На историческом переломе?

                                                                 НА ИСТОРИЧЕСКОМ ПЕРЕЛОМЕ?

         В моей статье “И вновь продолжается бой”, других статьях на моем сайте, в КЛ предлагаются общие модели всех классовых формаций и соответствующих межформационных трансформаций. С позиций этих моделей я ниже рассматриваю современную эпоху, События на Украине. Все формации должны иметь общее в исторических структурах. У Классиков возможности конкретного установления этого общего были ограниченнее, чем у их последователей веком позднее. С позиций моих или других формационных разработок представления Классиков должны корректироваться (хотя бы потому, что капитализм в самых развитых странах существует век сверх расчетов Классиков, прошел непредвиденное ими развитие, а социалистический рывок XX века – в не самых развитых странах – последствия сейчас имеет крайне неоднозначные). Представления Классиков фактически корректируются, так или иначе, всеми современными марксистами – при нередко декларируемой ортодоксальности. Итак, с позиций разработок моих …

                                                                                     * * *

         Зрелая фаза классического капитализма, канон капитализма свободной конкуренции (аналог зрелым фазам классического рабовладельческого строя времен расцвета полиса и ленно-крепостного феодализма до размывающего эту классику подъема городов) в Англии – 50е-60е годы XIX века. В других странах эта фаза – позднее и в более деформированном (той же Англией и пр.) виде. Зрелая фаза классического этапа любой формации (т. е. ее середина) не может быть ЕСТЕСТВЕННОЙ основой завершения этой формации. Перезрелая фаза классического капитализма (аналог эллинистической эпохе Греции и Ранней империи Рима, ленно-крепостному феодализму с “антифеодальными” городами и др.) в Англии – рубеж XIX-XX века; и почти тогда же в других развитых странах (основа мировой эпохи империализма, с, по-разному, включением в империалистическую систему всех стран мира, в том числе только переходящей к капитализму России). Перезрелая фаза классического этапа любой формации – эпоха сильнейшей классовой борьбы внутри формации (восстание Спартака и др.; восстания “пастушков” во Франции XIII века, Разинщина и Пугачевщина в России и т. д.; борьба пролетариата примерно времен II Интернационала). И эта ВНУТРИФОРМАЦИОННАЯ классовая борьба не может быть ЕСТЕСТВЕННОЙ основой свержения “своей” ФОРМАЦИИ. Но в ходе вторых формационных переворотов классические этапы сменяются поздними (Поздняя Римская империя; послекрепостнический феодализм; капитализм развитых стран с середины XX века). В ходе этих переворотов пика достигает классовая борьба в традициях перезрелых фаз (во время “кризиса III века” Римской империи; Жакерия во Франции, восстания Уота Тайлера, Кэда и Кета в Англии, Крестьянская война начала XVI века в Германии и пр.; пролетарское движение первой половины XX века развитых стран), с чем происходит смягчение эксплуатации основных угнетаемых классов (профеодальный вывод рабов на пекулий; прокапиталистическое раскрепощение крестьян; качественное улучшение в положении пролетариата – прокоммунистическое?). А прежние ереси становятся основами реформаций – христианской позднего рабовладельческого строя; Реформации позднего феодализма; социал-демократической (+ обновленчество с 60х годов XX века в католицизме и т. п.) позднего капитализма. Формации еще сохраняются, но предвосхищают теперь черты последующих, хотя (и именно поэтому) все же свергаются в ходе социальных революций.

         Классики ошиблись в расчетах на естественно необходимую Мировую революцию (если не с началом, то с ядром в самых развитых странах; тогда – перезрелого классического капитализма) рубежа XIX-XX века. Но при этом марксистское движение все же оказалось зрелым достаточно, чтоб с опорой на относительно научные расчеты и энергию надежд угнетенных искусственно (но не слишком искусно) и целенаправленно (в масштабах мира – впервые в истории) свергнуть естественный строй там, где он был естественно слабее. Собственно переход к послеклассовому строю должен произойти в сжатые сроки по всей Земле, в том числе через специфическую, опережающую естество, перманентную революцию в докапиталистических (путь социалистической ориентации) и не исчерпано развитых капиталистических (социалистический путь) странах. Социализм XX века – основная антиципация (см. мои статьи) Мировой коммунистической революции. Антиципация канонической коммунистической трансформации в самых развитых странах, деформированная реальным социализмом и буржуазной реакцией на него – “новые левые” и некоторые другие синхронные явления.

         Многие явления со второй половины XX века в самых развитых странах капитализма необычны для классового общества – можно полагать генезис общества послеклассового. В трансформациях за антиципациями следуют реакционные периоды (= революционные ситуации), как (при капиталистических трансформациях) в первой половине XVII века Англии, в XVIII века Франции, на рубеже XIX-XX века России и т. д. В самых развитых странах экономический кризис 1973 года подвел черту под прежними “экономическими чудесами” позднего капитализма, массовые протестные движения рубежа 60х-70х сменилось неоконсервативной реакцией 80х, с гнилым постмодернистским общественным сознанием. И примерно тогда же обвально завершилась социалистическая антиципация в самых развитых странах альтернативной капитализму системы. Можно полагать наступление общей реакции (революционной ситуации) перед революционным переломом (каноническим и перманентным по странам разного уровня развития) мировой коммунистической трансформации. Переплетение реакций в самых развитых странах и на постсоциалистическом пространстве задало основное своеобразие эпохе рубежа тысячелетий.

