Проблемы социализма

                                                        ПРОБЛЕМЫ ОКТЯБРЯ И ПОСЛЕ
                         (к статье А. И. Колганова “Октябрьская революция: неудачный
                           эксперимент или прорыв в будущее”; АЛЬТЕРНАТИВЫ № 96)
           Что касается “эксперимента” (из чистого интереса поставленного неким субъектом опыта над некоторым объектом), то это из злобной антисоветской пропаганды. Большевики действовали так же убежденно, как индепенденты, якобинцы и пр.
           “… проблемой является не крах Советского Союза, а исторически длительное существование государства, называвшего себя “социалистическим” (справедливо или нет, это вопрос дискуссионный)” – Не совсем корректная по форме, но достаточно точная по сути формулировка ДАВНЕЙ сдвоенной проблемы…  Что за строй назывался в XX веке социалистическим на базе капиталистических производительных сил (гораздо более низких, чем в современных США и др.), требующих только капиталистических производственных отношений; и если он не капиталистический (для меня это не дискуссионный вопрос), то как можно объяснить с марксистских позиций  “исторически длительное существование” этого, т. с., СПОСОБА ПРОИЗВОДСТВА вопреки закону соответствия характера производственных отношений уровню производительных сил? 
           “Очевидно, что Советское общество не могло утвердить стабильную социальную систему, которая могла бы развиваться от первой исторической стадии (называемой “социализм”) до более высокой (назваемой “коммунизм”). Есть множество сомнений даже  и в том, что первая стадия была успешно достигнута” – Очевидно, что Колганов пишет для единомышленников (зачем?). Для множества людей не очевидно, что Советское общество НЕ МОГЛО В ПРИНЦИПЕ утвердить стабильную социальную систему. Также для многих нет сомнений, что социализм был достаточно успешно достигнут. Единомышленники Колганова и его оппоненты говорят на разных языках. Марксисты и даже центристы еще в начале XX века ГОВОРИЛИ на более или менее одном языке…  Капитализм – последний эксплуататорский строй. На базе БОЛЕЕ ВЫСОКИХ производительных сил этот способ производства сменит (ТАК ИЛИ ИНАЧЕ) более совершенный – социализм, тогда, в общем, = коммунизм. ДЛИТЕЛЬНЫЙ некапиталистический строй на базе капиталистических производительных сил, это не по Марксу и Энгельсу, это – неожиданная проблема для Ленина. Все Классики рассчитывали на Мировую революцию, в которой отсталые страны на буксире коммунистических достаточно быстро и без особых проблем проскочат переходное общество – уже как-то некапиталистическое, но временно на базе капиталистических производительных сил. Сейчас остается констатировать, что коммунизма нет в самых развитых страна, не могло быть его буксира век назад. А без этого буксира Советский строй в отсталой стране не мог быть малопроблемным, второстепенным моментом, как в мировом переходе к коммунизму, не мог не стать, так или иначе,  “Вавилонским столпом для многих говорящих”. При учете практики XX века марксистам С МАРКСИСТСКИХ ПОЗИЦИЙ … Нужно констатировать достаточно НЕКАПИТАЛИСТИЧЕСКИЙ (для его утверждения понадобилась социальная революция, а для уничтожения – социальная контрреволюция) строй на базе капиталистических производительных сил и этот НЕЕСТЕСТВЕННЫЙ способ производства как-то обозначить; целесообразно – социализм. А строй, БЕЗУСЛОВНО более совершенный, чем капитализм и социалистическая альтернатива ему, на более высоких производительных сила – коммунизм (включая его раннюю фазу). С тем нужно признать ошибочной оценку всех Классиков капитализма рубежа XIX-XX века как кануна коммунизма, осмыслить следствия этой ошибки;  объяснить возникновение социализма не на новых производительных силах – своей страны или хотя бы косвенно буксирных коммунизма; по-новому объяснить сущность социализма, его место в формационной истории. Это моя позиция и предлагаемое уточнение используемых ниже терминов.
            “… должны ли мы расценивать этот результат как негативный, если мы примем во внимание, что колоссальное социальное движение, выразившееся в Октябрьской революции, не имело возможности сделать строительство социалистического общества своей главной и ближайшей целью (независимо от того, что об этом думали те или иные участники движения)” –  Странное заявление. Социальное движение НЕ ИМЕЛО ВОЗМОЖНОСТИ сделать строительство социалистического общества своей главной и ближайшей целью, т. е. НЕ сделало, но именно поэтому ОТСУТСТИВИЕ РЕЗУЛЬТАТА мы должны расценивать как позитивный результат, несмотря на ОЧЕВИДНОЕ и СОМНЕНИЯ? Это заявление упрощает даже постановку проблемы. Все Классики (ошибочно) рассчитывали на коммунистическую революцию какого-то рубежа XIX-XX века в развитых странах и на этом буксире (тянущем, но в каких-то случаях и толкающем) перманентные в отсталых странах. Ленин, последовательный марксист, понимал, что отсталые страны автоматически Буксир не примут (чего ради отсталые страны будут естественно рваться к передовым революциям; скорее нужно ждать их естественное вандейство), что перманентные революции надо готовить. И в России такая революция была, при решающей роли Гения, подготовлена настолько блестяще, что когда неожиданно не случился Западный буксир – отсталая, отдельно взятая страна сумела СВЕРГНУТЬ свой отсталый капитализм. Это требует объяснения с марксистских позиций. Это требует понимания, что отсталая страна без Буксира попала в историческую ловушку. Мое ОБЪЯСНЕНИЕ … С возникновением марксизма обществоведение из социальных философии и описательства стало превращаться в науку (как в науку естествознание из натуральных философии и описательства века на три раньше). Теперь “философы” могли не только объяснять мир общества, но и как-то менять его, как давно делалось в отношении природы (даже и без науки в отношении более простых, чем общество, форм материи). Первые блины типично – комом. Маркс и Энгельс без достаточных оснований посчитали капитализм XIX века естественным кануном коммунизма, с тем пролетариат  середины формации – естественным могильщиком капитализма. Но по производственной логике свергают старую формацию новые социальные силы, возникающие в конце ее, когда производительные силы перерастают старые производственные отношения  и задают новые, которые преломляются в новых классах и т. д. Сейчас вероятен финал капитализма в самых развитых странах – марксистам нужно определить естественных могильщиков капитализма. Но капитализм – последняя эксплуататорская формация, соседка коммунизма. А пролетариат, соответственно, потенциально самый прокоммунистический из трудящихся класс в истории. Если он как-то усвоит даже раннюю социальную науку – он может повести историю против ее естества, используя ее естественные законы (как парусник можно вести против ветра, используя силу ветра). Внести социальную науку в пролетариат должен исходный марксистский субъект истории – нетипичные, статистически крайние представители классов капитализма, не приемлющие капитализм. Освоив марксизм, они могут стать исходным субъектом, вносящим марксизм в пролетариат. Пролетариат не должен, но может свергнуть капитализм задолго до коммунизма – и тогда начинается социализм. Переплетение ошибочного и правильного в марксизме вывели (в очень нетипичной ситуации России; для других был уже буксир СССР) на неожиданный социализм вместо коммунизма, как география XV века на неожиданную  Америку вместо Индии. Только неожиданности социализма драматичнее (социализм постепенно разлагался непобежденным до конца действием капиталистических производительных сил). ПОНИМАНИЕ долго подменялось антикоммунистическим злопыхательством буржуазии и сначала недопониманием марксистов, а затем страусинной позицией лидеров разлагающегося социализма и связанного с ним коммунистического движения.
