Ошибка

ОШИБКА… 

 
      ЗАЯВЛЕНИЕ 17-ти ''Октябрь для нас, России и всего мира'' в АЛЬТЕРНАТИВАХ 3 за 2007 год – апология Великой революции. С тем я считаю неуместным в ЗАЯВЛЕНИИ утверждение, что ''ошибкой была политика ''военного коммунизма'', вызвавшая общенациональный кризис''. В свете утверждения двусмысленно выглядит перед цитированным фраза – ''началась кровопролитная Гражданская война, сопровождавшаяся внешней интервенцией''. Или они не причины общенационального кризиса, или они следствия ''военного коммунизма''? И забавно пафосное противопоставление ошибке советской власти заслуги большевиков – ''решительный отказ от нее (политики ''военного коммунизма'') и сознательный переход к Новой экономической политике''. ''Советская власть без большевиков''? Нет уж – и обвинять в ошибке, и хвалить за ''решительный отказ'' нужно советскую власть вместе с большевиками. А если обвинять – с большевистской решительностью и не взирая на лица. Большевики начали (ошибки в начале были бы извинительней) не с ''военного коммунизма''. Они начали с заявления, что ''не ''введение'' социализма (раннего коммунизма – А. М.) как наша НЕПОСРЕДСТВЕННАЯ задача'', ''Очередных задач советской власти'', принятия закона о продналоге (октябрь 18 года) и пр.. Ошибка после неошибки – хуже просто ошибки. А еще хуже – не только Троцкий и примкнувшие к нему Зиновьев и Каменев ополчались против защищавших НЭП Бухарина и Сталина. Сам ''Владимир Ульянов-Ленин'' уже после того, как инициировал переход к НЭПу и несколько месяцев отстаивал его, 28 мая 21 года проявил себя как военно-коммунистический рецидивист, заявив – ''Конечно, когда мы намечаем политику, долженствую существовать долгий ряд лет, мы ни на минуту не забываем, что международная революция, темп и условия ее развития могут изменить все'' (ПСС, т. 43, с. 340). Значит, в принципе от ошибки не отказался, а в расчете на Мировую революцию (до сталинских времен не считавшейся троцкистской химерой) затаился, надеясь опять наступить на те же грабли. Если же без иронии… ЗАЯВЛЕНИЕ – декларация, по определению к тщательной аргументации не обязательная. Но тем более декларируемое должно быть ответственным. Неужели ''ошибочность военного коммунизма'' (не ''военного коммунизма мирного времени'' с 1929 года), такая лакомая для врагов Октября, для всех приверженцев Октября – уже банальность?
      Первые Классики выдвинули тезис об общей Революции всех капиталистических стран, т. е. разного уровня развития. С тем при объективной дозрелости самых развитых стран до собственно коммунистической революции для остальных предполагалось достижение коммунизма через специфическую перманентную революцию. В предисловии ко второму русскому изданию МАНИФЕСТА Маркс и Энгельс обозначили возможность начала Мировой революции непролетарской революцией крестьянской России. А несколько ранее в письме Вере Засулич и особенно в набросках к нему Маркс рассмотрел некоторые аспекты подключения крестьянской России к Мировой революции. К концу жизни первые Классики уверенно прогнозировали Мировую революцию неким рубежом XIX-XX века. А Ленин еще в 1905 году дал четкий план-прогноз начала Мировой революции в отсталой России (ПСС, т.10, с. 14). Марксисты разных стран уже в XIX веке осознали проблему крестьянства при движении к коммунизму. Энгельс в одной из последних работ – ''Крестьянский вопрос во Франции и Германии'' – обозначил подходы марксистов к крестьянам-буржуа (кулакам) и крестьянам-пролетариям (батракам). И, может быть, самыми важными были мысли Энгельса по мелкой буржуазии – вести в социализм, но лояльно, терпеливо убеждая, грамотно заинтересовывая. Ленин, разрабатывая концепцию перманентной революции в России, особое внимание уделял крестьянству. И он считал, что даже если Мировую революцию начнет отсталая Россия, закрепит ее перманентное движение к коммунизму только Революция на Западе. До этой Революции – не введение раннего коммунизма, а только разные подступы к нему: учет и контроль капиталистического производства, тот или иной государственный капитализм на службе диктатуры пролетариата и пр.. С позиций марксизма XIX века иначе быть не может. Потому проблема нелепого с тех позиций перманентного движения в коммунизм отдельной отсталой страны понастоящему не ставилась и не решалась. Ставились и решались конкретные очередные задачи советской власти, пока международная революция, темп и условия ее развития не изменят все. Потому не была жгучей научная концепция длительного, многоступенчатого движения к коммунизму отдельной отсталой страны с четким обозначением ступеней. Сейчас нужно четко разграничить в первую очередь: самый ранний