ЦИВИЛИЗОВАННАЯ ФОРМАЦИОННОСТЬ И ЦИВИЛИЗАЦИОННАЯ ДИКОСТЬ

                      ЦИВИЛИЗОВАННАЯ ФОРМАЦИОННОСТЬ И ДИКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИОННОСТЬ

                                                    “…разыскать, на чем свихнулись люди, преподносящие под видом                                                             марксизма нечто невероятно сбивчивое, путанное и реакционное”                                                                          Ленин. Материализм и эмпириокритицизм – предисловие.

           Я – убежденный марксист, следовательно – приверженец формационной концепции, ее разработок советскими учеными (включая ренегатов до их ренегатства). Сейчас эта концепция в массовом порядке третируется. Обычно на теоретическом уровне ей противопоставляется концепция цивилизационная. Но я не встречал внятного изложения той общей парадигмы, которая объединяла бы представления всех разнообразных цивилизационщиков до Маркса и позже. По-моему же – пафос цивилизационщиков в том, что сущностно неповторимо даже мелкое общество (виноват – ЦИВИЛИЗАЦИЯ: не столь банально, скорее сакраментально – и так цивилизованно звонко!), которое существует и развивается по своим мелким законам, которые могут мелко открывать и мелкие исследователи, каждый на свой лад. Если и предлагаются универсальные понятия национального духа, пассионарности и т. д., то они отличаются неповторимостью конкретики, коя непознаваема, сакральна. Я считаю, что цивилизационный подход по сравнению с формационным – варварство, попытки перечеркнуть или разбавить формационный цивилизационным – не цивилизованная дикость. Здесь речь не о тех многих ренегатах-ревизионистах, которые выгодно и откровенно до наглости поменяли свое сознание с изменением общественного бытия за последние два-три десятилетия. Речь о тех (на примере одного), кто в духе центристов-полуревизионистов хотят быть, по сути, оппортунистами, но подавать себя марксистами. От марксизма они и отрекаются по методу центристов. Убирается из марксизма (чаще без тщательной аргументации, обязательной при оспаривании Учителей учениками) не нравящееся, прилепляется (тоже обычно тихой сапой) эксклюзивная отсебятина. И все – “улучшенный марксизм” готов. Но поскольку убирают из марксизма и прилепляют к нему многие и каждый на свой лад – на деле общими усилиями марксизм подменяется общей белибердой. С общей белибердой спорить невозможно. Я беру один ее кусок – первый раздел СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ВЫБОРА РОССИЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ С. С. Дзарасова (АЛЬЕРНАТИВЫ, 86).

                                                                                       * * *

             Цивилизационное кредо тиснуто в названии статьи. В названии не может быть обоснования любой переделки марксизма, развернутой ссылки на чье-то ее обоснование. Но ориентирующий аванс названия практически не отработан аргументами или ссылками и позднее. Просто сразу навязывается: к черту такая мелочь в марксизме, как формационный подход, даешь марксизм без этой ошибки Классиков! А бесхребетное молчание Редакции – знак согласия – веско подкрепляет.

            Первый раздел обозначен в духе названия статьи – АНТИКАПИТАЛИСТИЧЕСКАЯ СУЩНОСТЬ РОССИЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ. Значит, есть цивилизации с сущностью антикапиталистической, а есть – надо понимать – с сущностью капиталистической. Вопросы формационнщика: есть, были цивилизации первобытнообщинные и антипервобытнообщинные, рабовладельческие и антирабовладельческие, феодальные и антифеодальные? Выражаются ли этими цивилизациями формации – антикапиталистическая, например? Может, антикапиталистическая цивилизация просто другими словами – феодальная или (либо И?) коммунистическая формация?

            1 абзац (раздела) … “Прошедшая сто лет назад русская революция … представляет собой одно из самых загадочных явлений XX века” – для нью-марксиста. Для откровенных буржуазных идеологов Революция – не столько интересная загадка, сколько историческая мутация, случайная и безобразная. Впрочем, и для данного нью-марксиста Революция – не совсем загадка, а отчасти цивилизационная закономерность не по “канонам марксистской догматики” (как закономерности природы – не по канонам догматики схоластов).

              2 абзац … Заявлено, что если в Западной Цивилизации главной антикапиталистической силой выступает пролетариат, то в ДРУГОЙ цивилизации – (ТОЖЕ АНТИКАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ СИЛОЙ; вандейской, например?) “многомиллионное крестьянство со своим традиционным образом жизни и цивилизационым представлением о добре и зле” (по ту сторону добра и зла, т. с., Западных: буржуазных И пролетарских? – А. М.).

              3 абзац … Декларируются “… большие различия … между западным и российским частным собственником”. И при ссылке на классиков нью-марксизма Маркса (ладно уж, пусть остается) и Хейка – апология западного капиталиста; зато жесткая критика своего, родного, восточного.

                4 абзац … Апелляция к еще одному классику нью-марксизма – Бердяеву, больше века назад творчески отбросившему каноны марксисткой догматики в пользу, в том числе, сермяжной цивилизационности: ”Для русского сознания важно не отношение к принципу собственности, а отношение к живому человеку”. Трогательно: в духе грядущего коммунизма, но с корнями в родном крепостничестве.