            “Невозможно отрицать, что стратегические замыслы революционного движения были нацелены на социализм, но РСДРП(б), во всяком случае, не рассматривала превращение России в социалистическое общество как непосредственную задачу грядущей революции” – По логике перманентной революции в отсталой стране коммунизм ее близкой целью может быть только на буксире коммунизма. Если до того – ОЧЕРЕДНЫЕ ЗАДАЧИ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ, как недолгие посильные подступы к социализму. Если Буксир “задерживается”, хотя на Западе революционный подъем, а контрреволюция, Интервенция не дремлют, – “коммунизм военный”, политика выживания, но большевиков увлекающая. Неожиданно “чрезмерная задержка” Буксира вынуждала закреплять социализм не следующей ступенью “коммунизма”, а НЭПом и мирным сосуществованием с империализмом. Безграмотной, потому подрывной, ступенью “коммунизма” стало сталинистское строительство социализма. А затем были другие безграмотные, подрывные ступени – вплоть до начальной горбачевщины. НАМЕРЕНИЯ выражали Программы партии, но прилично была реализована только Первая.
              “… отсутствовали необходимые материальные … условия для формирования …” коммунистического общества, но сначала были расчеты на Буксир, а потом отступать было уже невозможно.
          “Социально-экономическая система Российской Империи в начале XX века не была, в целом, капиталистической”, как она не была таковой при ПЕРЕХОДАХ от феодализма к капитализму в Англии, Франции и др. – Потому тяжелые гражданские войны, вандейство даже трудящихся и пр. в Английской революции  1640, Великой Французской и пр. Революция 1905 года, точный формационный (при эпохальной и региональной специфике) аналог канонам в Англии и Франции, означала победу самого раннего капитализма с элементами самого передового (а в Польше, Прибалтике и Финляндии капитализм победил в XIX веке). Если российская буржуазия была ОЧЕНЬ снисходительна к побежденным феодалам, так это из-за ее испуга от уроков Запада и активности пролетариата, усвоившего те уроки. Когда распутинская реставрация, существовавшая (как и канонические Реставрации) милостью буржуазии, стала буржуазии не нужной – Февраль сверг ее легко, “славно”, как “Славная революция” в Англии. Но перманентная склонность российской буржуазии идти на сделки (без гражданской войны) с феодалами за счет народа создала особые условия для очень народного Октября. А красноватый Февраль стал естественной основой искусственного перерастания перманентной революции в Октябрь.
           “В подобных обстоятельствах непосредственной целью революционного движения была борьба против пережитков феодального прошлого …”, реализация Программы-минимум, выполненной с Февралем. “Своеобразием текущего момента” перманентной революции стала реализация Программы-максимум, борьба против капиталистического настоящего (с его феодальным охвостьем).
          Но коммунизм “… может сформироваться как результат развертывания противоречий капиталистического способа производства на достаточно высокой (исчерпывающей – А. М.) ступени его развития” – Колганов пол-абзаца обрисовывает коммунизм, опираясь на Маркса. Но Маркс не предвидел социализма XX века, как долговременного явления, на которое вывел марксизм при своих еще недоработках. Практика не совсем по теории требует коррекции теории, а не простой апелляции к теории, не скорректированной практикой.
            “Какой же уровень производительных сил может обеспечить продвижение к такому состоянию?” – Колганов сначала дает ответ, опираясь на давние, полуфилософские разработки Маркса и Энгельса. Я рискну привязать их к исторической реальности. Генезис коммунизма происходит на базе научно-технической революции последних десятилетий (кибернетика, атомная промышленность, космические полеты и пр.).  Задача марксистов (усовершенствовав марксизм) определить новые социальные силы, объективно нацеленные на коммунизм (“креативный класс”; “новые пролетарии”, может и ”новые капиталисты”; кто-то еще?), помочь им осознать свою историческую миссию до того, как они это сделают сами, заново открывая марксизм (более совершенный). Не было бы слишком поздно (атомная бойня – только самая очевидная угроза существованию человечества; производительные силы давно переросли не столько именно капиталистические отношения, сколько классовые вообще). Марксисты обязаны упредить.
