОСНОВЫВАЕТСЯ НА ПРЯМОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЭКСПЛУАТАЦИИ ОБЩИН ДОКАПИТАЛИСТИЧЕСКИМ ГОСУДАРСТВОМ”. Убедительных ОСНОВАНИЙ для КОНСТАТАЦИИ особого СПОСОБА ПРОИЗВОДСТВА я не вижу, вижу некорректное протаскивание отсебятины Волкова. Во всех классовых формациях существуют общины (в капиталистической – кооперативы и не только) и государство, которое (прямо чиновники и не прямо другие) общины более или менее эксплуатирует. При этом общины всегда более или менее расслаиваются и пр., рождая внутренние противоречия, которые разрешаются по-разному, но с общей тенденцией к классовому расколу общинников, к выходу части общинников во вне, а части их к цеплянию за общину до последнего. И все классовые формации имеют не только общины в базисе и государство в надстройке. Маркс в отношении мировой истории современной соответствующей информации не имел. Дополнительное обоснование в докладе Волкова банальности существования общины и ее эксплуатации государством в феодальной России вообще ничего не доказывает, пока автор не представит образца феодализма совсем без общины или с ней, но без ее государственной эксплуатации. Максимум, что может попытаться доказать Волков – что в европейской России феодализм был самым на Земле АЗИАТСКИМ в понимании Волкова. И Волков мешает свою азиатчину с феодализмом и капитализмом. Помеси формаций? Или пересечения формаций и АЗИАТСКОЙ “цивилизации”? Азиатский и неоазиатский способы производства по Волкову – не ступени формационного развития, а цивилизационные довески к нему.
           Не помню, читал ли я компактные материалы Маркса об “азиатском способе производства”; так или иначе, сейчас они для меня недоступны. Впрочем, я читал материалы разных дискуссий марксистов по “азиатскому способу”, сейчас перечитал ВОСТОК И ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ (М. “Наука”. 1977) В. Н. Никифорова (тщательно разобравшего тему), потому в теме; но предметно разбирать материалы Маркса, не имея их под рукой, не берусь – да и не вижу смысла (см. текст этого предложения в предыдущих скобках). Я разберу тему с позиций ОСНОВ марксизма. Способ производства (по Классикам ) – исторически конкретное единство производительных сил и соответствующих производственных отношений, основа формации (формация в самом первом приближении – определяющий остальное способ производства + надстройка и культура; способ производства по Волкову включает и надстроечное государство). Любой способ производства дополнительно сверх первобытнообщинного, рабовладельческого, феодального, капиталистического и коммунистического отличается от них СВОИМИ особыми производительными силами и производственными отношениями (не только общинными), должен быть в ИСТОРИЧЕСКОМ ряду названных. Когда марксизм создавался, В ЕВРОПЕ были известны Античность, Средние века и Новое время. Маркс и Энгельс осмыслили эти эпохи, как в ведущих странах три классовые формации с разными производительными силами и соответственно разными производственными отношениями. Первые Классики практически не успели даже узнать о древнейшем классовом обществе Эгеиды. А оно (этнически и по природной основе близкое классической Греции) имело производительные силы явно ниже и производственные отношения (также надстройку и культуру) значимо иные, чем последующий рабовладельческий строй. При знании современных фактов истории Греции Маркс и Энгельс, несомненно, констатировали бы в ЕВРОПЕ четвертую (первую по времени) классовую формацию. В дискуссиях не только советские историки иногда определяли “азиатским” дорабовладельческое общество. А во время начала деятельности Маркса и Энгельса представления о древнейшем состоянии общества, любых общественных строях не только Азии (особенно древней) было смутным. Когда же Морган и другие открыли первобытно-ОБЩИННЫЙ строй БЕЗ ГОСУДАРСТВА, а общинность с государством (и не только) добуржуазной Азии, отличная от уже буржуазных институтов Западной Европы, была изучена лучше и Первые Классики осмыслили все это с позиций марксизма – они ИТОГОВО отказались от поискового, неясного “азиатского способа производства”. А ИТОГОВЫЙ Классик Ленин его вообще не вспоминал (как Волков Ленина).
