Оценки революций

                                                               ОЦЕНКИ РЕВОЛЮЦИЙ
                              К статье А. А. Сорокина ЦЕНА РЕВОЛЮЦИИ (АЛЬТЕРНАТИВЫ 91)
                                                                                                                 НЕ ПИЩАТЬ!
                                                                                                                 Лозунг макаринковцев.
          В РФ “Снова разгораются споры о возможности революционного преобразования общества, способности  широких народных масс взять свою судьбу в свои руки, исторической цене революции” Без глубокого понимания революционерами сути и смысла революционного преобразования общества вообще и ПРЕДСТОЯЩЕГО в особенности, без осмысления опыта всех прошлых революционных преобразований и научного планирования ЭТОГО предстоящего, его историческая цена может стать запредельной.
          “… нас призывают смириться с существующим социально-экономическим устройством общества, пугают потерями и жертвами “эпохи перемен”” консерваторы, играющие и на неприглядности лиходейства 90х и майданов, которые консерваторам уже не нужны (социализм,  его разное наследие в виде памятников Ленину и пр. уже в значимой мере уничтожены).
         А реакционеры-либералы “пугают народным бунтом и всеобщей деградацией”, если этих реакционеров не допустят до рычагов государственной власти, чтоб они проведением болезненных реформ реанимировали едва проявившийся в 90е годы лихой классический капитализм (дикий рынок и т. д.), давно изжитый в развитых странах. Стараются либералы больше для зарубежных именно  развитых стран позднего капитализма, которым РФ на формационно более низкой ступени капитализма классического подходит больше. Либералы не призывают к защите классического капитализма методами нацистов, пугавших пролетарским бунтом и национальной деградацией. Не модно, не целесообразно (но ЛДПР и мелкие группы пронацистов на всякий случай не списываются). Либералам РФ больше подходит “всего лишь” пронацистская, бандеровская ньюмахновщина Украины, которую они очень любят.
           При всех различиях и грызне консерваторы и реакционеры во многом сходятся, особенно в антисоветизме (националистически прилизанном у консерваторов, безоглядно бешенном у реакционеров) и пристрастии к (нео)либерализму. Первые утверждают поздний капитализм, тоже ориентируясь на неолиберализм, который расцвел в развитых странах, только ПОСЛЕ того, как там поздний капитализм был уже закреплен при активной государственной политике “Нового курса”, социал-демократов, при кейнсианстве, потому эффективно. На свой манер большие нелиберальные успехи демонстрирует и пока не самый развитый “социал-капиталистический” Китай. Вторые призывами к неолиберализму в условиях отсутствия его материально-технической базы фактически взывают к либерализму классического капитализма (без достаточно активной государственной политики неолиберализма). Те и другие больше или меньше позитивно оценивают  социальную контрреволюцию 90х и дружно боятся Революции.
           “”Простому” человеку уже трудно объяснить разницу между радикальным изменением социальных и политических основ общества, определяющих прогрессивное развитие человечества, и схваткой олигархических кланов …”, между социальной революцией и путчами, майданами, цветастыми “революциями”. Буржуазная пропаганда при ренегатстве многих прежних коммпропагандистов, разные перевороты, подаваемые революциями, и т. д. затуманили сознание даже очень грамотным людям. Остается вносить (очищенный и развитый) марксизм в массы заново, новыми методами. – “Господствует мнение, что революция – это всегда огромная цена, огромна кровь, что это всегда плохо” Мнение господ (навязываемое массам), которые свою кровавую КОНТРреволюцию УЖЕ СВЕРШИЛИ. Им сейчас навсегда нужна формационная стабильность, как, например, французской буржуазии уже два века. При разборках между собой они пойдут на насилие режима или майдан толпы, но никогда не примут Революцию масс. А что принципиально изменил Майдан на Украине вообще, тем более по прогрессивному вектору именно революции? – “Но здесь возникает проблема оценки отказа от революции” Для марксистов такой проблемы нет. Проблема провести революцию максимально грамотно, бескровно и т. д. Проблема в донесении до масс марксистской позиции.
          “Если бы большевики не взяли власть … не было бы у нас буржуазно-демократической республики, а Россия стала бы не родиной социализма, а … родиной фашизма … патриархальная идея православного царя-батюшки точно уже не работала” Автор путает. Царя свергли не большевики в первую очередь. А свергли в первую очередь большевики именно БУРЖУАЗНО-демократическую республику. Или социализм, или фашизм – чрезмерная альтернатива, если не обзывать фашизмом любую реакцию. Это “… показал опыт Европы первой половины XX века …” и не только. Социализм в отдельно взятой стране, едва вышедшей из феодализма и без коммунистического буксира, требует особого объяснения с общих марксистских (формационных и пр.) позиций. Как и возможность в принципе внутриформационного аналога в ОТСТАЛОЙ стране каноническим фашистским режимам в странах, более РАЗВИТЫХ.