           “… в конце XX века некоторые отношения коммунистического типа стали появляться на подобной материальной базе в сфере творческой деятельности. В этом контексте можно упомянуть такие явления, как краудсоринг, викиномика, колилефт и некоторые виды экономики солидарности” – Я бы добавил интернет и т. д. в плане материальной базы научного самоуправления коммунизма, элементы не специфически капиталистического управления транснациональными монополиями масштабов целых стран и пр. И очень нужны – создание научной социологии, особенно политэкономии для управления обществом, экономикой научно, а не ловкостью политиков и пронырливостью капиталистов. Любое усовершенствование государственного управления (хоть советского образца, хоть югославского) для коммунизма не подходит, хотя бы за отсутствием государства. Но опыт этого управления ценен (даже для ранней фазы коммунизма, частично государственной; не говоря уж о перманентных переходах отсталых стран к коммунизму и на его буксире).
           “ … с точки зрения более традиционных марксистских представлений … большевики оценивали природу будущей революции, как буржуазную” согласно Программе-минимум. – Но изначально наметили курс на более будущую революцию, как социалистическую, согласно Программе-максимум. Вторая Программа констатировала победу социалистической революции. Как перманентный переход от буржуазной революции к социалистической (пролетарской) Ленин оценивал “своеобразие текущего момента”  в Апрельских тезисах. Колганов почему-то из предостережения Ленина от НЕМЕДЛЕННОЙ Революции в АПРЕЛЕ (рано оказалось и в ИЮЛЕ) выводит отказ от ТАКОЙ Революции и в ОКТЯБРЕ, игнорируя конкретику  аргументации Ильича против немедленности. Предвзятость даже безусловно грамотного человека опасна. Большевики изначально рассчитывали на “перманентное” свержение капитализма в своей отсталой стране на буксире СКОРОЙ Западной революции, полтора десятка лет готовились к свержению, в массе недостаточно хорошо понимая суть дела (Апрельские тезисы многих напугали своим УЖЕ социалистическим острием), но имея Ленина.
           “Для теоретически хорошо подготовленных лидеров большевиков было совершенно ясно, к каким печальным последствиям может привести попытка поставить “социалистический эксперимент” без необходимых для этого предпосылок” – Под последними Колганов видит только коммунистические производительные силы? А большевики, Ленин своими героическими усилиями лишь подпирали нарастающее действие растущих капиталистических производительных сил, старались для буржуазии, которая сама свои интересы защищать то ли стеснялась, то ли боялась, то ли быстро сообразила, что трудное дело за нее сделают марксисты, хотя и не “легальные”? А вся разница в стараниях большевиков и меньшевиков отчасти тактическая, отчасти по недоразумению?
           “… хорошо знакомы строки из письма Энгельса, который описал возможные последствия подобных попыток” (Энгельс, 1962, с. 490-491). Итоговые слова Энгельса: “нас станут считать чудовищами, на что нам было бы наплевать, но и дураками, что уже гораздо хуже” – Особенно последние десятилетия нас  такими считают все буржуазные пропагандисты, особенно политические проститутки из числа комрастриг. Но Колганов, например, возражает: “… должны ли мы (! – А. М.) расценивать этот результат негативным …” и далее по тексту второго абзаца своей статьи. А как быть с концепцией перманентной революции Маркса и ЭНГЕЛЬСА, от которой они никогда не отказывались, с их допущением за 35 лет до Октября, что Мировая революция сможет начаться даже в России? Энгельс правильно предостерегал от НЕПОДГОТОВЛЕННОЙ революции (Маркс предостерегал от неподготовленного выступления будущих Коммунаров). Но Ленин и возглавил (опираясь на возможность сознательного изменения естества истории при опоре на НАУКУ марксизма) именно ПОДГОТОВКУ перманентного перерастания буржуазной революции в социалистическую на ожидаемо спасительном буксире коммунистического Запада, допуская, как и Маркс с Энгельсом, что Мировая революция может начаться в России (если в России хорошо подготовиться). Не вина Ленина, что “западные марксисты” не только не подготовили и не реализовали ВОЗМОЖНУЮ социалистическую революцию (до НЕОБХОДИМОЙ коммунистической тогда не дорос и Запад), но подавляли все подвижки в ее направлении. Когда же становилось ясным, что на БЛИЗКУЮ Западную революцию особых надежд нет (хотя Ильич надеялся до конца; и явления капитализма 30х, 40х годов, подобие Мировой революции на буксире СССР, как-то реализовали его надежды) – отдавать себя на вырезание белым красные не могли, а тогдашний марксизм надежды на не слишком далекую Спасительницу не перечеркивал. Более того, УСПЕХ Революции в отсталой, отдельно взятой стране особо показал  возможности марксизма преобразовать естество (очень важен черновой набросок Ленина О НАШЕЙ РЕВОЛЮЦИИ). А Энгельс предостерегал от “удачи” в духе бланкистов (иллюстрацией была бы более удачная Парижская Коммуна,  в основном бланкистская), от смещения марксистов к бланкизму и т. п.
           “Непосредственные мотивы для большевиков брать власть в Октябре 1917 года лежали вовсе не в области их намерения немедля заняться строительством социалистического общества, а были связаны с полным провалом попыток российской буржуазии решить основные задачи буржуазной революции” – Полное непонимание специфики перманентной революции, которая не потому, что производительные силы переросли капитализм и требуют коммунизма. Буржуазная революция перерастет в социалистическую, не если марксисты смогут предложить УЖЕ РЕВОЛЮЦИОННЫМ массам немедленную альтернативу капитализму во всем его объеме, начиная с производительных сил,  а если успешнее буржуазии решат непосредственные проблемы революционных масс. Это обозначено в Манифесте, это Декретами о мире и земле делали большевики. Не для того с ЧТО ДЕЛАТЬ? создавалась партия нового типа, вносилось социалистическое сознание в пролетариат, искались пути к союзу с крестьянством и т. д., чтоб за буржуазию решать ЕЕ задачи. Решение не чисто буржуазных задач (наделение сельской бедноты землей, без чего буржуазия может обойтись, как в Англии XVII века, и на что французская буржуазия в XVIII пошла, чтоб победить феодалов и ИНТЕРВЕНТОВ; и пр.) является только исходным пунктом решения чисто не буржуазной задачи движения к коммунизму. “… большевики оказались единственной партией, которая …” использовала один из кризисов режима буржуазии для ее свержения задолго до естественного коммунизма. После триумфального шествия своей власти по стране и заключения Брестского мира большевики попытались в меру возможностей отсталой страны и “пока” без Буксира заняться строительством социалистического общества – в духе ОЧЕРЕДНЫХ ЗАДАЧ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ. Но им помешали. И еще. Основные задачи буржуазной революции решила Революция 5 года. Просто российская буржуазия испугалась идти дальше пресвитериан и фельянов, т. е. развязав инициативу масс. И задачи Февраля буржуазия решала, но вяло. Чаяния мира народом, “якобинские” чаяния крестьянства реализовали большевики, с тем изолировав костяк буржуазии от большинства населения.
