Против смакования цитат в марксизме

                                              ПРОТИВ СМАКОВАНИЯ ЦИТАТ В МАРКСИЗМЕ
                  (К статье А. Колганова ВЗАИМОСВЯЗЬ ПРОИЗВОДСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ
                               И ПОЛИТГЕНЕЗА В РАБОТАХ Ф. ЭНГЕЛЬСА; Альтернативы 100)
           В названной статье автор защищает марксистское понимание важного момента трансформации доклассового общества в классовое – возникновения политической надстройки. Защищает ТОЛЬКО апелляцией к Энгельсу. А больше, чем через век, после классика, апеллируя только к цитатам из классика, можно изложить разработки классика, но не оспорить оппонента, осознанно (синолог Л. С. Васильев в СССР не мог не знать работ Энгельса) не принимающего разработки классика. Особенно, если оппоненту доступны данные, которых классик знать не мог. В такой ситуации аргументация только цитатами из классика обретает характер несколько схоластический. Оспаривать антимарксистов после Классиков необходимо не столько цитированием Классиков, сколько с рассмотрением фактических данных, ставших известными и после Классиков. Например, во времена Энгельса естественно хуже, чем сейчас, были изучены самые первые, потому не подвергавшиеся деформациями более развитых стран, трансформации доклассового строя в классовый (Древний Египет, Шумер и некоторые другие). И вообще межформационные трансформации были исследованы хуже, чем сейчас, т. е. сложнее было судить об общих чертах всех трансформаций, что затрудняло понимание каждой. Марксистам сразу после Классиков часто еще приходилось изучение конкретных тем подкреплять цитатами из Классиков. К концу XX века марксистская наука, особенно советская, в рассмотрении конкретности ушла дальше Классиков, тем более буржуазной науки, на данные которой вынужденно опирались Классики (им не посчастливилось иметь 13 томов советской ВСЕМИРНОЙ ИСТОРИИ и прочую марксистскую литературу XX века). Теперь и в марксистской науке не обязательно выискивать все цитаты классиков по теме, как физики не выискивают их в трудах Ньютона, Максвелла, Эйнштейна и т. д.; “… можно даже не обращаться к первоисточникам …”, пишет Колганов. Есть по Классикам общее марксистское понимание истории, есть его хорошее изложение в учебниках, есть конкретные факты, не известные Классикам. Надо осмысливать с общих марксистских позиций все конкретные факты, не обязательно поминая все цитаты из Классиков, где-то исправлять с общих позиций марксизма какую-то конкретику и самих Классиков.
            Уровень развития производительных сил определяет характер производственных отношений, ядра всех общественных отношений, т. е. характер общества. Производительные силы устойчиво растут, задавая перемены производственных отношений, что определяет в главном общественную историю. Разные частные законы, закономерности конкретизируют историю общества как формационную: по мере роста производительных сил в ходе социальных трансформаций формации сменяют друг друга. В классовых формациях производственный базис (преломляемый в классах) задает политическую надстройку. При смене классовых формаций смена базиса преломляется в смене надстройки. При смене последней классовой формации коммунизмом политическая надстройка отмирает, при смене классовым обществом родоплеменного – возникает. Примерно с этих общих позиций подходили и к проблеме возникновения политической надстройки Классики, интерпретируя известные им из тогдашней буржуазной науки конкретные данные, с этих общих позиций нужно исходить марксистам после Классиков, осмысливая и конкретные данные особенно советской науки. Цитаты из Классиков по конкретным темам полезны (особенно при освоении марксистского подхода), но в целом как вспомогательные. Обозначение основных ступеней истории одним термином – ФОРМАЦИИ, означает, что тем самым признаются какие-то общие черты во всех. И смены как-то одноприродных формаций – трансформации – должны тоже иметь какие-то общие черты. Т. е. достаточное понимание лучше других изученной трансформации феодализма в капитализм позволяют лучше судить о других трансформациях, в том числе о превращении доклассового строя в классовый. 
