Социализм как формационная реальность.

                                            СОЦИАЛИЗМ КАК НЕ ФОРМАЦИОННАЯ РЕАЛЬНОСТЬ
               (о “волнах социализма” как ревизии марксизма М. Бри в АЛЬТЕРНАТИВАХ 101)
         В марксизме социализмом называется, во-1, некий формационно определенный общественный строй; во-2, учение (особенно научный социализм или коммунизм) о социализме и переходе к нему. Два понимания четко разделяются. У Бри – мешанина немарксистских пониманий термина. Я буду комментировать старания Бри с позиций формационной истории.
                                                                  Про первую волну.
          “В конце XVIII – начале XIX века начались масштабные преобразования … Промышленная революция в Англии … Политические революции в Северной Америке и Франции … Антиколониальные движения … Британия стала активно продвигать империалистическую политику свободной мировой торговли … науки сформировали  образ постоянного прогресса”. Позитивистская каша явлений. В буржуазных с XVII века Нидерландах и особенно Англии на базе промышленного переворота происходил переход от раннего капитализма к классическому, с его доимпериалистической политикой свободной мировой торговли. В северной половине становящихся США и во Франции революции устанавливали (радикальнее, чем ранее в Нидерландах и Англии) ранний капитализм. Под особым влиянием этих революций усилились антиколониальное движение особенно в феодальной Латинской Америке и рост самосознания в разных странах, науки по-новому формировали образ постоянного прогресса. – ”Это привело к формированию глобального капиталистического общества”. Почти во всем мире господствовал докапитализм, раздела всего мира между капиталистическими странами еще не произошло. Политическое глобальное господство капитализма установилось с эпохой империализма, (важна была победа капитализма в огромной России). Экономическое глобальное господство капитализма установилось с неоколониализмом, когда господство капитализма в докапиталистических странах политическое обрело новые формы.
          Поверхностной аргументацией Бри проталкивает вздор, что капиталистическое общество в XIX веке уже “уничтожило все традиционное (докапиталистическое? – А. М.)”. К XX веку в европейской России, во всей континентальной Азии, почти во всей Африке, в большей части Латинской Америки и в Океании докапитализм был как-то зависим от капитализма, но не  уничтожен.
          “… капиталистическая трансформация наткнулась на противодействие со стороны социалистических и коммунистических движений”, отражающих интересы эксплуатируемых. В Английской революции – это диггеры, “люди пятой монархии” и пр. Формационно одноприродная Великая Французская революция была более зрелой, чем Английская, в разных отношениях. И бабувисты были более зрелыми, чем диггеры; как большевики в Революции 5 года – более зрелыми, чем бабувисты. А Бри называет социалистическими всякие движения в интересах трудящихся капитализма, делая упор на перемены в рамках капиталистической формации. И уточнение – социалистические и коммунистические движения противодействовали, в основном, не трансформации феодализма в капитализм, а формации капитализма.
           “В этом контексте марксизм представлял собой радикальное интеллектуальное и политическое новшество, органически объединяющее разнообразные подходы в одну парадигму”. Не лишне подчеркнуть, что марксизм к “волне” рубежа XVIII-XIX века имеет отношение, т. с., относительное. Он ТОЛЬКО возник только в СЕРЕДИНЕ XIX века, когда переход от раннего капитализма к классическому завершался в Англии и начинался во Франции, Германии, США и др., т. е. когда о себе ВПОЛНЕ заявлял классический пролетариат. Он, марксизм, возник, когда буржуазная общественная наука и буржуазный социализм (три источника марксизма и пр.) в немалой мере исчерпали себя. Он возник не как эклектическая мешанина разных подходов, а как выработка особого подхода с учетом всего прежнего ценного.
                                                                     Про вторую волну.
            “XX век был свидетелем всестороннее осуществление социалистических, социал-демократических и прочих коллективных инициатив”. В одну кучу свалены формационно особый социалистический строй и разные коллективные инициативы внутри строя капиталистического (предшественники им были еще и до XX века, вообще до капитализма; а классовым формациям предшествовал “первобытный коммунизм”).