           “… Октябрьская революция предпринималась вовсе не для проверки возможности построения социалистического общества, а была ответом на крайнее обострение социально-экономических и политических противоречий осенью 1917 года” – Социалистическая революция “предпринимается” в отсталых странах (заранее целенаправленно, долго готовится и пр.) для перманентного движения к коммунизму. На базе естественной революции 1905 года переход к социалистической у большевиков не получился (как у Союза Коммунистов на базе формационно похожей Революции 1848 года на передовом Западе). При другом возможном стечении обстоятельств мог не получиться и в 1917 году. Социалистическая революция – в принципе возможная по ситуации; не как необходимая коммунистическая на базе достигнутых производительных сил. Условия социалистической революции – ДОСТАТОЧНО зрелый субъектный фактор (марксистская партия, поднятый ею пролетариат, идущие за ним другие трудящиеся и пр.) и ДОСТАТОЧНО глубокий кризис буржуазного режима (верхи ВРЕМЕННО не могут и т. д.), типа в России 1917 года.
           “… строительство социализма … не было заранее обдуманным намерением революционеров …” – Заранее обдуманным намерением революционеров было свержение капитализма (Программа-максимум) ДЛЯ дальнейшего строительства социализма. Надежды перерастания в социалистическую революцию еще Революции 5 года не раз высказывал Ленин. Обдуманно была принята Вторая программа этого строительства. Она (даже в сопроводительных документах) не давала разработанного плана строительства  – надо было еще закрепить свою победу, дождаться Западной надежды, а потом уж эволюционерам конкретно планировать. Намерения революционеров в первоначальном виде сорвали социал-контрреволюционеры Запада, “… но проверка возможности практического осуществления социализма все же состоялась …” Строительная аргументация последнего предложения абзаца Колганова мне представляется негодной.
           “Октябрьская революция была предпринята при таких обстоятельствах (прежде всего производительных силах самого раннего капитализма – А. М.), которые, при прочих равных условиях должны были бы привести к внушительному фиаско – если большевики начали бы “коммунистические опыты и скачки”…” – Как бы коммунистические опыты и скачки в самом начале капитализма понятны для диггеров и бабувистов. С марксизмом начала XX века начинать значительные (за каждого энтузиаста или провокатора ручаться нельзя) КОММУНИСТИЧЕСКИЕ опыты в схожих формационных условиях могли бы только кретины (не в медицинском смысле). Но кретины не смогли бы и за два десятка лет подготовить и свершить Октябрь в отсталой, особенно в отдельно взятой, стране. Большевики не свершали коммунистические опыты и скачки (спор не о еще не устоявшихся тогда терминах), а в меру возможностей начали движение сначала к социализму, сначала попытавшись в духе скромных ОЧЕРЕДНЫХ ЗАДАЧ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ. 
          “… если … бы …” в предыдущей цитате пишет Колганов. И с восхитительной последовательностью удивляется в следующем предложении: “Но почему тогда они все же предприняли эти “опыты и скачки”?” Ведь “Первоначальными намерениями Советского правительства было проведение преобразований социалистического характера в очень узких рамках … “ – Ниже он поясняет, что речь про опыты и скачки – о “военном коммунизме”. Невыработанная до сих пор терминология сбивает многих. Я использую мое уточнение терминов, поскольку Колганов своего не предложил. Ни о какой строго послекапиталистической формации в России 1919 года речи и быть не могло. Был ВОЕННЫЙ режим выживания. На коммунизм он походил не более, чем “коммунизм первобытный”. Но казалось, что на Западе начинается КОММУНИСТИЧЕСКАЯ революция, теперь лишь перманентным звеном которой должна стать Революция в России. Не велик грех назвать ТАКОЕ звено уже якобы идущей Мировой революции, призванной быстро утвердить коммунизм в странах разного уровня развития, коммунизмом, хотя бы и “военным”, ожидаемо перед ступенькой еще более “коммунистической” уже на прямом Буксире. Более грешным было чрезмерное увлечение большевиков этим “коммунизмом”, некоторое запаздывание отказа от него, когда его обоснованность стала сниматься и внешними, и внутренними факторами. Но человеку, даже Ленину, трудно быть богом (“Ничто человеческое мне не чуждо” принцип Маркса).
           “После окончания гражданской войны большевики постарались (не получилось? – А. М.) вернуться к политике государственного капитализма” – Если бы расчеты на победу коммунизма на Западе оправдались, большевики не “вернулись” бы, а двинулись (с элементами возврата к довоенному) бы к коммунизму дальше. Но окончание Гражданской войны примерно совпало с тревожным топтанием или снижением революционного подъема на Западе. ПРИХОДИЛОСЬ ОПЯТЬ планировать без прямого Буксира. Ленин при недостаточно разработанной терминологии ситуации движения к коммунизму без Буксира в отсталой стране (“… было бы лучше, если бы мы раньше пришли к государственному капитализму, а затем социализму”, тогда примерно = коммунизму; Ленин, 1970, с. 280) использовал термин “государственный капитализм”. Но он-то ясно понимал специфику такого “капитализма” при диктатуре пролетариата. Особенно современные авторы часто не понимают; или лукавят, эту специфику затирая, замалчивая.
