Предложение уточнений ОСНОВПРЕДЛОЖЕНИЯ УТОЧНЕНИЙ ОСНОВ МАРКСИЗМА С ПОЗИЦИЙ САМЫХ ЕГО ОСНОВ Маркс открыл закон развития человеческой истории … производство непосредственных материальных средств к жизни и тем самым каждая данная ступень развития народа или эпохи образуют основу, из которой развиваются государственные учреждения, правовые воззрения, искусство и даже религиозные представления … . а не наоборот … Ф. Энгельс. Марксизм классиков – не божественное творение, а исторически ограниченная наука, требующая постоянного развития. После классиков марксизма – век; и сорвавшаяся, в общем, социалистическая попытка мирового масштаба. Я считаю, что практика XX века особенно требует существенной коррекции теоретического (в первую очередь) НАСЛЕДИЯ (с СОХРАНЕНИЕМ его САМЫХ ОСНОВ), а полтора века развития марксизма и разбросанных достижений в буржуазной науке позволяют начать подъем марксизма от уровня скорее социалфилософии до уровня точной науки. Без этого часто спорят по частностям, запинаясь об общие нерешенные проблемы. Усилия по развитию марксизма многочисленны, но обычно не системны, обычно с выборочным догматизмом и ревизионизмом по вкусу. Ниже я предлагаю если не ВЫВОД некоторых ОСНОВ из САМЫХ ОСНОВ, то ОБОСНОВАНИЕ первых с позиций последних; более строгое понимание ОСНОВ; хотя бы постановку вопроса.
* * * Марксизм, как ядро общественного сознания, альтернативного буржуазному, включает разные части (философские проблемы естествознания и пр.). Но основных частей четыре … Диалектический материализм – философская основа, метод всего марксизма (как деизм – завернутый в теологию материализм – начального ньютонианства). Политэкономия – социология базисной сути любого общества. Научный коммунизм – прикладные разработки марксистской практики. А ядром марксизма я считаю т. н. исторический материализм – самую общую социологию, философски значимую в обществоведении, как каперникианство в астрономии, закон сохранения вещества в химии, дарвинизм в биологии. Он соединяет в целое философскую широту диалектического материализма и конкретику политэкономии и научного коммунизма. Главный закон марксистской социологии – закон соответствия характера производственных отношений (ядра общественных отношений) уровню производительных сил. Этот закон действует во всех типах общества. Для классового строя важен закон задания базисом надстройки. А диалектика требует признания обратной связи в действии обоих законов. Исторический аспект первого закона – с ростом производительных сил (устойчивый их рост – закон) меняются производственные отношения. А со сменой производственных отношений классового строя меняется надстройка. Дополнительное действие множества менее значимых законов (пока мало или не изученных) придает развитию общества ступенчатый вид. Эта ступенчатость была осознана до Маркса. Марксизм осмыслил ее как производственную, формационную. Формации – ОСОБЫЙ тип исторических образований, ВСЕ формации должны иметь ОДНУ историческую структуру. Исходя из этих общих представлений, я десятки лет изучал конкретные факты истории. Результат – единая модель всех классовых формаций (и межформационных переходов классового строя). Эта модель представлена на моем сайте (mag-istorik.ru; терминология несколько иная). Здесь отмечу только … Канон модели – три этапа формации и два межэтапных переворота (внешние воздействия канон в разной степени деформируют). Три этапа феодализма – модель советских ученых. Три этапа рабовладельческого Рима (примерно до III века с. э. ранний этап; затем примерно до III века н. э. – классический; далее до феодализма – поздний) – представлены в советских учебниках. Капитализм доклассический и классический (как во всех классовых формациях две его стадии: зрелая – свободной конкуренции; и перезрелая – монополистическая) разграничивали Классики; поздний капитализм, ясно отличный от классического, нужно констатировать с середины XX века. Общая модель формаций потребовала обобщающей коррекции этих трехэтапностей. Закон соответствия, действие которого лежит в основе формационной истории, пока не имеет количественного выражения, производительные силы и производственные отношения не имеют мер (как инерция – массу; и пр.). Но различия стран по производительным силам примерно устанавливаются (можно их выстраивать в примерные ряды уровней развития), разные их производственные отношения – тоже; потому Закон неточно МОЖНО