             Общества (особенно древние) Азии и других частей света при жизни Маркса и Энгельса были изучены гораздо хуже, чем Европы, особенно Южной и Западной. Приложить ко всем странам мира ОБЩУЮ формационную схему было тогда не реально, а самая изученная в социальном плане после Европы (с европейскими переселенческими колониями) была Азия (с “примкнувшей к ней” Северной Африкой). Естественно, Маркс попытался разобраться за рамками Европы с социальной историей в первую очередь именно Азии. Дальше поисковых разработок “азиатского способа производства” и разных отдельных заметок Маркс в отношении формационной истории не европейского общества не продвинулся. За него это сделали марксистские историки XX века, особенно советские. После жарких дискуссий 20х и 30х годов, после XX съезда и пр., в 13 томах ВСЕМИРОНОЙ ИСТОРИИ была изложена ФОРМАЦИОННАЯ история МИРА (включая Азию) без “азиатского способа”. Это история значимо уточнялась до конца СССР, во многом сохранилась и позднее. В этой истории нет “азиатской” формации, но есть некоторое разделение истории Египта и разных стран Азии примерно третьего – второго тысячелетия с. э. и примерно первого тысячелетия с. э. – первой половины первого тысячелетия н. э. При этом строй первой эпохи очень напоминал синхронный строй Эгеиды, а строй эпохи второй – античных Греции и Рима. Первый строй советская историческая наука обычно считала все-таки рабовладельческим (специфическим!), но западные исследователи часто феодальным (последний подход и в статье “Хетты” СОВЕТСКОЙ Исторической Энциклопедии – вероятно, не только в означенной статье); тогда как в отношении второго строя взгляды обычно не расходились так резко. А отдельные авторы писали о дорабовладельческой “азиатской” формации. По-моему, остается только констатировать дорабовладельческую классовую формацию Евразии и др. на базе производительных сил чаще бронзового века, которую для начала можно обозначить и “азиатской” (как сначала рабовладельческую на базе производительных сил уже, безусловно, железного века – “античной”, т. е. неопределенно древней), благо первые очаги этого строя были в  Азии и примыкавших к ней Египте и Эгеиде. Близость к строю древнейших цивилизаций Азии строя цивилизаций доколумбовой Америки отмечалась неоднократно. По-моему, достаточно очевидна подобная близость строя доколониальной Черной Африки (особенно Западной) и, может быть, строя доколониальной Полинезии, дороссийской Сибири. А Маркс и Энгельс, даже Ленин по перечисленным в последних предложениях обществах достоверной информации практически не имели.
          Я уверен, что лакомое для цивилизационщиков и прочих не марксистов название способа производства АЗИАТСКИМ в КАВЫЧКАХ не страшно, если признавать, что марксизм устанавил общие закономерности глобального общества, не его только “цивилизационного” анклава – Западной Европы, которому якобы противостоит  цивилизационно вся Азия (также Восточная Европа – см. основное содержание доклада Волкова; и неясно другие части света) со своим особым способом производства (как не страшно название НЕДЕЛИМЫМ делимого атома). Надо только не зацикливаться на названии без кавычек. Я считаю, что в изучении истории Азии, Восточной Европы и прочего за рамками Европы Южной и Западной надо опираться на ОСНОВЫ марксизма и разработки особенно советских историков.
                                                                             *     *     *
            Я предложу свою интерпретацию фактов истории феодализма западноевропейских Франции, Англии  и “восточной” России (которая на острие изысканий Волкова). Моя интерпретация немало расходится с устоявшимися пониманиями советской исторической науки, но не противостоит им и ОСНОВАМ марксизма, как блуждания Волкова. 
           Я не буду приводить резоны, что дофеодальное (варварское) общество Англии и России было невыраженным рабовладельческим – это было бы дополнительным расширением статьи в узких рамках КЛ. Мое мнение о социальной истории многих регионов мира – в статьях ФОРМАЦИОННЫЙ ПОДХОД К ИСТОРИИ и др. на сайте mag-istorik.ru. В Державе франков выраженный рабовладельческий строй уничтожался феодальной революцией и через политику сильного государства Меровингов примерно VI века, в Киевской Руси выраженный варварский – феодальной революцией и через политику сильного государства Рюриковичей рубежа X – XI века. В Англии слабее выраженный варварский строй со слабым римским наследием уничтожался феодальной революцией и через политику слабых режимов в крошечных королевствах примерно  VII века. Индикаторными вехами в трех странах были принятия христианства. Во всех случаях установился ранний феодализм со свободным крестьянством и немалыми пережитками рабства. В послеримской Франции типично на основе прежних владений рабовладельцев возникли крупные аллоды; крестьяне в массе стали мелкими аллодистами. В послеварварской Руси преобладали свободные общинники при их слабо выраженной аллодности и их эксплуатация типа кормлений, хотя были и вотчины (аллоды с зависимыми эксплуатируемыми) феодалов. Англия была промежуточной с несколько большей близостью к Руси (бокленд типа кормления; и пр.).
