ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ И ПОЛИТИКА
статьи Александра Магдушевского
Поиск на сайте
 |
 |
||
В защиту развития формационного подхода.В ЗАЩИТУ РАЗВИТИЯ ФОРМАЦИОННОГО ПОДХОДАВзаимные влияния асинхронных формационных развитий регионов не могут не деформировать развитие каждого. Более сильные страны перечеркивают формационную историю слабых. Очень равномерное формационное развитие, согласно только закону соответствия производственных отношений уровню производительных сил – полезная абстракция. Самые наглядные примеры нарушения монотонного формационного развития – вторжения сильных завоевателей. Возможны два основных варианта. Первый – погром производительных сил, потому отбрасывание общества далеко назад (например – монголами в XIII веке Китая, Ирана, Руси и пр.). Второй – привнесение завоевателями более высоких производительных сил, с тем рывок в развитии завоеванных стран (наглядно – в европейских переселенческих колониях). Но возможны и другие варианты. Вряд ли производительные силы северо-восточной Галлии превосходили в середине первого тысячелетия производительные силы основных регионов Византии; и вряд ли франки принесли более развитые производительные силы. Но феодализм в северо-восточной Галлии установился веком раньше, чем в Византии. Тем более производительные силы ранней Англии уступали производительным силам ранней Византии, но ленно-крепостной строй в первой установился века на два раньше, чем в последней. Особенно показательна смена рабовладельческого строя феодализмом в Италии, в середине первого тысячелетия очень однородной в разных отношениях. Тем не менее, ранний феодализм на Севере утвердился века на два раньше, чем на Юге (как и позднее ленно-крепостной строй; южная Италия до сих пор отстает от северной). Причина – ломка производственных отношений позднего рабовладельческого строя при сохранении, в основном, производительных сил, внешним фактором – вторжением лангобардов, погасившим инерцию позднего рабовладельческого строя. Примеры показывают возможности ускорения развития общества благодаря гашению инерции прежнего строя извне. Вторжения извне усложняют формационную историю, а не отрицают ее законы. Очень важным является нарушение формационной трехэтапности конкретной страны, мирным “буксиром” экономики и культуры соседних стран. В Швеции феодализм установился в начале второго тысячелетия и до середины второго тысячелетия был достаточно типичным ранним. В XVI-первой половине XVII династия Ваза только утверждала уже ленно-крепостной строй. Однако в середине XVII века в результате не такой уж сильной общественной борьбы произошел перелом. Государственная власть обрела вид абсолютизма (по формационной сути позднефеодального) и начала утверждать поздний феодализм. Он господствовал (как давно в соседней Западной Германии) большую часть XVIII века и был свергнут (раньше, чем в США и Франции) в конце этого века (революционная деятельность партии “младших колпаков”, закрепление капитализма режимом Густава III). В начале XIX века Швеция – вполне раннекапиталистическая страна. Подобное развитие прошли все страны Финноскандии, даже находящаяся под господством Дании (с ее трехэтапным феодализмом) Норвегия. Двухэтапный феодализм имел место в горных кантонах Швейцарии (перелом отразила легенда о Вильгельме Теле), в Черногории (деятельность Негошей) и пр. Достаточно типичны и двухэтапные формации дофеодальные. Отсутствие в двухэтапной формации ее самого выразительного, классического этапа придает ей перманентную традиционность, стойкое наследие даже первобытности, особенно когда двухэтапны все докапиталистические формации (как в той же Швеции с бронзового века). Традиционно принимаемые тысячелетия разложения первобытного строя типично представляют ряды двухэтапных формаций. Переход от раннего этапа к позднему, минуя классический (на базе каких производительных сил?) – самый трудный из известных мне вопросов естественного формационного развития. Хотя уже качественные скачки межформационых переходов и социальных переворотов говорят, что действие закона соответствия в истории не выражается монотонной функцией (история ступенчатая). Проблема важнейшая, но не самая актуальная. Самая актуальная для марксистов проблема формационного развития – Октябрь в очень отсталой стране и без буксира коммунизма, весь социализм XX века всегда в не самых развитых странах. Маркс и Энгельс рассчитывали на вызревание коммунизма (буксира для отсталых стран) в самых развитых странах XIX века. И Ленин рассчитывал на этот буксир для России, причем полагал, что сама Россия была страной среднего капиталистического уровня. Сейчас приходится констатировать, что даже самые развитые страны капитализма век назад не были финально капиталистическими, скорее средне капиталистическими, что, соответственно, еще более отсталая