         Формационно исчерпанный капитализм самых развитых стран за счет “краха социализма” укрепился, в том числе – или прежде всего – идеологически. Реакционная эйфория конца XX века обусловила: с одной стороны – глянцевые формы реакции внутри “золотого миллиарда”, практику наглого террора за “золотыми рамками” – с другой. Особое значение имело капиталистическое освоение постсоциалистического пространства. Формирующаяся местная буржуазия была не оформлена и неопытна, авантюрна и нерешительна, жалась к капиталистам других стран и рвалась в эти страны из своих. А буржуазия “золотого миллиарда”, получив в результате внутреннего “краха социализма” как бы побежденные капиталистические страны, попыталась выжать из “победы” по максимуму. В постсоциалистических странах устанавливались более или менее “банановые” режимы, более или менее холуйские и все более или менее яро антикоммунистические, с тем – более или менее профашистские. До “банановых” размеров были раздроблены федеративные Югославия и Чехословакия, а “косовскими событиями” была показана “национально-освободительная” плетка для непокорных. Особое значение имел развал СССР и процессы в его обломках. На смену социалистической сверхдержаве – главному противовесу всему капиталистическому миру – пришел рыхлый блок буржуазных стран при центральной роли буржуазной великой державы. Блок все более расползался, а великая держава утратила величие, прогибалась перед Западом вполне “по-банановски”.

         [ОТСТУПЛЕНИЕ 1 … Термины “фашизм” и т. п. давно превратились в политические дразнилки. Фашистами даже обзывают антифашистов бандеровцы, а ньюмюнхенцы (отчасти и часть марксистов) сравнивают с Гитлером не бандеровцев, а Путина.

          На перезрелых фазах классических этапов характерны два типа политических режимов – “олигархические демократии” и “эксплуататорский социализм”. При первых (в эллинистической Греции; в Германии XIII- XIV века и Польше века XVII и XVIII; в большинстве стран перезрелого капитализма) господствуют привилегированные крупнейшие собственники, в зависимость от которых попадают даже средние эксплуататоры и олигархи-маргиналы. Эксплуататорская демократия (вольница) зрелой фазы при расслоении эксплуататоров выхолащивается, но формально сохраняется, как естественная для формации, в интересах естественного продукта естественного ее развития – высшей знати. “Олигархические демократии” типично кризисны и типично готовы опереться на внешние силы. “Эксплуататорский социализм” – (принципат Ранней Римской империи; сословные монархии Франции и Англии, “абсолютизм” XVII-XVIII века крепостнических стран Центральной Европы и России) – характерен сплочением господствующих классов, отчасти и мелких собственников с насильственным перераспределением, за счет знати, собственности и привилегий сильным государством. Обширный государственный аппарат вбирает часть маргиналов, успешней отстаивает зарубежные интересы эксплуататоров, эффективней подавляет выступления эксплуатируемых – но ужимает олигархов и реально урезает выродившуюся эксплуататорскую демократию-вольницу.

         Для перезрелого капитализма канонический “эксплуататорский социализм” менее характерен, его элементы присутствуют в политике олигархических партий и социалистов. Нечастым примером достаточно значительной роли мелких капиталистов (с мелкими чиновниками и классом мелкой буржуазии) является партия радикалов во Франции. Выделившись как левое крыло республиканцев зрелой фазы классического капитализма (конец XIX века, после свержения Наполеона III), радикалы на перезрелой фазе бывали правящей партией. Они не проводили выраженной политики “эксплуататорского социализма” (не было даже настоящих “антитрестовских законов” – о “проскрипциях” олигархов и не заикались), ограничиваясь разной демократической мишурой, поддерживая иногда какие-то акции олигархов или социалистов. В партии всегда было левое, “пролетарско-социалистическое” крыло. Но был и Клемансо. Очень левый политик в начале карьеры, он стал жестким премьером, империалистом, антисоциалистом, душителем пролетариата. И все же в целом радикалы до сих пор – относительно левое буржуазное течение, отчасти либеральное, отчасти даже “социалистическое” (радикал-социалисты).