          В (позднем) феодализме XVI века Англии на базе перерастания производительными силами (т. н. малая промышленная революция) старой формации шел ГЕНЕЗИС (раннего) капитализма, формирование капиталистического социального уклада в рамках феодализма (“новое дворянство” и др.). На рубеже XVI-XVII века новый уклад заявил о себе АНТИЦИПАЦИЕЙ (явным ПРЕДВОСХИЩЕНИЕМ следующей формации) – распространением революционной кальвинистской идеологии, усилением оппозиции в Парламенте, возникновением новой науки и пр. Феодализм в первой половине XVII века ответил абсолютистской РЕАКЦИЕЙ Стюартов. Реакция в середине века была сломлена социальной РЕВОЛЮЦИЕЙ; и прежняя, позднефеодальная государственная машина (абсолютизм) пошла на слом, ее заменила новая, буржуазная. Победу капитализма ЗАКРЕПИЛ режим Кромвеля. С полной победой буржуазии она стала реакционной. Буржуазный режим “феодальной” РЕСТАВРАЦИИ 1660-88 года погасил инерцию революции, и потому был буржуазией легко, “славно”, отставлен (начался этап, порядка века, раннего капитализма, до социальных последствий промышленного переворота). Можно показать, что в достаточно изученных случаях подобная историческая структура явна и в других капиталистических трансформациях. Но эту структуру менее уверенно можно установить, в самых изученных случаях, и для других трансформациий. Например, превращение (поздне)рабовладельческой Восточной Римской империи IV-VI века в (ранне)феодальную Византию: рабовладельческая реакция VI века при Юстиниане, феодальная революция начала VII века особенно при Фоке (в том числе слом политической надстройки позднего рабовладельческого строя – домината), режим закрепления при иконоборцах, потом реставрация до Македонской династии. 
            Схожей была и историческая структура трансформации доклассового строя в классовый, лучше других изученная на примере Шумера. Убейдское общество пятого тысячелетия – образец позднего родоплеменного строя (достаточно сложного на базе производящей экономики и еще без ясных признаков классового строя). На базе ирригационного переворота четвертого тысячелетия (культура Варка) – ГЕНЕЗИС классового строя: появление социального неравенство и пр. Возможно АНТИЦИПАЦИЯ – какое-то не политическое объединение Шумера. Первый Протописьменный период рубежа четвертого-третьего тысячелетия – явное расслоение общества, но все еще родоплеменного, все еще господство первобытной демократии. По материалам этнографии – этот все еще родоплеменной строй РЕАКЦИОННО сохраняет себя БЕЗ помощи ВЫДЕЛЕННЫХ из общества СПЕЦИАЛЬНЫХ институтов: просто богатые сородичи первобытнообщинно, т. с., вынуждены делиться своими богатствами или уничтожать их, наиболее ретивых из них можно даже безнаказанно убить и пр. РЕВОЛЮЦИОННЫЙ перелом: наступление Второго Протописьменного периода, перехода реального господства к богатым; слом, т. с., отсутствия государства, появление самой первой, самой примитивной политической надстройки, в Шумере примерно совпавшей с храмовой и общешумерской администрацией. Согласно шумерской традиции “царственность спустилась с неба”. Допотопные общешумерские цари традиции царствовали фантастически долго, но без этой фантастики их число хорошо встраивается в рамки Второго Протописьменного периода, периода (ВПЕРВЫЕ в истории) ПОЛИТИЧЕСКОГО ЗАКРЕПЛЕНИЯ нового строя – в духе последующих трансформаций. Затем была какая-то реставрация родоплеменного строя: “царственность вознеслась на небо” опять, что вызвало кризис ирригационной системы (ВСЕМИРНЫЙ ПОТОП в отдельно взятом Шумере). После реставрации (и, соответственно, “потопа”) начался самый ранний этап классового общества (с политической надстройкой) – Первый Раннединастический период.