              5 абзац … “Этой разнице между западным и русским человеком, которая является выражением разницы цивилизаций, следует придавать самое серьезное значение” – не формационным статусам стран по Марксу, не опыту Запада, к которому апеллировал Ленин! – И поясняющая конкретизация: “У нас он (капиталистический предприниматель) формируется из той части населения, которую Н. Бердяев (Классик! – А. М.) называл звериной и хищнической …” Не повезло нашей цивилизации. У нас – из звериной и хищнической; у них – из гуманной и травоядной, как доказал Маркс, особенно в главе КАПИТАЛА о первоначальном накоплении, не сомневаюсь, тщательно изученной Дзарасовым. – Потому “Живущий в такой ситуации русский человек по своей (цивилизационной, понятно! – А. М.) природе и жажде (во какие мы без ложной скромности! – А. М.) социальной справедливости становился стихийным марксистом и социалистом”, как другие – стихийными физиками вообще, специалистами по квантовой физике, в частности. У нас нет нужды изучать марксизм, вносить социалистическое сознание в массы и т. д. Мы и так по нашей цивилизационной природе готовы признать формационность и прочее западного марксизма – хотя наши УМЫ уже с Бердяева пошли дальше Маркса: к замарксистским воззрениям. – “На эту особенность русской ситуации ни раньше (при официальном марксизме? – А. М.) не было, ни теперь (при официозном антимарксизме, цивилизионщине! – А. М.) не принято обращать должное внимание”. Цивилизационная особенность Восточной цивилизации: ее власти при самых альтернативных режимах дружно не придают значения стихийному марксизму русского человека. – “… неверие русского человека в возможность честно нажить “палаты каменные” … предопределило неприятие капитализма в прошлом (при крепостном праве, в Киевской Руси и ранее? – А. М.), как и его неприятие сегодня”. Уточнения … Да, баре в палатах каменных всегда были сволочью, но зато в лучших палатах царь-батюшка для русского человека века был НАДЕЖЕЙ, как Разин или Пугачев (“батюшка” царя-батюшки Павла; оба убиты барами). Сейчас – смятение умов. А два десятка лет назад членом избирательной комиссии лично наблюдал ОГРОМНЫЕ очереди русских людей, бросивших все дела, чтоб в едином порыве проголосовать за Ельцина, за его приятие капитализма. В РФ, без ее иноцивилизационного военного захвата, без большой крови, установить капитализм против воли русского большинства (да еще каких-то осетин и др.) – невозможно. В абзаце очень явен националистический момент “русского цивилизационизма”. РУССКИЕ – за марксизм, социализм. Против – какие-то НЕ русские? Модификация черносотенного тезиса о благочестивом русском народе, которого сбивает (на марксизм, социализм в том числе) нерусская часть населения, проникшая к нам из иных цивилизаций (и осетины?). Ленин писал (ПСС, т. 45, с. 358): “… обрусевшие инородцы всегда пересаливают по части истинно русского настроения …” (самый ярый русский националист, мне известный лично – бурят). Здесь прямо – о поляке, косвенно – о двух кавказцах. У Дзарасова можно было спросить – третьим будете?

              6 абзац … Сверкает новыми гранями сравнения ИХ и НАС. Особенно блещет финал … “Индивидуализму западной цивилизации противостоит коллективизм российской цивилизации. В советское время об этом говорили (врали? – А. М.) как о рожденных социализмом ”отношениях сотрудничества и товарищеской взаимопомощи”. На самом деле (без советского вранья, т. е.! – А. М.) это были модернизированные отношения традиционного … коллективизма”, существовавшие задолго до бесполезного Октября. Сочиняли коммунисты-формационщики, выдавая благостную традицию за феодальную (феодализм за эксплуататорский строй хуже капитализма?). Выдумывал Ленин про “Развитие капитализма в России” (феодальная община нашей цивилизации непобедима!), злобствовал на народников. Но эсеры все же заставили его признать кооперацию!

            7 абзац … “… веками (феодализма, как темнят вредные формационщики – А. М.) сложившуюся (а может быть, данную природой) психологию народа призывами изменить нельзя (абсолютно? – А. М.)”. После заявления про данную природой (все равно – имеются ли в виду “Родимые, любимые леса, поля и горы!” или природа человека типа мистической национальной сущности) психологию, Дзарасова нельзя считать марксистом, даже если его работы по экономике (почти?) марксистские. – “Прежде чем произойдет нечто подобное, надо поколениям прожить в обществе неукоснительного соблюдения законности и общепринятых правил и с молоком матери впитать необходимость их соблюдения (цивилизованность, т. е.? – А. М.). Если этого нет, – а этого у нас не было ни раньше, нет и теперь, – то принцип “самому заботиться о себе” принимает чудовищно уродливые формы и масштабы. Соблюдающие букву закона в России всегда исчислялись единицами, а нарушающие – миллионами, причем верхи общества делали и делают это больше всего.” Итак – линчевание, бандитизм, коррупцию, рэкет, мафию, вендетту и т. д. придумали русские (слова-то русские, исконно славянские!) – у НАС ведь, общинников, законопослушные всегда составляли единицы (а у НИХ всегда или издавна – миллионы). Такова наша нецивилизованная цивилизационная сущность. Скифы мы (особенно осетины), махновцы, дикари в законе (только потому были массовые нарушения социалистической законности; сталинщина невинна, выражала суть нашей беззаконной цивилизации). Правда, через века развития мы, сверхдикие, сможем ДОГНАТЬ Дикий Запад. Это – несколько формационный уклон цивилизационщика, не выбитые еще (социал-)“демократией” привычки экс-марксиста? Карикатура Дзарасова на нашу историю фактически зовет на дем-борьбу “с нашей прежней дикостью”, советской в том числе или особенно. Немарксистская критика изворачивается в официозную апологию, проявляя буржуазную суть цивилизационного подхода сейчас.

                                                                                       * * *

              Я противопоставляю по теме цивилизационным блужданиям Дзарасова формационный взгляд. Я убежден, что историческая структура феодальной формации, в общем, однотипна по странам (существенные различия – от внешних влияний); трехэтапная модель феодализма – при всех ее недостатках – признана советской наукой. Общая модель феодальной формации (и других) проявляется по странам асинхронно, согласно закону соответствия Маркса и Энгельса, главного закона, задающего формационную поступь истории, и факту разного до сих пор уровня развития производительных сил по странам, их регионам – от высших капиталистических в США и т. д. до первобытнообщинных по глухим анклавам. РАЗНОСТЬ иллюстрируют различия на порядки обобщенных экономических (подушевой национальный доход, подушевой внутренний продукт и пр.), каких-то технологических показателей по странам. С тем – до сих пор существуют неопознанными объектами (деформированными внешними влияниями и мало изученными) все формации меж первобытной и капиталистической (проблем социализма, коммунизма пока не касаюсь). А все страны (феодализма, в том числе) были и есть формационно асинхронными. Поверхностный цивилизационный подход подменяет производственную, формационную структуру истории кучей цивилизационных скруток из обрывков формаций, их этапов – разных, но объединяемых эпохально, территориально, этнически (Западная цивилизация и т. п.). Советская историческая наука страдала не отсутствием цивилизационных довесков (как модно считать сейчас), а их присутствием. Например – принималась “цивилизация раннего феодализма Европы” от Бреста до Бреста и дальше на восток; едино: рубежа первого – второго тысячелетия, европейская, индоевропейская и опирающаяся на греко-римскую Античность. Я в чем-то отхожу от схем советских историков – но твердо опираюсь на ИМЕННО ИХ конкретные материалы и стараюсь быть более последовательным формационщиком.

               На территории Франции рабовладельческий строй был достаточно выраженным. На территории Англии при римлянах возникли классические виллы с рабами и т. д.; англосаксонское завоевание V века только ослабило черты рабовладельческого строя – да у завоевателей и самих имелись такие черты еще до завоевания. Черты рабовладельческого строя на территории Киевской Руси до Киевской Руси отмечались советской наукой. На тонкостях различий дофеодализма трех стран не останавливаюсь.