            “Была сформирована самостоятельная мировая социально-политическая система (без выкрутасов: социалистическая – А. М.). Однако … она уступила системе, основанной на свободных (свободе – слава!) рыночных отношениях (без выкрутасов: капитализму – А. М.).” Путаются даже марксисты. А бедному Бри невозможно понять, что уступил капитализму не строй на базе производительных сил выше любых капиталистических (собственно коммунизм будущего), а строй (социализм XX века), которого естественно, стихийно вообще не могло быть на базе его капиталистических производительных сил. Классики ошиблись в предположении дозрелости развитых капиталистических стран рубежа XIX-XX века до коммунизма, ожидаемого буксира России и т. д. Но мир был объяснен “философами” достаточно, чтоб в особой ситуации и при гении Ленина, относительно сознательно изменить его, “сформировать” некапитализм на базе капиталистических производительных сил с немалыми позитивами против естественного на базе таких сил строя. (Полу)искусственный социализм не самых развитых стран “уступил” естественному действию собственных капиталистических производительных сил из-за недостаточно объяснения мира и в изматывающей борьбе с более мощным капитализмом. – “Реформы … в Китайской Народной Республике … переход Советского Союза … к рыночной экономике стали концом административной экономической системы”. О КНР марксисты спорят. В СССР и т. д. произошли социальные контрреволюции. – “В частности (?; в огороде бузина, в Киеве дядя – А. М.) … социал-демократический “третий путь” … явно снизил уровень социального неравенства …” Поздний рабовладельческий строй (Поздняя Римская империя и др.) снизил социальное неравенство, посадив рабов на пекулий. Поздний феодализм раскрепостил крестьян. Поздний капитализм улучшил положение пролетариата не только в социал-демократизированной “Северной и Западной Европе”, но еще раньше, с Нового Курса, в США. “Третий путь” – вариант позднего капитализма, отличный от “первого” примерно в той же мере, в какой “протестантский” поздний феодализм отличен от “католического”. Все варианты позднего рабовладельческого строя и позднего феодализма свергались социальными революциями. То же ждет все варианты позднего капитализма. – “Коллективные общественные проекты … в Израиле … столкнулись с экономическими проблемами и оказались неспособны удовлетворить потребности индивидуальной свободы и самоопределения”. Как колонии утопистов два века назад. Или общины еретиков, сектантов еще раньше. Классовый строй можно (и нужно) приглаживать, но нельзя изменить его суть не свергая. – “Тем не менее, все из этих трех левых течений (некапиталистического социального строя и явлений капитализма – А. М.) 20-го века имеют положительный опыт”. И дальше абзац по приглаживанию капитализма его “дальнейшей социализацией”. Движение – все!
          “… марксизм превратился в дерево с несколькими ветвями … утратил свою согласованность как общественная наука …”. НЕ ДОЖДЕТЕСЬ, сколько бы не пытались к НАУКЕ Классиков довесить “ветви” идеологии оппортунизма и социального знахарства.
                                                                       Про третью волну.
           “В начале XXI века произошел перелом во всех фундаментальных аспектах человеческой цивилизации, сходных по масштабу с переломом, случившимся в конце 18-го века”. На рубеже XVIII-XIX века победы буржуазных революций на севере США, во Франции и на ее буксире в Бельгии, Западной Германии и Швейцарии, в Финноскандии, заостренные переходами от раннего капитализма к классическому в Англии и Нидерландах, сделали капитализм доминирующей силой в мире. На мой взгляд, вероятно, что ведущие страны мира стоят на пороге необходимых коммунистических революций (гораздо более качественный перелом, чем победа капитализма), буксире революций социалистических в отсталых странах. –  “Социализм (идеология? – А. М.) и марксизм должны быть коренным образом  обновлены …”. Немарксистский социализм должен дорасти до марксизма или погибнуть. Марксизм должен качественно обновиться. – “Мы можем свести их к … аспектам: (1) определение потенциала развития; (2) перспективы “подчиненного” накопления капитала; (3) отношения между свободой и равенством … (4 – А. М.) преодоление капитализма как цивилизации и господства американского образа жизни. В-пятых, это подразумевает развитие трансформационных стратегий”. Грамотное проведение коммунистических революций требует точного определения потенциала производительных сил, как уже задающего коммунистические производственные отношения, определения потенциала этих отношений внутри капитализма (Классики порядка века назад ошиблись). Проведение коммунистической революции означает ликвидацию любого накопления капитала (вообще капитала, капиталистов, капитализма). Установление коммунизма означает замену буржуазных свободы и равенства коммунистическими. Победа коммунизма есть преодоление капитализма как формации с его показательным американским образом жизни. Революция требует революционной стратегии (в духе великолепной ленинской стратегии трансформации едва установившегося капитализма в социализм). Бри аспекты затуманивает.