         Традиции французских радикалов надолго закладывались на зрелой фазе классического капитализма, в “золотом веке” формации. В Италии зрелый капитализм (деформированный более развитыми странами) утвердили преобразования Джолитти начала XX века, сомнительный “золотой век” пришелся на время апогея мирового империализма – Первой мировой войны и послевоенного кризиса. Италия в результате Войны оказалась “Пирровым победителем”, фактически близким побежденным странам. И в Италии тогда развернулось мощное пролетарское – лево-социалистическое, коммунистическое – движение. В этих условиях зародилось движение фашистское, формационно и классово близкое движению радикалов Франции, но в мировую эпоху империализма, острых обид всей буржуазной общественности Италии и очень грозной активности итальянского пролетариата изначально получившее особый именно империалистический, общебуржуазный, антипролетарский (антисоциалистический, антикоммунистический) акцент. Потенции правого крыла радикалов, воплотившиеся в политике бывшего левого буржуа Клемансо, развернулись в политике бывшего левого социалиста Муссолини. От былой левой социалистичности у Муссолини осталось убеждение в необходимости апеллировать к массам (в том числе незрелым пролетарским) и готовность активно вмешиваться в естество капитализма, не оглядываясь на буржуазную демократию. Итальянский фашизм – классика. Видимо, был близок к этой классике перонизм при самом Пероне в Аргентине, еще что-то. Близким классическому фашизму был и нацизм 20х годов в рамках Баварии – части Германии, формационно близкой Северной Италии. Попытка нацистского переворота в Баварии сразу за фашистским переворотом в Италии имела близкую общественную основу. Но тогда вся буржуазия Германии, в целом более развитой, чем Бавария и Италия, нацистский переворот не поддержала, полностью опереться на движение лавочников (+ пролетариев с психологией лавочников и т. д.) не сочла нужным.

         Фашизм Италии господствовал в рамках классического капитализма. Когда в стране, после антиципации 40х годов, второй формационный переворот превращения классического капитализма в поздний проходил период реакции (50е – начало 60х годов) – откровенный фашизм был бесперспективен (хотя неофашисты тогда были активны и к власти приближались) по ситуации Европе. Но именно на период реакции второго переворота пришлось господство нацизма в Германии. Внутриформационно ему аналогичными были режимы реакции 20х годов в США после антиципации Вильсона, в самой Германии сразу после антиципации социал-демократии 1918-25 года, во Франции после антиципации Народного Фронта и пр. (в рабовладельческом Риме аналогичный режим – жесткий “эксплуататорский социализм солдатских императоров” с конца II века н. э.; и пр.). Нацистский режим плотно пришелся на время Великой депрессии – в униженной стране. С тем он особо проявил, углубил, а как-то и преодолел специфику классического фашизма. Он сместил мелкоэксплуататорскую основу радикалов в пользу общекапиталистической и заострил антипролетарскую направленность дальше, чем итальянский фашизм, чем сам нацизм 20х годов. Расправы над братьями Штрассерами, над штурмовиками и т. д. означали подчинение движения лавочников (изначально немало антиолигархического и с пролетарским довеском) олигархам. Нацизм 30х-40х годов – не классические фашизм, этот нацизм – отход от классики в худшую сторону. Но именно эта не классика вошла в историю каноном. А вокруг этой не классики ТОГДА сплотилась вся тогдашняя буржуазная реакция, разной (внутри)формационной основы. Например, франкизм изначально – режим реставрации после деформированного первого капиталистического переворота, превращавшего ранний капитализм в зрелый; затем – приближение к классическому фашизму. Схожим был хортизм в Венгрии и пр. Важно отметить, что реакционный период второго капиталистического переворота во Франции начался с 1938 года, еще до немецкой оккупации, “странным” правлением РАДИКАЛА Даладье (“странно” и сдавшим Францию нацистам).

          Реакции классического капитализма, формационно более ранние существуют и после середины XX века. Но они размыты, подчинены явлениями в самых развитых странах капитализма, где классический фашизм утратил (внутри)формационную основу. Реакция позднего капитализма, САМОГО ФИНАЛА формации имеет другую основу, другие формы – но опирается и на наследие фашизма, нацизма. Неофашизм, неонацизм возник во время реставрации второго переворота ведущих стран (примерно 50е годы XX века), модифицируясь, сохранялся всегда и обрел сейчас второе дыхание, когда поздний капитализм в самых развитых странах формационно исчерпал себя, когда начался период реакции коммунистической трансформации. Классический неонацизм и вся реакция развитых стран сплачивают вокруг себя формационно любую реакцию – в том числе ньюбандеровскую Украины (на ее формационной основе нетипичного перезрелого капитализма после “краха социализма”).]

           Производительные силы социалистических стран Центральной Европы, Балкан и СССР доросли в целом примерно до уровня стихийного перехода общества от (перезрелого) классического капитализма к позднему. Когда искусственное социалистическое отклонение от стихии действия закона соответствия характера производственных отношений уровню производительных сил прервалось – естество общества постсоциалистических стран задало стихию разных ступеней второго капиталистического переворота. На эти страны сильнейшим и разным образом влиял поздний капитализм самых развитых стран – и внутренняя антикоммунистическая реакция стран постсоциалистических на рухнувший социализм. Самая развитая ГДР ассимилировалась давно позднекапиталистической ФРГ. Вторая по уровню развития Чехия быстро стала страной позднего капитализма, достаточно органичной частью “Европы”; антикоммунизм, антисоветизм в ней уже (и еще) спокойные. Очень отсталая Румыния пребывает еще в фазе перезрелого капитализма и полуколонии “Европы”; щеголяет антисоветизмом. Другие страны занимают по-разному промежуточные формационные и прочие позиции между Чехией и Румынией. Самые особые позиции: особо постсталинистской и особо пронатовской Албании – и постсоветских стран. Из них плотно в строй капиталистических европейских стран встали республики Прибалтики. Самые неевропейские специфики – у стран Кавказа, Средней Азии и Казахстана (и почти постсоветской Монголии). Не самые большие специфики до недавнего времени, но особенно важное значение в мире – “евразийских” Белоруссии, РФ, Украины (к ним отчасти примыкает Молдавия). Эти достаточно значимые страны, особенно близкого уровня развития и во многом особенно тесно связанные, имеют количественно разную, но качественно очень близкую формационную судьбу. Три республики выступили главными инициаторами развала СССР, РЕАКЦИОННО с азартом устремились в классический капитализм (“рынок сам все расставит по своим местам” и т. п.). Прочные в трех странах советские традиции выкорчевывались жестко, спасение капитализма от перспективы социалистической реставрации носило оголтелый характер. А страны эти были близки по уровню развития Германии 30х годов XX века.