использовать в формационном анализе. Пример количественного подхода к истории с позиций трехэтапной модели… Сильные режимы ранних Меровингов и пять веков спустя Рюриковичей утвердили ранний феодализм во Франции и Руси; показательные аналоги – Крещения, Салическая и Русская Правды, Григорий Турский и Нестор. Ранний феодализм больше во Франции аллодный, на Руси – общинно-боклендный, как в Англии, отстававшей от Франции на век. Батыев погром и Ордынское иго задержали Русь века на два. Потому утверждение ленно-крепостного строя Московскими властителями XV-XVI века отставало от такого утверждения во Франции сильной властью Каролингов веков на семь. Классический феодализм двух стран тоже имел эпохальные и региональные специфики. Но в обоих вариантах на зрелых стадиях с интервалом опять лет в пятьсот (Россия догоняла Францию) поднялись города (коммунальное движение во Франции; городские восстания и вывод посада из-под власти сельских феодалов в России середины XVII века). На перезрелых стадиях через пять веков после централизации Франции сословной монархией и Россия была централизована “абсолютизмом Петра” – под действием и настоящего абсолютизма Франции. Века через четыре после изживания крепостничества во Франции оно было отменено в России. Ее поздний феодализм много брал от капитализма Франции и др., развивался быстро. Потому Революция 5 года началась лишь через век с небольшим после 1789 года. А влияние Франции и др. модифицировало переход России от феодализма к капитализму так, что вскоре после Февральской революции – точного формационного аналога Революции 1830 года (свержения реставрациий – в России распутинщины) – оказался возможен Октябрь: в САМОМ начале капиталистической формации. С констатации этого факта можно начинать решение проблемы социализма XX века. А подобные предложенным точные сопоставления уже возможны для разных формаций многих стран. Как марксистское понимание истории базируется на концепции формаций, так марксистское понимание классовых формаций базируется на концепции классов. По производственной логике марксизма классы – основные производственные структуры общества (в КАПИТАЛЕ производственные отношения анализируются как отношения классов; определение классов Лениным; и др.). Но с КОММУНИСТИЧЕСКОГО МАНИФЕСТА по К ВОПРОСУ О СОВРЕМЕННОМ ПРОЛЕТАРИАТЕ С. Боброва (сайт РПК) чисто производственный подход не выдерживается формационно, размывается отраслевым и сословным. Например, принимается единый класс крестьян разных формаций, хотя для разных формаций производственные отношения земледельцев не могут не быть формационно разными: подмена производственного подхода отраслевым. А согласно ему нужно принимать единые для разных формаций “классы” ремесленников, торговцев и пр. Столь же неверно смешивание производственных, базисных классов и их надстроечных – сословных в первую очередь – оформлений. Здесь предлагается разная для разных формаций, но однотипная классовая структура… ОСНОВНЫЕ классы ЭКСПЛУАТАТОРОВ-СОБСТВЕННИКОВ (капиталисты, феодалы, рабовладельцы) и ЭКСПЛУАТИРУЕМЫХ-НЕСОБСТВЕННИКОВ (пролетарии, феодально-зависимые, рабы). И НЕОСНОВНЫЕ классы – по формациям разные классы ЭКСПЛУАТИРУЕМЫХ-СОБСТВЕННИКОВ (мелких, типа мелкой буржуазии капитализма) и ЭКСПЛУАТАТОРОВ-НЕСОБСТВЕННИКОВ (чиновники, управляющие). Итого – четыре класса + деклассированные люмпены в каждой формации. Но реальность сложнее идеальной схемы – широко распространены переходные слои (недоэкспроприированная до пролетариата мелкая буржуазия и пр.), наложения классовых статусов (капиталист может быть чиновником и т. д.). И еще … Феодалы – собственники “условные”; полис ограничивал собственность рабовладельцев; собственность капиталиста как-то контролируется и даже может быть конфискована буржуазным режимом. И наоборот… Феодально-зависимые – “тоже” условные собственники (в Западной Европе особенно показательно крепостные – “лишь” нижний слой вассальной иерархии). Рабы чем-то владели. Пролетарии – поскольку они свою рабочую силу не покупают, а ПРОИЗВОДЯТ – являются СОБСТВЕННИКАМИ важнейших специфических СРЕДСТВ ПРОИЗВОДСТВА (производства рабочей силы; термина нет), носителями которых (как рабочей силы) являются сами. На рынке они выступают как формально (не количественно) равноправные с капиталистами тоже собственники, тоже покупатели (средств существования – сырья для производства рабочей силы) и тоже продавцы (рабочей силы). Т. е. четкое