          1. “Способность капитализма к инновациям и повышению эффективности, отмеченные Марксом и Энгельсом, основана на … конкуренции компаний в борьбе за прибыль … Социализм XXI века должен поддерживать эту способность инновационного прогресса и конкуренции …”. Т. е. “новые формы развития” от прежних отличаются количественно, внутриформационно, но не качественно, революционно. Социализм XXI века – ступень капитализма, чуть ли не по Марксу и Энгельсу? Коммунизм – это не вынужденно командная система опережающего рывка XX века к коммунизму. Но это и не конкуренция (скорее, социалистическое соревнование). Коммунизм – это НАУЧНОЕ планирование (его предшественники – “политическое” планирование социализма и экономическое внутри гигантских капиталистических корпораций), как сторона коммунистического самоуправления.
          2. Бри два абзаца критикует явления капитализма, несколько отстраненные от собственно накопления капитала, но как-то выражающие, определяющие господство капитализма. “Социалистический путь трансформации зависит от способности преодолеть это господство, развивая политические институты”. Что здесь, кроме банальности, что свержение капитализма есть преодоление его институтов? Никакой конкретики, вроде ВЫВОДА: ЭКСПРОПРИАТОРОВ ЭКСПРОПРИИРУЮТ. И коммунистические революции означает изживание политических институтов, а социалистические на Буксире – замену политических институтов капитализма временной диктатурой пролетариата. Но если “преодоление господства капитализма” означает его сохранение через “социал”-приглаживание, то развитие ЕГО сохраняемых политических институтов естественно.
          3. Также два абзаца Бри посвящает свободе и равенству, жулькая разные явления капитализма. А мораль: “Свобода и равенство стали противоречивыми понятиями”. Вот при первоначальном накоплении капитала, диком рынке и особенно первоначально при социал-демократических режимах ПОНЯТИЯ свободы и равенства противоречиями не страдали? И задача социалистической трансформации – вернуть ПОНЯТИЯМ непротиворечивость? Идеализм какой-то. СОЦИАЛЬНОГО равенства в классовом обществе быть не может. А любые свободы неравных – неравны; противоречивы, т. с. Коммунистическая революция устранит “противоречия”: установит равные свободы равных людей.
          4. Преодоление капиталистической формации Бри сводит к нахождению ответов на четыре вопроса: экологический, социальный, демократии и мира, культурный. Банально названы разные стороны капитализма и невнятно ставятся вопросы качественного улучшения их при “преодолении”.
          В четырех небольших разделах Бри поверхностно составляет реестр проблем позднего капитализма и агитирует за необходимость их решения. Кому он адресует свои призывы? Верхам, которые завязаны на этих проблемах? Низам, которые смогут решать проблемы только при свержении верхов? Как в принципе реализовывать найденные ответы на вопросы Бри? Вероятно, ответ на мои вопросы должен содержать пятый раздел, размерами больше, чем четыре предыдущих в сумме. Итак, вперед!
                                                      5. Трансформационные стратегии.
           А никаких стратегий нет. Есть в стиле Бри реестр явлений разной формационной сути (без их глубокого осмысления) и мнения по ним Бри (и цитируемых им) как о подвижках социальной революции (виноват, трансформации). 
            “… началось с китайских реформ в конце 70х годов”. Реформы при каком формационном строе? – “… Горбачев предпринял аналогичную попытку”. В стране социализма произошла социальная контрреволюция, в которой Горбачев был мелким винтиком. – Дальше называются разнородные явления и без их формационного анализа декларируется: “… поиск другой формы цивилизации стал всеобщим”. Я придерживаюсь мнения, что поздний капитализм выводит на коммунистическую революцию (увлекая и более отсталые страны). Но проблема требует формационного анализа, а не позитивистских реестров даже правильно угаданных явлений; выводов, а не деклараций.