            Классический, ленно-крепостной феодализм в ходе первого феодального переворота во Франции утвердила сильная власть Каролингов VIII-IX века, в Русском государстве – сильная власть Московских властителей второй половины XV-XVI века. Сильная власть в Англии IX-X веков сильно деформировалась набегами сильных викингов. Тем не менее, примерно через век после победы ленно-крепостного строя во Франции подобный строй господствовал и в Англии. Сначала классический феодализм был зрелым – без значимых городов и сопутствующих явлений. В начале второго тысячелетия во Франции, несколько позднее в Англии поднявшиеся города и т. д. “антифеодально” придали классическому феодализму перезрелый (термин Ленина в отношении соответствующей фазы классического капитализма) вид. И в России после городских восстаний середины XVII века посадское население городов ТОЖЕ было выведено из-под прямой власти феодалов. Во всех трех странах перезрелый классический феодализм стал сложнее, чем зрелый, с тем во Франции и Англии установилась сословная монархия. В Русском государстве во второй половине XVII века монархия тоже усиливалась, но Россия испытывала тогда влияние даже уже и капиталистических стран, которого не могли испытывать веками раньше Франции и Англия. Потому, среди прочего, послепетровский “абсолютизм” и не средневековая культура в еще крепостной стране.
           В ходе второго феодального переворота примерно XV века во Франции и Англии установился поздний феодализм без крепостных и с размытыми ленными отношениями, с национальным рынком, абсолютизмом, послесредневековой культурой и пр. Россия перешла к позднему феодализму в ходе реформ 60х годов XIX века. Феодализм в каждой из трех стран (как и в любых других) всегда имел региональные особенности (как все формации во всех регионах). Например, во Франции классического феодализма лично свободного крестьянства, эксплуатируемого государством, почти не было. В Англии подобное крестьянство было значительным всегда. В России такое крестьянство по численности было сравнимым с крепостным. Но формационная тонкость: во Франции и Англии свободное крестьянство было формационно феодальным; в российских тундре и тайге, возможно и в степях, до покорения  их Россией феодализма не было, от одного факта подчинения России феодализм разом не образовался; как колонии (с общинами) Англии не стали быстро капиталистическими, да и западноевропейская Англия  года 1900 – АЗИАТСКОЙ от численного преобладания “восточного” населения колоний в Британской империи). Для отсталой России все большее значение имело и деформирующее влияние эпох, все больше задаваемых самыми развитыми Англией, Францией и др. Но сквозь все пространственно-временные специфики действовала формационная логика развития с ростом производительных сил. Трехэтапность феодализма вполне просматривается в очень разных странах и Азии от Японии до Турции включительно.
           Страны позднего феодализма переходят к раннему капитализму в ходе капиталистических революций в широком смысле, начиная с генезиса капитализма в рамках феодализма. Сформировавшийся капиталистический уклад заявляет о себе: в Англии распространение кальвинизма, оппозиция в Парламенте, новая культура с Бэкона и др. на рубеже XVI-XVII века; во Франции с Парламентской Фронды разные явления второй половины XVII века; в России революционная ситуация рубежа 70х-80х годов XIX века. Потому – последующая предреволюционная феодальная реакция. Феодализм вместе с его реакцией сметают революции в узком смысле: 1640 года, 1789, 1905. Победу революций закрепляют режимы Кромвеля, Наполеона, Столыпина. После выполнения своих задач эти режимы устраняются: начинаются режимы реставрации (в России – распутинщина), когда победившая буржуазия идет на толерантный союз с разгромленными феодалами ради гашения революционной инерции народа. Когда задачи реставрации выполнены, буржуазия легко, “славно” отбрасывает ее: революции 1688 года, 1830, Февральская. Для каждой революции естественна своя специфика. Особая специфика революции в России, заданная и воздействием стран уже перезрелого классического капитализма, марксизма. Очень важно: большевистская зрелость пролетариата – выше диггерской и бабувистской, потому особая трусость буржуазии (во Франции пик революции – режим якобинцев; в Англии – соответствующих жирондистам индепендентов; в России – соответствующих фельянам октябристов, доминирующих между “индепендентскими” кадетами и легитимистами самодержавия). Потому потеря полного контроля буржуазии над красноватым Февралем. С тем – Октябрь в отдельно взятой (без Буксира Запада) и отсталой (раннекапиталистической, типа Англии сразу после 1688 года и Франции сразу после 1830) стране.