           “В России  … была бы идея русского национализма … Какую историческую цену пришлось бы заплатить нашему обществу за это? Да и не только нашему” Русский национализм вряд ли самая крайность среди многих национализмов истории. Этот национализм мог как-то не лучшим образом повлиять на развитие страны без Октября. Но страна развивалась бы достаточно типично по формационной логике: в едва установившемся, раннем капитализме – промышленный переворот (индустриализация) и аграрный переворот (не коллективизация), с тем переход (как в Англии и пр.) к классическому капитализму и затем далее. Никакие национальные, националистические специфики не отменили подобное развитие стран, формационно близких России 1917 года (балканские и Турция, некоторые Южной Америки и Мексика, какие-то другие). Специфику формационного развития буржуазной России, скорее, задала бы специфика эпохи, определяемая, прежде всего, самыми развитыми странами. Ближайшими аналогами такой России можно полагать страны Балкан, в первой половине XX века с какими-то буржуазно-демократическим режимами, сменяемыми реакционными, все более на поводке нацистской Германии, но именно фашистскими так и не ставшими – на иной внутриформационной ступени капитализма. Реакционная буржуазная Россия (особенно на поводке Гитлера) вместо СССР сильно изменила бы конкретный ход истории всего человечества, но не отменила бы его формационное развитие. – “… если … идея революции в СССР “выдохлась” где-то к 30-м годам, то ведь надо отметить, что она дала огромный стимул мировому левому движению, буржуазному реформизму, освободительной антиколониальной борьбе” Что якобы выдохлась идея революции – неловкое выражение мысли, что к 30м годам выдохлось движение к коммунизму, до того успев дать названный стимул. Но больше стимулировал уже выдохшившийся, но значимый социализм. 
           “… Вторая мировая война была европейской гражданской войной” Не слишком удачно обозначен характер Второй мировой, отличный от характера Первой. Первая мировая стала пиком противоречий между странами перезрелого капитализма (стоящими друг друга), в которые втянулись сильные более отсталые страны, начиная с России, отстававшей от высшей тогда ступени капитализма примерно на полформации. Во Второй мировой схлестнулись мировые реакция и прогрессивные силы. Главную роль в разгроме реакции сыграл СССР, но историческую суть Второй мировой определяли капиталистические страны. Шел социальный переворот мирового значения: переход в развитых странах от перезрелого классического капитализма к позднему. Уже в 20е и особенно в 30е в ведущих странах доминировали реакционные режимы: правительства республиканцев в США, консерваторов в Англии, все правительства за послевоенным социал-демократическим в Германии, после Народного Фронта во Франции, пытающиеся остановить переворот. С Великой депрессией, обнажившей перерастание производительными силами перезрелого капитализма в ведущих странах, реакция стала злее, нацисты  захватили Германию и, с подачи мюнхенцев,  другие развитые страны. 1940 год стал переломным – Англия, некоторые и буржуазные силы Франции, других стран, наконец, выступили против нацистской реакции, начав выход на поздний капитализм, к которому уже шли США Нового курса и тоже с 1932 года социал-демократическая Швеция (вынужденно лояльная к Гитлеру). Разгром Антикоминтерновского пакта означал в рамках капиталистической системы переход гегемонии от перезрелого капитализма к позднему, что было закреплено в ведущих странах послевоенными антифашистскими режимами. – “Какова была бы цена для человеческой цивилизации, если в первой половине XX века в мире победили (бы – А. М.) реакционные силы?” Без опережающей социалистической революции в отдельно взятой отсталой стране огромных размеров вся история мира была бы существенно иной относительно действительной. Сейчас такой альтернативный вариант точно просчитать невозможно. Но и при нем продолжали бы действовать законы истории, открытые Классиками. Так или иначе, раньше или позже должно было установиться господство позднего капитализма, а затем раннего коммунизма. Правда, рубеж тысячелетий являет особый момент в истории человечества. Возникла угроза его уничтожения или ОТБРАСЫВАНИЯ ядерной войной и пр. до того, как коммунизм сделает любые войны и прочие опасности невозможными. Сейчас предметно можно только ставить вопросы, что было бы с человечеством без советского противовеса атомной монополии США, если бы и Германия успела создать атомную бомбу и т. д.