             Франкское завоевание Галлии не слишком подорвало производительные силы, но революционно сломало закрепляющие рабовладение институты, погасило инерцию рабовладения (подобным образом – лангобардское завоевание только СЕВЕРА Италии). Сильная власть Меровингов закрепила ранний (аллодный и пр.) феодализм. Ломался поздний рабовладельческий строй Кризисом VII века (начиная с “якобинского” террора Фоки) в Византии, революционным движением маздакидов в Иране, Крестьянской войной VII века в Китае и пр., (ранний) феодализм закрепляли последующие сильные режимы. Сравнительно мягко (из-за слабой рабовладельческой инерции, без необходимости ее гасить), чуть усилившаяся королевская власть (по королевствам меньше русских княжеств) утверждала ранний феодализм в Англии VII века. При слабой опоре на Античность ранний феодализм Англии был меньше аллодным (хотя частные владения знати имели место), больше общинным и с боклендами (кормлениями). Ранний феодализм типа английского утверждал на Руси режим Владимира Святославича и Ярослава Мудрого, вынужденно сильный из-за слабых предпосылок феодализма прежде. От французского ранний феодализм Англии отстал примерно на век; и на полтысячелетия – Руси (хорошие индикаторы формационной хронологии трех стран – принятия христианства).

              В VIII-IX веке сильная власть Каролингов во Франции закрепила классический, ленно-крепостной феодализм (чуть позднее – на севере Италии), Каролингское возрождение заложило классическую феодальную культуру. Второстепенные особенности и мощный внешний фактор (нашествие норманнов) смазали силу власти Уэссекской династии IX-X века, тень “возрождения” при Альфреде Великом и далее в Англии. Но ленно-крепостной строй и классическая культура утвердились. Сильная власть утверждала классический феодализм при Саксонской династии в Германии, Норманах и Штауфенах – в Южной Италии, Комнинах – в Византии, Буидах, Караханидах, Газневидах – в Большом Иране, Северной Сун – в Китае, Тайра и Миномото – в Японии (для всех этих режимов – меньше в менее централизованной Японии – характерны подъемы феодальной культуры). В периферийной Англии классический феодализм был менее каноническим, больше сохранилось свободное крестьянство и пр. (как в России). Сильная власть Московских властителей второй половины XV-XVI века тоже утвердила ленно-крепостной строй (поднялась культура) в особом регионально-этническом варианте. Сказывалось и влияние формационно передовой Западной Европы – ранее аналогов ему не было нигде. Это формационное влияние передовой “цивилизации” чем дальше, тем больше деформировало формационный канон развития феодальной России, ее классический феодализм имел сильную специфику не только территориально-этническую, но и эпохальную. При этом Россия приотстала от Франции и Англии сверх прежнего века на полтора – цена Батыева погрома и Ордынского ига. {“Цивилизация раннего феодализма Европы” советских учебников: синхронные, территориально и этнически близкие уже ленно-крепостной строй Франции, Англии + еще общинно-боклендный строй Руси; и др.}

            С подъемом городов и сопутствующими явлениями в начале второго тысячелетия классический феодализм Франции и Англии вступил в новую стадию (сравнительно сильные сословные монархии и пр.). А в России только середины XVII века ремесленники перешли от работы на заказ к производству на рынок, городские восстания ТОЖЕ привели к выходу горожан из под прямой власти феодалов и пр. В России второй половины XVII века ТОЖЕ наблюдалась тенденция усиления монархии. Но влияние уже позднефеодальной Западной Европы обусловили при Петре формационному соответствию сословных монархий черты абсолютизма. Правда, “абсолютных монархов” России XVIII века свергали даже горстки гвардейцев. Петровскими преобразованиями цена Ордынского несчастья была уплачена, отставание от Запада не исчезло, но уменьшилось. И Россия XVIII века, являясь формационным аналогом Франции и Англии века XIII-XIV, обросла новациями даже капитализма Нидерландов и Англии, буржуазного Просвещения Франции. Появились “лишние люди”, формационно аналогичные французам и англичанам века XIV, но частично с сознанием буржуа Нидерландов и Англии, буржуазных просветителей других стран. Формационно “лишние люди” тогда и позднее задали формационно опережающие оппозиции – от просветителей до марксистов включительно, “Марксизм … Россия … ВЫСТРАДАЛА” не только полувеком освоения марксизма, но и двумя веками страданий формационно опережающей оппозиции вообще. {А если бы француз XIX века попал в свою страну века XV, он бы узрел у предков загадочную – умом буржуйским не понять и компом умным не измерить – “славянскую душу”: зверскую и добродушную, нерасчетливую и хитроватую, фанатичную и беззаветную, обломовскую и надрывную – формационно феодальную.}

            Франция и Англия перешли к позднему феодализму примерно в XV веке, Россия – в ходе Реформ 60х годов XIX века. Различия переходов (на Западе крепостничество изживалось больше естественно, стихийно, абсолютизм больше ломал классику надстроечную – в России базовое крепостничество и т. д. были отменены самодержавием, из рыхлого деспотизма XVIII века ставшим достаточно типичным абсолютизмом) в меньшей степени определялись регионально-этнической спецификой стран, больше эпохальным воздействием Запада на Россию. Подобное, но изначально более сильное воздействие Западной Европы на Центральную в XIII-XIV придало в последней становящемуся классическому феодализму черты уже перезрелого (качественное ремесло и развитые города, сравнительно свободные формы крепостничества и пр.), но позднее задало “второе издание крепостничества” и за человеческий век до Петра “абсолютистские” режимы петровского типа в Дании, Пруссии, Австрии, феодальную раздробленность сословной монархии не западного канона – в Польше, отчасти в Венгрии). Отмене крепостничества в России примерно на человеческий век предшествовали подобные отмены в странах Центральной Европы.