Россия была страной начального капитализма, только устанавливаемого Революцией 5 года и Февральской. Т. е. Октябрь свершился в стране примерно уровня Англии 1688 года. Правда, в России были элементы самого развитого тогда капитализма. Но, во-1, даже этот капитализм до сих пор до коммунизма не дошел. А во-2, Россия не была страной Англии уровня 1688 года + с элементами самого развитого тогда капитализма. Без таких элементов уровень развития Россия 1917 года соответствовала бы не Англии года 1688, а была бы феодальной, может быть даже крепостнической. Отмеченные элементы, давно капиталистические Финляндия, Прибалтика, Польша (не вошедшие в СССР) соседствовали с очень отсталым феодализмом и дофеодализмом азиатской части страны. Это (и др.) создавало ситуацию ГОРАЗДО более сложную, чем в Англии 1688 года. Это важно для понимания специфики истории СССР, буксира для других стран социализма, но совершенно недостаточно для понимания этой специфики исчерпывающего. Даже двухэтапные формации – естественные исторические явления. Решение их проблемы – дело будущего. Сейчас нужно отметить, что прямой переход от раннего этапа к позднему – на буксире классического и позднего этапов близкого региона. А отсутствие сильной инерции собственного классического строя облегчает победу поздних отношений. Но Октябрь (попытка перехода от раннего капитализма к раннему коммунизму без буксира) требует совершенно особого объяснения. * * * “Маркс открыл истории законы, пролетариат поставил у руля” лаконично сформулировал Маяковский. Что дальше делать пролетариату? Созерцать, в духе “легальных марксистов”, центристов и т. д., естественное развитие общества согласно открытым объективным законам? Или использовать открытие объективных законов для субъектной оптимизации естественного развития общества? Типа – научно объяснять невыгодный дрейф парусника согласно естеству ветра, или вести судно против ветра в нужном направлении, используя естество ветра? Классики полагали естественную назрелость коммунизма в развитых странах XIX века, буксира для стран отсталых, но уже изначально считали необходимым субъектно оптимизировать это естество благодаря его какому-то пониманию: перманентный переход от феодализма к коммунизму отсталых стран и пр. Классики ошиблись, полагая при их жизни объективную назрелость коммунизма в развитых странах, которую надо было субъектно лишь развернуть и в переход к коммунизму стран отсталых. Коммунизм не назрел в самых развитых странах до сих пор (эмпирический факт), но субъектные усилия марксистов вывели на социализм XX века в странах не самых развитых (эмпирический факт). Социализм на базе не самых развитых капиталистических производительных сил – не даже самый ранний коммунизм. И социализм явно не тот строй, который анализировали Маркс в КАПИТАЛЕ и Ленин в ИМПЕРИАЛИЗМЕ, КАК ВЫСШЕЙ СТАДИИ КАПИТАЛИЗМА. Социализм – не формация в ряду естественных. Как открытие Америки – неожиданный результат усилий поиска западного пути в Индию на базе естествознания его кануна превращения в точную науку, так (но не также) открытие социализма – неожиданный результат усилий движения к коммунизму на базе обществознания кануна его превращения в точную науку. Согласно закону соответствия (при разных нюансах) новую формацию устанавливают новые социальные силы, преломления новых производственных отношений при перерастании новыми производительными силами старых производственных отношений. Не широкие массы первобытных общинников свергли первобытный строй, а продукты его разложения, формирующиеся эксплуататоры, так или иначе опирающиеся на формирующихся эксплуатируемых. Свергаемые в буржуазных революциях феодалы типично опирались на широкие массы крестьян-вандейцев отсталых регионов. Напротив, в Англии ударной силой Революции стали буржуазные “новые дворяне”. И т. д. А восстание Спартака в середине рабовладельческой формации или Пугачевщина середины феодализма в принципе не могли установить далекие по производительным силам следующие формации. И коммунизм должны устанавливать новые общественные силы самого финала капитализма, преломляющие новые производственные отношения этого финала. Классики, приняв СЕРЕДИНУ капитализма в самых развитых странах за ее ФИНАЛ, сочли, что классовая борьба пролетариата против капиталистов есть естественная борьба за новую формацию. Это, при уже значимости субъектного фактора, обусловило драму марксизма, странный социализм. Согласно закону соответствия существует два типа классовой борьбы. Во-1, борьба эксплуататоров и эксплуатируемых формации при производительных силах этой формации в ее исторических рамках. Эта борьба регулирует производственные отношения внутри формации. Во-2, борьба классов разных формаций на их историческом стыке. Это борьба за господство разных производственных отношений на уничтожение. В межформационных