ПОШЕХОНСКАЯ СТАРИНА И В СВЯЗИ С ЭТИМ

                                                  ПОШЕХОНСКАЯ СТАРИНА И ВСЯЗИ С ЭТИМ.
             К рецензии Г. С. Бискэ “Как нам строить социализм снова?” (АЛЬТЕРНАТИВЫ 101).
                                                                              Пошехонцы в трех соснах заблудились (анекдот).
          Рецензию на книгу Д. Б. Эпштейна СОЦИАЛИЗМ XXI ВЕКА… Бискэ почти начинает словами: ”Что это было – советский социализм? Ответ требует определения самой сущности социализма …”. Классики марксизма сделали заявку на социализм более полутора века назад, коммунисты строили советский социализм, а марксисты не знают определения самой сущности социализма? Судя по дискуссиям после “краха социализма” – во многом  так и есть; после “краха” это естественно. Затем приводится одно из определений социализма в духе докраховой традиции; и “… оговаривается, что определения социализма должны меняться по мере накопления опыта его осуществления”. А далее: “… остается одно: осознать … Социализм не экономическая формация … Это политика, практика …переход к обществу, более не озабоченному добычей средств на жизнь через поиски ярма на свою шею … мы говорим об … переходном строе …”. Не вижу причин оспаривать такое понимание – сам четыре десятка лет придерживаюсь похожего. Но как быть с традицией от Классиков понимания социализма как экономической (коммунистической) формации или фазы экономической (коммунистической) формации, а межформационными переходами – социальных революций (с их политикой, практикой)? Что есть переходные революции социалистическая (перед переходным обществом?), коммунистическая (перед чем?)? Я не знаком с названной книгой Эпштейна, но его материалам в АЛЬТЕРНАТИВАХ посвятил КРИТИКУ ТРЕХ СТАТЕЙ (сайт mag-istorik.ru). Считаю виной не только этого автора старание решить достаточно узкую историческую проблему на материале только ее одной и при затирании ОСНОВ марксизма. За “историческими деревьями” не видно специфики “участка леса”, потому вместо нее – во многом домыслы. 
                                                                             *     *     *
           Эпштейн, Бискэ и другие в своих поисках, так или иначе, апеллируют к марксизму, но без акцента на его ОСНОВЫ. Я к САМЫМ ОСНОВАМ отношу закон соответствия характера общественных отношений уровню производительных сил и не выводимую из этого закона, но с позиций этого закона концепцию формаций. Россия 1917 года только вышла из докапитализма – послекапиталистической формации (коммунизма) в СССР быть НЕ могло. Ленин и другие марксисты в Октябре рассчитывали на скорый буксир стран, дозревших до коммунизма, что сняло бы остроту несоответствия производительных сил страны, едва вышедшей из феодализма, движению к коммунизму. ВСЕ Классики ОШИБЛИСЬ в оценке уровней самых развитых стран, как предкоммунистических. Это задало проблемы отсталой стране, ПОЧЕМУ-ТО свергнувшей ранний капитализм, марксизму, у которого не было ответа, как идти к коммунизму стране на базе очень докоммунистических своих производительных сил и без буксира производительных сил победившего коммунизма. Ленин только в конце жизни начал поиск в плане такого движения (все же рассчитывая, что движение без буксира будет не слишком долгим; нечто вроде того, что где-то в годы 30е капитализм развитых стран переживет агонию, породит свирепую реакцию, которая будет разгромлена, и за десятилетия до 2000 года начнется Мировой революционный рост социалистического/коммунистического блока на буксире СССР). Получилось очень не по расчетам Классиков (нетерпимые негативы социализма, его “крах”). Получился НЕестественный НЕкапиталистический строй НА базе капиталистических производительных сил. С учетом практики XX века целесообразно – социализм (а строй на базе производительных сил выше капиталистических – коммунизм, включая его раннюю фазу, еще никогда не реализовавшуюся).