             Примерно на человеческий век предшествовали и Революции 5 года Революция 1848 года в нескольких странах Центральной Европы, Восстание 1863 года и последующие БУРЖУАЗНЫЕ преобразования в Польше и Литве, несколько более ранние подобные преобразования в Латвии и Эстонии. Все эти СОЦИАЛЬНЫЕ революции отличались от канонов Западной Европы – меньше регионально и этнически, больше эпохально. Уже Революция 1848 года (в ЗАПАДНОЙ Европе к УСТАНОВЛЕНИЮ капитализма отношения НЕ имевшая) пуганула классовыми антагонизмами капитализма ВСЮ буржуазию мира. Еще больше была напугана буржуазия российская Революцией 5 года (на западе Российской империи не устанавливающей еще капитализм, но уже обозначившей его внутренние антагонизмы). Революция 5 года для базовых регионов России – точный формационный аналог Революции 1640 года в Англии, Великой Французской революции. Главное отличие первой от канонов – не регионально-этническое, но эпохальное: уже ясные антагонизмы классов капитализма, в том числе. Потому российская (иначе и английская) буржуазия не только не “надела якобинские сапоги 93 года”, она даже не поднялась до соответствий индепедентскому и жирондистскому режимам на подъемах, кромвелевскому и наполеоновскому – на снижениях революций. В России режим пресвитерианско-фельяновского типа сразу перешел в режим Реставрации, сначала вынужденно реформаторской Столыпина, а затем антикапиталистично распутинской (в Англии и Франции тоже реакционно-буржуазные режимы Реставраций тоже антикапиталистично дичали – потому буржуазией тоже “славно” отбрасывались). Февраль 17 года по формационному месту – очень точный аналог “Славной революции” 1688 года в Англии, Революции 1830 года во Франции, т. е. тоже установление канонического режима раннего капитализма. Но Февраль имел чрезвычайную эпохальную специфику. В том числе большевики (в отличие от диггеров и бабувистов – но с опорой и на их опыт Запада) уже могли свернуть Россию с естественного, стихийного пути буржуазного развития на перманентное движение к коммунизму.

            Мое понимание социализма XX века изложено в моих статьях на сайте mag-istorik.ru. и в КЛ. Кратко суть … ЭТОТ социализм (на базе капиталистических производительных сил!) – не первая фаза послекапиталистической формации, а не формационный, не стихийный, не естественный – перманентный, искусственный и пр. – путь (в идеале) к ее ранней фазе, более короткая искусственная ”гипотенуза” к сумме естественных “катетов” капитализма и канонической коммунистической революции. Наука изучает мир не столько для того, чтоб научно объяснять смерть от чумы – и т. д., а больше, чтоб избегать той смерти – и т. п. Поскольку “философы” объяснили общество достаточно глубоко – становится возможным изменять его сознательно. Но соответствующая сознательность сначала – начальная, малосознательная. Марксизм ошибся с естественными сроками победы коммунизма в развитых странах – усилия марксиста-гения по подготовке России к перманентному пути в коммунизм на буксире Западной революции дали эффект даже без того буксира. Марксизм показал новые, невиданные ранее возможности общественной науки – печальный финал социализма XX века продемонстрировал все же еще слабые те возможности начальной этой науки, ее успехи в зависимости от случайных стечений обстоятельств, от случайности наличия гениев (единственно способных применять начальный марксизм эффективно), не гарантированность конечных результатов начальных успехов. В СССР и др. недоподчиненная стихия, естество действия их все еще капиталистических производительных сил привели в соответствие с этими силами производственные отношения. Это не отменяет основ марксизма, неизбежность смены капитализма собственно более совершенным строем, сначала в ведущих странах. По-моему – в этих странах именно эта смена уже актуальна. Важно, что “общинный” характер коммунизма Маркс и Энгельс установили при изучении, прежде всего, самых развитых стран, с общиной, в целом, покончивших. Правда, появились кооперативы, но Первые Классики не придавали им решающего значения в ожидаемой канонической коммунистической революции и далее. Перманентное движение к коммунизму в России, едва вышедшей из феодализма (сравнительно развитый капиталистический запад Российской империи на решающие десятилетия от СССР отпал, а Азия в Империи была больше докапиталистической) вынуждало ко многим отходам от прежних разработок. По-сути, в отсталой стране ВЫНУЖДЕННО намечалось сознательно, грамотно, по диктату диктатуры пролетариата использовать на коммунистическую перспективу, заставить работать на нее институты КЛАССОВОГО общества (“кооперативных общин” в том числе), вынужденно применить опасный и похабный буксир КАПИТАЛИЗМА (в плане НЭПа внутри страны, мирного сосуществования с империалистами во вне), отчасти и ФЕОДАЛИЗМА (общинные традиции и пр. в духе мечтаний народников) – поскольку расчеты на скорый коммунистический буксир Запада не оправдались. С тем НАМЕЧАЛОСЬ (в последних работах Ленина особенно) КАЧЕСТВЕННОЕ обновление марксизма.

           На рубеже тысячелетий в группе не самых развитых стран возникла уникальная ситуация – переход к не раннему капитализму не от феодализма. А самая уникальная – в странах СНГ. Здесь традиции капитализма были минимальны из-за минимальности капитализма в прошлом. Зато гниение (соответственно “количество трупного яда”) социализма было дольше и злее, чем в странах Центральной Европы и на Балканах. Особая специфика – РФ с ее исключительными размерами, природным и военным потенциалами, традицией великой державы (и репутацией “главной виновницы за коммунизм”). Отечественный нью-капитализм при грамотной политике мог стать образцом для всех нью-капиталистических стран. Но реализовалась другая, “ельцинская” альтернатива – неумная, малограмотная, шоковая, максимально криминальная, полукомпрадорская, “банановая” и т. д., с особой деморализацией постсоветского человека. Путинский режим подправил положение, но ныне правящим лиходеям 90х объективно трудно перестроиться самим и перестроить лихой капитализм, в котором до сих пор намешаны все стадии капитализма – от кровавого первоначального накопления капитала до вкраплений уже гниющего строя финала этой формации самых развитых стран; + невиданный эксклюзив.

                                                                                                * * *

           Итак, с формационных позиций – “цивилизация Дзарасова”…

           Российское общество до 1905 года – феодальная формация. С 5 по 17 год – формационно нормальное, но с региональной, этнической и, особенно, эпохальной спецификой, утверждение капитализма. С Октября – неизвестный ранее социализм … Примерно первое десятилетие – в борьбе с мировой буржуазией и против внутренней стихии трудное и неясное движение к коммунизму отдельно взятой, отсталой, измученной страны. Примерно второе десятилетие – не осознаваемое и неровное схождение с движения к коммунизму. Примерно с 1937 (когда уже были (авто)выбиты условия искусственного движения без коммунистического буксира к коммунизму страны, едва вышедшей из феодализма: твердая идейность и научная грамотность марксистов, лидеров; заинтересованный, обоснованный жизнью, без помощи НКВД, энтузиазм ВОСПРЯНУВШИХ масс; и др.) – еще социализм, но уже прокапиталистический по направлению своей СТИХИЙНОЙ эволюции на базе ЕСТЕСТВЕННОГО приведения в соответствие с растущими капиталистическими производительными силами производственных отношений, после (авто)разгрома слабого сознательного фактора, замененного псевдогениальностью высших партийных администраторов, якобы мудростью квазимарксистской Партии и ее как бы ленинского ЦК. Альтернативные потуги Оттепели и андроповской Предперестройки ситуацию не переломили. С горбачевской Перестройки и ельцинской Капстройки (при активности удельных президентов и т. д.) – причудливый, формационно не четкий капитализм второго издания.