переходах два типа борьбы могут сложно переплетаться, но результат один – победа новых производственных отношений, новых классов, ликвидация старых, как классов. Внутриформационная борьба эксплуатируемых имеет моментом борьбу против эксплуататорского строя вообще (два государства рабов на Сицилии II века с. э., Коммуна и др.), но не имеет соответствующей перспективы. В худшем случае движения эксплуатируемых подавляются, в лучшем (?) случае движения эксплуатируемых перерождаются (античное христианство, социал-демократия и т. д.). Тысячи лет борьба эксплуатируемых за уничтожение эксплуатации не имела перспективы из-за естественного действия закона соответствия при существующих производительных силах, до тех пор, пока производительные силы не перерастут эксплуататорские производственные отношения. Ситуация усложняется на широком рубеже классового и послеклассового общества, когда еще задолго до наступления послеклассового общества намечаются его некоторые предпосылки. Общество началось субъектным преобразованием природы (рубила, костер и т. д.). Но общество долго развивалось стихийно. С возникновением классового общества появилась политическая надстройка для какого-то воздействия на стихию общества. Однако, это воздействие задавалось самой стихией общества для его какого-то оформления, закрепления. Сложнейшее послеклассовое общество неизбежно не сможет существовать стихийно, потребует научного, субъектного самоуправления. И субъектный фактор в каком-то виде должен возникнуть до послеклассового общества. Но он не может возникнуть разом в совершенном виде. Неизбежен период первых попыток субъектного воздействия на стихию общества, неудачных или недостаточно удачных. Субъектное воздействие на стихию эксплуататорского общества не нужно успешному продукту стихии – эксплуататорам. Первой формой субъектного фактора стал продукт естественного развития предыдущего обществознания, подпитываемый борьбой эксплуатируемых – марксизм. Начальный марксизм неизбежно был несовершенен и неизбежно был завязан на борьбе эксплуатируемых. Начальный марксизм неизбежно не мог определить реальные сроки и формы смены классового общества послеклассовым, в связи с чем принял классовую борьбу пролетариата в середине формации за борьбу по свержению капитализма в его финале в связи перерастания производительными силами капиталистических производственных отношений. Итак, тысячи лет шла борьба эксплуатируемых против эксплуататоров с моментами борьбы против эксплуатации вообще. До вызревания коммунистических производительных сил эти моменты были естественно бесперспективны. А для субъектного преодоления эксплуатации, эксплуатируемые классы естественно не годились. И не было атрибута субъектного фактора – достаточно зрелого обществознания. Ситуация изменилась с наступлением капитализма. Во-1, производительные силы стали близки коммунистическим, попытки выйти за рамки эксплуататорского строя стали менее безнадежными, чем раньше. Во-2, последний эксплуатируемый класс – самый зрелый в истории, уже способный как-то усвоить извне научную теорию, с тем стать субъектом истории. В-3, с какой-то степенью вероятности еще до перерастания производительными силами классовых производственных отношений возникла необходимая научная теория, сначала неизбежно еще не совершенная, но уже слишком умная для эксплуататоров. Классики ошибочно посчитали пролетариат объективно прокоммунистическим классом и, используя его объективно прокоммунистические потенции, развернули его борьбу внутри капитализма в межформационную борьбу за коммунизм. Переплетение ошибочного и гениального в начальной марксизме не могло не сказаться на результатах марксистского движения к коммунизму, но обеспечило появление реального социализма, с его позитивами и негативами. * * * Марксизм возник, когда даже в Англии только завершался переход от раннего капитализма к классическому, а во Франции и Германии шел только генезис классического капитализма. В связи с “мировой революцией” 1848 года Англия отметилась массовым чартизмом, Континент – боевыми пролетарскими выступлениями. В этих условиях формировался марксизм с понятной детской болезнью левизны. “… мы … были неправы … состояние экономического развития … не было настолько зрелым, чтобы устранить капиталистический способ производства” писал в 1895 году Энгельс. Надежды на новую “мировую революцию” в связи с кризисом 1857 года не оправдались, пролетариат естественно оказался к Революции не готов. Началась подготовка пролетариата Интернационалами и углубленным развитием теории. Социал-демократия стала высшей ступенью классовой борьбы эксплуатируемых за всю историю – но объективно борьбы внутриформационной, тред-юнионистской. Итоговый прогноз Энгельса о скорой Революции в развитых странах оказался ошибочным. Напротив – сразу после смерти Энгельса приведение