          Официозная РФ и широкая российская общественность достаточно прямо характеризуют нынешний киевский режим как (про)бандеровский, (про)фашистский. Не марксистам спорить. Но было бы честно соответствующим официозу и общественности признать и режим лиходеев в РФ 90х годов (про)власовским, ПРОФАШИСТСКИМ (а не лукаво называть лихими периодами обращения Земли вокруг Солнца). Ньюбандеровцы молятся на украинских холуев нацизма, действуют в их духе – ньювласовцы 90х апеллировали к идеологии (антикоммунизм в первую очередь), символике (герб, знамя и т. д.) и пр. холопов нацизма русских, похваливали деяния власовцев, главное – на новом витке спирали делали то, что мечтали сделать те прихвостни гитлеровцев. Сейчас на антибандеровских телешоу РФ пробалтываются сходства “лихих 90х” РФ с Ситуацией на Украине: линчевания памятников и не памятников, общая антикоммунистическая истерия, ожидание халявы с Запада и др. Намекаются даже сравнения военных преступлений и политического бандитизма на Украине сейчас – расстрела Дома Советов и др. в РФ ТОГДА и позднее. Правда, диск-жокеи телетусовок, тусовочная общественность прорывы соответствующих намеков затирают. При всех неизбежных различиях событий по странам, при всех размывах формационной истории сейчас (глобализация при катке “золотого миллиарда”), послесоветские режимы РФ, Украины и, надо думать, Белоруссии – формационные аналоги реакционным режимам консервативных республиканцев 20х годов XX века США, межвоенному мюнхенскому Англии, “странному” после Народного Фронта Франции до нацистов; и самому нацистскому в Германии (и Франции). В наших трех странах ТОГДА – тоже судорожное цепляние за классический капитализм с готовностью отстаивать его и методами не “либеральными”, боязнь такого ограничения дикого рынка, какое давно имеет место в странах позднего капитализма, и т. д. Специфику капитализму 90х и в этих странах придавали элементы самого дикого капитализма времен первоначального накопления капитала, полуколониальная зависимость от западных “сюзеренов” – и неизжитое наследие социализма (еще не расхищенная госсобственность, пережитки социальных гарантий социализма, просто привычки бывших советских людей и пр.). А откровенно фашистских диктатур пока не желали сами “западные сюзерены”, еще испытывавшие телячий восторг от краха ненавистного “коммунизма”.

           Классический капитализм в Белоруссии, РФ и Украине после “краха социализма” – уже формационный и эпохальный анахронизм. Только дикость нуворишей, низость правящих перевертышей (+ заинтересованность Запада во (внутри)формационной отсталости ньюкапиталистических стран) не позволили режимам Белоруссии, РФ и Украины сразу перевести социализм в поздний капитализм (смутные мечтания Горбачева с компанией?). Первой, в своеобразной форме, это сделала самая развитая Белоруссия при неординарном Лукашенко. Чуть позднее и иначе это сделала и РФ при Путине. Но надолго задержалась Украина. Дело не в фундаментальных, формационных причинах – негативно действует комплекс второстепенных и третьестепенных особенностей. Два десятка лет на Украине крепло господство классических, уже формационно диких, олигархов – и рос классический по формационной основе и историческим корням, но подновленный общей эпохой и спецификой страны украинский ньюфашизм – ньюбандеровщина, сначала массово в форме “только” полубандеровского “просто” национализма. При этом северо-запад Украины становился все более прозападным и профашистским, чем РФ 90х в целом, а Юго-Восток – наоборот. Неустойчивое равновесие скрытого антагонизма двух половинок Украины должно было раньше или позже разрешиться победой одной из них: в духе Белоруссии и РФ – либо современного ньюбандеровского режима (или расколом страны). И в 2014 году встревоженные перспективами первой альтернативы национальные олигархи и западные реакционеры повторили (в своеобразных формах) суть событий в Германии 1933 года – и ранее-то реакционный режим второго переворота принял характер откровенно ньюфашистский, в интересах классических олигархов была проведена ТОЖЕ “антиолигархическая революция”, идет кровавая террористическая операция против антифашистского сопротивления. Дальше можно ждать “ночь длинных ножей” для сторонников Ляшко (он сам может либо “исправиться” – либо разделить судьбу Рема) и т. д. – вплоть до ТОЖЕ кровавых военных авантюр за пределами страны. Специфика (про)фашистского режима на Украине – не игра в демократию (демократия формально сохранялась, особенно сначала, в фашистской Италии и пр.). Главная специфика – сочетание жесткой, типично фашистской централизации режима с батьковщиной в русском понимании и в украинских традициях: засильем разных “батек” с их самостийными бандами, в том числе в Раде. И знаковый момент: название социал-националистической партии“Cвобода” в переводе на испанский – ФРАНКО (как “перевод” социал-национализма – национал-социализм).