        “… реализация этого подхода, позволявшего оставаться более или менее на почве реального уровня зрелости предпосылок социализма, столкнулась с геополитической ситуацией” –  Социализм в отдельно взятой и отсталой стране оказался в исторической ловушке не только потому, что реальной была угроза приведения производственных отношений в естественное соответствие с капиталистическими производительным силами. Не менее реальной была угроза разгрома  СССР более мощным капитализмом, тогда опирающимся на потенциал докапиталистических колоний. Китай свой сомнительный социализм сначала развивал при помощи социалистических стран Европы, а потом начал более эффективно под прикрытием “советских ревизионистов”. Его мирное сосуществование с капитализмом – не “перманентное” (с перерывами) перемирие с капитализмом СССР, а скорее “назло ревизионистам” сожительство с империалистами (а эти – назло коммунистам более опасным). Да и сейчас Китай может позволить себе взвешенное развитие при наличии ракетно-ядерного противовеса странам НАТО со стороны РФ. А социализм в СССР всегда был напряженным, надрывным, что рождало дополнительные негативы. Удивляться надо тому, объяснять надо то, что изначально отдельно взятая страна, начавшая с формационной ступени Англии  примерно 1688 года и во враждебном окружении, не сразу скатилась в соответствие со своими, всегда капиталистическими производительными силами, и никогда не была разгромлена более мощным капиталистическим окружением, демонстируя при этом немалые позитвы. К сожалению, социализм развивался не на ленинском уровне (хотя бы и без Ленина, но при дружной работе ленинцев), на сталинском и послесталинском, на том, что уцелело от ленинского с замещением уничтоженного не ленинским.
           “… несмотря на столь неблагоприятные обстоятельства, СССР смог добиться беспрецедентных и очень быстрых успехов в экономике, науке, образовании, культуре … сыграть главную роль в сокрушении … нацистской Германии, которая опиралась на ресурсы почти всех европейских стран …” – Корни советского чуда – в Октябре, первых годах Советского строя.
           “Однако … Оценивая уровень развития производительных сил СССР, мы должны придти к выводу, что имевшийся промышленный базис и качество человеческих ресурсов были адекватным основанием для капиталистических производственных отношений, но не для …” коммунистических. – Ну, еще один шаг к пониманию, что советский строй не (с учетом предыдущей цитаты) капиталистический, не коммунистический, с учетом практики XX века – социалистический: не естественная формация или ее часть, а неестественный, перманентный переход (своего рода революция, которая сама возникает в результате собственно социалистической революции) от не финального капитализма к коммунизму, первое в истории искусственное общество, ставшее возможным благодаря превращению обществоведения из социальных философии и описательства в науку марксизма, пусть и не совершенную в желательной мере.
           “Разумеется, это не значит, что было совершенно невозможно начать движение к …” коммунизму. – Классики разумели ДВИЖЕНИЕ на буксире коммунизма. Только в последних работах Ленин начал доводить разумение до возможности перманентных не только революции, но и эволюции без прямого Буксира. Со смертью Ильича разумение было опошлено до представлений о строе СССР как ранней фазе коммунизма. Такое неразумное разумение мешало грамотному решению проблем невиданного общества (а с 30х годов доминировал уже и “классовый” интерес народившейся элиты не разуметь).
            “… реальная экономическая система СССР может быть охарактеризована как комплекс разнородных элементов, лишь формально принявших вид …”  ранних коммунистических производственных отношений. –  Некапитализм на базе капиталистических производительных сил в принципе не может не быть так или иначе разнородным, его производственные отношения в принципе не могут быть большими, чем прокоммунистическими. Проблема не в этом. Проблема в том, чтоб некоммунистическая разнородность неуклонно изживалась, чтоб прокоммунистические производственные отношения перерастали в коммунистические, а не в прокапиталистические и подпольные капиталистические. Не хватило исходного субъектного фактора без Ленина, а потому процесс стихийно (и долго неосознаваемо) пошел в направлении 90х годов.
           “… ”миссия” Октябрьской революции по отношению к социально-экономическому развитию страны с точки зрения своего реального содержания, состояла, прежде всего, в проведении индустриализации … России. А промышленный переворот является функцией капиталистического способа производства” – Миссия капиталистической революции (типа в России начала XX века) является утверждение раннего, доиндустриального, капитализма. Победа производственных отношений такого капитализма создает условия для быстрого роста производительных сил, индустриализации (канон – промышленный переворот в Англии с XVIII века). Миссия перманентной революции – выход на движение к коммунизму, не дожидаясь исчерпания своей “миссии” капитализмом. Еще значительная неясность в Манифесте в плане наступления коммунизма при реальном тогда капитализме сменилась более четким тезисом о периоде диктатуры пролетариата ПОСЛЕ Революции, которая ПРЕВРАТИТ КАПИТАЛИЗМ XIX ВЕКА в коммунизм. Для более отсталой России ПРЕВРАЩЕНИЕ подразумевало и СОЦИАЛИСТИЧЕСКУЮ индустриализацию. По первоначальным расчетам ей должен был помочь коммунизм Запада. Реальность оказалась хуже тех расчетов.