          “… прямых жертв подавления революции, как правило, гораздо больше” Как правило, вопрос спорный, особенно с противоположных позиций, и в любом случае для марксистов предпочтительней революции при минимуме любых жертв. Но идя на Революцию, к жертвам нужно быть готовыми (не все зависит от нас). А СОЦИАЛЬНЫЕ революции (смены формаций, ступени этих смен) необходимы, в этом оправданность революций. Жертвы революций задает, в первую очередь, сопротивление реакционеров неизбежному (Великая Французская революция, как и Великая Октябрьская, начиналась без массового революционного террора, бывшего ответом на террористическое сопротивление реакции необходимому). 
         “Естественно, революция – это не обязательно кровь и гражданская война” Суть социальных революций в марксистском понимании – не террор и т. п. Суть их – качественная смена социального строя. Но наивно думать, что старый строй умрет без отчаянного сопротивления. Есть основания считать, что феодализм в Китае установился в ходе крестьянской войны первой половины VII века, в Иране – в ходе маздакидского движения, в Византии – при важной роли террора Фоки начала VII века, в Италии – в ходе нашествия лангобардов и т. д. Каноны буржуазных революций известны. Только в более поздних революциях, эксплуататоры – исторические антагонисты, учитывая уроки канонов, старались не доводить дело до участия масс. Показательна т. н. Белая революция 60х годов в Иране, когда сами образованные феодалы во главе с шахом (в головы которых зарубежье внесло буржуазное сознание и страх перед социализмом) произвели минимальные буржуазные преобразования (хотя следствием была крайне своеобразная “народная реставрация”, не реставрировавшая, а свергнувшая монархию). Задача марксистов при установлении коммунизма – максимально возможно внести марксизм в головы и буржуазии, самых грамотных эксплуататоров в истории.
          “…личный опыт и жажда мести социальных низов постепенно накапливались в обществе, ждали своего часа” В революциях типична важнейшая роль жажды мести низов, марксистам отмахиваться от нее невозможно. Но если пустить ее на самотек, то многие ярые мстители постараются просто заменить, так или иначе, прежних угнетателей, что неизбежно отчасти происходило при социалистическом рывке XX века. В грамотно проведенной коммунистической революции века XXI (и социалистических революциях на Буксире) самая понятная МЕСТЬ должна преодолеваться убеждением (а где надо – власть употребить), должна быть сведена к минимальным эксцессам, как и другие пережитки докоммунистического общества.
          “… следует понимать причины … ожесточенности … революции” Ее сторонники – поймут. Противники, “не понимая” Революцию в принципе, поймут жестокости только контрреволюции. Прекраснодушным мечтателям и обывателям придется выбирать, активно или своей пассивностью помогая победителям. 
           “… в мире явно идет реванш правых сил …” Очень поверхностно для марксиста. Некоторым реваншем за Октябрь, возникновение СССР, начало мирового коммунистического движения была фашистская, нацистская реакция первой половины XX века. Сейчас если и реванш правых, то не непосредственно за Октябрь, а за его ОПОСРЕДСТВЕННЫЕ следствия, за социалистический лагерь и апогей коммунистического движения. Но марксисты должны понимать формационную основу и суть исторических явлений. Основа капиталистической реакции в первой половине XX века – исчерпание классического перезрелого капитализма ведущих стран, заданной этим капитализмом эпохи классического империализма. Подобная реакция была бы и без необязательной в отдельно взятой отсталой стране социалистической революции. Но реализация этой революции, напугавшая всех эксплуататоров и обывателей мира, придала резко антисоветский, усиленно антикоммунистический характер реакции, что особенно воплотилось в ее нацистском варианте. Современная реакция в мире порождена, по-моему, прежде всего кануном грядущей канонической коммунистической революции  в самых развитых странах. На эту реакцию наложилась реакция в не самых развитых постсоциалистических странах. В первых реакция мазохистски смакует былой страх буржуазии перед социализмом и боязнь грядущего, во вторых – политические проститутки мстят не сломленным левым за свое прошлое, за свое предательство, за свой страх перед возмездием. А к “стержневым” реакциям эпох всегда прибивалась любая реакция любой формационной основы.
          “Наши предшественники нашли социалистические ответы на вызовы своего времени …” А мы должны найти коммунистические ответы (канонические коммунистические революции в развитых странах, социалистические на их буксире в остальных) на вызовы своего – лучше названных ответов предшественников, осмыслив их опыт, развив марксизм дальше их.