           Классики обосновали, что общество исторически есть строй формаций, неизбежно сменяющих друг друга в ходе социальных революций на базе необходимого перерастания новыми производительными силами старых производственных отношений. Они конкретно обосновали, что последняя классовая формация, капиталистическая, должна смениться бесклассовой, коммунистической. Современный МАРКСИЗМ сохраняет это положение. Но формационно как именно, от какой именно ступени капитализма начнется коммунистическая революция, этого начальный марксизм сказать НЕ СМОГ. Изученность не всей капиталистической формации (после Ленина – почти век) не позволяла это сделать на материале капитализма. А определить это по аналогии с другими формациями (если все соответствующие исторические объекты названы одним термином – значит, принята их и как-то общая историческая структура) не позволяла хронологически исчерпывающая, но еще менее глубокая изученность и их. Не изучены были разные социальные революции; мало – даже буржуазные. Маркс и Энгельс в середине XIX века посчитали капитализм развитых стран подошедшим к коммунизму, с тем экономические кризисы – симптомом перерастания производительными силами капитализма, а начавшуюся борьбу классического пролетариата – УЖЕ естественно коммунистической. Но коммунизма в самых развитых странах не было до сих пор, названные положения оказались не (очень) верными, перенесение сроков естественной коммунистической революции на рубеж XIX-XX века – недостаточным, Октябрь  – в большой мере ошибочным. С тем развитие реального марксизма в XX веке было столь же противоречивым, как реального социализма, и с похожим “крахом” в конце века. Антимарксисты оплевывают позитивы реального социализма – марксисты во многом пренебрегают позитивами марксистской (особенно советской) науки после Классиков. Крайне печально слабое внимание к главному делу особенно советских историков – развитию марксистской социальной философии (исторического материализма) в марксистскую историческую науку (вроде развития натурфилософского гелиоцентризма в науку небесной механики). 
           Советские историки разработали общую трехэтапную концепцию феодализма. В учебниках исчерпывающая история рабовладельческого Рима делится на ранний этап (до III века с. э.), классический и поздний (после III века н. э.). Я считаю, что ранний и классический этапы феодализма определены неверно, но внимание уделю поздним этапам формаций. Их важнейшие признаки: смягчение классической эксплуатации (перевод рабов на пекулий; раскрепощение), неклассическая культура (Поздней Римской империи; Возрождение и далее до буржуазных революций), смена классической идеологии (христианизация; Реформация), активная политика самого сильного за формацию государства (доминат; абсолютизм). Важно, что в социальных отношениях, культуре, идеологии послеклассические поздние этапы предвосхищают следующие формации. Тем не менее, именно поздние этапы свергаются (с доминатом; с абсолютизмом) в ходе социальных революций. Предвосхищает и классовое общество поздний родоплеменной строй (не только производящим хозяйством, ткачеством, гончарным делом, началами металлургии и т. д., но и социальной специализацией, т. е. неодинаковостью с моментами неравенства). И капитализм развитых стран с Нового курса в США произвел смягчение эксплуатации пролетариата (некоторые марксисты вообще потеряли этот класс трудящихся капитализма, живущий продажей рабочей силы). Культура к середине XX века обрела резко не классический вид. Наряду с Обновленчеством особенно в католицизме, произошла социал-демократическая “реформация”. Самое сильное за формацию государство (даже при неолиберальных режимах) проводит самую активную политику. Обрисованный ПОЗДНИЙ КАПИТАЛИЗМ настолько отличен от любого другого классового общества, что стал удобным материалом в борьбе против реального социализма и коммунистической перспективы. Нужно отметить, что поздние этапы устанавливались после кризисов этапов классических (“кризис” III века в Римской империи; “кризис феодализма” XIV-XV века в Западной Европе; “кризис капитализма” 30х-40х годов XX века), в ходе фактических социальных переворотов (поздний родоплеменной строй – в ходе “неолитической революции”). Аналогии показательны.