собственно коммунизм (с производительными силами выше любых капитализма); и к нему многоступенчатый путь коммунистической ориентации (некапиталистический путь развития, альтернативный естественному через весь капитализм и каноническую коммунистическую революцию). В начале ХХ века такого разделения не было, потому Ленин то подчеркивал – у нас не социализм, а Октябрь есть рабоче-крестьянская революция, то называл самое начало альтернативы капитализму социализмом (ранним коммунизмом) и Октябрь – соответственно. Первые месяцы советской власти были относительно мирными, потому ее первая экономическая политика – с неизбежными ошибками ''первого блина'' – политика мирного подступа: к настоящему движению в коммунизм с помощью коммунистического Запада. Но вместо той помощи – тяжелейшая Гражданская война и Интервенция. ''17'' знают, что во время войн типичны режимы военного времени, в том числе и в плане экономики. Они знают, что самые капиталистические страны во время мировых войн налагали на свою рыночную экономику ограничения т. с. ''военного капитализма'' (или ''коммунизма''?). Они знают, что во время гражданской войны и интервенции самой канонической буржуазной революции буржуазия пошла на ''издержки'' якобинской диктатуры, (потому Франция избежала судьбы НИДЕРЛАНДОВ ИСТОРИЧЕСКИХ – победа ''вандейцев'' и интервентов на юге страны, задержка этого юга на два века), проклинаемой сейчас многими идеологами как ошибка и кошмар. Тем не менее ''17'' считают, что наша-то страна могла при Гражданской войне и Интервенции в невиданной революции обойтись без режима военного времени, могла продолжить и углубить относительно мирное движение к коммунизму. Неужели потому, что большевики от коммунистического нетерпения назвали необходимый режим военного времени невиданной революции коммунизмом и увлеклись им? Или потому, что подобный режим имел место и в невоенные годы после Ленина? Или потому, что у самого Ленина были покаяния за ''военный коммунизм''?  
       АЛЬТЕРНАТИВЫ веско  приплюсовали к ЗАЯВЛЕНИЮ статью Ленина, где он кается за ''военный коммунизм''. А меня когда-то ошеломил доклад Ленина ''Новая экономическая политика и задачи политпросвета'' (ПСС, т.44, с. 157), где он прямо ''присоединяется'' к ''17-ти'': ''НАША ОШИБКА'' – ''Это, к сожалению, факт''. Ленинцы должны считаться с Лениным. Я и считаюсь – но не с отдельно взятыми цитатами, хотя бы и в виде двух полных материалов, а со всем наследием Ленина (в увязке с наследием первых Классиков, самыми разными материальными фактами истории, например с особыми режимами войн, революций). Кстати – в двух названных работах Ленин кается не категорично, не конкретно, не убедительно. А в более ранних работах по НЭПу необходимость ''военного коммунизма'' в конкретных условиях обосновывает. Так же обосновывается ''военный коммунизм'' статьями и выступлениями (в том числе ''довоенными'') 18 года о голоде, о его причинах в ''политике'' кулаков и спекулянтов, о необходимости спасти пролетариат, Революцию самыми жесткими мерами ''военного'' регулирования (продотряды и пр.). И главное: два названных покаянных материала Ленина за два года его нэповской деятельности – исключения, датированные 14 и 17 октября 21 года. А уже 29 октября того месяца на московской губпартконференции Ленин разбирает этапы политики большевиков по аналогии с неизбежными в войне штурмами и отступлениями. Никогда после он по ''военному коммунизму'' не каялся, считая, как и ранее, его вынужденным и необходимым. Т. е. из порядка 100 недель нэповской деятельности Ленина на покаяние он ''отвел'' примерно 1, притом не итоговую. Ленин был очень умным человеком и до октября 21 года, и после, понимал и чувствовал объективную ситуацию тогда лучше, чем хулители революционной политики военного времени сейчас. Но вопрос – почему Ленин каялся в ''ошибке''? Я читал многих умных людей. Среди их всех Ленин отличался самой жесткой манерой полемики (вплоть до величания оппонентов дураками). Но еще более от всех читанных мною Ленин отличался манерой говорить о своих ошибках, даже глупостях – правда больше в общей форме или по делам давно минувших дней. Почему? Аутотренинг, чтоб не зазнаваться самому? Или, более вероятно, уроки скромности последователям? Или издержки темперамента? Гадать не хочу, но верю больше не двум малоубедительным покаяниям, а многим убедительным обоснованиям. Потому ошибкой в плане этой статьи я считаю именно покаяние Ленина. [Такую ошибку у Ленина я признаю, а иллюстрацией того, что странные ошибки могут совершать и умные люди, приведу известный пример. С 1992 года по 2004 умные редакторы АЛЬТЕРНАТИВ называли географический центр