          [ОТСТУПЛЕНИЕ 2 … Главной основой мировой реакции 30х-40х годов XX века был РЕАКЦИОННЫЙ ПЕРИОД второго переворота развитых стран, ядром этой реакции – нацистская Германия, одна из сильнейших стран мира. Сейчас главная основа мировой реакции – РЕАКЦИОННЫЙ ПЕРИОД коммунистической трансформации развитых стран, острие этой реакции – (нью)бандеровский режим далеко не самой развитой Украины. А ядро мировой реакции – демагогические США. В этой стране реакционный период коммунистической трансформации начался раньше всех. Еще в середине 70х годов был произведен государственный переворот по-американски. Старый антисоветчик Никсон, по воле американской буржуазии ставший ключевой фигурой важнейшей стороны антиципации коммунистической трансформации – политики Разрядки, был отстранен от власти формально из-за своей банальной шалости в традициях американской политической системы. Т. е. реакционный период в США – самый продолжительный, самый основательный. А на эту формационную основу наложилась “американская мечта”. С самого начала захвата Северной Америки белые колонизаторы зомбировали себя мифами о своей богоизбранности, прикрывали цинизм захвата религиозным ханжеством. Оттесняя и истребляя стопроцентных американцев, эксплуатируя негров-рабов, грабя соседние страны, “отцы-основатели” США кичились своими колониальной демократией, свободой захватов и линчеваний + правами для (почти) всех свободно бегать на четвереньках, выть хоть до посинения и т. д. Как сформулировал Киплинг: ВОЛКИ – СВОБОДНЫЙ НАРОД. Одним из лозунгов “свободы” стала доктрина Монро – АМЕРИКА ДЛЯ АМЕРИКАЦЕВ, с учетом соотношения сил на Континенте – в первую очередь для США. И в США “изоляционисты” долго отстаивали политику преимущественного освоения именно Америки, хотя и тогда прорезались глобальные подголоски. С президентом Мак-Кинли в конце XIX века США вступили в империализм, но тогда были еще не даже первыми среди равных империалистических стран, со своей исключительностью носились больше у себя дома. Первым, кто во весь голос заявил претензию быть Белым Отцом не только для индейцев США, но и народов всего мира, стал Вудро Вильсон. “Участвуя” в тяжелейшей Первой мировой войне больше в качестве третьего радующегося, США стали бесспорным экономическим лидером мира – и возомнили о себе. Но даже измотанные Войной старые европейские лисы тогда осадили Вильсона. США прагматично оскорбились – и вернулись к (относительному) изоляционизму. В ходе Второй мировой войны США опять не слишком претерпели, на ней тоже нажились – и еще более усилились. Но теперь Трумэну с преемниками стать Белыми Отцами всего мира мешала альтернативная капитализму социалистическая система. Хотя для капиталистического мира, особенно в первое послевоенное десятилетие, американские президенты были Региональными Папочками – и международными Крестными Отцами. И пока был сильный социалистический блок – американским президентам приходилось довольствоваться этими статусами. Когда же социализм рухнул, а страны БРИКС еще не поднялись – объединенная Европа и Япония были уже относительным противовесом США; да и США пребывали в благодушной эйфории, свою очевидную ведущую теперь роль в мире не очень подчеркивали. Самым (пока) Белым Отцом в истории заявил себя Обама. Начиная, как почти либерал и даже отчасти диссидент – в 2014 году он обнародовал “доктрину” безапелляционного руководства миром (как ранее индейцами) со стороны США, по-американски демократично независимо от того, хотят этого мир, конкретные страны, или нет. Ну, а президент абсолютно нерегиональной державы, светоча демократии и всех благодатей – самый подлинный Белый Отец мира. Досадно, конечно, что РФ, Китай и др. к этим притязаниям относятся скептически – значит, их скептицизм надо любой ценой преодолеть. Все это отдает шутовством. Но ведь “шут” – пока самая мощная держава (и не региона, как гитлеровская Германия, а мира). И очень важно – это формационно самая реакционная страна мира, как гитлеровская Германия в свое время. Но пока экономически выгодней демагогический режим, что побуждает американскую буржуазию поддерживать выхолощенную демократию внутри страны – для ньюарийцев. Зато за ее рубежами – вбивание в каменный век непокорных, поддержка режимов своих “сукиных сынов” вплоть до ньюфашистского на Украине и т. д. США могут быть центром реакции мира – США хотят (под демприкрытием) этого. При Обаме продолжается политика США последних десятилетий, яро распространявших традиционные американские ухватки на весь мир – линчевание, как негров-рабов, неугодных; внесение хаоса, как в индейские племена, всем остальным; опора (без больших обязательств) на младших союзников по “золотому миллиарду”, как ранее на Канаду. И непрерывная экспансия в мире – в традициях Дикого Запада. А результатом должна быть американизация теперь всего мира: с “резервациями” для одних (изолированная РФ, например), кровавым террором для других (как недавно в Одессе), зачисткой территорий от третьих (показательно донецких пролетариев, не краснокожих, но почти красных) – под прикрытием демагогии международного права. Американские ухватки и гитлеровские химеры – на новом витке. Гитлеровцы изначально были наглыми и безоглядными, потому, в том числе, что классовым инстинктом ощущали поощрение “мюнхенских демократий”. Ньюбандеровцы наглы и безоглядны, прежде всего потому, что просто знают о твердой поддержке “демократий ньюмюнхенских”, в первую очередь США.]