          “Но насколько реалистично начинать социалистические преобразования для перехода к новой цивилизации?” Если по Бри переход начался с реалистических китайских реформ, он бы должен поискать ответа и через их анализ. Согласно марксизму, межформационные переходы начинаются перерастанием производительными силами старых производственных отношений, преломляющих их классов и т. п., генезисом новых. Новые социальные силы свершают революции. Хорошо бы определить уровень производительных сил, перерастающих капитализм. Проще определить новые производственные отношения (моменты их Бри отмечает), новые социальные силы (Бри проблему смазывает). С марксизмом мир стал познан настолько, что оказалось возможным сознательное изменение его естественного развития. Бри этот аспект обходит. В рассматриваемом и следующем абзацах он только путано ходит вокруг затронутых им тем.
           “Условия производства … коренным образом изменились”, производство естественно перерастает капитализм. Сторонники коммунизма должны выработать стратегию сознательной оптимизации естественного процесса. Бри приводит относительно правильную цитату – “Своим творческим интеллектом современные общества способны решать проблемы трансформации общества” – но сам хотя бы попытку решения подменяет копанием в эклектике частностей.
          “Такая политика не может быть сформулирована до тех пор, пока не будут запущены конкретные проекты …”. Кем, какими социальными силами, в борьбе против каких сил? Политика трансформации феодализма в капитализм формулировалась буржуазией в ходе свержения феодалов. Политика трансформации раннего капитализма в социализм КОНКРЕТНО формулировалась большевиками в ходе свержения буржуазии. А политика трансформации позднего капитализма в коммунизм (и на его буксире политики трансформаций обществ до позднего капитализма)? – Бри выхватывает отдельные общественные движения, уверяет “можно построить”, “можно связать”. Детский лепет в деле трансформации формации.
           Бри пишет о “… делигитимации корпоративной структуры, ориентированной исключительно на стоимость акционерного капитала … вопрос об их (копрораций) превращении в движущую силу трансформации”. Резонно, но как-то игриво: “В этом есть шанс”, ВОПРОС “можно поставить”. НУЖНО анализировать шансы, ставить вопросы в специальных работах о естественных  перспективах подобных явлений и их сознательном направлении, а не поминать мимоходом в работе общего характера.
            Еще пять абзацев Бри посвящает важной теме межформационной трансформации корпораций, все также чередуя фиксации новаций и надежды на какие-то анонимные добрые силы, которые безмятежно выведут новации на коммунизм.
          “… важным условием является развитие моделей общественного устройства … в некоторых странах Латинской Америки”. В этих странах производительные силы далеки от коммунизма. Идти к нему через социализм без диктатуры пролетариата и слишком отдельно взято (малой стране) –  невозможно, что хорошо показывают события в Венесуэле. Подобные “модели” имеют перспективы только при грамотном марксистском руководстве и на солидном международном Буксире (как Куба 60х годов). – А дальше Бри путано излагает логику социальных революций.  “… процесс начинается с того, что сторонники перемен называют строй устаревшим и отсталым … Затем революционный процесс ставит вопрос о фундаментальных принципах общественного устройства. Далее следует всесторонняя общественная дискуссия …, по итогам которой формируется движение на пути к консенсусу.” Детский лепет. Процесс начинается с того, что новые производительные силы задают новые производственные отношения, новые социальные силы, сторонников перемен, для которых прежний строй все более устаревший. Далее начинается реакция (в Англии начала XVII века, Франция большей части XVIII и т. д.) когда всякие дискуссии подавляются. Потом новые силы берут власть, начинается их дискуссия с реакционерами в виде гражданских войн, белого и красного террора. Когда реакционеры разгромлены – новые силы приходят к относительному консенсусу на основе признания нового строя. Консенсус нарушает “только” классовая борьба новых верхов и новых низов – “противодействие социалистических и коммунистических движений” и т. д. Такова логика всех смен классовых формаций классовыми. Переход от первобытного строя к классовому и социалистические революции в неразвитых капиталистических странах отличны, но имеют схожие важные моменты. Коммунистическая отличается от всех (при общих с ними моментами). Для понимания ее логики построение Бри в абзаце выше – вредный туман.
             Абзац Бри посвящает гаданиям по разным моментам трансформации: “может возникнуть”, “может … поможет”.