различие эксплуататоров и эксплуатируемых не абсолютно. Отраслевые деления и сословия усложняют дополнительно. Мелкую буржуазию, например, составляют мелкие собственники: земледельцы, ремесленники, торговцы и пр. А, например, отраслевые крестьяне капитализма: кулаки-капиталисты, мелкие буржуа, пролетарии-батраки. Сословия нетипичны для капитализма (смакование дворянских анахронизмов, даже титулов при капитализме – снобистские игры, в малой мере или нелепо выпячивание социального неравенства). Но показательное для ранних ступеней капитализма неравное избирательное право – ТОЖЕ надстроечное оформление классовой структуры. Разнообразные сословные строения феодализма типичны выделением сословий типа дворянства (надстройка над классом феодалов) и самых приниженных (особенно крепостные). Персонально классы и сословия никогда не тождественны. Богатые крепостные могут эксплуатировать нетипично феодально-зависимых, крепостные управляющие могут эксплуатировать не крепостных, нищие приживальщики-дворяне могут фактически входить в дворню и т. д. Несовпадение классовых и сословных статусов задает неустойчивость состояний (например, положение крепостного эксплуататора не гарантировано), тенденции к приведению формального сословного статуса в соответствие с фактическим классовым (богатые крепостные выкупаются на волю; про дворянство опустившихся могут и забыть). Гражданство античных Афин или Рима – аналог дворянству феодализма (в Риме с титулованной знатью сенаторов и всадников). В обоих государствах имелись рабы и свободные не граждане. Но во всех трех сословиях имелись рабовладельцы, мелкие собственники и рабы в классовом смысле. Только статус раба, имеющего своих рабов, был не гарантирован, а статус бедного гражданина, почти по-рабски работающего на рабовладельца любого сословия (часто под началом раба-управляющего) был выше, чем раба и по классу, и по сословию. Те, у кого классовый и сословный статусы не совпадали, являли собой промежуточные, переходные слои. Четкое разграничение классовой структуры и всяких других позволяет строго подойти к вопросу о классовой борьбе, важнейшем моменте производственных отношений, главном средстве их регулирования в классовом обществе. Производственный подход требует привязки конкретных классов к конкретным производственным отношениям, формациям. Рабы, феодально-зависимые, естественно тред-юнионистские пролетарии, добиваясь смягчения (эксплуататоры – наоборот) форм эксплуатации в СВОЕЙ формации, не могут ЕСТЕСТВЕННО мечтать о производственных отношениях формаций грядущих. Только когда производительные силы перерастают производственные отношения конкретной формации и формируют новые (с тем новые классы) – т. е. в конце формации, новые классы (эксплуатируемые и эксплуататоры) начинают борьбу против старых (эксплуатируемых и эксплуататоров) и свергают их. Т. е. ЕСТЕСТВЕННО существует ДВЕ формы классовой борьбы – борьба классов одной формации за изменение при СОХРАНЕНИИ их статусов в рамках формации; и борьба на уничтожение классов разных формаций на их историческом стыке. Две формы классовой борьбы в межформационных переходах могут по-разному переплетаться – но смена формаций, смена производственных отношений неизбежно преломляется в уничтожении всех старых классов (могут сохраниться декоративные старые сословия, старые термины для новых классов и пр.). Трехэтапная структура формаций преломляется в этапных модификациях классов (и сословий). Важно не смешивать, например, в Англии борьбу классов феодализма и капитализма в XVII веке – и борьбу модификаций капиталистов ранней (костяк – “новое дворянство”) и классической, условно “промышленной”, но ТОЖЕ разноотраслевой, при переходе от раннего капитализма к классическому на широком рубеже веков XVIII-XIX. И т. д. * * * С позиций предложенных уточнений “исторического материализма” – проблемы научного коммунизма… Смены классовых формаций происходят не потому, что доведенные до крайности старые эксплуатируемые свергают старых эксплуататоров (такого просто не могло быть при свержении первобытного строя). Смены формаций происходят, когда новые производительные силы перерастают старые производственные отношения, формируют новые, новые классы с их новыми интересами, идеологией, культурой. Новые классы и свергают старый строй, старые классы. НОВЫЕ социальные силы свергли и первобытный строй. Соответственно, социальные революции происходят не