Роза остается красной, хоть розовой ее зови, хоть нет.

                   РОЗА ОСТАЕТСЯ КРАСНОЙ, ХОТЬ РОЗОВОЙ ЗОВИ ЕЕ, ХОТЬ НЕТ                                                      Современные проблемы марксизма проявляются и в оживлении давней практики противопоставления Розы Люксембург Ленину как марксиста (более) хорошего (более) плохому. Главным аргументом используется “Рукопись о русской революции”, но при этом старательно обходятся три банальности. Во-1, ЕДИНСТВЕННАЯ в своем роде Рукопись Розы, скорее – ЧЕРНОВИК, писавшийся в ТЮРЬМЕ, НИКОГДА не публиковавшийся САМОЙ Розой. А ведь за примерно год до своей смерти она могла бы это лакомство антикоммунистов сделать беловиком и напечатать или еще как-то обнародовать (или повторять его содержание в статьях, выступлениях, которые бы тоже смаковали антикоммунисты). Но опубликовал Черновик ренегат Леви – и не сразу после гибели Розы, когда еще числился коммунистом, а когда напросился в партию Кровавой собаки Носке, в качестве вступительной взятки и отмазки за однопартийность с Розой. Во-2, антикоммунисты “от марксизма” подают дело так, что в реальности два варианта начала социализма – правильный, по Розе, и негодный, по Ленину. Но в реальности один вариант – ленинский. Вариант Розы никогда в реальности МЕСТА НЕ ИМЕЛ, т. е. он – УТОПИЯ в буквальном смысле термина (чем и ценен тем, кто желает, чтоб социализм не имел места вообще). Кто же считает, что вариант Розы реализовала партия Носке и Леви, пусть так и говорят, что Роза лишь из глупости или какой-то из хитрости остро критиковала ту партию и порвала с ней, а убита была с подачи правительства этой партии по недоразумению. Правда, это менее выигрышно, чем противопоставлять Ленину безусловного левого, марксиста – а не ревизиониста или центриста. В-3, изощренные антикоммунисты, поскольку подают себя марксистами (потому самые вредные), постольку не вправе замалчивать, что события пошли очень не так, как предполагали и Маркс с Энгельсом, и Ленин с Люксембург. Мировой КОММУНИСТИЧЕСКОЙ революции если не с началом, то с ядром в самых развитых странах на любом рубеже XIX-XX века (и позднее) НЕ БЫЛО ВООБЩЕ. Как-то ошиблись и Первые Классики, и те, кого противопоставляют друг другу как, марксистов “Неправильного и Безошибочную”, данайцы, марксизм поносящие. Три банальности обходит и А. В. Гусев в статье “ХОЗЯЙНИЧАНЬЕ КЛИКИ” ИЛИ “НЕОГРАНИЧЕННАЯ ДЕМОКРАТИЯ”? РОЗА ЛЮКСЕМБУРГ О ДИКТАТУРЕ ПРОЛЕТАРИАТА (АЛЬТЕРНАТИВЫ, 85).
                                                                      * * *
                Гусев излагает не свою точку зрения, что “… спор Розы Люксембург с большевиками … СПОР О МЕТОДАХ … и в главном – в вопросе об установлении в России диктатуры пролетариата – Люксембург и большевики были едины…” Он не разбирает приводимые им же аргументы, “что большевики пришли к власти в тяжелейших условиях … а Роза Люксембург критиковала их с нормативно-идеалистических, морализаторских позиций”. Зато уверяет – “… важный факт: разногласия Розы Люксембург с В. И. Лениным и Л. Д. Троцким касались не только тактики революционеров, каких-то частных аспектов; речь шла о самой сущности диктатуры пролетариата как политического понятия и политического явления” в МАРКСИСТСКОМ, как подается дальше, понимании. Заявление четкое. Посмотрим аргументацию.
          Гусев начинает с апелляции не к Марксу, а к исследованию Хэла Дрейпера, проявляя определенную бестактность. Дрейпер – кто такой, почему не знаю? В книжных лавках моего поселка этого автора нет, даже на английском. Английским давит интернет, но я (м)учил немецкий. И пр. Вероятно, не у одного меня среди читателей Гусева подобные проблемы. С тем не смею спорить, что таинственный Дрейпер – авторитетный марксист и главный среди марксистов специалист по пониманию диктатуры пролетариата Марксом. Итак, “… Дрейпер … показал, что под “диктатурой пролетариата” К. Маркс и Ф. Энгельс понимали не что иное, как просто власть рабочего класса … и в нескольких случаях использовали вместо слова “власть” слово ”диктатура””. А поскольку просто властвовать можно без диктатуры – мольбами и т. д. – показал бы еще Дрейпер (или Гусев): какого черта Классики опустились до одиозного термина, провокации, отмазки деяний разных плохих людей? По-пьяни, из шутовства, от не ума – или из какого-то изощренного расчета? Хотя я бы адресовал последние вопросы показаниям Дрейпера и апелляции Гусева. Я не сомневаюсь, что Маркс и Энгельс – ответственные гении. И если не в юности, не в горячей устной полемике, не в черновике, а, например, в беловике КРИТИКИ ГОТСКОЙ ПРОГРАММЫ власть ПОДЧЕРКИВАЕТСЯ как ДИКТАТУРА – значит это ПРОДУМАНО. Ведь там термин ВЫДЕЛЕН – и АКЦЕНТИРОВАН как РЕВОЛЮЦИОННЫЙ. Или все равно – инфантильный ляп маразматика?