          По данным археологии сквозь тысячелетия просматривается подобная структура Трансформации в Древнем Египте. В древнейших мифологических царях китайской традиции явны черты родоплеменных вождей (культура Яншао и современные ей). А Великий Юй стал основателем династии Ся (гипотетически культура Эрлитоу), в легендах о которой просматривается первая в Китае политическая история. Возможно, миф о ВЕЛИКОМ Юе отразил воспоминания о революционном переломе трансформации, и потому Юю было приписано и более раннее прекращение Потопа – вероятно отражение ирригационного переворота и потому генезиса классового строя. В разных странах возникновение классового общества изучено хуже, деформировано более развитыми странами и пр. А данные этнографии в моем распоряжении крайне отрывочны. Но разные слабо исследованные темы (возникновение политической надстройки у кочевых народов и пр.), отрывочные данные, доступные мне, если и не подтверждают неопровержимо предложенную схему возникновения политической надстройки, то и не опровергают ее. Я не предлагаю решения проблемы возникновения политической надстройки. Я предлагаю означенную схему, как наметки решения конкретной проблемы с опорой на факты, не известные Классикам. Но главное в данной статье – в принципе обоснование решения любой проблемы с общих марксистских позиций больше именно на базе данных, Классикам не известных, без тщательного цитирования Классиков.
                                                                  *     *     *
             “Здесь не место возобновлять дискуссию о месте азиатского способа производства …”. Если опираться на цитату из Маркса (К КРИТИКЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ. ПРЕДИСЛОВИЕ. от 1859 года), где азиатский способ производства назван исторически первым в ряду других классовых, то странно, решая вопрос о ВЗАИМОСВЯЗИ ПРОИЗВОДСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ И ПОЛИТОГЕНЕЗА, не найти места для ВОЗНИКНОВЕНИЯ исторически ПЕРВОГО классового строя, ИМЕННО ЕГО политической надстройки. Другое дело, если в таблице Колганова (Альтернативы 3, 2008 года, с. 120) в одну клеточку для способа производства втиснуты античный (рабовладельческий в советской науке) и азиатский (в советской науке дискуссионный). Непонятно… Если это одинаковые способы производства – почему их двойственность (цивилизационная?)? Если разные – почему в одной клетке? Если у них совпадают только производительные силы или производственные отношения – что это за причудливые способы производства? Но в любом случае лучше не возобновлять дискуссию о месте перехода от первобытнообщинного строя к способу производства какому-то невразумительному. В науке давно как-то противопоставляются классовые общество Ближнего Востока третьего-второго тысячелетий с. э. – и примерно полутора тысяч лет затем. В советской науке больше – как две фазы рабовладения, в буржуазной – часто как феодализм и рабовладение. Но любом случае обычно практически неизвестное Классикам общество Эгеиды второго тысячелетия с. э. ближе синхронному Ближнего Востока, греческая Античность – канон рабовладения. А после Классиков известно, что Эгейское общество по производительным силам и производственным отношениям КАЧЕСТВЕННО (формационно) отличалось от последующего канона рабовладения (притом, что здесь картину не затемняют одни и те же природные условия и отчасти общий этнический фактор двух способов производства). Резонно констатировать Эгейское общество как первую классовую, дорабовладельческую, формацию, а с тем признать ее для синхронного Ближнего Востока, Хараппы, древнейшего Китая, древнейших цивилизаций в Америке и прочей не Азии. Пока лучший термин для нее – “азиатская”.
           Далее, опираясь на Энгельса, Колганов делает выводы … 1. “… Энгельс вполне определенно видит причиной возникновения древнегреческого государства процессы имущественного и классового расслоения …”. 2. Но “… корни происхождения древнегерманского государства он определяет уже иначе, связывая его с необходимостью управления германцами завоеванными римскими провинциями …”. 3. И синтез: “Каким бы не был путь политогенеза, он оказывается связан с экономическими интересами … везде он связывается с разложением родового строя и расколом общества на классы …”. Иначе не может быть с марксистских позиций и второй путь – всегда та или иная модификация первого (или просто в конкретном случае это не путь политогенеза вообще). 
