Фашизм - это и очень просто.ФАШИЗМ – ЭТО И ОЧЕНЬ ПРОСТЫЕ ОТВЕТЫ (к статье Б. Стругацкого ФАШИЗМ - ЭТО ОЧЕНЬ ПРОСТО в интернете) “Не шутите с терминологией, Антон! Борис Натанович начинает статью от 4 ноября 1995 года постановкой диагноза … “Чума в нашем доме. Лечить ее мы не умеем. Более того, мы (! – А. М.) сплошь да рядом не умеем даже поставить правильный диагноз. … Сейчас Академия наук (ОНИ! – А. М.) … лихорадочно формулирует научное определение фашизма … дьявольски сложное … между тем фашизм … это очень просто!”, доступно любому серому. И Стругацкий своей простотой “… будто … сознательно натравливает на ученых всю серость …” (без пояснений здесь и дальше я апеллирую к гениальному произведению ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ). Итак, простоватость: “ФАШИЗМ ЕСТЬ ДИКТАТУРА НАЦИОНАЛИСТОВ”. А пока нацисты (в 20е годы прошлого века) или Жириновский (до сих пор) не у диктаторской власти – они не фашисты, не даже полуфашисты? Или современный бандеровский режим не профашистский, поскольку в его даже верхах мелькают русские, евреи, армяне, грузины и прочие не укро-арийцы и не шумеры? А ведь просто современная реакция отчасти избавляется от одиоза прошлой. С тем особенно понятийная путаница влечет за собой опасные последствия. Дальше, согласно своему определению, Б. Стругацкий отделяет от фашизма режимы Стресснера и Сталина, сионистский Израиль, с чем не согласятся многие. И согласно определению Б. Стругацкого как-то оправданы попытки объявить фашистским путинский режим как диктатуру русских националистов или около того. Я марксист. Ниже я постараюсь дать понимание фашизма если и без цитирования классиков марксизма, то опираясь на их наследие и советскую науку, для серых дьявольски сложные. Мои разработки на сайте mag-istorik.ru. Ленин ошибся, понимая современный ему капитализм (развитых стран и на их буксире других) ЕСТЕСТВЕННЫМ финалом формации. Капитализм до сих пор существует в гораздо более развитых странах и возродился в не самых развитых (о моем понимании социализма XX века всегда именно в не самых развитых сстранах – на моем сайте; особенно статья СОЦИАЛИЗМ). Строй в развитых странах век назад был финалом капитализма классического (а сейчас в развитых странах – поздний капитализм), удачно обозначенным Лениным как перезрелый (классический; канон классического ЗРЕЛОГО – 50е-60е годы XIX века в Англии), тогда определяющее ядро мировой империалистической системы формационно разных стран, с покорением слабых сильными. Структуры всех классовых формаций неизбежно в чем-то схожи; в том числе наличием перезрелых фаз классических этапов. В рабовладельческих Греции и Риме после кризиса полиса строй оставался еще классическим, но уже перезрелым. Социальные отношения стали сложнее, противоречия острее, культура декадентской. Показателен империализм эллинистической экспансии и Ранней Римской ИМПЕРИИ. В ходе “кризиса III века” классический перезрелый строй сменился поздним Поздней Римской империи. В феодальной Западной Европе зрелый классический строй (ленно-крепостнический без значимых городов и сопутствующих явлений) рубежа тысячелетий сменился перезрелым (со значимыми городами и т. д.; в том числе с “антифеодальной культурой” городов). Показателен империализм походов и колоний крестоносцев. В ходе “кризиса феодализма” XIV-XV века классический перезрелый строй сменился поздним. Перезрелые классические фазы двух формаций показательны двумя формами надстроек. Одна, в интересах олигархов, отличается формальным сохранением выродившейся эксплуататорской демократии, вольницы (античная Греция; средневековая Германия). Другая характеризуется “тотализацией” государства (принципат Рима; сословные монархии Франции и Англии) в интересах широких масс эксплуататоров (эксплуататорский “социализм”) за счет ужатия (вплоть до проскрипций и т. п.) свободной олигархии. Какой вариант лучше – судить не берусь. Но в античной Греции и средневековой Германии хозяйничали другие страны. Для перезрелого капитализма такая надстроечная поляризация не значима. Тем не мене, радикалы во Франции начала XX века как-то ограничивали олигархию, а в более развитой Англии чуть раньше консерваторы олигархию больше опекали. В Италии (буржуазной с середины XIX века) режим Джолитти начала XX века утвердил классический капитализм, который во второе десятилетие века был зрелым, а в третьем десятилетии перерастал в перезрелый. Италия испытывала деформирующее воздействие более развитых стран (в Первой мировой и пр.). С 