           “… не победила мировая революция …” Нужен ясный марксистский ответ – почему ТАК ошиблись Классики. – “Октябрьская революция была … буржуазной революцией (раньше Сорокин писал: “… Россия стала … родиной социализма …” – А. М.)… Но это позволило обеспечить огромный социальный прорыв человечества, “социализировать” современный мир” Т. е. ни марксисты не поняли, какую Революцию они совершили, ни современные “социализированные” буржуа и социал-реформисты не предаются трепетному почтению к Революции, позволившей обеспечить огромный социальный прорыв к современному капитализму развитых стран. Мое мнение … После разгрома реакции первой полвины XX века (на острие – разгром нацизма во Второй мировой войне, не странно гражданской, а, скорее, революционной) классический (уже перезрелый) капитализм в ведущих странах сменился поздним. Этот этап капитализма по формационной логике предвосхищает коммунизм не только во времени: как поздний феодализм (в Западной Европе века с XV, в России с 1861 года) предвосхитил капитализм, поздний рабовладельческий строй (Поздней Римской империи, например) предвосхитил феодализм, а поздний родоплеменной строй (производящая экономика, социальная специализация и пр.) предвосхитил классовое общество. “Социализация” позднего капитализма произошла бы и без Октября, социализма XX века, хотя конкретно иначе, но в любом случае в духе ревизионизма Бернштейна. Октябрь, социализм XX века на базе не самых развитых производительных сил капитализма, помимо тоже предвосхищения коммунизма в плане общественных отношений, особенно предвосхитили его в плане сознательного построения общества с заданными свойствами (царства свободы выбора из возможных вариантов и для каждого человека, и для общества в целом). Именно поэтому соцстраны на базе не самых развитых производительных сил капитализма создали приличную альтернативу “социализированному” позднему капитализму на его базе гораздо более высоких производительных сил, а даже сталинистский СССР сыграл главную роль в разгроме главной реакции XX века. 
          “Есть ли у современных сторонников социализма, учитывая опыт прошедших революций, внятные и привлекательные идеи, способные увлечь за собой миллионы?” Внятная и привлекательная идея общества без социального неравенства и эксплуатации увлекала в XX веке миллионы пролетариев, представителей естественно неотъемлемого класса капитализма, на искусственные, опережающие социалистические революции. Перерастание производительными силами капитализма в самых развитых странах влечет за собой формирование в финале формации послекапиталистических социальных сил, которые свершат естественные коммунистические революции. Так формирующиеся в конце родоплеменного строя эксплуататоры, экономически, а часто и военно-политически, опирающиеся на формирующихся эксплуатируемых, устанавливали классовый строй, ужимая первобытных общинников. Так капиталисты, мелкая буржуазия и пролетариат, возникавшие в конце феодализма, установили капитализм, свергнув феодалов, опирающихся на феодально-зависимых крестьян-вандейцев. Подобно тому, как все формационно новые общественные силы, установители коммунизма еще в рамках капитализма должны вырабатывать новое мировоззрение, свои собственные увлекательные идеи. Оптимально – с опорой на марксизм и достижения социализма, если марксисты сумеют это обеспечить. А особый долг марксистов: не дать пролетариату (трудящимся капитализма, живущих продажей рабочей силы и при позднем капитализме) стать вандейским фактором, по-новому вновь внести в новый пролетариат позднего капитализма извне обновленный марксизм. –  “Или нам предстоит реакционный откат, некое возвращение, как мечтают некоторые либералы, в “золотой” XIX век, свободный от “заблуждений” социализма?” Бодливой корове бог рогов не дал. Каким-то дегенератам невозможно было бы  запретить тоску накануне буржуазных революций, например, о давно пройденном крепостничестве. Но реальный соответствующий откат был уже невозможен. Этого могли, возможно, не понимать какие-то  буржуазные революционеры. Но если глобального отката к классическому капитализму боится марксист (о возможности регресса в результате атомной войны и т. д. он не вспоминает) – мне непонятно. И насчет, того, что НАМ ПРЕДСТОИТ (на нас, несчастных свалится, т. е.) … “Хоть бы одна … спросила, что она должна делать. Так нет же, каждая … спрашивает, что с ней будут делать”, возмущался Харон из ВТОРОГО НАШЕСТВИЯ МАРСИАН Стругацких (опущено совершенно не уместное здесь  слово).  А “неоклассическое” топтание путинского режима при переходе к позднему капитализму от как бы классического 90х, так и возможная поверхностная реставрация последнего в перспективе (типа его реставраций 50х годов в развитых странах) – это не откат. Реакционный же откат типа украинского Белоруссии и РФ по ВНУТРЕННИМ причинам, скорее всего,  не грозит, скорее всего внутриформационно уже пройден.