          Затем Гусев как бы апеллирует к Классикам. “Из анализа (мест в их сочинениях)…”, который Гусев сокрыл, ему ”… ясно, что Маркс и Энгельс не имели в виду под “диктатурой” форму правления или политический режим, то есть неограниченную, дискреционную власть, опирающуюся только на насилие и ликвидирующую демократические институты” Фраза нескладная, но смысл ясен – Маркс и Энгельс понимали ДИКТАТУРУ не так, как у буржуазные агитаторы и Гусев! Мазохистское признание последнего? – “Не подразумевали они под ней и какую-то особую разновидность демократии “только для рабочих”, с лишением или ограничением политических прав представителей других классов” Значит, в бреду или из какой-то самоубийственной демагогии, называли то славное, что имели в виду, не только диктатурой, но и пролетариата, не вспоминая представителей других классов? – “Для основоположников марксизма такая трактовка диктатуры пролетариата просто не имела смысла, поскольку пролетарская революция мыслилась ими как революция огромного большинства трудящихся против немногочисленных эксплуататорских классов, а правление большинства вовсе не нуждается в отмене демократии для кого бы то ни было” Если “огромное большинство трудящихся” – пролетарии, значит, Роза (и Гусев) напрасно подходила к Революции в ОТСТАЛОЙ стране, как имеющей отношение к взглядам Маркса и Энгельса? А если “большинство трудящихся” – не пролетарии, но Роза (и Гусев?) правильно понимала Октябрь социалистической революцией, значит то, что мыслилось Марксом и Энгельсом, требовало коррекции? – ”… в МАНИФЕСТЕ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ … вообще отсутствует выражение ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА, и приход к власти рабочего класса описывается другими словами: ЗАВОЕВАНИЕ ДЕМОКРАТИИ”. Как будто раньше Маркс и Энгельс по молодости баловались ужасным термином, но в Манифесте сочли его уже неуместным. Но этот чеканный термин они выработали ПОСЛЕ Манифеста (историк не знает или темнит?).
          “Диктатуру пролетариата Маркс и Энгельс понимали как социальное господство пролетариата, подразумевающее не сужение, а наоборот, расширение демократических принципов” декларирует Гусев… Во-1, какое еще господство может быть в обществе, кроме как социальным, общественным – природным, что ли? И если господство не социальное, то какое подразумевает не расширение, а сужение демократических принципов? В-2, декларация – без обоснований. Правда, Гусев ссылается на Классиков о демократической республике как форме господства пролетариата, фактически приписывая им путанность в терминах и понятиях такой республики и РЕВОЛЮЦИОННОЙ ДИКТАТУРЫ ПРОЛЕТАРИАТА. Маркс и Энгельс не были путаниками. Они, в частности, ссылались на отдельно взятую Коммуну пролетарского Парижа, потерпевшую (при ее добродетелях по Гусеву) поражение, а не мелкобуржуазную Францию 1871 года, тем более не на отдельно взятую феодальную Россию; хотя на пионерскую роль этой отсталой России в Мировой революции надеялись уже в 1882 году (Предисловие ко второму русскому изданию МАНИФЕСТА КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ). – “Термин “диктатура” не имел, таким образом, специфически политического содержания, обозначая лишь то, что демократическое государство будет проводить социально-экономические преобразования вопреки интересам эксплуататорских меньшинств…”; а эти меньшинства экспроприаторов будут смиренно подчиняться экспроприации? Не феодалы ведь, ТОЖЕ демократы; подавлять ИХ сопротивление не придется? Если Гусев не имел в виду этой СВОЕЙ нелепицы, значит, он не владеет своей мыслью. Если имел – не вижу смысла оспаривать подобную антимарксистскую ахинею. – “… точно так же (т. е. фактически без диктатуры? – А. М.) как любое буржуазное государство проводит политику, направленную против (но без насилия; демократически именно ЛЮБОЕ? – А. М.) интересов пролетариата…” Могу только повторить последние два моих предложения. – “… и в этом смысле является “диктатурой буржуазии”” только в кавычках – т. е. НЕ ДИКТАТУРОЙ (или НЕ БУРЖУАЗИИ?). При реалиях “Исключительных законов”, фашистских режимов, бандеровщины да и постсоветского режима РФ, много другого – ахинея Гусева является цинизмом.
          “… по Марксу и Энгельсу, диктатура пролетариата … не могла не быть демократией”, направленной на экспроприацию экспроприаторов, на подавление их сопротивления, диктатурой в отношении части “представителей других классов“: именно по Марксу и Энгельсу. – “Аналогичным образом понимала данный вопрос и Роза Люксембург” Действительно, “Диктатура пролетариата – писала она в одной из статей в ноябре 1918 года, – это демократия в социалистическом (не буржуазно-демагогическом! – А. М.) смысле” цитирует Гусев и поясняет: “то есть демократия, вышедшая из-под буржуазного контроля и направляемая против (! – А. М.) буржуазии”, которая, разумеется, будет отчаянно сопротивляться (или нет – по Гусеву?). Гусев, пытаясь буржуазные (социал-оппортунистические) воззрения обосновывать марксизмом, не мысля, но говоря по-марксистски, часто попадает впросак. – “”Диктаторство”, исчерпывается здесь, по словам автора “’энергичными, решительными вторжениями в благоприобретенные права и экономические отношения буржуазного общества””. Проще говоря, “БЛАГОприобретенное” экспроприаторов не БЛАГОстно экспроприируют. И они отчаянно сопротивляются (белый террор). А их сопротивление подавляет диктатура пролетариата (красный террор): не в духе увещевания Кота Поваром. – “Но политические формы демократии вовсе не отбрасываются – эта “оболочка” просто наполняется новым социальным содержанием” Переплетая суждения Маркса, Энгельса, Розы и