когда угодно, но только как свержения поздних этапов формаций. А на классовых этих этапах типичны рационализация и, в общем, смягчение (при исключениях, подтверждающих правило) форм эксплуатации. Классического раба сменил раб на пекулии и отличающийся происхождением сословно ПОРАБАЩЕННЫЙ “закрепощенный колон” (до того колон – классово раб не рабского сословия). И крепостного сменил раскрепощенный. А в самых развитых странах классического пролетария сменил поздний, отличный от классического. Роль позднего раба в феодальных революциях мало изучена, но концепцию “революции рабов” советские историки отвергли; а поздние феодально-зависимые наглядно в Великой французской революции составили главную массу вандейцев. И поздние пролетарии самых развитых стран (через век после Октября и в тогда очень отсталой России) капитализм свергать никак не начнут. Выразительно общая структура межформационного перехода представлена в Англии. В позднем феодализме XVI века, на базе т. н. малой промышленной революции, происходил ГЕНЕЗИС капитализма (появилось “новое дворянство” и пр.). В первой половине XVII века капиталистический социальный (не только экономический) уклад вступил в противоречие с феодализмом – последний ответил реакцией, возникла РЕВОЛЮЦИОННАЯ СИТУАЦИЯ. В середине века Ситуация разрешилась РЕВОЛЮЦИЕЙ – свержением старого строя с участием народных масс, расколом страны на революционные и “вандейские” территории, гражданской войной, “белым и красным ” террором и пр. Во второй половине века новые силы одержали победу и буржуазия, ЗАКРЕПЛЯЯ новое (Кромвель), УТРАТИЛА революционность (Реставрация) – СИТУАЦИЯ КОНСЕРВАТИВНАЯ. С конца века происходит ДЕГЕНЕРАЦИЯ феодализма – вымирание упрямых реакционеров, отмирание анахронизмов и т. д. Просматриваются подобные исторические структуры (насколько позволяет освещенность в литературе) в других межформационных переходах. В том числе при переходе от первобытного строя к классовому. В Шумере на базе ирригационного переворота культуры Варка происходил генезис социального неравенства, эксплуатации и т. д. I Протописьменный период – отчасти классовое общество, но без государства. Этнография показывает, как на этой стадии первобытная реакция вынуждает эксплуататоров делиться богатствами или уничтожать его, даже санкционирует убийство ушлого эксплуататора. Археология и этнография плохо отражают революционный перелом межформационного перехода. Но при II Протописьменном периоде уже существовало государство – орудие эксплуататоров, закрепляющее новое. Затем долго длилась дегенерация первобытных традиций. С изложенных позиций – проблема ЕСТЕСТВЕННОГО перехода от капитализма к следующему строю. Этот переход ДОЛЖЕН происходить в САМЫХ развитых капиталистических странах (в отсталых – на их буксире), когда производительные силы перерастут любые капиталистические производственные отношения, все классы капитализма. Даже в США XX века такого перерастания не было. Конкретно Переход должен быть от позднего капитализма, который установился лишь с середины XX века (с Нового курса в США и тогда же в Швеции, с послевоенных антифашистских режимов в странах Западной Европы; и далее). Этот капитализм имеет общее с поздними этапами других формаций не только качественным изменением положения эксплуатируемых, но и в существенной перестройке всех сторон общества. Для позднего капитализма тоже показательно самое существенное регулирование общественных процессов самым сильным государством (как доминатом – позднего рабовладельческого строя, абсолютизмом – позднего феодализма). И для него тоже характерен резкий разрыв с классической культурой (как в поздней Римской империи; как культуры Возрождения задолго до капиталистических революций). А Обновленчество (особенно с 60х годов в католицизме) – реформация, типа христианской в начале позднего рабовладельческого Рима и протестантской в начале позднего феодализма Западной Европы. Очень важно – поздние этапы формаций в разных отношениях предвосхищают формации следующие, в том числе и поздний первобытный строй производящим хозяйством и пр. (а капитализм, например – “скандинавским социализмом”). Но именно поздние этапы свергаются в ходе социальных революций. По общей логике межформационных переходов в конце позднего капитализма должны зародиться социальные силы грядущего неклассового строя – следовательно, НЕ КЛАССЫ – которые и установят этот строй. Для перехода от