              Когда у германцев возникла необходимость управления завоеванными римскими провинциями, возникла необходимость и для германцев в примерно том государстве, которое было в римским провинциях. Не столько германцы завоевывали римские провинции, сколько последние завоевывали вторгнувшихся германцев, ассимилируя (как ранее рабов из германцев) их, в том числе этнически (франки, лангобарды и др. усвоили романские диалекты, культуру и т. д.). Германцы по-разному включились в регионально и эпохально не тождественные социальные процессы разных римских провинций и их периферии. Остготы и первоначально вестготы просто интернировались в еще прочный поздний рабовладельческий строй, слегка модифицировав его. Франки и лангобарды способствовали быстрой ломке изжившего себя рабовладельческого строя и установлению назревшего феодализма (в южных частях Франции и Италии, без значимого освоения их франками и лангобардами, феодализм установился века на два позднее; эти южные регионы до сих пор отстают от северных). В недолгих римских провинциях Англии и особенно Германии установление феодализма припозднилось, во всегда не римской Скандинавии – того больше. Здесь воздействие римских провинций было меньше, государство больше возникало на основе германских традиций. А соответствующие традиции были давние. В марксистской науке есть печальная привычка считать переход от родоплеменного строя к классовому родоплеменным строем, хотя и разлагающимся. Но, учитывая вектор развития, правильнее было бы относить его к становящемуся классовому. Социальное неравенство и т. д., а потому, по первому пути, и возникновение какого-то (пред)государства (военной демократии не всех равных для какого-то насилия над остальными, отличной от родоплеменной всех равных) фиксируется на вероятной прародине германцев – в Скандинавии – второго тысячелетия с. э. Еще более значимо это социальное неравенство и т. д. на территории Германии задолго до германцев (Гальштатская культура и др.). Захватчики не всегда сохраняют даже свой этнический облик и часто как-то интегрируются в строй завоеванной страны. И германцы, сменив, ассимилировав на территории Германии более развитых кельтов, сохранили их очень уже не родоплеменной строй. Германские союзы племен, еще со с. э. вторгающиеся в римские владения – это не мелкие племена с мелкими межплеменными столкновениями родоплеменного строя, даже позднего (неолит Скандинавии и Германии, например), это уже примитивные политические организации, следствия процессов имущественного и классового расслоения (очень сначала примитивного). НАЧАВШИЕСЯ захваты других стран возглавляют примитивные господствующие классы. А их естественные функционеры в ЗАВОЕВАННЫХ странах типично повышали свой функциональный статус. И два важных уточнения … 1. Частная собственность в строгом смысле не свойственна ранним классовым обществам с несомненными классами и политической надстройкой. В Древнем Египте и Месопотамии тысячелетия доминировали храмово-государственный и общинный секторы с живыми богами-фараонами и т. д. 2. Государство в Греции не возникло в первом тысячелетии с. э. (данные, на которые опирался Энгельс, устарели). И, более вероятно, что при крушении предшествующей Эгейской цивилизации какое-то классовое о общество с какой-то надстройкой сохранялось (какие-то черты социального неравенства, архонты, басилевсы и пр.).
            Очень актуально затрагивает Колганов хорошее понимание перехода от доклассового строя к классовому для хорошего понимания перехода от классового строя к послеклассовому. Четкое понимание ВОЗНИКНОВЕНИЯ политической надстройки в четкой увязке со звеньями трансформации родоплеменного строя в “азиатский” поможет лучшему пониманию “зеркального” ОТМИРАНИЯ государства при трансформации капиталистического строя в коммунистический.