свои, Гусев в данном случае не стал вспоминать слова Маркса про необходимость СЛОМАТЬ “оболочку” буржуазного государства (главной политической формы буржуазной демократии), вместо того, чтоб наполнить ее новым общественным содержанием. – “Более того, рамки политической демократии и свободы должны расшириться до крайних пределов” считает ГУСЕВ, но ссылаясь на ЛЮКСЕМБУРГ, которая “даже (! – А. М.) определяет диктатуру пролетариата как “как неограниченную” демократию”. Формально не ограниченное, хотя бы и крайними пределами, шире ограниченного ими, но в живой речи хрен редьки не слаще. Игра словами Гусева должна показать, что он в своем антикоммунизме ДАЖЕ скромнее Розы? – При этом дальнейшие слова ГУСЕВА (его очередной мазохизм) уточняют суть “неограниченности”: “… не скованную (не ограниченную – А. М.) социальным (? – А. М.) господством капиталистического меньшинства над трудящимся большинством” Т. е. диктатура пролетариата НЕ ограничена любыми крайними пределами диктатуры (которая, конечно, ТОЖЕ демократия?) БУРЖУАЗИИ. – “Только такая демократия способна выполнить главную миссию диктатуры пролетариата – строительство социализма” Т. е. при строительстве социализма, как главной задаче, термин ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА терпим (есть, кого подавлять: середняка, например?) но при логически и, в основном, исторически предшествующей экспроприации экспроприаторов (задача второстепенная?) лучше говорить о демократии (подавлять некого?). – Гусев ссылается на Розу: “Социализм … по самой его природе невозможно октроировать, ввести указами… Негативное, разрушение можно декретировать, но строительство, позитивное - нельзя” При нечеткой терминологии и некоторой легковесности – по сути, правильно. “Негативно” разрушить, например, феодализм можно декретами (правда, не столько декретами, сколько подавлением сопротивления феодалов декретам). Но позитивно развернуть промышленный переворот декретами сложней (хотя целенаправленные модернизации и т. д. – все же не редкость). В первом случае нужен режим диктатуры жесткой, революционной, во втором – диктатуры ПОЛНОСТЬЮ господствующего класса, который может позволить себе некоторую демократию. – Далее Гусев опять переплетает цитирование Люксембург и СВОЕ: ““Только неограниченная, бурлящая жизнь … участие всей массы народа” (Роза – А. М.) создает условия для продвижения к социализму (прицеп Гусева к Розе – А. М.)” Чего-чего, а бурлящей жизни (по разному, правда, ограничиваемой на советских и белогвардейских территориях), участия всей массы народа в событиях России последних годов жизни Люксембург, хватало. Как и во Франции при якобинцах – проклинаемых современными буржуазными пропагандистами за диктатуру, которая утвердила капитализм.
          Я постарался показать слабости аргументации Гусева, даже с вплетением в нее цитат из Маркса, Энгельса и Люксембург. С тем я не принимаю безапелляционность его заверения: “Именно из такого концептуального представления о диктатуре пролетариата и вытекала критика Розой Люксембург большевистской практики и соответствующих теорий Ленина и Троцкого”
           “… что же представляла собой ленинско-большевистская концепция диктатуры пролетариата. В отличие от представлений Розы Люксембург, она существенно расходилась с концепцией Маркса и Энгельса. Причем ленинская доктрина диктатуры пролетариата возникла не под действием сложной обстановки и сопротивления контрреволюции в 1917-1918 гг., а гораздо раньше. Уже в 1902 году…” Декларация второго предложения не аргументируется, а третего – аргументируется путано. – “… Ленин связывал перспективу установления диктатуры пролетариата … с тем фактом, что пролетариат в России составляет меньшинство. Если бы он был в большинстве … можно было бы обойтись (перенаправил же Гусев пренебрежительное слово! – А. М.) демократией (Ленин: “и без диктатуры прекрасно обошлись бы”), – но меньшинство не может править иначе, чем при помощи диктатуры” – Гусев наивно думает иначе? Но выше он от имени Маркса и Энгельса с пафосом утверждал, что “… правление большинства вовсе не нуждается в отмене демократии …”, при других акцентах, но вполне в духе обрисованной им позиции Ленина. Очередной нечаянный мазохизм Гусева? И после 1902 года Ленин обосновал ту действительную демократию огромного большинства трудящихся (важно – полуПРОЛЕТАРСКОГО большинства деревни), которая весной и с осени 1917 года реализовалась в триумфальных шествиях Советской власти. – “… в понимании Ленина диктатура пролетариата представляла собой специфический политический режим, авторитарный по своему характеру – меньшинства над большинством” Ссылаясь на понимание Ленина 1902 года по ситуации в самодержавной, очень отсталой стране, Гусев тихой сапой приписывает ему общую позицию, не совпадающую, якобы, с общей позицией Маркса и Энгельса, которую они акцентировали для стран развитых. – “Уже здесь мы видим ту мысль, которую Ленин прямо сформулировал в 1919 году: “Диктатура есть отрицание демократии” (то ли дело Маркс и Энгельс, игриво лишь называвшие демократию диктатурой? – А. М.)” А Гусев считает, что это одно и то же, как он приписывает Марксу и Энгельсу против Ленина? Или он путает: “под воздействием сложной обстановки и сопротивления контрреволюции в 1917-1918 гг.” диктатура была оправдана; но 1919 год – совсем другое дело (ни максимума сложной обстановки, ни максимума сопротивления контрреволюции), подает дело ИСТОРИК. А если именно в 17-18 годах обходились без военного коммунизма – так это прихоть авторитарного режима? Но КАКОВО же диктаторствующее меньшинство, одержавшее победу в Гражданской войне против большинства и интервентов! Мистика!