            Нужно отметить, что в формационной истории есть отклонения от предложенной схемы. Они задаются взаимовлияниями асинхронных формационных развитий разных регионов, преломляют природные особенности, выражают этническую конкретику общих закономерностей и пр. не принципиальное. Предложенная схема выражает формационную логику истории без акцентов  частностей. Но в эту схему принципиально не встраивается социализм XX века (встраивается, скорее, его “крах”). Не могло быть коммунистической революции в середине XIX века, как тогда надеялись Маркс и Энгельс: даже в Англии завершался (на базе промышленного переворота) только переворот перехода от раннего капитализма к классическому (с 50х годов XIX века). Не могло быть коммунистической революции (буксира для России и др.) в начале XX века: даже в США не установился поздний этап капитализма. И пролетариат естественно не должен свершать Революцию задолго до естественного финала позднего этапа (рубеж Тысячелетий?). Оппортунисты, прячущиеся за ортодоксию марксизма, больше века отрицают социалистический характер Октября, тем самым ревизируя ортодоксию Прогнозов Классиков, ортодоксию Обоснования прогнозов.
           Естествознание объясняет мир природы не для его просто понимания и предсказания его естественных явлений; дело заключается, прежде всего, в том, чтоб изменить его. Об этом в отношении мира общественного напомнил Маркс в последнем Тезисе о Фейербахе. Это не волюнтаризм бланкистов в отношении слабо объясненного мира. И это не перечеркивание реальных успехов в результате Октября апелляцией к его неестественности согласно марксистским законам естества. Марксизм начала XX века объяснил мир недостаточно, чтоб правильно предсказать естественную коммунистическую революцию, но достаточно, чтоб, ДОБРОСОВЕСТНО стараясь выйти на эту революцию, выйти на социалистическую, полунеожиданно пойти к коммунизму не через всю капиталистическую формацию и коммунистическую революцию, а по искусственной “гипотенузе” к этим естественным “катетам”. Маркс уже подходил к пониманию, что ему современный капитализм просто в ходе Революции коммунизмом не сменится. ПОСЛЕ Революции нужен период превращения капитализма в коммунизм. Каутский понял, что пролетариат естественно социалистическим не является; чтоб сделать его таковым, в него НУЖНО ВНЕСТИ ИЗВНЕ социалистическое сознание. Ленин, рассчитывая на буксир Западной революции, готовил начало Мировой революции в отсталой стране. Вести парусник против ветра можно научить (не всякого). Чтоб повести страну против естества истории впервые – нужен гениальный марксист. Из основ марксизма прямо не выводится… Что в отсталой стране марксистская партия должна быть “нового типа”, не размываемая отсталой стихией (трудно было понять даже заслуженным социал- демократам). Что, рассчитывая на Западную революцию, по ситуации можно НАЧАТЬ до нее (трудно понять ортодоксам). Что, начав до нее, допустимо пойти на похабное Брестское ПЕРЕМИРИЕ (нестерпимое для истовых революционеров). Что, при “запаздывании” Западной революции, нужно идти на похабные перемирие с нэпманами и мирное сосуществование с империалистами (больно для нормальных большевиков, только победивших в Гражданской войне). И т. д. В последних работах Ленин НАЧАЛ выработку плана движения к коммунизму через строительство социализма, качественное обновление теории марксизма. Не успел. Большевики без него с труднейшей задачей УСПЕШНО не справились. Сразу начались склоки в партии и прочее буржуазное, с тем все более ослабление субъетного фактора, единственного (без Буксира) гаранта против естества отсталой страны. В 30е годы это естество субъектный фактор сломало. Теперь полное гашение импульса Октября было вопросом времени (в реальности полвека). Прошлого не поправишь. Задача марксистов развить Теорию, понять деятельность Ленина, изучить негативы и позитивы развития не (совсем) по стихии социализма XX века. Для предстоящего движения к коммунизму неразвитого большинства мира, для утверждения и развития коммунизма, естеством которых является сознательность, субъектность.