                                                                                    * * *

         С выше сказанным …

          Капитализм самых развитых стран переживает формационный финал, пребывает в реакционном периоде социальной трансформации. Потому именно он – главная реакция эпохи, является главным центром всей мировой реакции. Но реакция в этих самых развитых странах (ПОКА?) – в формах больше демагогических, нежели откровенно террористических. Зато – беспредел за рамками “золотого миллиарда”.

          На эту формационную суть эпохи наложились, в первую очередь, необязательный “крах социализма” и его последствия. Они способствовали продолжению существования позднего капитализма, сохранению демагогократии в его странах и усилению террора за их рубежами. На эпоху сильно влияют особенно контрастные процессы именно на постсоциалистическом пространстве, страны которого (в Европе) по уровню развития – в основном на стихийной основе разных ступеней перехода от классического капитализма к позднему. Самые развитые страны мира стараются зажать растущего конкурента, конкурент отчасти страстно подкладывается, отчасти отчаянно отбивается, задавая важнейший центр мировых коллизий.

         Свою специфику задал формационно случайный фактор – конкретная однополярность современного мира, широким полюсом которого пару десятилетий был “золотой миллиард” в целом, а его узким острием – США. С тем специфику эпохи сильно задали амбиции мировой неометрополии, прошедшей ступени колонии и региональной державы, которые оставили в имперской психологии верхов США традиционные комплексы неполноценности, обид, мелочной злобности – и особенного лицемерия.

          Весьма вероятно – из кризиса капиталистической формации в самых развитых странах УЖЕ АКТУАЛЬНО вызревает ее агония. С тем необходимо крайнее внимание (наряду с осмыслением эпохи с самых широких исторических и социологических позиций) к самым актуальным явлениям во всем мире. А крах капиталистической формации (Мировая революция) может начаться и перманентно на периферии капиталистической системы, в духе Октября век назад. Самым интересным явлением в этом плане есть основания сейчас считать События на Украине и вокруг нее.

         Выше я излагал мнение, что Запад – формационно является главной реакцией мира. К этой реакции активно примыкает реакция постсоциалистических стран. Среди них сейчас место Украины – особенное, по формационному месту особо близкое Германии 30х годов; и ее постсоветский антикоммунизм принял форму ньюбандеровщины. По националистическим формам иные, но по сути подобные, режимы были в 90е годы в Белоруссии и особенно в РФ. В новый же век эти две страны вступили с “новыми курсами” в направлении позднего капитализма. В реалиях постсоциализма эти “курсы” (далеко не оптимальные варианты, особенно в РФ) – прогрессивны более, чем реакционные режимы “золотого миллиарда”, и еще более, чем формационно более ранние реакции, особенно откровенно нацистской традиции; они менее антисоветские, чем в 90е. Но требовать от этих “курсов” социалистичности большей, чем от других стран капитализма – нелепо, апеллировать против них к отточенной и материально лучше обеспеченной демагогии стран “золотого миллиарда”, к ЕГО международному праву – странно, удивляться непосредственно задевающим любым проявлениям антикоммунизма нефашистских режимов, банальным при господстве буржуазии – наивно. А уж приравнивать нефашистский режим РФ и (про)бандеровский Украины, тем более делать фактический перекос в пользу последнего (при разборе реальных альтернатив сожаление, что Крым потеряли бандеровцы и “аннексировала” РФ – и пр.) – прямой оппортунизм.