             Два следующих абзаца Гусев посвящает путаным рассуждениям Розы. “… с одной стороны, Роза Люксембург признавала, что большевики действительно (! – А. М.) установили диктатуру пролетариата (без кавычек! – в понимании, надо думать, Гусева и примкнувших к нему Маркса, Энгельса и Розы? – А. М.), но с другой … что … диктатура трансформируется в нечто иное (может, демократию? – А. М.), теряя свой пролетарский характер (какая-то не диктатура против белогвардейцев, интервентов и ПРОЛЕТАРИАТА годы не опиралась ни на какой класс, а только на небольшую клику? Могучие мужики эти большевики! – А. М.)” Когда не стыкующиеся эмоциональные пассажи Розы Гусев свел в тезис – он оттенил путанность рассуждений измученной узницы.
           А дальше Гусев (после разноса, устроенного Ленину, большевикам) – опять мазохистски – начинает как-то РЕАБИЛИТИРОВАТЬ большевиков. Он ВСПОМИНАЕТ (?) “… одну серьезную проблему, на которую, как уже отмечалось (! – А. М.), обращал внимание Ленин: возможно ли демократическое осуществление власти рабочего класса в стране, где подавляющее большинство населения составляют не рабочие, а крестьяне? (т. е., правы ли в своих претензиях к большевикам Роза в тюрьме век назад и Гусев в более подходящих для взвешенного подхода условиях? – А. М.). Для Маркса и Энгельса такой проблемы не существовало, так как они мыслили социалистическую революцию исключительно в высокоразвитых капиталистических странах (перманентные и в отсталых – А. М.) с пролетаризированным населением (т. е. Роза на эмоциях, а Гусев хладнокровно ссылались на Маркса и Энгельса не к месту? – А. М.)… Понимала ли Роза Люксембург, что в этом случае практические шансы демократического осуществления диктатуры пролетариата станут призрачными? (понимал ли это сам Гусев, когда попрекал большевиков Марксом и Энгельсом? – А. М.)”
           “Прямо она нигде эту проблему не рассматривает” Тогда почему ТАКИЕ претензии к Ленину? – “Однако косвенно все же дает свой ответ: диктатура пролетариата в России, выросшая из внутренней логики революции и международной логики мировой войны, не может по-настоящему утвердиться и развиваться, оставаясь ограничена пределами одной страны” – Большевики действовали по объективной логике – в чем к ним претензии? В том, что диктатура пролетариата В ИДЕАЛЕ совершенно НЕ МОЖЕТ утвердиться и развиваться в отсталой, отдельно взятой стране? Или в том, что большевики В ОДИНОЧКУ не раздвинули пределы Революции за рамки одной страны? Далее про ЭТО – мазохистское завершение абзаца Гусевым.
           “Такой подход был в целом схож (! –А. М.) с подходом большевиков, которые тоже (как Роза!; не такие уж, значит, плохие – А. М.) связывали все свои расчеты с перспективой мировой революции (с помощью Люксембург в Германии и т. д. – А. М). Но (куда без “но” после резонов; в “но” суть – А. М.) было и отличие: если большевики считали главной задачей удержаться в своей “осажденной крепости” до прихода мировой революции и готовы были ради этого удержания власти на подавление свободы российских трудящихся, то Роза Люксембург считала, что способствовать интернациональной революции способен лишь позитивный пример уже существующей в России диктатуры пролетариата, а политика большевиков, которую она критиковала, такого позитивного примера не создает” По-моему, не совсем точно, Гусев через век, т. е. отстраненно, с большей возможностью объективности, переводит в сухие понятия эмоциональные представления Розы, в которых она черново, наспех осмысливала навалившиеся события, искажаемые расстояниями, буржуазными СМИ, тюремными стенами – и которыми она потом не щеголяла, в отличие от антикоммунистов уже век. Моя критика – больше в адрес Гусева. Роза была уверенна в Революции на Западе. Но если бы такая революция началась после того, как большевики не справились с ГЛАВНОЙ своей задачей – послебольшевистская Россия стала бы самым СТРАШНЫМ врагом Западной революции с соответствующими для нее бедами. Большевики, поверив Западу в скорую поддержку, начали установление совершенного общества в стране, очень неблагоприятной, из-за крайней отсталости, для такого установления. Гусев это вполне признает. Но считает, что Русское чудо в отсталой стране, на которое до сих пор оказался не способен передовой Запад, должно было быть еще чудесней, чтоб ВЗЯТЬ НА БУКСИР ПЕРЕДОВЫЕ СТРАНЫ (а не наоборот, по Марксу и Ленину)! И у меня вопрос Гусеву – кто осуществлял “подавление российских трудящихся”, т. е. миллионов пролетариев и десятков миллионов других? Сотни тысяч большевиков – в условиях войны со своей и мировой буржуазией? Могучие мужики, эти большевики, пусть и подавляющие трудящихся, как последние белогвардейцы.