          Дальше Бри усложнено излагает, что ему “Кажется …” сложным сочетать господство капитала и сохранение человеческой цивилизации. Поскольку производительные силы перерастают капитализм, он становится опасным для сохранения человечества (банально – атомное оружие, хищные вещи века, рыночное вмешательство в психику и генетику, пр.), без “кажется”. – “Поскольку для … защиты людей … требуется решение целого спектра разных задач … в конце XXI века не будет “другого” капитализма”. А защита людей БЕЗ решения целого спектра разных задач позволяет “другой” капитализм? Мудренная формулировка жизненной необходимости свержения (с революционным решением целого спектра разных задач) “любого” капитализма ради защиты людей. – “… придет сплоченное общество, которое  также может быть названо демократическим, зеленым, миротворческим социализмом”. А не”также”? И были ли зеленый рабовладельческий строй, демократический феодализм, миротворческий капитализм? Или словесные игры Бри – в русле национал-социализма, “христианского социализма”, “африканского социализма” прочих не формационных белиберды и демагогии? – “Этот вид (!; хорошо бы и про виды капитализма, феодализма – А. М.) имеет коммунистические и либертарные корни …”. Современный поздний капитализм имеет социал-демократические и либеральные “корни”. Бри выбалтывает свою мечту предотвращения победы коммунизма созданием к концу XXI века ДРУГОГО капитализма (с конкуренцией, политической надстройкой, с либертарными корнями), подправленного в духе представлений коммунистов (и политики КПК), как прежде “либеральный капитализм” был подправлен в соответствии с представлениями чуть ли не марксистов.
           Последние два абзаца Бри цитирует отвлеченные рассуждения околомарксистов для обоснования своего невнятного “общества солидарности”.
                                                                         *     *     *
            Развитие производительных сил самых развитых стран стихийно выводит на коммунизм, рождает понимание необходимости качественных перемен общества (социальной революции, трансформации формаций), необходимости выработки НОВЫМИ социальными силами революционной стратегии. Марксизм давно научно прояснил проблемы смены капитализма коммунизмом, но, естественно, не до конца. А неудавшийся и в силу этого опережающий рывок к коммунизму XX века подорвал позиции марксизма. Многие мыслители, ощущающие надвигающиеся перемены, обращаются к марксизму, но идут по пути, иронически обрисованному Каутским: “Превзойти Маркса легче, чем понять его”, марксистские разработки после Классиков. К традиционным ревизионистским и центристским шатаниям появляются работы, в которых авторы ФИКСИРУЮТ генезис коммунизма в рамках капитализма (вроде генезиса капитализма в рамках феодализма и т. п. в исследованиях советских и других ученых), но пренебрегая ОСНОВАМИ марксизма (формационной концепцией и пр.) и марксистской традицией, совершенно не способны правильно осмыслить это явление, сделать правильные практические выводы. И все еще буржуазное бытие как-то задает сознание нестойких. Из известных мне работ особенно показательны статьи И. Д. Котлярова в КЛ 126 и рассмотренная здесь М. Бри. Первый, проведя лучшую из известных мне фиксаций НОВЫХ явлений, мечтает их интегрировать в обновленный капитализм: КОММЕРЧЕСКИЙ “коммунизм” (см. статью  О СОВРЕМЕННОМ МИРЕ В ПЛАНЕ ГРЯДУЩЕГО КОММУНИЗМА на сайте mag-istorik. ru). Второй, составляя эклектические реестры НОВЫХ явлений, считает, что, МОЖЕТ БЫТЬ, наступит “зеленый социализм”. Первый затрагивает вопрос о НОВЫХ социальных силах, но вопрос о РЕВОЛЮЦИОННОМ установлении ими “некоммерческого коммунизма” практически затирает. Второй мечтает, что, то ли “зеленый социализм” установится сам собой, то ли старыми социальными силами (социал-оппортунистами, например?), в результате неопределенной трансформации, но не определенно межформационной РЕВОЛЮЦИИ. Мечты обоих – в традициях перехода к позднему капитализму в социал-демократическом обрамлении, в рамках прежней формации, т. е. БЕЗ РЕВОЛЮЦИЙ. Классики марксизма вспоминаются, но марксизм – нет.