            Советские исследователи не успели (да и НЕ ИМЕЛИ ВОЗМОЖНОСТИ) завершить свои подвижки в плане общих закономерностей истории, с тем в осмыслении сути социализма. Потом одни перестроились, другие растерялись, третьи умерли. И началось смутное время марксизма (во всем мире). В том числе историческая наука отчасти вернулась к досоветскому состоянию. Эта пошехонская старина не преодолена до сих пор. Три основные “сосны”, в которых блуждают Эпштейн и др.: эксплуататорский “социализм”; Октябрь и (реальный) социализм; коммунистическая революция (и коммунизм). У меня на сайте десятки статей, в которых я критикую блуждающих. В основном они достаточно тепло относятся к реальному социализму, как-то рассчитывают на коммунистическую перспективу человечества – и стихийно сползают к апологии чего-то вроде развиваемого “скандинавского социализма”, вообще ПОЗДНЕГО КАПИТАЛИЗМА (исторически предкоммунистического, потому как-то формационно прокоммунистического – в духе предвосхищения последующих формаций последними этапами предшествующих; и тоже с перспективой революционного свержения). Т. е. более тонко, теоретически, делают то, что более прямо, практически делает КПРФ.
           Социализм XX века (НА БАЗЕ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫХ СИЛ РАННЕГО И КЛАССИЧЕСКОГО КАПИТАЛИЗМА) –  не укор марксистам. Нужно объяснять не столько его негативы и “крах”, сколько существование вопреки действию закона соответствия и выматывающей борьбе против более мощного окружения. Его опыт бесценен для стран грядущего ускоренного перехода к коммунизму даже на коммунистическом буксире. Особенное значение имеет изучение деятельности Ленина. Реальный социализм даже с 30х годов – как-то прокоммунистичен, и потому как-то предкоммунистичен. В XX веке его эволюция до (раннего) коммунизма не получилась. Иные перспективы у отсталых стран на буксире коммунизма и с осмыслением опыта пионера.
            Поздний капитализм (НА БАЗЕ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫХ СИЛ ПОЗДНЕГО КАПИТАЛИЗМА), особенно в социал-демократической обертке, это та ступень, между которой и ступенью, именуемой коммунизмом, нет больше ступеней – только необходимая коммунистическая революция. Поздний капитализм предкомунистичен и потому как-то прокоммунистичен. НО, как любой поздний этап, он доложен быть свергнут революцией (коммунистической).
           Главные проблемы современного марксизма – субъектно проводимое установление коммунизма (НА БАЗЕ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫХ СИЛ ПОСЛЕКАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ), естественно назревшего; социалистические революции на Буксире в отсталых странах, субъектно подготовленные и проведенные.
          ИЗВЕСТНЫ три типа социальных революций: переход от первобытного строя к классовому; трансформации классовых формаций в классовые; социалистическая революция (с началами пути социалистической ориентации на буксире социализма). Первая естественна и протекает стихийно. Вторые естественны, но оформляются несколько субъектно (идеологией, политикой). Третьи не естественные, субъектны по сути, но в реалиях XX века субъектны недостаточно. Естественные грядущие коммунистические – субъектны необходимо. Для нужной их субъектности важно понимание предшествующих, их общее и специфическое.
           Хорошо изучен переход от первобытного строя к классовому в Месопотамии. Апогей позднего родоплеменного строя – Убейдская культура пятого тысячелетия. На базе ирригационного переворота Урукской культуры четвертого тысячелетия – генезис (раннего) классового строя (социальное неравенство и пр.). Первый Протописьменный период начала третьего тысячелетия – реакция (по материалам этнографии: богатых заставляют делиться богатствами, зарвавшегося эксплуататора могут убить и т. д.). Потом реальная власть перешла к верхушке. Во Второй Протописьменный пениод 2850-2750 г. “царственность спустилась с неба” и закрепила господство верхушки. Затем можно предполагать временную реставрацию первобытных порядков, “царственность вознеслась на небо”; с тем кризис ирригационной системы (Потоп). А дальше “послепотопная” история самого раннего собственно классового общества. Первые классовые революции в разных местах, насколько они прослеживаются и не деформируются более развитыми странами, имеют подобную историческую структуру. 