           “… концепция диктатуры пролетариата, которой придерживалась Роза Люксембург, основывалась на марксистской идее общественного самоуправления” Неправда. МАРКСИСТСКАЯ идея – общественное самоуправление при коммунизме, а ДИКТАТУРА пролетариата – “период революционного превращения” капитализма в коммунизм. – “ … ленинизм исходил из идеи власти революционного авангарда.” Неправда. Ленинизм исходил из идеи поднятия авангардом ПРОЛЕТАРИАТА до ЕГО ДИКТАТУРЫ. Эта идея РЕАЛИЗОВАЛАСЬ, ПО ВОЗМОЖНОСТЯМ очень ОТСТАЛОЙ страны БЕЗ поддержки Германии и др. – И в очередной раз Гусев мазохистски аргументирует, что “реальная ситуация в России 1917-1918 гг. оставляла мало простора для реализации самуправленческих и демократических принципов … большевики, возможно (я считаю: действительно – А. М.), были более “практичными” (я считаю: без кавычек – А. М.) политиками, чем Роза Люксембург (особенно в отдельно взятой камере – А. М.).” Но Гусев в очередной раз мужественно преодолевает свой мазохизм, свою критику своей позиции. – “Однако не подлежит сомнению (Гусев сомневается в своих оправданиях большевиков? – А. М.), что марксисткую программу, верность которой они декларировали, они не осуществили, а пришли к совсем другим, можно сказать, противоположным в конечном итоге результатам” У-у, злыдни. Вот Роза, тем более Гусев, мигом бы реализовали в ТОЙ России разработки Маркса и Энгельса для развитых Германии и т. д., игнорировали бы отсталость России, малочисленность ее пролетариата, отсутствие буксира коммунистической Германии (на который отчаянно рассчитывали большевики) и т. д., в духе бабувистов, бланкистов. – “И критика их Розой Люксембург по вопросу о диктатуре пролетариата – один из тех ключей, которые помогают нам понять, почему это произошло” Вряд ли Гусеву ПОНЯТЬ что-то поможет, если он не понимает своих собственных мазохистских резонов; если он подходит к реалиям очень отсталой страны (без ее буксира Западом) с разработками Маркса и Энгельса для развитой Германии, где Роза не смогла реализовать своих мечтаний; если он спекулирует на черновых заметках Розы, которые она сама позднее не вспоминала, но которые потом смаковали те, кто отрекся и от Маркса с Энгельсом, и от того, что делала и говорила Роза до и ПОСЛЕ своей Рукописи о русской революции – да немало и в ней.
                                                                         * * *
         Гусев нахваливает Маркса и Энгельса, как пафосный марксист. Но как демагог игнорирует печальный для марксистов факт: отсутствие Мировой коммунистической революции на каком-то рубеже XIX-XX, которую прогнозировали Маркс и Энгельс (последний – в итоговом документе Первых классиков: т. н. Завещании Энгельса), если не с началом, то с ядром в самых развитых странах, дозревших до коммунизма и берущих на буксир (тянущий за собой, но и, возможно, перед собой толкающий) отсталые. Ленин и Люксембург вполне приняли Прогноз, по-разному уточняя его. До 20х годов XX века Прогноз как-то реализовался. И еще до второй половины XX века отклонения Прогноза от реалий было не роковым. Но особенно после рывка капитализма второй половины века и “краха социализма” ВЫСШИЙ КРИТЕРИЙ ИСТИНЫ требует признать – что-то СУЩЕСТВЕННОЕ в марксизме Классиков было ОШИБОЧНЫМ. В этой ситуации можно поступать по-разному. Можно, сохраняя САМЫЕ ОСНОВЫ, корректировать марксизм с учетом практики и наработок теории после Классиков. А можно слепо и бесперспективно цепляться за неприкасаемое Наследие, проблемы списывая на “стрелочников”, “врагов народа” и непонятно стойкий империализм – для утешения обывателям определенного толка. И можно слепо оплевывать и отбрасывать марксизм на потеху обывателям другого толка. Оба последних варианта – навыворот или прямо на пользу буржуазии. Но можно утонченно, в расчете на грамотных людей препарировать, выборочно прибегая к догматизму и ревизии, даже ”развивать” марксизм так, чтоб он ТОЖЕ стал буржуазии не опасен. ЭТИ два последних варианта на рубеже тысячелетий получили особое значение. Но если злорадствуют традиционные антикоммунисты, то препарируют марксизм, больше, перевертыши, которым комфортней подавать, что они не политические проститутки, а творческие разработчики марксизма, лишь научно переросшие Классиков. В их возне особое место занимает выискивание противоречий между авторитетными марксистами. А на острие возни – противопоставление “правильного марксиста” Розы Люксембург “неправильному” Ленину.
          Если до сих пор нет коммунизма даже в самых развитых странах – не могло быть Мировой революции в понимании Классиков веком раньше, когда даже названные страны были гораздо менее развитыми, по производительным силам и последствиям их действия от коммунизма исторически еще дальше. Не могло быть, поэтому, и настоящего пионера Мировой революции в отсталой стране на любом буксире развитых стран. Этот материальный факт проявился ситуацией начала XX века.
             В плане социализма тогда были две правды. Оппортунисты признали капитализм (долго)вечным и стали защищать его ценой даже убийств Люксембург и других. Свое “социалистическое лицо”, полезное перед избирателями-пролетариями, они спасали объявлением капитализма социализмом (позднее – с человеческим лицом), если не актуальным (как позднее “скандинавский социализм” и пр.), то в потенции (или частично). И задачей они обозначили постепенное (движение – все) доведение социалистических потенций капитализма до их актуального торжества. Марксизм для внутрикапиталистической “социалистической” эволюции не нужен (поздний капитализм США отличается от “скандинавского социализма” только количественно, внутриформационно). Но прежде, чем отречься от марксизма, социал-болтуны развитых стран обнадежили марксистов стран не развитых надеждой на Мировую революцию с центром в своих странах. Для меня несомненно, что Ленин, раньше других понявший НЕОБХОДИМОСТЬ похабного Брестского мира (позднее – мирного сосуществования) с империализмом и столь же похабного “мира” с нэпманами, признал бы вынужденность десятилетий похабного “мирного” сосуществования марксистов с капитализмом в России, если бы не надеялся, что, максимум через годы, формационно опережающую Революцию в отдельно взятой, отсталой стране, не возмет на буксир Революция на Западе – во главе с Люксембург и др. В отличие от левых меньшевиков, готовых идти к социализму только на безусловно тянущем буксире Запада, Ленин понимал, что победа коммунизма в развитых странах не приведет автоматически к падению капитализма там, где коммунизм не назрел, что вызревание коммунизма в развитых странах может только задать возможности коммунистической перспективы отсталых стран. А сознательная самостоятельная подготовка отсталых стран к Мировой революции ВОЗМОЖНА (в духе последнего Тезиса о Фейребахе Маркса), НЕОБХОДИМА (в том числе чтоб отсталые страны во главе с сильной Россией надолго не перевесили на чаше весов в пользу реакции при начале Революции на Западе), и может привести к пионерской роли отсталой страны (СЛАБОМ звене МИРОВОГО капитализма) в Мировой Революции. Ленин действовал как самый верный продолжатель Маркса и Энгельса (в общем, и по букве; но особенно по духу). Это была их идея о перманентной революции в отсталых странах, это они в середине XIX века допускали начало Мировой революции не в Англии, а во Франции и Германии и готовили это начало, а в конце века считали возможным ее начало в отсталой России. Большевики свою часть продолжения дела Маркса и Энгельса выполнили блестяще. Не их вина, что социал-перевертыши не поддержали в этом деле – а наоборот. И не вина большевиков, что с задачей построения коммунизма В ТАКИХ УСЛОВИЯХ они не справились (роковую роль сыграла смерть Ленина).