социал-демократии в соответствие с производственными отношениями капитализма приняло открытые формы. Маркс и Энгельс акцент делали на ожидаемой естественной Революции в развитых странах, почти естественном буксире для стран отсталых. Ленин в отсталой стране акцент сместил на ее субъектную подготовку успешного присоединения к Революции развитых стран. Ленин четко понимал, что один малочисленный пролетариат отсталой страны будет задавлен прпи любом Буксире Запада мелкобуржуазной вандеей, если в такой стране мелкая буржуазия не поддержит как-то пролетариат. Но это невозможно естественно, стихийно. Надо было субъектно готовить перманентный переход к коммунизму очень отсталой страны. А особенно после краха II Интернационала пришлось усомниться в естественном, стихийном Буксире социал-демократии развитых стран, что подтвердил послевоенный революционный подъем на Западе. Марксизм требовал коррекции. Естественной Революции на передовом Западе не произошло, но субъектные усилия особенно Ленина в отдельно взятой отсталой стране вывели на свержение капитализма в такой стране даже без настоящего Буксира. Нужен тщательный анализ субъектной деятельности особенно Ленина, приведшей к такому феномену. Самому Ленину не все было ясно в этом феномене, он недооценивал свою субъектную роль, до конца надеялся на скорую естественную Революцию на Западе, которая будет, в общем, по прежним представлениям марксистов. Но надо как-то продержаться в отдельно взятой отсталой стране пока без Буксира. Трудно оценить объективные перспективы такой страны, но при Ленине субъектный фактор позволял как-то преодолевать стихию естественной отсталости страны, с каким-то компромиссом с ее отсталым естеством субъектно преодолевать это естество. Начальный марксизм объективно еще не мог определить естественные сроки и формы смены капитализма коммунизмом. Начальный марксизм объективно не смог организовать субъектное движение очень докоммунистического общества к коммунизму (без ожидавшегося Буксира). Но гениальность Ленина обеспечила некоторый перевес субъектного фактора над стихией естества в отдельно взятой стране. С 1917 года по год 1923 Страна, сквозь все неожиданности, находила неестественный путь к очень далекому коммунизму. Гений подтягивал до своего уровня Руководство, Партию, рабочих, широкие массы. Без Ленина субъектный фактор СРАЗУ оказался ниже необходимого. Началось неспешное, неосознаваемое, стихийное приведение СССР в соответствие с далеко не самыми развитыми производительными силами капитализма. Правда, уникальное начало субъектного движения к коммунизму задало такой социалистический импульс, что ни коммунисты, ни рабочие, ни многие другие трудящиеся не были способны на прямое перерождение по типу кровавой собаки Носке и т. д, искренне стремились к коммунизму, но не знали субъектных путей к коммунизму, потому скрытно (даже от себя) постепенно сползали на дорогу к капитализму. * * * Рыба гниет с головы, субъектный фактор особенно опасно с Руководства. Реальная Партия была готова идти по верному пути – Реальные Лидеры оказались не способны вести по верному пути. В ПИСЬМЕ К СЪЕЗДУ Ленин дал характеристики ведущим большевикам – они позднее возглавили главные течения в Партии. Ленин назвал недостатки самых выдающихся большевиков – чтоб никто не претендовал на непогрешимость, исправлял свои недостатки, не цеплялся к былым ошибкам оппонентов. Особенно важно обвинение Сталина в грубости – и, по сути, предупреждение всем. Партия гибла через вытеснение товарищеских отношений ее членов все большей грубостью в отношении недавних соратников – в итоге вплоть до физического (САМО)истребления ближайших соратников Ильича с заменой их не соратниками. Ни одна фракция не могла предложить решение спорных вопросов на ленинском уровне, но при дружной работе решения были бы правильнее действительных. Не в спорных вопросах была главная опасность – во фракционной ГРУБОСТИ их “решения”. Естественно, победу одерживала очередная фракция большинства, все более ГРУБО расправляясь с очередной фракцией меньшинства, с очередной частью ленинской гвардии. Естественно, негативный процесс больше преломляли фракции большинства, а критика порядков в Партии фракциями меньшинства была во многом правильной. Итог нескольких лет – ГРУБЫЙ разгром прежнего партийного руководства, начиная с названных в ПИСЬМЕ К СЪЕЗДУ, возвышение над всеми одного из них – самого ГРУБОГО. Но дело не в Сталине – при его смерти в 20е годы всплыл бы другой Хозяин. С каждым отсечением очередной части ленинской гвардии, очередной остаток был все менее ленинским, политика становилось все менее ленинской. Перерождение завершил Большой террор 30х. Коммунистическая партия на особый лад повторила судьбу социал-демократии. Разложение острия субъектного фактора – Руководства – острие разложения всего субъектного фактора. Шло