          Хороший образец трансформации классовой формации в классовую – Английская капиталистическая социальная революция. В XVI веке господствует поздний феодализм. На базе т. н. малой промышленной революции – генезис (раннего) капитализма (“новое дворянство” и пр.). На рубеже веков явные проявления нового уклада (АНТИЦИПАЦИЯ) – кальвинистское движение, оппозиция в Парламенте, новая наука и пр. Первая половина XVII века – реакция, тормозящая капитализм. В ходе Революции 1640 года реальная власть перешла к (ранней) буржуазии. Эта новая власть закрепила господство буржуазии (режим Кромвеля). Затем – Реставрация (режим заигрывания победившей буржуазии с феодализмом ради гашения революционной инерции, уже опасной буржуазии). А дальше ранний капитализм, с тем  промышленный переворот, на его базе генезис классического капитализма и далее весь социальный переворот (по той же схеме) перехода к классическому капитализму XIX века. Общая схема капиталистических революций без затруднений прослеживается во Франции, США, России и пр. Подобная – в изученных переходах от рабовладельческого строя к феодальному (см. статьи на моем сайте).
           Социалистическая революция начинается генезисом социалистического пролетариата через внесение в пролетариат естественно тред-юнионистский социалистического сознания. В ведущих регионах России это внесение началось с генезисом самого пролетариата в начале капиталистической трансформации. Антиципация – социалистическая активность пролетариата, его Авангарда в естественной буржуазной Революции 5 года. Затем на естественных базах закрепляющей капитализм столыпинщины и распутинской реставрации свирепствовала антисоциалистическая реакция. Февраль естественно – просто свержение реставрации, типа “Славной революции” в Англии и Революции 1830 года во Франции. Большевики субъетно развернули Февраль в начало перманентной революции. Ее социалистическая ступень – с Октября до завершения Гражданской войны. Режим закрепления социализма при неожиданной “задержке” Западной революции принял форму отказа от предыдущего “коммунизма”, реставрации капиталистического уклада и сосуществования с империализмом. Но настоящая, дальше ленинских пределов (неоправданная?) бухаринско-сталинская реставрация имела место в 1925-27 годах. Как типично в реставрациях, осмелели реакционные силы – и реставрация была тоже “славно” (даже слишком) пресечена. Субъектный переход от самого раннего капитализма к самому раннему социализму (типа в СФРЮ и ПНР; в СССР неоправданно скомканному) закончился.
          Общая структура ВСЕХ известных социальных революций: генезис; антиципация; революционная ситуация (реакция); революционный перелом; закрепление; реставрация (антиципации и реставрации – естественные рубежи собственно межформационных трансформаций – не всегда выразительны). Специфика перехода от первобытного строя к классовому – неполитический, ненадстроечный характер реакции. Можно думать, что специфика канонического перехода от классового строя к коммунистическому зеркальна – неполитический, ненадстроечный характер закрепления (при политических пережитках; и необходимости какой-то надстройки при еще капиталистическом окружении). 
            Итак … При Классиках коммунистическая революция была невозможна. Но на всем протяжении классовых формаций была внутриформационная борьба эксплуатируемых против эксплуататоров (к смене реакционных классов революционными при перерастании производительными силами старых обществ имевшая отношение отдаленное), регулировавшая внутриформационные отношения, но моментом имевшая нацеленность на утопию неклассового общества. На всем том же протяжении имел место и рост обществознания. Когда обществознание дозрело до марксизма, прежняя утопическая составляющая выступлений эксплуатируемых обрела некоторое реальное значение. Всегда имевшаяся в классовом обществе нетипичная узкая прослойка, не принимавшая свое общество, в какой-то своей части усвоила марксизм, отчасти внесла его в основной эксплуатируемый класс последней классовой формации. С тем борьба пролетариата смогла как-то вывести за рамки его формации до ее объективного финала. Несовершенство марксизма, неустановленное объективное историческое место капитализма при Классиках обусловили смешивание целей, движущих сил, приемов и т. д. социалистической революции до естественного свержения капитализма и революции коммунистической, как формы этого свержения. Не преодоленное несовершенство марксизма после Ленина обусловило ситуацию исторической ловушки социализму в не развитых странах, его негативы и финал (приведение общественных отношений в соответствие с все еще капиталистическими производительными силами). Перерастание околокапиталистического социализма в послекапиталистический коммунизм сорвалось. И нужно ясно понимать, что даже в самом лучшем случае социализм – не коммунизм, даже не его ранняя фаза. Всегда доминирующий социализм СССР установился в стране, едва вышедшей из феодализма, когда и самые развитые еще не дошли хотя бы до позднего капитализма.