           “Буржуазия пытается “отыграть” XX век, и какая будет форма реакция на эти попытки, пока неизвестно. Возможно, достаточно мерзкая. Пока, что мы имеем в основном “реакционные” (почему кавычки? – А. М.) ответы на эти поползновения. Ведь исламский радикализм … С другой стороны, мы наблюдаем рост влияния правонационалистических движений среди европейской части населения, в том числе и трудящихся. Не хотелось бы выбирать между “чумой” и ”холерой”” – И не надо. Лучше попытаться распутать клубок, предложенный Автором. Буржуазия старается отыграть – это реакция. А на нее еще более мерзкая? Минус на минус дает плюс, действительная реакция (буквально – ответная акция, акция против) на действительную реакцию – революцию и т. п. Нацизм не был собственно реакцией на реакцию мюнхенского типа, он был, по сути, ее углублением. Но был формально и реакцией на реакцию, углублением по форме “социалистическим”, под “красным знаменем” (с черным пауком свастики), “пролетарским”, даже “антиплутократовским”, особенно в 20е годы, когда его костяк составляли лавочники и прочие с психологией лавочников, а главной базой была ОТСТАЛАЯ Бавария (по уровню развития близкая Северной Италии). На достаточно маргинальную и прежде несколько гонимую национал-СОЦИАЛИСТИЧЕСКУЮ РАБОЧУЮ партию ведущие слои немецкой, а потом и другой западноевропейской, буржуазии, поставили после Великой депрессии и великой своей паники перед  действительно “красной опасностью”. И в нацизме произошла “революция”: со социал-Штрассерами и Ремом расправились; широкие массы штурмовиков разгромили и оттерли на задний план, их заменили отобранные эсесовцы; лавочникам было указано их место; в демагогии акцент с “социализма” сместился на национализм; и т. д. А итальянских отцов-основателей фашизма и всю нефашистскую реакцию подмяли под нацизм. Сейчас еще трудно дать исчерпывающий анализ благостной “ньюмюнхенской” реакции финального капитализма развитых стран (бомбодировка Югославии и т. п. – эпизоды в иступленной толерантности) и погромной реакции на Украине, в еще более ОТСТАЛЫХ странах. Но невозможно принять “несокрушимость” бандеровцев, Аль Каиды и ИГИЛ без их надежной поддержки влиятельными силами мировой капиталистической системы, ядром которой являются страны финального капитализма накануне коммунистической революции. Страны НАТО против ИГИЛ опять ведут войну СТРАННУЮ. Толерантные ньюмюнхенцы еще не сдали Европу “радикалам”, но уже открыли им “окно в Европу”. Маргинальные слои трудящихся из отсталых стран даже без засланных “радикалов” – большая опасность и при канонических коммунистических революциях, и при социалистических на их буксире. Опасно забывать лаццарони и пролетариев-фашистов, опасно забывать первоначальные иллюзии некоторых левых в отношении “тоже социализма” нацистов. Против этого “социализма” коммунисты, СССР пошли на союз с консерваторами-антикоммунистами Черчиллем и де Голлем, с Рузвельтом. Аналогии – не доказательства, не прямые рекомендации, но информация к размышлению. Главное – правильно выбрать в конкретной ситуации между самой опасной реакцией и любыми ее противниками.
           “Октябрь дал импульс, толчок, который позволил преодолеть кризис капитализма первой половины XX века на левых “дрожжах”” Благодарные капиталисты должны ставить памятники Ленину, советским воинам, а не сносить стоящие? – “Стал той базой, которая позволила остановить правый ответ на кризис капитализма – фашизм.” История других формаций показывает, что переходы от классических этапов к поздним не могут остановить ни какие реакционные режимы. И не нужно обманывать себя: фашизм, особенно нацизм после Великой депрессии – правый ответ, сначала с одобрения ВСЕЙ буржуазии, на “красную опасность”, ставшую актуальной после Октября. – “А кризис, который нарождается сейчас … Готовы левые дать сейчас ответ?” Нет. Тем более не надо печально глядеть на наше поколение, а без соплей искать ответ. “Или нашим потомкам придется подсчитывать цену отказа от революции?” Марксисты могут отказаться от Революции? Или марксисты могут отказаться готовить к Революции массы? Если победу одержит такой настрой – боюсь, что, может быть, и цену подсчитывать будет некому. “Вот пес – и тот опасность знает И бешено на ветер лает: Ему другого дела нет… А ты …”, марксист, ищи ответ. Если ты марксист, конечно; по определению, атрибутивно – творческий.