Европы Восточной Европой, выводя европейскую часть СССР, РФ в иное измерение. Смешно видеть, как мучаются дем-митрофанушки, пытаясь пристроить Европейскую Россию между ''Восточной Европой'' и западом Азии. Они-то мучаются за неприятие или незнание советской системы понятий, по которым центр Европы – Центральная Европа, а Восточная Европа – восток Европы, примыкающий к Азии (еще и в 93 году 3 том предполагавшейся 8-томной ''Истории Европы'' использовал грамотную советскую терминологию). Но ведь редакторы АЛЬТЕРНАТИВ мужали на советской литературе и советское прошлое тотально не отринули. Я думаю, можно не цепляться к их легкомысленным покаяниям за советскую терминологию, а к Ленину – за покаяния по спасению советской власти исключительными мерами в исключительных условиях. Особенно к Ленину, с учетом условий его жизни во время покаяния и года два ранее (относительно которых условия его жизни в Разливе или у ''17-ти'' сейчас выглядят курортными) - вспомни-ка все детали перехода к ''военному коммунизму'' среди множества совещаний, решений и пр.. Да еще не имея под рукой ПСС (с его ясной хронологией и пр.), которое доступно ''17-ти''.] ''Покаянные работы'' Ильича вполне показывают его неуверенность по деталям перехода к ''военному коммунизму''.                                                                                                                                              

      Главной ''ошибкой'' Октябрьской революции была она сама – с позиций самых общих положений марксизма XIX века (закона соответствия производительных сил и производственных отношений, концепции формаций и пр., подтвержденных советской наукой на материалах всемирной истории до XX века). Все три Классика полагали Мировую революцию на рубеже XIX-XX века с центром (не обязательно началом) в самых развитых странах, производительные силы которых якобы достигли уровня коммунизма. Что передовые страны могут ускорить развитие отсталых – в истории тому мы тьму примеров слышим. Пример назревшей революции со стартом на отсталой периферии – Английская революция XVII века, начавшаяся выступлением против абсолютизма отсталой Шотландии (позднее ставшей базой феодальной реакции – повод подумать на тему: гарантировала бы нашу страну от сталинистской реакции и ''краха социализма'' Революция на Западе?). Но отсутствие победоносной Революции на Западе почти век ставит вопрос о сути Октября (безотносительно ''краха социализма''), проверке марксизма практикой XX века. Энгельс во ''Введение к работе К. Маркса ''Классовая борьба во Франции'''' относительно своего и Маркса прогноза Революции в середине XIX века констатирует (не кается): ''История показала, что мы и все мыслившие подобно нам были не правы. Она ясно показала, что состояние экономического развития … в то время далеко еще не было настолько зрелым, чтобы устранить капиталистический способ производства…''. Особенно после ''краха социализма'' марксистам нужно иметь мужество принять такой приговор и в отношении прогноза Классиков относительно Революции на любом рубеже 19-20 века – но с оговорками. Во-1, на рубеже XIX-XX века имел место мировой революционный подъем 1917-23, превзошедший чартизм, бабувистскую традицию (с Парижской Коммуной) и всю социал-демократию до 1914 года вместе взятые. Во-2, даже признав советский строй (гос)капитализмом, с общих позиций марксизма этот ''капитализм'' без частной собственности, с зажатым рынком и пр. понять не легче, чем ''реальный социализм (как ранний коммунизм)'' с его слабыми производительными силами и прочими многими ''пережитками капитализма''. Мое мнение: ''социализм XX века'' – неудавшаяся перманентная коммунистическая революция (нигде социализма = раннему коммунизму не было); а Октябрь – революционное удачное начало этой неудавшейся длительной революции, сам революция в узком значении (коммунистическая в некотором смысле). Конечно, она не сводится к перевороту одной ночи в столице (как Великая Французская революция – к взятию Бастилии), а явила собой несколько лет (типично в революциях) острой борьбы старого и нового. Самая большая в истории марксизма практическая проверка теории подтвердила – перманентный переход отсталой страны к коммунизму в принципе возможен (но не гарантирован). Полунечаянная (из-за недостаточного развития теории) перманентная революция неожиданно показала свою возможность и без буксира победившего коммунизма. Это не теория, это материальный факт, марксизмом Классиков, к сожалению, не предсказанный, потому заранее не просчитанный, в том числе потому трудно (без ''прожектора'' теории, почти ''на ошуп'') реализовавшийся, имевший печальный финал.  