            Разные формы буржуазного социализма были на разных его ступенях. Оппортунисты сорвали социалистическую Западную революцию (иначе перспективы рывка к коммунизму XX века были бы несравненно лучшими). А в середине XX века социальный переворот в развитых странах начал установление позднего капитализма, как-то предвосхищающего коммунизм, и потому благодатного для буржуазного социализма. Но и поздний капитализм в социал-демократическом обрамлении подлежит свержению коммунистической революцией, как революционно свергались все предвосхищающие поздние этапы известных формаций.
            Поздние этапы всех формаций –  плацдармы свергающих их революций. Перерастание производительными силами старой формации, ее позднего этапа, рождает новые производственные отношения, с тем новые социальные силы (новые классы в классовых революциях), которые и совершают революции. Не старые любые, эксплуатируемые в том числе. Массовой базой вандеи в Великой Французской революции были феодально-зависимые крестьяне отсталых регионов. Массовой базой революции были “новые крестьяне” регионов передовых, уже превращающиеся в батраков, мелкую буржуазию, кулаков капитализма. В Английской революции буржуазное “новое дворянство” насмерть схватилось с феодальным старым. Пролетариат ведущих стран так и не сверг капитализм, а потомки пролетариев социализм не защитили. И т. д. Коммунизм ДОЛЖНЫ установить самые НОВЫЕ социальные силы, появившиеся в самом конце капитализма из разлагающихся старых классов (подобно тому, как в предыдущих межформационных переходах). А марксисты должны позаботиться, чтоб пролетариат не стал массовой базой буржуазной вандеи, заново и успешнее внести в него марксизм извне.
          С предложенных позиций интерпретация фактов последних десятилетий в развитых странах… В середине XX века – утверждение позднего капитализма, приведение производственных отношений в соответствие с ранее достигнутым уровнем производительных сил. Потому бурный рост производительных сил до середины 70х годов и с тем генезис новых производственных отношений, новых социальных сил. Первая заявка их о себе – “новые левые”. Бодрому ходу коммунистической трансформации мешали застойные социализм и марксизм, не понятые “новыми левыми” и не понявшие их, что имело печальные последствия для обеих сторон. Кризис 1973 года показал исчерпанность динамики позднего капитализма. Особенно в 80е годы доминировала реакция “новых правых” (“новые левые” увяли), неоконсерваторов. Ожидался кризис 1987 года, сравнимый с Великой депрессией 30х и тем должный приговорить (поздний) капитализм, как последняя приговорила классический перезрелый капитализм. А в 90е реакция начала отступать, в начале 2000х Альтердвижение поставило вопрос о судьбе капитализма. Но аналогии не сработали (хотя кондовых неоконсерваторов потеснили более гибкие неолибералы).
          Каждая революция имеет свои особенности. Это вообще. Конкретно срыв предлагаемой (по аналогиям) динамики революции коммунистической я объясняю двумя основными факторами. Переход к коммунизму – явление мировое. Победа коммунизма в развитых странах проблематична без социалистической поддержки в остальном ГЛОБАРИЗОВАННОМ мире, естественно вандейском. А субъектная подготовка к социализму в отсталых странах слаба. Это связано с другим основным фактором: неблагополучием с социализмом XX века и марксизмом после Классиков. Реальные  социализм и марксизм не только не укрепили новые силы в развитых странах, не стимулировали достаточно подготовку к социализму отсталых стран, но ослабили их неприглядностью своей реальности. И того хуже были “крах” реальных социализма и марксизма, на десятилетия укрепивший капитализм, особенно идейно. Возможно, буржуазия ожидала названный “крах” – и это позволило ей избежать кризиса 1987 года?