            Октябрь (особенно после “краха социализма”) – головная боль марксистской теории. Потому и давний настрой завышать формационные ступени истории в России (режим Рюриковичей – аналог режиму не Меровингов, а Каролингов; абсолютизм без кавычек, поздний феодализм – с Петра; переход к капитализму – в ходе реформ 60х годов XIX века; Россия в начале XX века – среднекапиталистическая; и др.). Потому надуманный фактор, простодушно названный субъективным. Потому смакование “цивилизационных особенностей России”. И пр. Может быть, материалы Симонова и Волкова обусловлены и стремлением найти в черновых разработках Маркса ответы, которые не находятся в беловых работах всех трех Классиков и советской науке в отношении необычной истории нашей страны? Например, АЗИАТСКОЙ Восточной Европе (и ВСЕМУ ВОСТОКУ за пределами Западной Европы) формационные закономерности истории Западной Европы (установление новых формаций благодаря перерастанию производительными силами формаций старых, естественно сначала в самых развитых странах, и т. д.) – не указ? Подобная ревизия марксизма не для марксистов. Марксизм не дает детальных рецептов, но он дает возможность находить правильные решения. Нужно лишь правильно понимать марксизм, его ленинскую ступень, лучшие достижения советской науки. Марксизм изучил естественное развитие формаций, их естественные смены. Нужно научно поджидать естественного прихода коммунизма (движение – все), исправляя конкретные прогнозы Классиков (которым ничто человеческое не чуждо) или Программы КПСС (конечная цель – ничто)? Можно. Но марксизм – это не только объяснение естества общества, это и настрой искусственно изменить объясненное естество в интересах людей (см. 11 Тезис о Фейербахе Маркса и статью “О нашей революции” Ленина), подобно тому, как сознательно давно изменяется объясненное естество природы. Я не буду здесь излагать мое понимание социализма XX века (прокоммунизма на базе капиталистических производительных сил) как первого опыта (еще полу)искусственного движения не по стихии общества (так парусник можно вести не по стихии ветра). Мое понимание изложено в статьях СОЦИАЛИЗМ и др. на сайте mag-istorik.ru. Здесь выскажу лишь мнение, что к теме “азиатского способа производства” в любом смысле проблема социализма XX века отношения не имеет. Как и проблема капитализма в РФ и др. после социализма.
                                                                   *     *     *    
          Считая порочными исходные посылки Волкова (пренебрежение ОСНОВАМИ марксизма и достижениями советских историков), я не буду детально анализировать конкретику материала Волкова на тех посылках. Выскажу мнение, что дополнительное обоснование Волковым давно известного наличия общины и ее эксплуатации государством в истории России принципиальных возражений вызвать не может. Мои возражения вызывают его мудрствования с “азиатским способом производства”, особенно без кавычек.