         До 20х годов Ленин исходил, в общем, из своего план-прогноза 1905 года (ПСС, т.10, с.14): отсталая, но пронизанная воздействием самого передового капитализма, Россия начнет Мировую революцию, по-пролетарски искоренит все феодальные пережитки, максимально ужмет диктатурой пролетариата капитализм в интересах народа и с помощью вызванного этим его энтузиазма начнет длительное движение к коммунизму (раннему), при несомненной скорой поддержке объективно назревшей собственно коммунистической Революции Запада, которая снимет большинство проблем некапиталистического пути отсталой страны, просто спасет ее коммунистический выбор. России надо продержаться (скорее всего – порядка года) до спасительной Революции – в том числе, чтоб отсталая, но военно-политически мощная Россия, нависающая над ''Европой'', в случае победы внутренней контрреволюции не стала главным врагом Революции. С этих позиций делалась вся политика, ошибочная в той мере, в какой были ошибочны позиции. По-якобински был искоренен феодализм и ужаты самые антинародные стороны капитализма – легко, при поддержке практически всего крестьянства; закладывались элементы и прямо некапиталистического строя. В середине 18 года общедемократические задачи были решены, на первый план начали выходить противоречия капитализма и некапиталистической перспективы. Кулак стал врагом, мелкая буржуазия заколебалась, интервенция Антанты с чехословацкого мятежа подняла теперь всю буржуазию против советской власти. В этих отчаянных условиях (без победы долгожданной Революции на Западе) прежняя политика относительно мирного движения к коммунизму стала требовать замены на политику военного отстаивания возможности такого движения и к 19 году такая политику вызрела – по внутренним процессам страны. И к 19 году разворачивался революционный подъем на Западе, естественно понятый марксистами началом собственно коммунистической революции в развитых странах. Потому большевики рассчитывали теперь не на медленные шаги в сторону коммунизма и не только на защиту коммунистической перспективы – на ускоренный переход именно к раннему коммунизму. Если бы на Западе началась именно коммунистическая революция – вся политика большевиков до НЭПа была бы перспективной, а режим военного времени с 19 года мог бы стать исходной формой действительного начала именно коммунизма. Понятно – и коммунистические страны не принесли бы разом коммунизм в отсталую страну; в любом случае режим военного времени с окончанием Гражданской войны надо было бы менять на иной. Не лишне помнить, что мелкая буржуазия заколебалась до ''военного коммунизма'', а твердо встала на сторону советской власти при нем. Ошибка большевиков не в политике военного времени, а в том, что в 20 году (когда белогвардейцы и оставшиеся интервенты были вытеснены на окраины) они проглядели нежелание уже мелкой буржуазии основных регионов терпеть режим военного времени дальше (потому Антоновщина и пр.). И не поняли большевики прохождение к 20м годам своего пика мировым революционным подъемом, так и не разрешившимся собственно коммунистической революцией. Наконец, увлекшиеся социальным равенством ''военного коммунизма'' многие большевики не понимали, что это военное равенство в принципе не может быть коммунистическим (как, например, и равенство ''первобытного коммунизма''). Хотя до самой смерти Ленина послевоенный революционный подъем оставлял надежду на Западную Революцию, внутренняя ситуация в стране уже требовала политики менее ''коммунистической''. Еще 8 февраля 21 года (до Кронштадта) Ленин ставит вопрос о переходе к НЭПу. ''17'' в восторге от НЭПа, полагая, что и большевики с радостью бросились в него. Но именно все большевики (и видные) никогда не были от НЭПа в восторге. Ленину пришлось убеждать большинство большевиков, хотя меньше, чем по похабному Брестскому миру. Ленин не раз проводил аналогии (не очень глубокие) между ВЫНУЖДЕННЫМ ОТСТУПЛЕНИЕМ в НЭП и подписанием похабного мира. Для большевиков похабный НЭП не был счастьем (некоторые стрелялись или становились разложенцами, а первые сталинцы расселись в ПБ на места изгнанных антинэповцев Троцкого, Зиновьева, Каменева). Польша и особенно Югославия (соцстранами выживавшие благодаря странам не ''нэповским'') вполне показали сомнительность долгого реального НЭПа.      