классового строя к неклассовому очень важны особенности перехода от неклассового строя к классовому, взятые зеркально. ТОГДА из однородной массы первобытных общинников выделились первые эксплуататоры, экономически, а то и военно-политически (“рабская гвардия” в странах Африки и пр.) опирающиеся на первых эксплуатируемых. СЕЙЧАС естественно формирующемуся массиву тружеников коммунизма противостоят отмирающие эксплуататоры, в разной мере опирающиеся на “вандейские” слои трудящихся. ТОГДА диктатуре начального государства противостояла не государственная реакция первобытного строя. СЕЙЧАС политической реакции капитализма должна противостоять больше неполитическая организация новых сил. Симметричные явления в асимметричном времени не обязательно выразительно зеркальны, но какую-то зеркальность становления и прекращения классового строя, их как-то симметричные отличия от межформационных переходов классового строя, полагать нужно. В Англии “новое дворянство” (костяк ранней буржуазии) изначально в массе – стихийно перестраивающиеся феодалы. В феодализме их новое формационное качество было опутано феодальными пережитками. Революция XVII века уничтожила соответствующие путы (отмена Рыцарского держания и пр.). С тем ускорилась капитализация и уцелевших феодалов-реакционеров. Во Франции “новое крестьянство” (костяк мелкой буржуазии) изначально – стихийно перестраивающиеся феодально-зависимые. В феодализме их новое качество было опутано феодальными пережитками. Великая революция уничтожила соответствующие путы. С тем ускорилось превращение в классы капитализма и крестьян-вандейцев. Из массы первобытных общинников выделялись первые эксплуататоры и эксплуатируемые. Их новое формационное качество долго было опутано первобытными пережитками. Победа классового строя, возникшее государство уничтожили соответствующие путы. С тем менялся и уцелевший массив общинников, становящийся “средним классом” эксплуататорского строя. По производственной логике в конце капитализма массив тружеников коммунизма в разной мере должен складываться из разных классов капитализма (не только “новые пролетарии”, отличные от поздних, но и “новая буржуазия”?). Буржуазная наука нащупывает новые реалии, но дает им реакционное толкование. Консервативные марксисты цепляются за историческую миссию класса, естественно тред-юнионистского, органическую часть капиталистических производственных отношений. У меня не хватает конкретных знаний, чтоб дать исчерпывающий, прежде всего политэкономический, анализ новых общественных сил финального капитализма. Ниже – только постановка проблемы. Буржуазная наука смакует “средний класс”, сильно запутывая тему. Рациональный момент ее построений – констатация УСТОЙЧИВО РАСТУЩЕГО массива неким образом неэксплуататоров-неэксплуатируемых. “Классовые” интересы этих ТРУДЯЩИХСЯ существенно отличаются от традиционных интересов ЛЮБЫХ эксплуатируемых классов прошлого; они мало придавлены насилием, угрозой голода и т. д. Буржуазная наука смакует “креативный класс”, тоже сильно запутывая тему. Рациональный момент ее построений – констатация НЕОБХОДИМО РАСТУЩЕГО массива ТРУДЯЩИХСЯ-ТВОРЦОВ. Костяк интеллигенции прошлого составляли верхи: либо прямо представители эксплуататорских классов, либо как-то подкармливаемые другие; меньше отщепенцы, изгои, гонимые и гибнущие – но и возглавлявшие протестные движения, потому преследуемые. Сейчас творцами становятся массы шире эксплуататорских классов; просто подкупать их – сложно; гноить всех – экономически невыгодно; преследовать всех – политически невозможно. И творцов невозможно полностью подчинить надсмотрщикам, жестко поставить у конвейеров и т. д. – при этих условиях НЕОБХОДИМОЕ полное творчество ПРОСТО НЕВОЗМОЖНО. А современные производство, наука, искусство и пр. ТРЕБУЮТ КОЛЛЕКТИВНОЙ работы, требуют системы творческих КОЛЛЕКТИВОВ, не желающих командно-административного руководства. По производственной логике в ПРЕДЫДУЩЕМ финальном капитализме создается материально-техническая база ПОСЛЕДУЮЩЕГО коммунизма. На смену ПРИБАВОЧНОМУ (появившемуся в финальном первобытном строе) не для всех продукту приходит продукт, ДОСТАТОЧНЫЙ для всех. С тем слабнут все традиционные мотивации классового общества, цепляние за частную собственность как гаранта существования, стремление к улучшению своего положения за счет других, причины эксплуатации. Создается научно-техническая база научного (вместо