приведение производственных отношений в соответствие с отсталыми производительными силами капитализма – сдерживаемое инерцией ленинского субъектного задела. В рамках несовершенного прокоммунистического социализма шел генезис социализма прокапиталистического (ядро – соцбюрократии). Антиципация – страшный голод 1932-33 года, методы его преодоления. Прокоммунистический социализм ответил квазиреакций, острием которой стала попытка отстранить Сталина на XVII Съезде. Соцбюрократия ответила квазиреволюционным террором 1934-38. Прокоммунистические силы были разгромлены. Устранение Ежова стало квазитермидорианским переворотом, начавшим режим закрепления победившего прокапиталистического социализма. После смерти Сталина – реставрация прокоммунистического социализма (массовая реабилитация, ”возвращение к ленинским нормам” и пр.), столь же поверхностная, как все реставрации, но по инициативе Хрущева обретшая известный радикализм. “Славное” устранение Хрущева в 1964 году означало полное господство реального социализма, прокапиталистического (с социальным неравенством, с ужатием общественного самоуправления и пр.), соцбюрократии. И потому начался генезис капитализма (особенно показательно – рост криминального капитализма с криминальной буржуазией и криминальным пролетариатом, особенно опасно – обрастание соцбюрократией чертами бюрократии буржуазной), сначала не осознаваемый верхами, не особо желанный для них, изначально к капитализму не приспособленных, но ими реализуемый. Антиципация выразилась и моментом Разрядки – попыткой КПСС как-то поладить с капиталистами. После Разрядки усилились элементы реакции, цепляния за прошлое. Андроповская предперестройка была попыткой самых прокоммунистических сил не просто цепляться за прошлое, но развернуть еще социализм на путь к коммунизму. Эта попытка оказалась возможной потому, что уже известное равновесие реального социализма и крепнущего капиталистического уклада позволила проявиться слабым прокоммунистическим силам, всегда неизбежным в реальном социализме. Андропову не хватило времени. Но главное, не было нужной субъектности, понимания, как разлагающийся реальный социализм субъектно развернуть к коммунизму. Практически, андроповская предперестройка, расшатав реальный социализм, разбудив инициативу масс без ее субъектного руководства, стала ступенью на пути к капитализму. Судорожный режим Черненко ничего не решал. А потом началась Перестройка, с 1987 года принявшая форму прямой Капстройки, буржуазной контрреволюции. С августа 91 контрреволюция стала, т. с. “якобинской”. А с Путиным в РФ установился режим закрепления капитализма (позднего?). О “реставрации социализма” (победа КПРФ на выборах или еще что?) говорить пока сложно. * * * Закон соответствия до сих пор понят недостаточно – вроде того, как закон тяготения до Ньютона. Нельзя пока утверждать, что он выражается формулой типа О=F(С), где О – производственные ОТНОШЕНИЯ, а С – производительные СИЛЫ, а не О=F(С, А, Б …), где А, Б и т. д. – менее значимые параметры. Но даже при правильности первой формулы действие закона задает не простую реальность. Производительные силы тянут за собой производственные отношения, а производственные отношения задают политическую надстройку для сохранения этих отношений. Чтоб установился новый строй, нужно время для преодоления инерции старого (иногда полезны вторжения извне и пр.), нужен скачок, революция между формациями. Естественно, формационные развития регионов деформируют формационное развитие каждого. И т. д. Особое значение имеет субъектное изменение естественного развития общества. Субъектный фактор в плане изменения естества природы – атрибут общества с самого его начала. Но общество долго развивалось стихийно, хотя даже в первобытном строе практиковались магические ритуалы для якобы воздействия на общество, а в капитализме до сих пор сильно мнение, что историю субъективно творят великие личности, хотя бы большие начальники. Практика становления и существования социализма вопреки действию закона соответствия долго подгонялась под естество действия марксистских законов. Сейчас проблему субъектного воздействия на естество действия объективных законов надо решать в общей форме, в увязке с проблемой нарушения естества законов технической практикой (полет аппаратов тяжелее воздуха и др.). Социализм – итоговый (не значит хронологически последний), длительной финал внутриформационной классовой борьбы, необычная удача (десятки лет на значительной части Земли неплохая альтернатива естественному капитализму) после неудач государств рабов на Сицилии с. э., Коммуны и т. д. Но такой удачей он стал как субъектное предкоммунистическое явление, предшественник объективно субъектного коммунизма. Глубокое осмысление этого явления марксистами создаст возможность субъектного перехода к коммунизму. |
|||
 |
 |
||