           Наряду с двумя правдами были две промежуточные полуправды. Каутский и компания формально от марксизма, идеи смены капитализма коммунизмом и т. д. не отреклись. Но на деле были вполне солидарны с ревизионистами. Их дела и словоблудие марксизмом имели классовые корни. А Роза Люксембург и т. д., в том числе “левые коммунисты”, “военная оппозиция” и другие большевики, просто не успевали правильно осмысливать НЕОЖИДАННУЮ ситуацию без быстрой Западной революции и прочие сложности. Это имело не классовые, а гносеологические корни. Быстрое осмысление названной ситуации требовало ГЕНИАЛЬНОСТИ Классиков (при желательности условий хотя бы шалаша в Разливе, а не тюрьмы). Большевики в массе подтягивались до уровня ленинского понимания. Роза ТОЖЕ не повторяла свои претензии из Рукописи. {Я не великий знаток наследия Розы, но если бы она повторяла те претензии – антикоммунисты смаковали бы и повторения. И я верю итоговой оценке Розы Лениным} Французские революционеры XVIII века ожидали свою революцию светлой, о любом революционном терроре сначала не помышляли. А ведь они действовали в стране, объективно дозревшей до смены феодализма капитализмом. На севере страны крестьянам не нужно было вносить (мелко)буржуазное сознание извне – те крестьяне сами знали, чего требуют их НАЗРЕВШИЕ материальные интересы. Марксисты на рубеже XIX-XX века тоже рассчитывали на Революцию НАЗРЕВШУЮ, в общем светлую, которая как раз стряхнет все мерзости прошлого. Даже перманентные революции в отсталых странах на любом буксире коммунистических не представлялись чем-то очень мучительным. Таков был настрой большевиков сразу после Октября, таковыми были тогда мечтания и Розы. Факт, что даже самые развитые страны до естественных коммунистических революций не дозрели, что даже в них успешные Революции были бы менее благостными, чем назревшие, не понимал НИКТО. Тем более благостной картины НЕЛЬЗЯ было ожидать при перманентных революциях в отсталых странах – даже при ПЕРМАНЕНТЫХ революциях в РАЗВИТЫХ. А без этих последних ОЧЕНЬ ОПЕРЕЖАЮЩАЯ революция в отсталой стране НЕ МОГЛА иметь много общего с прежними представлениями. ПОНЯТНО ошиблись Маркс и Энгельс, ожидая Революция на рубеже веков НАЗРЕВШУЮ, с тем достаточно благостную. ПОНЯТНО ошибся Ленин, долго рассчитывая на достаточно благостную Революцию в России при буксире развитых стран. Не вполне понятны претензии Розы к отдельно взятому и отсталому Пионеру, которого ЕЕ страна, ее марксисты на буксир никак не брали. Последний факт Роза понимала, большевиков ОПРАВДЫВАЛА и ОБВИНЯЛА социалистов своей развитой Германии (Гусев на соответствующие места в Рукописи не налегает). Но при этом хотела, чтоб Россия и без буксира явила собой образец Революции в развитой, пролетарской стране, сама стала бы буксиром для развитых стран! НИЧТО ЧЕЛОВЕЧЕСКОК МНЕ НЕ ЧУЖДО – говорил Маркс. ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ – обосновали Стругацкие. Люксембург не дотягивала до Классика – понимают многие марксисты. НЕТ, Розе ПРОТИВ ЛЕНИНА чужды человеческие ошибки, ее истины божественны – подают антикоммунисты; правда, в основном, только в отношении Рукописи о русской революции.