          Запаздывание смены капитализма коммунизмом опасно для судеб человечества (атомная угроза и пр.). Опасна и бесшабашная смена (гражданские войны с атомным оружием и др.). Естество ситуации толкает к осознанию этого, но может не успеть. Спасительный выход –  в субъектности марксистов. Нужно выработать грамотную стратегию Мировой революции, предложить ее новым социальным силам конца капитализма, опять внести извне марксизм в пролетариат, массы трудящихся мира, по возможности и в эксплуататоров. Это возможно только при совершенной марксистской теории. Необходимо отказаться от попыток решения ПРОБЛЕМЫ на базе только фактов рубежа Тысячелетий и марксизма Классиков. Пошехонская старина современного марксизма смертельно опасна блужданиями типа в трех соснах даже при самых активных метаниях, но без освоения и развития всего ценного в марксистской традиции после Классиков.
                                                                      *     *     *
          Полагаю излишним детальный разбор рецензии Бискэ и через нее предмета рецензирования Эпштейна. Но идеологических результатов гносеологических пошехонских блужданий коснусь.
          “… социализм в определении Эпштейна вовсе не отрицает частную производительную собственность. Капитал сохраняется, …. интересы работников и их нанимателей, собственно трудящихся и владельцев капитала … совместимы, а их разногласия примиримы” БЕЗМЯТЕЖНО ПРИГВОЗДИЛ Бискэ “социализм” не по Марксу и Ленину, а по социал-оппортунистам и более правым буржуазным идеологам. 
          “… Д. Б. Эпштейн совсем не употребляет в этой книге термина “коммунизм” и не рассуждает о том, чего социалисты (не коммунисты, не марксисты? – А. М.) хотят, к чему стремятся дальше”. Зачем? “Социалистическая” переходность – все, коммунизм – ничто, в духе заветов Бернштейна. Но заветы замазываются словоблудием Эпштейна и благодушием к нему Бискэ (наглядно и в завершении процитированного абзаца). Ревизионизм и центризм века спустя после их классиков.
           Рецензия не может в полной мере ни представить взглядов рецензируемого, ни позиции рецензента. Но взгляды Эпштейна я подробно разобрал в КРИТИКЕ ТРЕХ СТАТЕЙ; его оппортунизм для меня несомненен. Как должен быть несомненен и для Бискэ хотя бы по рецензируемой книге. С тем его благодушие нетерпимо.
           Когда-то марксистская социал-демократия, созданная под патронажем Маркса и Энгельса, явно начала курвиться с ревизионизма Бернштейна. Ренегатство одного из столпов марксизма (до смерти Энгельса) печально, но не страшно. Страшно было центристское благодушие в отношении ренегата. Именно с этого отношения, отказа изгнать ревизиониста из партии, пошел процесс, который дошел до фактического отказа от марксизма центристского большинства партии, т. е. партии. Что делает типичный оппортунист (его теплое отношение к былому реальному социализму, даже сталинщине, сами по себе – платоническая эклектика; в отличие от отношения к позднему КАПИТАЛИЗМУ, особенно в социал-демократической упаковке), в РПК, если она – марксистская? Впрочем, на последних страницах КЛ постоянно декларируется, что РОССИЙСКАЯ ПАРТИЯ КОММУНИСТОВ – ЭТО ПАРТИЯ ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО СОЦИАЛИЗМА, без всякого стеснения от одиозного термина. Тогда уж логично назвать партию социал-демократической. И ее членам определиться с партийной принадлежностью. Марксистам в одной партии с Эпштейном, с примиренцами к ревизионисту, делать нечего.