          “Лишь уникальное стечение обстоятельств (банкротство российской буржуазии в деле обеспечения этой “миссии”) выдвинуло на историческую авансцену классовых противников капитализма” – С марксистских позиций это какие же причины сделали буржуазию именно одной из многих стран настолько недееспособной, что другие какие-то причины призвали на защиту миссии капитализма ее классовых противников, для пользы этого дела экспроприировавших саму такую буржуазию? Социалист Носке и т. д. спасали капитализм напрямую, а большевики изощренным маневром? Марксисты всегда планировали УНИЧТОЖЕНИЕ капиталистических производственных отношений, никогда не мечтая о луддистском погроме капиталистических производительных сил, предполагая опереться на них для дальнейшего развития. Марксисты отсталых стран планировали это при специфике доиндустриальной в расчете на Буксир хотя бы после свержения своего отсталого капитализма. Большевики, единственные тогда, при уникальном стечении обстоятельств (особо сильный эпохальный кризис в крайне сложной огромной стране; особо сильный субъектный фактор с гением Ленина) сумели выдвинуться на историческую авансцену. По логике перманентного перехода от отсталого капитализма к коммунизму им предстояло после перманентной революции перманентная эволюция до коммунизма с досозданем “капиталистических предпосылок” коммунизма – высочайших производительных сил и пр. Эта эволюция предполагалась быстрой, “революционной”  на Буксире. Без Буксира и при недостаточном субъектном факторе после Ленина получилось иначе. Длительная эволюция содержала в себе скрытое приведение производственных отношение ко всегда капиталистическим производительным силам. Теперь буржуазия пользуется расхищенными производительными силами, созданными при социализме, оплевывая социализм (так бандеровцы оплевывают СССР, создавший Украину как государство). Что касается банкротства российской буржуазии по задачам индустриализации … Февраль – точный формационный аналог “Славной революции” 1688 года в Англии. Ни о какой индустриализации тогда не было и речи, промышленный переворот по-настоящему начался через десятки лет. История несколько более развитых, чем дооктябрьская Россия, балканских стран, и Турции, несколько менее развитой, не показали какой-то особенно ускоренной в формационном плане индустриализации. А ускоренные индустриализации Южной Кореи и т. д. были на заданном буксире в другой мировой ситуации второй половины XX века, с сильнейшим нарушением естественного формационного развития.
           “… бюрократия выдвинулась на роль своеобразного субститута …” – При “классовых” производительных силах “бюрократия” выдвигалась (точнее, нарождалась) в конце первобытного строя (постоянные вожди, старейшины и т. д.), в еретических движенях (епископы и т. п. в начальном христианстве) и пр. НЕ МОГЛА ОНА НЕ “ВЫДВИГАТЬСЯ” с самого начала Советского строя при капиталистических производительных силах. При Ленине с бюрократизацией получалось как-то справляться. После объективно такой желанной для бюрократии смерти Ленина (особо значима и смерть Свердлова, некоторых других идейных лидеров) естественный процесс пошел без остановки. В 30е годы социалистическая бюрократия кроваво встала у власти, создала предпосылки для тайного генезиса капитализма – и в 90е была уничтожена, “как класс”, буржуазией и “новой бюрократией”, как феодалы Англии “новым дворянством”.
            “… провал СССР не представляет историческую загадку” – Производительные силы привели в соответствие с собой производственные отношения (что случалось ранее в эгалитарных сектах, колониях утопистов и т. д.), как, предрекали марксистски образованные оппортунисты, сделавшие все, чтоб это произошло (вместо хотя бы социалистического буксира развитых стран Запада – выматывающая борьба с ними). А субъектного фактора (с Лениным) хватило на социалистическую революцию против стихии развития общества, но не (без Ленина; констатация факта) на социалистическую эволюцию до коммунизма, на необходимое саморазвитие самого субъектного фактора (марксизма, Партии и пр.) после смерти значимого фактора перевеса субъектности над стихией  (при не появлении нового; гении случайны, да и не гении ЕСТЕСТВЕННО старались).
           Несколько абзацев Колганов обрисовывает некапиталистические позитивы Советского строя и его негативы, не объясняя ясно их с общих позиций марксизма, а скорее сводя дело к множеству случайных факторов то ли капитализма, то ли социализма.
           “Я категорически отвергаю …, будто было бы бессмысленно предпринимать революцию при таких мизерных шансах на успешное движение к …” коммунизму. – Большевики “предпринимали” не ясно осознаваемую авантюру при понимаемых мизерных шансах на успех. Они были уверены (ошибка не авантюра) в скорой победе Мировой революции, исходным моментом, но не ядром которой понимался Октябрь. Я уверен, что Ленин не пошел бы на АВАНТЮРУ Революции в отдельно взятой и очень отсталой стране (что эти отсталость и отдельная взятость изначально рассчитывались Лениным на десятилетия, если не более – передергивание идеологов построения раннего коммунизма в 30е годы и их буржуазных оппонентов) без твердой надежды на СКОРУЮ поддержку Западной революции. Ленин умел себя скручивать под  давлением обстоятельств (похабный Брестский мир, нестерпимый НЭП и др.). Если же большевики шли на большие жертвы трудящихся ради решения задач буржуазии – то они просто преступники, предатели пролетариата. А они не были преступниками, предателями, их “вина”, скорее, в духе Спартака, Пугачева, лидеров Коммуны. Но благодаря марксистской науке, гениальности Ленин большевики продвинулись гораздо дальше и несравненно масштабнее прежних ниспровергателей  объективно не изжитого эксплуататорского общества. И позиция марксистов в отношении социализма XX века должна быть вроде позиции Маркса в отношении Коммуны, от которой тот предостерегал, но поскольку она случилась  – сочувствовал ей, в меру возможностей поддерживал, а после ее “краха” дал критический, но доброжелательный анализ ее практики для углубления марксизма. Попрекать же большевиков их ТОГДА не осознанием мизерности шансов на успех к лицу бешеным антикоммунистам, особенно политическим проституткам из числа комрастриг.