                                                                   * * *
        Термины ВЛАСТЬ, ДИКТАТУРА, ДЕМОКРАТИЯ – как любые другие могут пониматься не однозначно. Рискнет Гусев утверждать, что ВЛАСТЬ, даже ДЕМОКРАТИЯ – это обязательно без насилия, обязательно не исполнение воли меньшинства? Или он не знает уточнений КРОВАВАЯ ДИКТАТУРА, ТЕРРОРИСТИЧЕСКАЯ ДИКТАТУРА (т. е. диктатура может быть и не кровавой, не террористической) и пр.? Выше я поддакивал, в общем, Гусеву, в его понимании ДИКТАТУРА как явления, скорее, негативного, а понятия ДЕМОКРАТИЯ – как очень благостного: чтоб не вязнуть в пустяках, подчинился бытовому, обывательскому пониманию соответствующих терминов, вколоченному буржуазными пропагандистами. Теперь я постараюсь подойти к названным терминам, понятиям более ответственно.                                       Термин ДЕМОКРАТИЯ идет из античной Греции, где означал ВЛАСТЬ ДЕМОСА. Но демос составлял меньшинство. ТА ДЕМОКРАТИЯ – это ДИКТАТУРА, ЖЕСТКАЯ ВЛАСТЬ демоса над БОЛЬШИНСТВОМ: рабами и метеками. А фактически верхушка демоса властвовала и над его низами, позволяя этим низам упиваться своими правами: свободно чесать языками, послушно идти на поводу у демагогов и пр. Демократия феодалов – вольница. Знаменитый памятник феодальной демократии – Великая хартия вольностей, почитаемая и буржуазией. “Мы, которые ничем не хуже тебя, делаем тебя, который ничем не лучше нас, своим королем при условии, что ты будешь соблюдать наши привилегии и вольности, – а если нет, то нет!” – куда, как демократично, постановили феодалы Арагона. А в Сейме феодальной Польши МЕЛКИЙ шляхтич мог одним голосом сорвать принятие решения всеми! Во – демократии! Но все эти демократии были диктатурами против крепостного большинства. Буржуазия не сразу, лишь по мере полного отлаживания своей власти, стала пропагандистом самой безграничной демократии. Впервые в истории имеют те же политические, юридические права, что и эксплуататоры, эксплуатируемые (Гусев признает наличие тех и других при капитализме). Т. е. если Гепард догоняет, то съедает Мука (будет этому Муку наука). Но и Муку представляются ТАКИЕ ЖЕ права. КАКИЕ СПРАВЕДЛИВЫЕ СЛОВА (подсюсюкнули “либералы” в мультфильме про Мука). Равные права при не равных возможностях – не демократия для всех, а для всех демагогия (но одни пастухи, а другие бараны, шагающие в ряд), ДЕМА(гогии)КРАТИЯ. Буржуазная ДЕМАКРАТИЯ – большой прогресс по сравнению с отдачей крепостных под “государственную” власть феодалов. Но и положение крепостных – прогресс по сравнению с положением “говорящей скотины” Античности. При буржуазной ДЕМАГОГИИ возникло понятие ДЕМОКРАТИИ как истинной власти всех (или большинства), т. е. уже и НЕ власти (любой КРАТИИ, т. с.), а общественного самоуправления. И возникла ложь, что базарная ДЕМАКРАТИЯ капитализма – это и есть идеальная демократия. Буржуазии выгодно, обывателю комфортно (например, безнаказанно назвать дураком САМОГО президента – то-то радость холуям).
             Демократия для гражданского меньшинства была и в Древнем Риме. В нем изначально была характерна коллегиальная власть. Но в экстренных случаях власть коллегий заменялась властью ДИКТАТОРА, который единолично предписывал, ДИКТОВАЛ к исполнению – как учитель ДИКТУЕТ ДИКТАНТ, как проплаченные ДИКТОРЫ СМИ неявно предписывают обывателям – за кого голосовать, кого ненавидеть и т. д. ДИКТАТУРА без уточнений КРОВАВАЯ и пр. давно понимается, как твердая власть; например, власть буржуазии при капитализме. Буржуазия предписывает к исполнению; и если нет значимого сопротивления ДИКТОВКЕ ДИКТОРОВ, подкупу и т. п. – выгоднее к насилию не прибегать. Ну, а если возникнет реальная угроза ДЕМАКРАТИИ – предусмотрены конституционные режимы чрезвычайных ситуаций, военные положения и т. п. – неконституционные нацизм, Пиночет и т. д., наконец (фашизм век существует перманентно). До шельмования ДИКТАТУРЫ ПРОЛЕТАРИАТА и в пику ей восхваления ДЕМАКРАТИИ буржуазными агитаторами термин ДИКТАТУРА без уточнений понимался как твердая власть. Маркс и Энгельс, углубляя свое учение, ПОСЛЕ Манифеста, уточнили режим пришедшего к власти пролетариата как ДИКТАТУРУ, ДЕМОКРАТИЧЕСКУЮ для трудящихся, от имени большинства ДИКТУЮЩУЮ буржуазии, подавляющую экспроприаторов, если они сопротивляются экспроприации. Все было правильно: В ИДЕАЛЕ и при некоторых ОШИБОЧНЫХ надеждах. Но идеалы не тождественны реальности, недоработки понимания чреваты проблемами.
             На рубеже XIX-XX века коммунизм не назрел даже в самых развитых странах (констатация). Потому не могло быть речи и о нормальных перманентных революциях в странах отсталых на любом буксире коммунизма развитых. Но марксисты этого не понимали, рассчитывали на близкую Мировую революцию, готовили ее; даже болтуны-центристы – на словах. И болтовня центристского большинства 2 Интернационала “гарантировала” поддержку, буксир развитых стран отсталым в случаях их опережающих успехов. А глубокая марксистская наука позволяла – в духе последнего Тезиса о Фейербахе Маркса – не только научно поджидать коммунизм, но и ускорять его наступление, меняя естественный ход истории. Это относится ко всем странам – и развитым, и отсталым. Но у тех и других – при общей естественной неназрелости коммунизма – это общее было количественно разным и выливалось в РАЗНЫЕ проблемы. В развитых странах пролетариат был сильнее и пр. – но формационно срединный капитализм был крепче, чем начальный в странах отсталых. А потенции преобразующей силы марксизма были примерно равными в странах разного уровня развития, потому могли быть действеннее против более слабого противника. В России ситуация была особо сложной – и только в ней (реализация какой-то вероятности) появился третий Классик. Как марксисты разных стран, он готовился к Мировой революции, но не как центристы, только готовясь к ожидаемому, но и готовя его. А поскольку естественное крушение капитализма не вызрело еще нигде, его целенаправленный слом – предполагаемо звено Мировой революции – получился (реализация возможности – не необходимости) только именно в отдельно взятой и отсталой (но особо сложной – и с Лениным) России. И такая реализация не могла иметь благости Революции, необходимо назревшей (типа назревшей Великой французской революции, которую неблагодарные современные буржуа все равно шельмуют за террор и прочие неблагозвучности). Во многом ошибались ВСЕ марксисты, ВСЕМ пришлось преодолевать ошибки. У Розы и других в очень неверно понимаемой ситуации ДОЙТИ не получилось. Как-то получилось у большевиков – поскольку, при постоянных разногласиях с Лениным, они в массе, в конце концов, подтягивались до его понимания не слишком поздно. А Гений прекрасно владел глубокой марксистской наукой, с ее позиций понимал реальность, был способен вести большевиков не по течению естества. Но Роза не поспевала за Классиком в осмыслении неожиданной ситуации, даже с позиции прежних представлений о назревшей революции в развитых странах необъективно подходила к ситуации в России. Нужно отметить, что не только “левые коммунисты”, но и Люксембург, и Либкнехт, и др., принимая неготовность к коммунизму России, сначала были склонны рассматривать ее, скорее, как смертника, который пожертвует собой ради начала настоящей коммунистической революции на Западе. При объективном не вызревании коммунизма и на Западе, ОБЪЕКТИВНО это означало зачеркивание социалистического рывка XX века. Против такого зачеркивания не возражали бы сейчас “люксембургцы”, но против него выступала тогда Люксембург. А позднее от бесшабашности за свой счет отошли “левые коммунисты” и от бесшабашности за счет не свой – Люксембург, Либкнехт и другие.