         [ОТСТУПЛЕНИЕ 3 … На рубеже XIX-XX века постоянной темой общественности стал империализм, эпоха империализма. Разные авторы, в том числе социал-демократы, предлагали разные понимания сути эпохи. Были и ценные наблюдения. Но глубже всех суть эпохи понял Ленин, назвав главной основой эпохи перезрелый капитализм самых развитых стран. Империализм – значит эпоха колониальных империй; а в мировую империалистическую систему включены – так или иначе – все разноформационные страны. Но включение в империалистическую систему не делает их формационно странами перезрелого капитализма (Россию начала XX века в том числе). Целесообразно разграничить понятия ЭПОХИ разноформационной системы мирового империализма и ее главной основы – ФОРМАЦИОННО перезрелого капитализма тогда самых развитых стран. Сильные отсталые страны (Австро-Венгрия, Италия, Япония, Российская империя, Османская империя) можно назвать империалистическими из-за их возможностей в тогдашней международной настройке; но к базису перезрелого капитализма развитых стран даже капиталистические Австро-Венгрия, Италия, Япония, тем более только переходящая к капитализму Россия, особенно еще феодальная Турция, отношение имели отдаленное. Странами перезрелого капитализма на рубеже веков были Швеция и Швейцария – но колониальными империями они не владели, в борьбе за раздел и передел мира прямо не участвовали (зависимости Норвегии от Швеции и другого типа “горных кантонов” Швейцарии от ее “городских кантонов” пришли из доимпериалистического прошлого и вовремя ”ушли”), собственно империалистическими их называть сложно. Особыми были положения как бы полуколоний Канады, Австралии, Новой Зеландии, Бурских территорий, некоторых стран Латинской Америки – и устаревших метрополий Испании, особенно Португалии. По-разному, но все они не были тогда странами перезрелого капитализма – с тем, в том числе, настоящими империалистическими. Странами перезрелого капитализма с колониями и особыми претензиями на новые были Англия, Германия, США, Франция – и Бельгия, Нидерланды. Вполне империалистическими были из них первые четыре – две последние были для полного, разбойного империализма слабы. Ядро всех империалистических противоречий мира являли противоречия стран очень близкого формационного уровня – самая наделившаяся колониями Англия и самая претендующая на их передел Германия. Эти две страны перезрелого капитализма – самый канон империалистических стран, их противоречия – самые империалистические. Огромные владения Франции в Сахаре сначала имели больше престижное и геополитическое значение, а США и позднее свои неоколониальные претензии маскировали. Недоимпериализм двух последних стран возмещался еще традиционными претензиями Франции в “метропольной” Европе и уже особыми претензиями на неоколониальное господство во всем мире США. Нюансы пересечения, переплетения нюансов формационных и эпохальных сторон по странам важны всегда, особенно при расчете перманентных путей к коммунизму.

          Большая ошибка всех Классиков – мнение о ЕСТЕСТВЕННО назревшей на рубеже веков КОММУНИСТИЧЕСКОЙ революции в самых развитых странах, с тем о возможных, при тянущим за собой и перед собой толкающем буксире этих стран, перманентных революциях в странах отсталых. Поскольку ТОГДА Ленин определил новую эпоху капитализма – постольку особенности этой эпохи он анализировал как предреволюционные. А поскольку эта эпоха особенно задавалась перезрелым классическим капитализмом и этот капитализм (как перезрелый строй любой формации) – апогей классовой борьбы внутри формации, империализм объективно стал лучшей площадкой неканонического, перманентного движения к коммунизму не самых развитых стран – благодаря потенциям преобразования общественного естества марксизмом. И поскольку эпоха понималась началом свержения классового строя на планете, постольку марксисты должны были нацеливаться сами, нацеливать всех эксплуатируемых на это свержение. В перспективе Мировой революции все эксплуататоры всех стран – кандидаты на ликвидацию (как классы). Участвовать трудящимся в империалистических и прочих разборках эксплуататоров – глупо (гибнуть за интересы господ в преддверии их ликвидации?) и преступно (ослаблять свои ряды, отвлекать себя от ДЕЛА!). В предположении глобальной ликвидации эксплуататорского строя трудящиеся всех стран должны бороться со всеми эксплуататорами, целесообразно – в первую очередь со “своими”, самыми доступными. Вести борьбу в плане предстоящей Мировой революции нужно, по-возможности, “мирово”, везде; пытаться начинать неизбежное свержение эксплуататоров мира можно в странах разного уровня развития; первоначальные успехи более вероятны – где мировой империализм слабее, а марксистское движение сильнее.

         Практика уже первой половины XX века ясно показала завышенность (не просто ошибочность) представлений марксистов. Уже Ленин в последние годы не столько продолжал развивать классический марксизм XIX века, сколько начал существенно его корректировать. У не сразу понизившихся после Ленина большевиков еще хватило зрелости быстро понять стабилизацию капитализма середины 20х годов, объективную заминку в революционном процессе, необходимость на время “засесть в окопах”. Но в начале 30х годов, в связи с небывалым кризисом мирового капитализма и успехами СССР – революционная эйфория, убежденность в скором неизбежном крахе капитализма, безусловной деятельности коммунистов по ветру истории. С тем понятна крайняя непримиримость к оппортунистам, как помехе объективному процессу, этим процессом все равно неизбежно уничтожаемым. Потому упрощения концепции “социал-фашизма”, тенденции к борьбе со всеми эксплуататорами без разбора. Но постепенно приходило отрезвление. Капитализм оказался прочнее, чем ожидалось, на свой кризис отреагировал активной реакцией. Пришлось признать необходимость союза коммунистов с социал-демократами, с антифашистской и даже нефашистской буржуазией (вступление СССР в Лигу Наций, Народные фронты, Антигитлеровская коалиция и пр.). Во время Второй мировой СССР заключил союз с нефашистскими странами империализма, коммунисты этих стран ПОДДЕРЖАЛИ “СВОЮ” буржуазию против “иностранной” и т. д. Это была фактически полуосознанная констатация (оказалось – на десятилетия), что капитализм себя еще не исчерпал, что не вся буржуазия даже развитых стран в формационном плане уже безусловно реакционная, что НАДО с одними отрядами буржуазии (и с социал-демократами, пр.) по ситуациям заключать союзы против других ее отрядов. И с тем нельзя априорно считать, что именно “своя буржуазия” – обязательно главный враг. Уже тогда надо было бы признать ошибки Классиков, относительность правоты Ленина по событиям начала века и начать поиск новых ответов на новые вопросы. Цепляние за исторически обусловленные ошибки Классиков (при этом выборочно) стало формой ухода от марксистских ответов на жгучие вопросы, от развития марксизма в духе Классиков. Догматизм не воспрепятствовал сохранению капитализма уже век после Ленина, “краху социализма”, накатам современных реакций, включая бандеровскую – и мешает успешной борьбе с ними. А где-то и прикрывает не борьбу.