стихийно-политического) управления обществом; интернет и пр. создает техническую основу научного самоуправления масс. И пр. По-моему – надо КОНСТАТИРОВАТЬ наличие КОММУНИСТИЧЕСКОГО уклада в финале позднего капитализма. Но опыт прежних межформационных переходов показывает, что не только для победы нового социального уклада нужно время – оно нужно и для ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫХ самосознания, самоопределения, самоорганизации его представителей. А с этим у новых социальных сил еще неважно. Многие представители “среднего класса” попадают под власть “хищных вещей века”, не умеют ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ воспользоваться открывшимися возможностями, маются скукой, бесятся с жиру (излишний вес и т. п. – проблема времени) и т. д. А многие представители “креативного класса” тонут в постмодернизме, развлекаются склоками, интригами и т. п. Реакционный капитализм опутывает новое, традиции тысячелетий мешают новому развернуться по-новому. ЭТО НЕ ПЕРСПЕКТИВНО. Либо реакционные тенденции выведут на СМЕРТЕЛЬНО ОПАСНОЕ (см. Стругацких и др.) вырождение переходного общества, либо оно взметнется выше капитализма. И еще … ДОСТАТОЧНЫЙ ПРОДУКТ в развитых странах СЕЙЧАС в какой-то мере подпирается изъятием ПРИБАВОЧНОГО ПРОДУКТА в странах отсталых. И отсталые страны могут стать резервуаром реакции для стран развитых. В самых развитых странах на базе технической революции рубежа XIX-XX века (электричество и радио, двигатель внутреннего сгорания и транспорт с ним, большая химия с новой металлургией и пр.) происходил генезис позднего капитализма. После кризиса классического капитализма 30х-40х годов установился капитализм поздний, очень отличный от классического и в чем-то предвосхищающий коммунизм. С его победой на базе новой технической революции (кибернетика, атомная промышленность, освоение космоса и др.) можно полагать генезис совершенно нового строя. Возможно “новые левые” – первое смутное без марксизма, но не повязанное приверженностью к “реальному социализму” и “генсековскому марксизму”, проявление КОММУНИСТИЧЕСКОГО уклада. Кризис 1973 года подвел черту под “экономическими чудесами” развитых стран, типичным для поздних этапов особым регулированием экономики сильным государством. Можно полагать революционную ситуацию – по крайней мере, реакция включительно от “новых правых” и неоконсерваторов до современных ньюмюнхенских поощрений крайней реакции бандеровцев, ИГИЛ и т. д., постмодернистский маразм и т. п. налицо. Заслуживают внимание многие явления, не типичные для классового строя (free source и пр.). Тогда впереди – РЕВОЛЮЦИОННЫЙ перелом перехода к КОММУНИЗМУ. Тогда САМАЯ важная задача марксистов – просчитать такое грядущее, выявить НОВЫЕ социальные силы, которые реализуют это грядущее, помочь им осознать возможность и необходимость такого грядущего, объяснить пути установления его. Задача осложняется, с одной стороны, не ко времени “крахом социализма” и “кризисом марксизма” последних десятилетий, укрепивших агонизирующий капитализм (в том числе антикоммунистически в плане идейном). А с другой стороны – приверженность к “реальному социализму”, как хоть как-то раннему коммунизму, немалая застойность “реального марксизма” мешают поиску нового. Потому ПЕРВАЯ важнейшая задача марксистов – качественный рывок в развитии марксизма классиков с отбрасыванием генсековского хлама и при правильном понимании социализма XX века. Мне известны хорошие разработки тем с работы БУДУЩЕЕ КОММУНИЗМА Бузгалина по некоторые статьи в последнем у меня номере (88) АЛЬТЕРНАТИВ. Мои позиции излагаются в некоторых статьях в КЛ, особенно на моем сайте. Излагать их здесь не позволяют рамки статьи. Скажу лишь, что признание социализма просто государственным капитализмом (без развитого рынка, выразительной частной собственности и др.) столь же нелепо с позиций производственного подхода, как и объявление его просто очень ранней фазой коммунизма (на базе не самых развитых производительных сил капитализма и пр.). И ОСОБАЯ задача марксистов – не дать поздним пролетариям развитых стран, естественно тред-юнионистским, стать вандейцами; на новом витке, но с учетом опыта XX века развернуть их против капитализма. И не дать не развитым странам стать реакционным зарубежьем. Синхронное раннему коммунизму на буксире коммунистических стран – но и автономное развитие стран социализма и стран социалистической ориентации. |
|||