          В духе предположения Маркса и Энгельса о надвигающейся Мировой революции, если не с началом, то с ядром в развитых странах, дозревших до коммунизма, Ленин разрабатывал концепцию перманентной революции в своей отсталой стране, понимая, что западный буксир НУЖНО поддерживать российскими усилиями. Ничто не запрещает Мировой революции НАЧАТЬСЯ в отсталой стране (пронизанной воздействием стран передовых, знающей марксизм не хуже их), которая подтолкнет Революцию в странах развитых. Россия не могла рассчитывать на назрелость коммунизма, против отсталости могла идти только противостихийно, искусственно, “на буксире” АВАНГАРДА, поднявшегося выше естества страны, сознательно находящего пути против стихии. Иначе автономно подойти к Мировой революции (тем более начать ее) отсталой стране невозможно. Все МАРКСИСТЫ ждали ТОГДА Мировую революцию, но никто не подошел к проблеме ее так глубоко и ответственно, как Ленин. В развитых странах лучшие марксисты больше рассчитывали на естество, чуть ли не автоматизм назревшей Революции. В отсталых лучшие марксисты слишком надеялись на коммунистический буксир развитых стран. А Ленин уже в 1902 году наметил, ЧТО ДЕЛАТЬ в конкретной стране. Под его руководством был создан АВАНГАРД (партия нового типа), который внес социалистическое сознание в российский пролетариат. Ленин глубоко разработал вопросы поднятия на перманентную революцию всех трудящихся в стране, где пролетариат в резком меньшинстве. Он разрабатывал национальный вопрос в многонациональной стране, до естественного отмирания наций при коммунизме не доросшей и по понятиям марксизма начала XX века. Он определил момент, когда надо начать непосредственную борьбу за свержение Временного правительства, и момент, когда это свержение надо заканчивать. И многое прочее. Ни Роза и другие в развитых странах, ни большевики, тесняки Болгарии и прочие в странах отсталых не дотягивали до уровня Ленина, в массе не понимали его разработок сразу. А согласно этим разработкам даже Февральскую революцию практически делало пролетарское в городе и полупролетарское в деревне и на фронте большинство населения. Тем более “Октябрьский переворот” в столице и Триумфальное шествие по всей отсталой стране делали особенно пролетарские и полупролетарские массы. Более пролетарский характер социалистической революции в отсталой стране придать невозможно. А народная, т. е. действительная, ДЕМОКРАТИЯ этой начальной диктатуры пролетариата в непролетарской стране реализовалась во власти Советов. Когда же деревня, получив Мир и Землю (и, с последним фактом, ставшая из полупролетарской мелкобуржуазной) заколебалась – диктатура пролетариата стала особенно пролетарской, опираясь на рабочие Советы в городах и батрацкие комбеды в деревне. Диктатура сузилась. Но если бы это была диктатура “клики”, а не Класса, она и дня бы не продержалась против миллионов буржуа и примыкающих к ним – если бы пролетариат хотя бы заколебался, даже не восстав против “угнетения кликой”. А если бы численно доминирующая мелкая буржуазия не колебалась, а активно выступила против диктатуры пролетариата – не удержалась бы и диктатура Класса. Порядка года пролетариат и буржуазия сражались практически один на один (хотя буржуазии помогала извне мощная Антанта, а пролетариям – интернационалисты, мощи Антанты не имевшие). Пролетариат в чрезвычайной ситуации зрело принял ограничения свой демократии (как буржуазия в чрезвычайных ситуациях идет на ограничения свой ДЕМАКРАТИИ; соответствующей зрелости не хватило Люксембург и многим другим истовым марксистам). А потом мелкая буржуазия сделала выбор между диктатурой пролетариата и диктатурой белогвардейцев, приняла НА ВРЕМЯ “военный коммунизм”, что и решило исход Гражданской войны. “Военный коммунизм” был симпатичен пролетариату, его партии, Ленину, потому с его отменой опасно (без Западной революции) запоздали. Но все же запоздали не смертельно. Диктатура пролетариата при союзе с мелкой буржуазией формально просуществовала до тех пор, пока ПЕРЕХОДНЫЕ уже классы капитализма (пролетариат и мелкая буржуазия) не сменились социалистическим рабочим классом (без пролетарской безработицы при НЭПе и пр.) и классом кооператоров – и потому диктатура пролетариата со спецификой отсталой страны сменилась общенародным государством двух социалистических классов. Хотя фактически началось разложение социалистического пути в отсталой стране без буксира коммунизма или хотя бы более развитого социализма. Но это другая тема.