          Дзарасов смакует формационно объективные антикапиталистичности феодализма (еще Николай II и многие белогвардейцы были крайне антикапиталистичны; за общину цеплялись славянофилы и самодержавие) и любого социализма, которые составляли вместе практически единственное содержание социальной истории нашей страны второго тысячелетия; с тем объединяет их в особую цивилизацию. Отбросив формационную концепцию, он противопоставляет, как разные цивилизации, капитализм развитых стран – и свою помесь из феодализма + прокапиталистического (в основном) социализма, в моментах (монархия обожествляемых генсеков, прикрепление к земле колхозников и пр.) дискредитирующе для движения к коммунизму феодальнообразного. Ниже – повторный разбор цивилизационных причуд его статьи с позиций предложенной картины конкретной формационной истории.

            1. “Произошедшая сто лет назад русская революция” была не цивилизационным “загадочным явлением XX века”: сначала – малопонятной попыткой сокрушить несокрушимое общинное сознание русского народа и т. д., затем – “октябрьским переворотом” (так ее, Великую революцию, на радость буржуям!) вопреки “канонам марксистской догматики” (Реставрацией добуржуазной антикапиталистичности глубже Реставраций 1660 и 1815 года в Англии и Франции, как приятно думать “демократам”?). – А был формационно типичный (но с неизбежными региональной, этнической и, главное, эпохальной спецификами) переход от феодализма к капитализму в канонической форме Основной революции 1905 года и “славного” переворота после распутинской Реставрации. И был Великий Октябрь – первая попытка сознательного (с необходимой опорой на “догматы марксизма Западной цивилизации”) изменения естественной истории на уровне формаций, но попытка полусознательная из-за юности марксистской науки.

             2. Дзарасов разными цивилизациями подает развитой капитализм Запада и докапитализм Востока. В странах капитализма основной эксплуатируемый класс, пролетариат, даже естественно, стихийно тред-юнионистский – главная сила против капиталистов внутри формации. А многомиллионное крестьянство – основная масса населения формационно разных докапиталистических классов разных регионов, докапиталистической Западной Европы – в том числе. В начале XX века самые развитые страны были формационно капиталистическими, отсталая Россия – только переходила к капитализму. В России, более отсталых странах Запада (Латинской Америки в Западном полушарии, например) и Востока крестьянство выступало против феодалов, а затем, в буржуазных революциях (Мексиканской и др.) – прямо пробуржуазно; исключения – отсталые вандейцы. – “… российская цивилизационная почва для пересаживания в нее капитализма была менее благоприятна, чем его родная почва …” О просто ПЕРЕСАЖИВАНИИ речи быть не может (из какой именно цивилизации пересаживался капитализм в первую страну капитализма?) – речь должна быть о перерастании одной формации в другую на “родной почве”, о социальной революции, с только моментами пересаживания элементов капитализма развитых стран в отсталые до революции и после нее, “удобрения” ими отсталой формационной “почвы”, которая “родная”. И “российская цивилизация” тоже ИЗНАЧАЛЬНО “удобрялась” идеями античных Греции и Рима; позднее идеями Возрождения, Реформации и Просвещения – Запада, потому, что со своими запоздала из-за неблагоприятности формационной отсталости.

            3. “ … большие различия … между западным и российским частным собственником” Различия частных собственников разных формаций не могут не быть большими; например, между собственниками XIX века капиталистического Запада и феодальной России. И не только “Западный капиталист … по Марксу или по (тоже Классику, Маркса мало? – А. М.) Хейку, – играл в истории своей страны прогрессивную роль”. Русский буржуа необходимо – тоже против докапиталистического феодализма. Но русский буржуа, с оглядкой на Запад, уже хорошо понимал классовые антагонизмы капитализма, уже боялся антикапиталистической РЕВОЛЮЦИИ – потому трусил, заигрывал с антикапиталистической РЕАКЦИЕЙ, предавал революционные массы, толкая их к антикапиталистической альтернативе не феодального, не вандейского образца. – Дальнейшая фактическая и апология цивилизованного западного капиталиста против российского со стороны Дзарасова некорректна. Российские капиталисты начала XX века были не хуже, чем формационно аналогичные капиталисты первоначального накопления капитала самых развитых стран (удобрение отсталой страны наработками передовых ОПРЕДЕЛЯЮЩУЮ во всех отношениях формационную отсталость разом не снимет). А послесоветские капиталисты – вообще объективно уникальны сочетанием неизбежных ухваток первоначального накопления (ну – воришки!), морального уродства политических проституток (костяк капиталистов и чиновников РФ – коммрастриги; часто экс-КГБэшники, бывшие трибуны от марксизма и пр.) и маразмов западных ценностей финала капитализма (постмодернизм в самом широком смысле: сексуальные извращения, гламурный садизм, поедание на праздниках кошек, нью-фашизм с нью-мюнхенством и пр.). – “На Западе число миллиардеров росло на основе и благодаря росту экономики. У нас же, наоборот, миллиардеры растут благодаря развалу экономики”. Апология (миллиардеров) “другой цивилизации” лжива. И там капиталисты разваливали крестьянскую экономику Англии и Франции, всю – Африки, Индии, индейцев и пр. С особым удовольствием они ТОЖЕ развалили бы экономику социалистическую, достанься она им (по мнению Дзарасова буржуи должны сохранять социализм?). И ТАМ ведь не только разваливать методами первоначального накопления капитала учились ВЕКА. А У НАС должны научиться за ГОДЫ, поскольку – недавние “пламенные строители коммунизма”?

          4. “В отличие от вековой традиции наследования собственности и привилегий, естественных для западного человека …”. Указанные буржуазные преимущества западного человека – не его исключительная заслуга. Больше “виноваты” прежняя феодальная отсталость России, а главное – ее марксисты, прервавшие на семьдесят лет крепчание указанной традиции (Дзарасов постоянно сползает к фактической критике антикапиталистической истории нашей страны).