           “Азиатский способ производства в виде сбора дани, кормления, тягла или податного гнета государства по отношению к лично свободному крестьянству мы находим и в истории Древней и Московской Руси”. В Киевской и Московской Руси не только Волков находит эту ФЕОДАЛЬНУЮ эксплуатацию, аналогичную эксплуатации в разных странах феодализма (западно-европейских в том числе), а в формационно иных видах и не только его. Но только Волков объявляет ее азиатской без кавычек при феодальном способе производства. – “И на каком-то этапе он уравновешивается (? – А. М.) с рабской, феодальной и сменившей ее феодально-крепостнической эксплуатацией, сосуществует с ними несколько веков, а затем (т. е. с выросшими производительными силами – А. М.) после реформы 1861 года распространяется на все крестьянство и тем самым как бы получает второе дыхание, но уже в буржуазной среде.” Волков называет разработки моментов истории А. В. Островским открытиями. Но что эти “открытия” по сравнению “прорывами” Волкова! Последний раз раскланявшись с Марксом, Волков СРАЗУ, в следующем абзаце, ПЕРЕЧЕРКИВАЕТ его формационную историю, в основе которой смены способов производства, как ступеней устойчиво растущих производительных сил и соответственно меняющихся производственных отношений (общин, их государственной эксплуатации и пр.). На каком-то невнятном этапе ПРИДУМАННЫЙ Волковым азиатский способ производства (НЕ соответствующий термин), а фактически сторона феодализма, уравновешивается с социальными отношениями рабовладельческой формации, неопределенного (!) феодализма и опять (!) феодализма, но теперь определенно крепостнического! Азиатски-рабовладельчески-феодально-крепостническая формационная эклектика. Она запутывает типичную историю феодальной формации: сначала ранний этап феодализма (кормления и пр.) с пережитками рабовладения; затем классический с доминирующим крепостничеством (но с сохранением и лично свободных крестьян); наконец поздний без крепостничества и с генезисом буржуазного уклада.  
            “Государственный азиатский уклад (а возможен и азиатский не государственный? – А. М.) за время своего существования … не только не угас, но наоборот, укрепился …”. С ростом производительных сил феодальный способ производства за время своего существования приблизился к капитализму, шел генезис уклада капиталистического, но креп и азиатский способ производства (или уклад?), поскольку для позднего феодализма типичен абсолютизм? – “Опека феодального, а затем абсолютистского государства …”. Дважды два = стеариновая свечка. Общая путанность мыслей Волкова: абсолютизм – государство феодализма (позднего). – “… трансформации азиатского уклада в неоазиатский … при котором классический азиатский способ производства деформировался и использовался уже не феодальным, а буржуазным способом производства”! Феодальный и буржуазный способы производства сменяются согласно формационной теории, а “азиатский довесок”, КЛАССИЧЕСКИЙ почему-то именно при феодализме, болтается на этой смене с появлением НЕОазиатского? А при рабовладельческом способе производства был ПРАазитский способ производства? Я понимаю, что язвить об еще и КАК-ТО-азитатском способе производства в плане предлагаемой МНОЮ “азиатской формации” некорректно. Но сам Волков во втором абзаце своего доклада говорит об азиатском способе производства в историческом ряду рабовладельческой, феодальной и, неявно, капиталистической формаций.
            “В ходе Великих реформ … все крестьяне … становились государственными …”. А кого эксплуатировали помещики? – “…инициатива опять (? – А. М.) переходила к азиатскому способу производства …”. Переход к позднему феодализму проявляется и в раскрепощении крестьян (как переход к позднему рабовладельческому строю в переводе рабов на пекулий, а переход к позднему капитализму так улучшает положение пролетариата, что некоторые марксисты его потеряли; да и в предполагаемой и мной первой классовой формации, “азиатской”, переход к позднему этапу сопровождался выводом эксплуатируемых типа гурушей на наделы) и в “не азиатской” Западной Европе, и в регионах волковского Востока. 
           “… в городе все больше развивается буржуазный уклад, российская деревня неожиданно получила шанс законсервировать архаические отношения. Причины (по Волкову; вздор с позиций формационной теории – А. М.) …”. В рамках позднего феодализма идет генезис капитализма, типично больше в городах, меньше в деревне. Хоть в Западной Европе (без азиатского способа производства?), хоть в любом регионе Востока по Волкову.
            “Государственная власть в ходе Крестьянской реформы создала НОВУЮ ФОРМУ КРЕПОСТНИЧЕСТВА …”. Можно в агитационной литературе назвать эксплуатацию пролетариата наемным РАБСТВОМ, подчеркивая моменты крайне тяжелого положения рабочих; и т. д. Но всерьез смешивать формы эксплуатаций РАЗНЫХ формаций – против марксизма, недомыслие. Это относится и к формам эксплуатации на разных этапах любой классовой формации. На раннем этапе феодализма чаще доминирует государственная эксплуатация лично свободных мелких собственников – при пережитках рабства; на классическом – лично зависимых крепостных; на позднем – лично зависимых свободных, появившихся в ходе раскрепощения. Позднефеодальная эксплуатация, конечно, не сахар. Но поднимать СЕЙЧАС несуществующих уже феодально-заивисимых позднего феодализма на борьбу агитационным сравнением их положения с крепостными – неумный анахронизм. А придумывать раскрепощенных неокрепостных в любом другом случае – это в духе  придумывания неоазиатского способа.