            “… революции не могут быть сделаны по заказу, они приходят как неизбежный результат развития экономических, социальных и политических противоречий” –  Правильно, но только в отношении естественных революций. Переросшие старую формацию новые производительные силы рождают новые производственные отношения (которые преломляются в новых классах и т. д.). Революции – естественные результаты развития социальных (экономических, политических и пр.) противоречий все более сильного нового и все более слабого старого, которое уничтожается в революции новым (долго сохраняются охвостья старого). Если считать Октябрь  каким-то фокусом перехода от феодализма к капитализму, а советский строй – причудой капитализма, то нужно внятное объяснение этого фокуса и этой причуды. Я не верю в такое объяснение. Но если наряду с признанием открытия марксизмом естественных законов общества распространить давнюю банальность в плане природы, что достаточно познанный естественный мир можно и нужно менять искусственно, на общество (это прописано в последнем Тезисе о Фейрбахе Маркса и особенно приложено к практике концепцией перманентной революции Маркса и Энгельса), то ОБЩЕЕ объяснение революции “по заказу” (осознанных классовых интересов трудящихся) очевидно (ЧАСТНЫЕ  конкретные расчеты первой перманентной революции без буксира потребовали гениальности Ленина).
         “… Октябрьская революция открыла для нас возможность понять, что необходимо делать для продвижения к социализму, а что делать не следует” в гораздо большей степени, чем все прежние выступления эксплуатируемых, даже Парижская Коммуна.
          “… мы имеем бесценный опыт социального творчества рабочего класса, рядовых граждан, который, несомненно, будет востребован при последующих попытках движения к …” коммунизму. – Особенно, если будет четкое понимание: это социальное творчество при социализме или каком-то причудливом капитализме.
          “… попытки запихнуть экономику в социалистическую оболочку, не считаясь с реальным уровнем экономических и материальных предпосылок, неизбежно будут подрывать эти формальные социалистические производственные отношения” – Если целенаправленно запихивать производственные отношения в какую-то естественную для них оболочку при самых развитых производительных силах XX века, то будет только капитализм. Можно его запихнуть и в “социалистическую оболочку” “демократического (т. е. по буржуазному и социал-мещанскому пониманию – буржуазного) социализма”, с тем объективно капитализм облагородив. Энтузиастам – флаг в руки.
          Коммунистическая “… трансформация … может быть обеспечена только в соответствии с имеющимся уровнем развития производительных сил …” коммунизма. – Сто лет назад этого уровня не было даже в США, не то, что в России. Следовательно?
            “Необходимо избегать ситуации, при которой шаги к обобществлению экономики будут носить формальный характер, затрагивая лишь поверхность производственных отношений” –  Избегать при коммунистических производительных силах, которые естественно не требуют формальности, или и при капиталистических, когда эту не формальность можно только субъектно внедрить?
          “Невозможно выстроить социалистическую систему путем простого разрушения капиталистических производственных отношений и режима частной собственности” – Невозможно выстроить капитализм, не разрушив (стихией и политикой) предшествующих феодальных производственных отношениях и т. п. во всех естественных революциях. Тем более нужно целенаправленное разрушение естественных производственных отношений на всем перманентном переходе к коммунизму. Вопрос не в этом. Вопрос – как суметь это сделать не просто РАЗРУШАЯ и, главное, субъектно предотвращая стихийное вызревание капиталистических производственных отношений при капиталистических производительных силах социализма. “Если мы не сможем создать новые производственные отношения (при капиталистических производительных силах – А. М.), мы неизбежно столкнемся с возвращением капитализма” Банально, но грозно.
           “Все экономические институты социализма (существовавшего или нет? –  А. М.) должны быть не просто провозглашены,  а наполнены реальным содержанием … “ и далее по тексту. – Кто-то против, кроме уже разложенцев? Вопрос – как преодолеть стихийное (потому  трудное для осознания) действие капиталистических производительных сил. В этом плане горький опыт СССР при его осмыслении бесценен для будущих социализмов даже на буксире коммунизма.
         “В первую очередь это значит, что экономические отношения социалистического типа должны основываться на широком реальном участии и вовлечении в управление экономикой трудящегося населения” Такие отношения естественно не должны иметь место при капиталистических производительных силах. Либо их надо искусно создавать (как, каким несокрушимым субъектом?) либо не браться за не посильное. И если бы еще вовремя понять, что объективно не посильно или что не искусно (потом может быть уже поздно, когда разложенцы возобладают).
            “И мы имеем право поставить вопрос: каков может быть эффект от полного и целостного развертывания социалистических производственных отношений, опирающихся на современные материальные социальные предпосылки” – Развертывать социалистические производственные отношения на базе коммунистических производительных сил – занятие для реакционеров (я не хочу спорить по терминам, я за четкость понятий). А целенаправленное развертывание коммунистических производственных отношений, если они назрели – задача марксистов.
           “Новые производительные силы, развивающиеся в рамках того, что называется “когнитвным капитализмом” … позволяют нам увидеть формирование элементов – в весьма ограниченной, но хорошо видимой степени – таких производственных отношений, которые могут рассматриваться как вполне коммунистические по содержанию” – Один из примеров того, как проблему надвигающегося коммунизма начинают нащупывать идеологи нарождающихся тружеников коммунизма (см. выше), пока мы,  марксисты выясняем, кто из нас первый “сказал мяу”. С общих позиций марксизма и традиций советской науки в самых развитых странах капитализма (и на их буксире в меньшей степени в других) имеет место констатация, что идет генезис коммунизма. Я рискну  предположить, что неопознанный марксистами (в должной мере) коммунистический уклад  внутри капитализма существует не одно десятилетие, задавая революционную ситуацию (и с тем реакционный режим в развитых странах, типа феодальной реакции первой половины XVII века в Англии, середины XVIII во Франции и конца XIX века в России), канун коммунистической революции. Еще раз подчеркну – нам, марксистам, надо активизироваться. Что могут обойтись и без нас – полбеды. Но пока новые социальные силы сами придут заново к марксистской науке (сильно дискредитированной “реальным марксизмом” и склоками после него) – человечество может погибнуть от полного несоответствия производственных отношений производительным силам, их военному приложению. И хотел бы заметить – обращение к преддверию коммунистической революции без ясного понимания ее соотношения с социалистической уводит в сторону от темы Статьи.