           5. “Этой разнице между западным и русским человеком, которая является выражением разницы цивилизаций …“ – Разница между западным и русским человеком начала XX века – больше формационная разница между человеком установившегося капитализма и человеком капитализма становящегося. Эта разница своеобразно трансформировалась социализмом XX века. Эта разница, В ОБЩЕМ, преодолевается со вторым изданием капитализма в нашей стране. При этом – всегда играли некоторое значение этно-территориальные особенности стран. И всегда играла роль эпоха, больше задаваемая развитыми странами. А вероятная финальность капитализма современных развитых стран задает особую эпохальную специфику русского человека, наверно способную сыграть в будущем роль, отличную от канона человека западного. – Далее Дзарасов опять противопоставляет западного капиталиста, ставшего по-капиталистически цивилизованным за длительное существование капиталистической формации, и “нашего”, дикого от сейчас неизбежной в РФ первоначальности накопления капитала (т. е. лихого расхищения социалистической собственности, бандитского передела недавно наворованного и т. д.), от предательства прежних идеалов и пр. Надо потерпеть – и русский дикий, лихой капиталист тоже когда-нибудь по-западному цивилизуется (если не Мировая революция!). – “… представление укорено в … сознании, и вытравить его оттуда невозможно”. Если бы было так – до сих пор в сознание были бы укорены представления первобытных людей. Капитализм вытравил антикапиталистические представления даже части пролетариев. Да и к коммунизму бесполезно стремиться (западному человеку, по крайней мере), если укорененное докоммунистическое (по формационной принадлежности) сознание вытравить невозможно. Или невозможно вытравить только антикапиталистические представления только БОГОИЗБРАННОГО этноса?

             6. “Классический капитализм возник на базе принципа … пусть все идет само собой …” – и далее по тексту; “В нашей цивилизации дело обстоит как раз наоборот”. Классический капитализм возник не на базе принципа (откровенный идеализм неприличен даже для цивилизионщика, если он называет себя марксистом), а на базе формационного развития общества при решающей роли развития производительных сил. НАОБОРОТ “нашей цивилизации” то, что до Октября производительные силы доросли до уровня только ранних капиталистических. А затем была первая в истории попытка развивать общество не по стихии действия закона соответствия, не по естественной формационной логике. Сейчас – последствия предыдущих различий Запада и СССР.

            7. “С переходом к рыночной экономике самоуверенные адепты рыночной экономики (как по-марксистски непримиримо! – А. М.) стали призывать нас к тому, чтоб отказаться от “иждивенческой психологии” советского времени и принять западную психологию расчета на собственные силы и удачу” И дальше фактическое поддакивание про советскую иждивенческую (люмпен-эксплуататорскую) психологию и западную психологию расчета на собственные силы (каждому – по труду, т. с.) – без опровержения этой демагогии. Советский народ жил не за счет колоний или подачек США и т. д. – за свой счет. А с немалой эксплуатацией собственных сил отсталых стран (постсоциалистческих тоже) изначально существуют “носители западной психологии”; иждивенческими настроениями (… а заграница нам поможет, на халяву) маялись ПОСТсоветские люди (на Украине – маются и сейчас). Иждивенческой подается психология коллективистская, а с психологией расчета на собственные силы – индивидуалистский хотя бы и грабеж (только грабь собственными силами или нанимай грабителей на свои, уже награбленные собственными силами богатства). Переход к капитализму не формационно величается переходом нерыночной цивилизации к рыночной экономике.

            8. “В такой ситуации капитализм не может эффективно функционировать, независимо от того, является он социально справедливым или нет; а он к тому же еще несправедлив” {Капитализм может быть несправедливым? Невероятно! Впрочем – наверное, только капиталистическая формация восточной цивилизации?} Понимание ситуации – крах социализма; формирование невиданного капитализма с чертами первоначального накопления капитала, какой-то формационной срединности по заданности уровнем производительных сил и при заимствовании каких-то плюсов и минусов капитализма самого развитого; с неизбежным засильем политических проституток во власти и деморализованными формационным откатом массами – запутано цивилизационным подходом. А рассуждения про социальную справедливость капитализма (замято – только одной цивилизации или вообще) – провокационны. С формационных позиций капитализм исторически более справедлив, чем феодализм. Но сразу с Октября формационная справедливость капитализма становится достаточно относительной. Если же (и мое) понимание современного капитализма развитых стран как формационно финального правильно, то капитализм становится несправедливым почти абсолютно.

          9. “…свобода, которая так благоприятна для развития западной (только!?– А. М.) экономики, в наших условиях превращена в свою противоположность” Капиталистическая “свобода экономики западной цивилизации” формировалась века. Из постсоциалистических стран она каноничнее всего в самых развитых Восточной Германии (к тому же ассимилированной давно свободной по меркам новейшего капитализма ФРГ) и Чехии, на приличном уровне – в сравнительно развитых и тоже не совсем забывших “первый” капитализм Словакии, Венгрии и др. Из-за самой большой специфики предыдущей формационной истории очень сложно (без гениального президента, других выгодных случайностей) среди других сравнительно развитых стран перейти к пресловутой “свободе” именно РФ (и Белоруссии, Украине; также Молдавии и азиатским постсоветским республикам, Монголии). Ситуация объективная – зря социал-демократ обижается, что славный капитализм образца “демократического социализма западной цивилизации” не появился в “восточной” РФ моментально. Не могло так быть – если вообще возможно с позиций цивилизионщика. Если бы он подходил к ситуации без заморочек особой “антикапиталистической цивилизации”, надежд на нее – меньше бы ошибался и расстраивался. Цитата содержит опасную мысль: В НАШИХ УСЛОВИЯХ СВОБОДА НЕ БЛАГОПРИЯТНА. “Частная собственность не обязательно предполагает демократию …” – рассуждение почти в марксистском духе. Но далее перебор – “… она вполне может существовать и в условиях отсутствия демократии, и наш пример полностью тому подтверждение”. Социал-демократ не понимает, что при социальном неравенстве любая демократия – диктатура господствующего класса, может быть – в форме больше демагогии, свободы (не абсолютной) каждому самовыражаться в меру своих возможностей (при капитализме – прежде всего возможностей своего кошелька), чем террора. Но в данном случае – не столько критика особо коррумпированного режима с его ярой демагогией и достаточно явным террором, сколько покорное принятие их, их фактическая апология. Это в духе предыдущей критики “западной цивилизации”, постоянно оборачивающейся ее нахваливанием, и сюсюканья в отношении “нашей цивилизации” – но подаваемой и дикой, беззаконной и т. д.: не цивилизованной.

                                                                            * * *

          Я не возьмусь – да и не вижу необходимости – разобрать два экономических раздела статьи Дзарасова. Я коснусь цивилизационных моментов этих разделов. Вообще-то в этих разделах цивилизационная терминология, столь богато представленная в даже по названию цивилизационном первом разделе, ОТСУТСТВУЕТ. Хотя цивилизационно обозначена вся статья. Но скрытно цивилизационная тема в тех двух разделах все же присутствует.