           Дальше до конца доклада – тщательный анализ некоторых моментов выхода феодальной России на капитализм при доТОШНОМ старании подать этот формационный процесс в понятиях “азиатских” стараний Волкова. Например, трансформация позднего феодализма в капитализм, имевшая неизбежную региональную специфику и деформированная воздействием капитализма Запада, подана как превращение “неоазиатского уклада в КВАЗИКАПИТАЛИСТИЧЕСКИЙ”. Бедный формационный подход, бедные РАЗВИТИЕ КАПИТАЛИЗМА В РОССИИ Ленина и работы советских историков.
           В предпоследних трех абзацах Волков запутывает ход перехода от позднего феодализма к раннему капитализму. А просто начался генезис капитализма и с тем “нарастал социально-экономический кризис” феодализма, “начиналась радикализация настроений крестьянства”. “… эта радикализация воплотилась в нарастании мощного крестьянского движения, кульминации которого пришлись на Первую русскую революцию (аналог Великой Французской революции и др. – А. М.), русскую революцию 1917 года (Февраль, формационный аналог Революции 1830 года, начался как специфическое “якобинское” добавление к “фельяновской” Революции 5 года – А. М.) … “. Перманентного характера революции 1917 года Волков не понимает, потому далее в свой “азиатский поток” включает Гражданскую войну в социалистической революции и коллективизацию 30х годов.
         Ну, и на сладкое … “Вывод о развитии неоазиатского уклада закономерно вновь (? – А.. М.) ставит вопрос о характере революционных потрясений России начала XX века. Очевидно (это чьим же очам видна такая закономерность ревизионизма? – А. М.), что требуется существенная корректировка, казалось бы, незыблемого тезиса о буржуазно демократическом и социалистическом этапах …” перманентной (по теории Маркса и Энгельса, по практике Ленина) революции в России. Что какая-то там незыблемость советской исторической науки Волкову! – “… речь должна идти не только об ее этапах, но и социально-экономических потоках …”, т. е. не только с позиций формационного историзма, но и эклектически с позиций фактически цивилизационных потоков, которые Волков прячет за перелопаченное марксистское понятие СПОСОБ ПРОИЗВОДСТВА и поисковый марксистский термин “АЗИАТСКИЙ СПОСОБ ПРОИЗВОДСТВА”.
                                                                                *     *     *
            Волков игнорирует понятие формации, центральное в подходе марксистов к развитию общества. Это его заявка на отход от формационного подхода к истории. Он еще ставит азиатский (без кавычек) способ производства в исторический ряд фактически формаций, но при этом в феодальный способ производства встраивает способ производства азиатский классический, а в становящийся капиталистический – “открытый” им неологизм неоазитаского  способа. Каждый способ производства характеризуется своим уровнем производительных сил – а азиатский в феодализме и неоазитский в капитализме? Справедливости ради надо отметить, что в феодализм Волков встраивает и рабство, не оговорив, что это пережиточный уклад, а не способ производства на дофеодальных производительных силах. Может, классический азиатский способ производства в феодализме – пережиток прежней формации или вызревающий уклад капитализма, а неоазиатский – пережиток феодализма или вызревающий уклад коммунизма? Из доклада это трудно понять. Из доклада следует, что Волков взял (спекулируя на поисковых разработках Маркса, у него самого развития не получиших) момент любого классового общества – эксплуатацию мелких свободных собственников, общинников и необщинников, государством – и сделал из него ЦИВИЛИЗАЦИОННО сквозной для разных формаций “способ производства”, исторически разнообразив его как классический и нео… для, соответственно, феодализма и капитализма. А для рабовладельческого строя? После революций, для ранних этапов классовых формаций типичны многочисленные мелкие свободные собственники, эксплуатируемые государством. В ходе перехода к классическому этапу в каждой формации типичен (при имеющихся исключениях) аграрный переворот – превращение эксплуатируемых мелких свободных собственников в основной эксплуатируемый класс (закрепощение при Каролингах и т. д.; пролетаризация параллельно промышленному перевороту в Англии; и др.). На поздних этапах типична налоговая эксплуатация основного эксплуатируемого класса, который теперь обретает, так или иначе, некоторые черты класса мелких  свободных собственников.