       Практическая проверка марксизма в начале 20 века выявила и его плюсы, и его минусы. Нужны были глубочайшее осмысление результатов проверки, основательная коррекция самых основ марксизма и с этим условием попытка грамотной реализации открывшейся перспективы движения к коммунизму не по действию высочайших производительных сил (которые еще нужно создать). Во время самой проверки у Ленина не было сил и времени на теорию – их отнимали очередные задачи советской власти. Немножко легче стало после смерти Ильича. Но ленинцы с задачей не справились, а потом воцарились сталинцы, от зрелых марксистов избавлявшиеся. Последствия сталинистских практики и теоретизирования до сих пор сказываются даже у яростных антисталинистов (пренебрежение законом соответствия и замена рассмотрения истории с позиции его доминирования фактическим принятием многофакторности исторического развития, усиленной ''цивилизационным'' и прочим буржуазным ''оплодотворением'' марксизма; пренебрежение формационным местом общества с уверенностью, что к коммунизму без особых проблем может быстро перейти отдельно взятая чуть ли не феодальная страна; и пр.). С тем – невозможность марксистского решения острых проблем, с тем метания, сползание на позиции буржуазии, хотя бы в частностях (ругнуть ''военный коммунизм'', например). Наряду с гносеологическими причинами этого сползания есть и классовые. Гигантская буржуазная волна захлестнула советских обществоведов. 20 лет одни по течению или впереди него, другие более или менее упираясь – переходили прямо или тайно на буржуазные позиции. Уже для конца 80х характерны попытки увязать фактическое ренегатство с формальной стойкостью (часто с искренней и привычной любовью к, например, Октябрю). Тогда буржуазная идеология формировалась как противопоставление ''хорошего'' в советской истории ''плохому'': гениального Бухарина злодейскому Сталину, замечательного НЭПа отвратительной командно-административной системе (с ее ''военно-коммунистической изнанкой'') и пр.. Лично у меня ЗАЯВЛЕНИЕ оживило воспоминания. Т. е. я считаю – ''17'' закончили тем, с чего начали два десятка лет назад современные антисоветчики, антикоммунисты, ненавистники Октября. Ирония в том, что это ''двадцать лет спустя'' – в струю путинского антисоветского ''возрождения'' советского прошлого: празднования юбилеев ВЛКСМ и ЧК; Гимн на советскую музыку и опять слова Михалкова; объективистская подача Сталина, Брежнева и др.; и т. д.. Кому адресовано ЗАЯВЛЕНИЕ? Приверженцам Октября или его ненавистникам? Или путинским возрожденцам? Последние, возможно, с радостью примут десять дней, которые потрясли (весь) мир на век(а) – это так лестно в плане национальной идеи. Только Октябрь нужно препарировать, показать, что и при Ленине были сталинские порядки – правда не от злодейства, а от слабоватой гениальности. А что отринуть – только ''военный коммунизм'' или еще ''красный террор'', диктатуру пролетариата, перманентное движение далее решения общедемократических задач и пр. – об этом можно с адресатами академически подискутировать при взаимных обязательствах признавать академические ошибки.  
     В 90е годы одного из нынешних сотрудников АЛЬТЕРНАТИВ я упрекал за придание значения тому, как отнесется к членам РПК демобщественность. А вот другой мой суровый оппонент восхитил меня тогда четко сформулированным тезисом (излагаю своими словами), что РПК не должна создавать ПРОГРАММУ, сразу приемлемую для рабочих (деморализованных пороками и крахом ''реального социализма'', тотальным зомбированием демСМИ). Надо создать грамотную марксистскую ПРОГРАММУ не под текущий момент – и потом с позиций такой ПРОГРАММЫ вносить социалистическое сознание в пролетариат, поднимая его до ПРОГРАММЫ. По-моему… Если ''17'' искренне считают ошибкой спасение советской власти в революции, войне революционными, военными методами – они совершают теоретическую ошибку. А если они ''хитро'' опускают понимание Октября до уровня розовой интеллигенции – ошибочен их прагматизм.