           Пафос двух разделов – не про перспективы, предпосылки антикапиталистического грядущего. Апологет антикапиталистической цивилизации лишь остро критикует нехороший “восточный” (антикапиталистический?) капитализм ради хорошего, “западного” образца. Это понятно – ничего другого истовый социал-демократ делать и не может (хоть ревизионист-цивилизационщик, хоть даже центрист-формационщик). {В соседней по номеру АЛЬТЕРНАТИВ статье Г. Н. Цаголова истинный социал-демократизм Дзарасова противопоставлен, как не настоящему, социал-демократизму СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ. По моему, надо понимать так: настоящая социал-демократия – это традиционная Западной цивилизации (отрекшаяся от марксизма уже и формально после Второй мировой). А социал-демократизм СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ (отрекшихся от марксизма уже и формально бывших членов КПСС, ВЛКСМ) – не настоящий, Восточной цивилизации, даже по названию: (восточно)справедливому. Насколько я могу судить, Цаголову в пояснениях по Дзарасову нужно верить больше многих других, может больше всех. Так, что когда особо справедливых россиян (не особо – все мы справедливы по природе нашей Восточной цивилизации) дем-СМИ величают эсерами – это не совсем неряшливость для красного словца или безграмотность, но также интуитивно угаданная цивилизационная суть восточных социал-демократов. А западник Дзарасов этой сути изменил – после ее яростной, хотя и путаной, защиты в первом разделе его статьи.} И понятны постоянные сбивки западного социал-демократа на критику Восточной цивилизации как дикой, беззаконной, на нахваливание Западной цивилизации как по-буржуазному цивилизованной, образец нам, восточно-сиволапым совкам, пусть и справедливым по нашей цивилизационной сущности.

           Самое заостренно аниформационное, хотя и не прямо цивилизационное, место – во втором разделе … “Причина разного уровня стран Северной и Южной Америки не в том, что в одном случае есть, а в другом нет рынка и частной собственности, а в том положении, которое … США и Канада … занимают в системе мирового хозяйства по сравнению с … латиноамериканскими … странами” – Положение, которое страны занимают в системе мирового хозяйства, больше всего определяется их разными именно уровнями развития, которые задаются спецификами их формационной истории. В США и Канаде колонизаторы из самых развитых стран Европы привнесли (на зачищенные от индейцев земли) изначально отношения позднего феодализма типа западноевропейского, буржуазные революции там произошли рано. Даже специфический поздний феодализм – “рабский” – Юга США (типа по берегам и островам Карибского моря, больших рек, в него впадающих, тоже на зачищенных от индейцев землях; по логике развития “второго издания крепостничества” и “месячины” в России) на буксире капитализма Севера преодолевался достаточно быстро. Без такого буксира подобный феодализм в Латинской Америки преодолевался труднее. А на большей части Латинского региона (при существенной “североамериканской” специфике на юге Южной Америки) колонизаторы из не самой развитой Испании сначала установили для сохраненных индейцев эксплуатацию раннего феодализма типа скорее Англии и Руси. Затем утвердилось господство крепостного пеонажа. С обретением испанскими колониями независимости их надстройка классического феодализма приняла форму ублюдочной буржуазной демократии – по сути феодальной вольности, постоянно прерываемой тираниями. Позже крепостничество в Латинской Америке изживается (образец – при Хуаросе в Мексике, одновременно с Россией). И только через десятилетия и более того после победы капитализма в США и Канаде начались победы буржуазных революций к югу от них (образец – революция начала XX века в той же Мексике, почти одновременно с революцией в России). Формационное лидирование (в производительных силах, в уровне рынка, тонкостях частной собственности и пр.) США и Канады – главное условие положения, которое они занимают в системе мирового хозяйства (по сравнению с латиноамериканскими странами, в том числе).

           Больше антиформационных загибов в двух последних разделах статьи я не вижу. Более того – отойдя от непосредственной ревизии исторического материализма, грамотный экономист затирает свои цивилизационные потуги… “Мы знали (пока цивилизационно не заплутали – А. М.), что капитализм западных стран является сложным продуктом длительного исторического развития (а не НАВСЕГДА ДАННОЙ Западной цивилизацией – А.М.)” – и далее в этом духе до конца абзаца.

                                                                             * * *

             Пафос науки, в том числе – в обобщении. Формационный подход Первых классиков наметил общую концепцию ЕДИННОЙ МИРОВОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ. Марксисты XX века, особенно советские историки, продвинули (при всех трудностях) эту концепцию (при всех ее пока недостатках) вперед. Оставалась масса нерешенных вопросов, но, по моему твердому мнению, уровень советской исторической науки сразу после XX съезда уже позволял решить очень многие те вопросы. Мешали “марксизм генсеков”, чиновники от марксизма, “верные по ситуации ленинцы” и прочие негативы. Я выше предложил детальное (можно и детальнее) и вполне формационное сопоставление истории Франции- Англии – и России. Я могу предложить подобные сопоставления – с позиций общей модели феодальной формации (скорректированной трехэтапной модели советских историков) – для многих других стран (статьи на моем сайте, меньше в КЛ – и к ним возможны еще). Я вполне могу ошибаться в моих конкретных разработках, но твердо убежден – нечто в их марксистском духе раньше или позже одержит победу с преодолением нынешних проблем. Пафос цивилизационного (по сути – этнического) подхода – в смаковании трудностей исторических обобщений, потому в смаковании частностей, в придумывании для всякого мало понятого общества (даже не цивилизованного, первобытного) цивилизационной исключительности. Анекдот советских времен … В трамвае к Моргунову, Никулину и Вицину подходит контролер. Моргунов – КГБ; Никулин – МВД (или ОБХСС). Для Вицина – два варианта: 1 – а у меня тоже нет билета; 2 – АБВГД. Формационщик при нерешенности проблемы общества честно говорит – а у меня (тоже) нет ответа (ПОКА), но цивилизационщик в таком случае гордо заявляет ничего не значащий набор букв, звуков – ЦИВИЛИЗАЦИЯ (се ля цивилизацион, видите ли, ничего не попишешь). И все, и нечего возразить против святости этого пустого набора, можно только почтительно вытянуться перед его смысловой бездонностью. Ведь пустой термин типа “АБВГД” – ярлык глубинной ТАЙНЫ-ИСТИНЫ, которую можно констатировать, которую можно описывать, которой можно аргументировать, но которую в принципе невозможно понять с позиций каких-то общих закономерностей какой-то там единой человеческой цивилизации. Кстати: можно, конечно, вместо словечка ЦИВИЛИЗАЦИЯ использовать с тем же успехом и идею непознаваемого, но все объясняющего бога, однако это сейчас несколько несолидно для свободомыслящей интеллигенции, особенно нью-марксистов.