         Ссылки на Ленина были бы почти вполне оправданы, если бы почти вполне оправдались его надежды, прогнозы (хотя тогда бы не было данной дискуссии). Практика их подтвердила частично – потому ссылки на Ленина корректны тоже частично. Не надо много придумывать. В 30е-40е годы уже некоторые представления Ленина были правильно скорректированы. А ранее критики Ленина оправдывали социал-шовинизм ссылками на высказывания Маркса и Энгельса – не по ОСНОВАМ, по конкретным событиям. И Ленин ОТВОДИЛ ЭТИ ссылки, доказывая, что Маркс и Энгельс высказывались по как-то похожим, но совершенно другим по общественной базе событиям, нежели события эпохи империализма и недалекой (чего, в общем, не отрицал и Каутский) Революции. Я предложил мое понимание своеобразия современной эпохи. Правда, я как раз ставлю вопрос о надвигающейся именно Мировой революции, т. е. предлагаю как бы возвращение на новом витке именно к представлениям марксистов, Ленина век назад (но век назад неизбежно в чем-то ошибочным, требующим коррекции). Наверно, можно попытаться представить аргументы за уже наличие в мире мощного антикапиталистического, организованного и идейно сплоченного движения, национальные отряды которого уже способны свергать буржуазию – прежде всего “свою” в каждой стране. Вроде того, как преувеличено виделось марксистам век назад. Я же думаю, что сейчас существуют только потенции такой благости, которые еще только предстоит перевести в действительность – с учетом корректирующей марксизм Классиков практики XX века, с ее наработками и использования на перспективу коммунизма расколов буржуазии. Особенно в не самых развитых странах, с их перспективами перехода к коммунизму перманентного, с опорой на естественные явления естественно не изжитого капитализма – в том числе на борьбу формационно прогрессивных буржуазных режимов против реакционных, сейчас, нередко, более или менее неонацистских.]

            Современный реакционный период в самых развитых странах есть революционная ситуация канонической коммунистической трансформации, ядра Мировой революции. Мы не можем знать, как конкретно пойдет вторая на буксире первой, мы не можем априорно утверждать степени близости современной ситуации ситуациям в начале XX века или к его середине. Реакционный период второго капиталистического переворота был свергнут в США в результате президентских выборов 1932 года, в Англии – в результате конституционного отстранения мюнхенцев от власти после ошеломляющего поражения “демократий” в 1940 году на континенте, в Италии – в результате невоенной победы Левого центра в 1962 году, в Белоруссии и Рф – через мирные приходы к власти Лукашенко и Путина (хотя элементы насилия и в этих вариантах были неизбежны – и были) и т. д. Но подобный период в Германии (и Франции) был свергнут в результате длительной, разрушительной, кровопролитной Войны. Однотипным формационным явлениям свойственны разные формы.

           Мы не знаем, как кончится (нью)фашистский режим на Украине, но можно предполагать и близость к германскму варианту – если тоже режим откровенно фашистского типа, с помощью ньюмюнхенских покровителей, тоже закрепится, тоже за долгие годы сформирует молодое поколение, не знающего ничего кроме бандеровской пропаганды, если антифашисты Украины тоже будут изгнаны, замордованы, истреблены, а нефашисты повязаны преступлениями бандеровцев. И еще – если классический нацизм в самых развитых странах был разгромлен в 1945 году внешними силами, то франкизм в не очень развитой Испании просуществовал еще лет 30. Мы не знаем конкретностей будущего – но мы можем нашими усилиями придать им более приемлемые для нас формы, варианты, сроки. Если бы франкизм не прошел в Испании – антигитлеровская коалиция была бы сильней, реакционный период при переходе к позднему капитализму в развитых странах мог быть короче; были бы шансы и социалистической альтернативы для Испании. Если бандеровщина будет остановлена не слишком поздно (с участием нефашистской РФ, в том числе) – вполне возможно, что мировой коммунизм будет установлен раньше, а Украина (с Донбасса?) станет исходным пунктом Мировой революции (против и буржуазной РФ).

                                                                                    Замечание.                                                                                                   Выше я писал, что "острие" "мировой реакции" - "(нью)бандеровской режим ... Украины. А ядро мировой реакции - демагогические США". При голосовании антинацистской резолюции 21 ноября 2014 года в ООН названные страны подтвердили мое мнение. А Канада - даже среди англо-саксонских стран особенно связана с США - и имеет особо сильную украинскую диаспору. Воздержание же ЕС при голосовании - яро ньюмюнхенское.