            “… мы можем предсказать развитие таких новых типов экономических и социальных взаимодействий между людьми, которые делают возможными выстраивания элементов коммунистического производства, основанных на адекватных материальных предпосылках” –  Колганов выше ссылался на ПРЕДСКАЗАНИЯ Маркса полтора века назад. Сейчас надо ФИКСИРОВАТЬ, ПЛАНИРОВАТЬ и начинать РЕАЛИЗАЦИЮ, (если “… отношения уже позволяют … “), а не фактически попрекать Октябрь не адекватностью.
           “Такое развитие порождает надежды, что первые попытки создания в СССР реальных социалистических отношений могут получить более успешное историческое продолжение” – С марксистских позиций развитие общества неотвратимо ведет к коммунизму. Уже ТАКОЕ РАЗВИТИЕ говорит о том, что именно коммунизм (не только социализм в отсталых странах) уже не призрак, а ближайшая перспектива.
           “История социалистического строительства в СССР, несмотря на все провалы, ошибки, и даже преступления, приведшие к многочисленным жертвам, не были потерянным историческим временем” – Я бы не был так категоричен и в связи с удобством  социализма XX века для АНТИКОММУНИСТИЧЕСКОЙ пропаганды, а более того – с “крахом социализма”, сопутствующим кризисом коммунистического движения, марксизма на пользу капитализму как раз тогда, когда последний подошел к своему финалу. Другой вопрос, что все прокоммунистическое в СССР и др. должно быть осмысленно и использовано для дела коммунизма (в духе использования опыта Парижской Коммуны для дела социализма).
             “Этот опыт, начиная с Октябрьской революции, имеет бесценное значение. Он будет весьма полезен для формирования будущей модели … (коммунистического – А. М.) общества на более подходящей основе …” и далее по тексту. – Конечно, но желательно без перегибов. Например, гражданская война, неизбежная особенно в первой социалистической революции, становится смертельно опасной при современном оружии, даже при АЭС и пр. “Повивальная бабка истории” классового общества (при самом идеальном социализме – два класса: не эксплуататорских, не эксплуатируемых) становится реакционеркой при коммунистических производительных силах. И именно потому, что основой будут коммунистические производительные силы, опыт социализма на базе производительных силах капиталистических, должен быть использован осмотрительно. И т. д. Следует, также, с использованием какого-то опыта прокоммунистического социализма опираться на какие-то достижения позднего капитализма, столь же предкоммунистического, сколь поздний феодализм (в Западной Европе с середины второго тысячелетия) предкапиталистичен, а позднее рабовладение (строй Поздней Римской империи) – предфеодально. Кстати, социал-реформизм, апеллирующий к естеству, стихии развития, в какой-то мере становится прав, поскольку естество, стихия подводят к коммунизму (ДВИЖЕНИЕ по Бернштейну подводит к ЦЕЛИ). Только социал-демократам нужно отрешиться от апологии капитализма, поскольку капитализм дышит на ладан. Но пока социал-демократы ведущих стран – реакционеры, цепляющиеся за отмирающий капитализм, как (нео)либералы и консерваторы.
           “… упадок Советского Союза не является признаком провала Октябрьской революции” – Октябрь провалился, если Советский строй был  капитализмом, хотя бы и в каких-то социалистических формах.
          “Историческое движение, частью которого является история Советского общества, будет идти и дальше, опираясь как на опыт СССР, так и на современное развитие производительных сил и социальных практик” – Социализм есть явление возможное, не необходимое (в случае ранней гибели Ленина этого явления, скорее всего не было бы вообще, как и “китайской модели”). Даже без него необходимый коммунизм все равно когда-нибудь реализовался бы – если не возможная гибель человечества от неконтролируемого перерастания производительными силами классового строя. В этом аспекте желателен научно просчитанный вариант альтернативной истории без атомного противовеса даже сталинистского СССР возможным продолжениям Хиросимы и Нагасаки геноцидчиками индейцев или еще кем подобного рода. А поскольку социализм XX века – реальность, его положительный опыт прокоммунистического толка (даже когда социализм с 30х годов стал прокапиталистическим) для коммунизма крайне полезен. 
                                                                         *     *     *
            Колганов хочет как-то защитить Октябрь, социализм от тяжеловесной критики как бы и марксистской. Но его интерпретация фактов выводит его же на позиции, очень близкие позициям его некоторых оппонентов.  Большевики хотели и делали буржуазную революцию, в СССР имели место капиталистические производственные отношения и пр. Хотя, при всем при этом, в СССР были почему-то мощные позитивы, не свойственные капитализму, а капитализм в нем имел социалистические формы не в духе буржуазного “социализма”.
           Несомненную специфику неожиданного, как долговременное явление, социализма XX века в понятиях и терминах Классиков выразить трудно (уже у классика Ленина возникли проблемы). Я тоже в разных статьях пишу о социализированном наследии капитализма. Но если Колганов пишет о славных явлениях, социалистических формах капиталистического способа производства (и производительные силы, и производственные отношения он считает капиталистическими), то я социализированные явления (производственные отношения тоже) считаю социалистическими, не капиталистическими, а не естественный способ производства (некапитализм на базе капиталистических производительных сил) – социализмом прокоммунистическим (отчасти даже когда он уже потихоньку начал сползать к капитализму, но еще не скатился туда). Колганов ясно не разделяет понятийно, потому терминологически, строй СССР на базе капиталистических производительных сил, и формацию на базе производительных сил выше, чем при любом капитализме. А фиксируя актуальные явления генезиса именно коммунизма, слабо обновляет с тем проблему социализма. Колганов не дает объяснение социалистическим позитивам “советского капиталистического способа производства” с общих марксистских позиций. Я акцентирую банальность марксистского тезиса о возможности сознательного (сначала неизбежно полусознательного) изменения естественного развития общества при условии познания его естественных законов (сначала с неожиданностями типа длительного социализма XX века, его краха и другими “первыми блинами”).