           В своей ИСТОРИИ АСТРОНОМИИ Еремеева и Цицин пишут в плане результатов концепции Коперника: “… вскоре неизбежно разошлись с наблюдениями. Последнее даже охладило первоначальное отношение к теории Коперника …” (у Коперника сохранились идеальные окружности, эпициклы, прочие сущности отточенного геоцентризма Птолемея, еще не обрезанные бритвой Оккама – точнее Кеплера). Авторы-астрономы зафиксировали ситуацию, но дали ей узкое толкование. Можно не сомневаться – охлаждение к концепции, которая при всех ее недостатках все же была не хуже (как минимум) птолемеевской, задавалось не столько проблемами узко астрономии, сколько проблемами социальными в широком смысле. “Ученый, сверстник Галилея, был Галилея не глупее. Он знал, что вертится Земля – но у него была семья!” Отмеченное “охлаждение” имело место во времена Контрреформации; сожжения живьем Бруно, выбитого отречения Галилея и пр. Если в условиях КОНТРСОЦИАЛИЗМА экономически и т. д. выгодней, просто безопасней быть цивилизационщиком, то так замечательно, что свой прагматизм можно прикрыть придирками к исторически НЕИЗБЕЖНЫМ (тем более надуманным) недостаткам (“догматам”, т. с.) марксистской концепции на любом этапе ее исторического развития – и только прагматик ненормальный не сделает этого по ситуации. Нормальными прагматиками оказалось большинство бывших представителей советской науки. А эта “гигантская мелкобуржуазная”, мещанская волна захлестнула и многих тех, кто хотели бы проявить твердость, но не виноваты, что мощное бытие переопределило (ПО МАРКСУ!), перезагрузило (согласно моде) слабое сознание у них – бытие их быта (как и бытие быта Берштейна и т.п.); не бытие масштабов – природных и исторических – классики марксизма или ТУМАННОСТИ АНДРОМЕДЫ и т. д. Ефремова.

             Я считаю, что в марксизме не три основные части (не основные – марксистское искусствоведение и многое другое), а четыре. Т. н. марксистская философия фактически состоит из собственно философского диалектического материализма (задействованного на все формы и стороны материи) и “исторического материализма” – философски весомой общей социологии, концепции одной формы материи (как коперникианство, например, философски весомая астрономическая концепция, дарвинизм – биологическая и т. д.). Все основные части марксизма очень значимы, потому всегда подвергаются атакам ренегатов и оппонентов идейных, потому переделки любой основной части всегда опасны. А ведь многие искренне не понимали, чего Ленин ярится из-за богоискательства, эмпириокритицизма и т. д. таких милых членов марксистской партии. В конце концов, ведь эти искания в отвлеченных областях не мешают искателям практически бороться с царизмом и пр. Я не буду оправдывать Ленина – я просто принимаю его общую позицию по теме как аксиому. Но специфика моей позиции – признание из всех основных частей марксизма особо важной, ЦЕНТРАЛЬНОЙ его общую социологию, “исторический материализм”. Диалектический материализм (с атеистической составляющей) – крайне общая основа остального марксизма, в делах практики для многих рядовых коммунистов объективно, извинительно, не слишком страшно – достаточно отвлеченная. Ленин даже допускал, как редчайшее исключение, религиозность тогдашних социал-демократов из числа малограмотных РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ (не давая спуску богоискателям-интеллигентам; СЕЙЧАС верующих революционеров и т. п. можно оформлять сторонниками партий и т. д.). Политэкономии любых формаций, практические разработки научного коммунизма – достаточно конкретны. Шатания по ним частны, иногда В ОБЩЕМ не очень опасны, в революционной практике, в жизни часто очевидны; потому по ситуации могут быть простительны, самой большой настороженности не требуют. Например, “левые коммунисты” оставались коммунистами, после Брестского мира излечились от своего по конкретике ненаучного коммунизма. Но общая социология, напрямую опирающаяся на диалектический материализм и напрямую определяющая конкретности политэкономий и научного коммунизма, требует большей нетерпимости к отклонениям. Без “исторического материализма” не может быть грамотного подхода к политэкономии и научному коммунизму. А через обратную связь ревизия “исторического материализма” вполне может спровоцировать ревизию и материализма диалектического, в лучшем случае оставляя ему проблемы естествознания (см., например, критику Бузгалина и Колганова Абрамсоном в АЛЬТЕРНАТИВАХ, 2 № за 2002 год). Считается, что Наполеон сказал: “Если я займу Киев, то возьму Россию за ноги (очень актуально! – А. М.), если Петербург, то – за голову, а если Москву, то этим поражу Россию в сердце” В эту “формулу” (несколько изменив ее) я подставлю другие “значения”. Нападая на Политэкономию, антимарксисты хватают марксизм за ноги (пытаясь его уронить), на Научный коммунизм – цепляются к марксизму за руки (стараясь их скрутить), на Диалектический материализм – бьют марксизм по голове (намереваясь, как минимум, оглушить), а посягая на производственный подход с его формационным разворотом в историю Исторического материализма – поражают марксизм в самое сердце (ради летального исхода). Разница между сознательными антимарксистами и путаниками – не принципиальна. За звонким, “цивилизованным” термином – домарксистский уровень науки, архаика, дикость. Цивилизационщиками по сути, лишь без позднейшего философского глубокомыслия, были еще античные историки (например, Тацит противопоставлял римлян и германцев не формационно, а, фактически, цивилизационно). Формационный подход не отрицает конкретику. Это невозможно, как знатоку биологических видов невозможно отрицать индивидуальные различия отдельных экземпляров вида; например, различия одновидовых спаниеля доктора Мортона и сожравшей его Собаки Баскервилей, столь не похожих по образу жизни – да и с виду (особенно, когда последняя ночью намазана светящимся составом). Но знаток бологических видов не будет утверждать видовую и более общую одноприродность похожих представителей, например, “водной цивилизации” – рыб и дельфинов, по максимуму и китов. А цивилизационщик именно подменяет “видовую” (формационную) классификацию обществ классификацией по видимостям их конкретных представлений, в этих конкретных представлениях иногда внешне (этнически) схожих у отдельных представителей разных “видов”.

            Традиция претензий улучшать марксизм через выборочный отказ от него в пользу буржуазных концепций – ровесница марксизма. И не только Ленин искал, на чем свихивались нестойкие марксисты. Вряд ли можно сомневаться, что свое время Дзарасов, еще коммунист в СССР (не буржуазный социал-демократ при путано проклинаемом им капитализме), успешно громил разные направления прямой буржуазной идеологии, шатания своих предшественников по ревизионизму.