1917 года Италия, как все капиталистические страны, испытывала влияние Октября и его последствий. Со всем этим в Италии возник особого рода капиталистический “социализм” – фашизм. Итальянский фашизм от формационно аналогичного, но более раннего, французского радикализма, отличался ущербной осатанелостью ущемленного великодержавия и особенно бешеным антикоммунизмом, большей активностью надстройки. Режимы обоих течений были в разной степени националистическими и диктаторскими. Показательно лидер последнего Клемансо был бывшим левым республиканцем, а лидер первого Муссолини – бывшим левым социалистом. Фашизм декларировал сплочение всей нации (крупных и мелких капиталистов с обязательными уступками первых в пользу последних и с жестким подчинением капиталистам остальных классов) и острием был направлен против интернационализма пролетарского движения, используя не только террор, но и тотальную диктатуру изощренной демагогии. Под влиянием итальянского фашизма с его главной базой в более развитой северной Италии, возник немецкий нацизм с первоначально главной базой в Баварии, внутриформационно близкой северной Италии. Однако буржуазия более развитой в целом, чем Италия, Германии, несмотря на острейший кризис разгромленной в Первой мировой страны, в 20е годы на нацизм еще не поставила; нацистский путч 1923 года был легко подавлен. На нацизм общегерманская буржуазия поставила в связи с Великой депрессией 30х годов и с тем кризисом перезрелого капитализма в самых развитых странах. Реакция усилилась и в США (политика Гувера, движение Хью Лонга и пр.), в Англии (мюнхенцы), но особенно именно в Германии (позднее мюнхенцы Франции “странно” тоже сдали страну нацистам). Классический фашизм Италии – режим неисчерпанного перезрелого капитализма отчасти в условиях межвоенной стабилизации. Одиозный нацизм в Германии – режим перезрелого капитализма, когда он реакционно исчерпал себя в самых развитых странах (вскоре поздний капитализм установился во всех развитых странах – Новый курс в США, послевоенные режимы в других развитых странах, позднее правительства Левого центра в Италии и т. д.). Канон фашизма – крайняя реакция перезрелого капитализма на его разных ступенях. А его главная черта в условиях “красной опасности” – оголтелый антикоммунизм, антисоветизм, потому отказ от многих “приличий капитализма”, опора на серых, ненавидящих и презирающих академии наук и т. п. – свойственна не только именно реакции перезрелого капитализма. Можно фашизмом назвать любую бешенную антикоммунистическую реакцию серо-коричневого разлива (франкизм и пр.). Мне представляется правильней сохранить понятие применительно к явлению перезрелого капитализма. Но в любом случае не в национализме и террористических формах власти буржуазии главная особенность фашизма – в бешенном антикоммунизме. Потому национализм и кровавая диктатура (с безудержной демагогией) фашизма – острием против интернационализма, против марксистского движения. С позиций предложенного понимания фашизма – дальнейший разбор статьи Б. Стругацкого. ”Совершенно бессмысленны и безграмотны выражения типа “демофашисты” … “ Фашизм недемократическими методами надстройки защищал классический базис капитализма. Фашисты побеждали постольку, поскольку им сдавали власть не адекватные в условиях кризиса и “красной опасности” либералы, демофашисты типа мюнхенцев. К современным либералам РФ и Украины, поддерживающим бандеровский режим и тоскующих о лиходейском 90х, термин демофашисты подходит вполне. С позиций социальной науки совершенно бессмысленен и безграмотен термин от образованных прохвостов КРАСНОКОРИЧНЕВЫЕ (с тем, что сталинщина была “инфракрасной”, а “краснота” и “социализм” нацизма – демагогия тоже прохвостов). “Могу легко представить себе человека, который … скажет …: “Этак у тебя получается, что лет пятьсот-шестьсот назад все на свете были фашистами … и князья, и цари…” … такое замечание бьет в цель (и в ,барона Пампу, друга Руматы; но не в “рабов”! – А. М.)…: фашизм – задержавшийся в развитии феодализм …” Когда Румата в ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ начинает “открывать” в феодализме буржуазный фашизм, его старший товарищ “воспринимает это как эмоциональные выражения”. С марксистских позиций, которые еще просвечивали у ранних Стругацких, феодализм в развитой капиталистической Германии XX века – эмоциональный “спринт”, если не просто серая ахинея. “… корнями своими феодализм уходит … в ментальность блохастого стада бесхвостых обезьян (“не воротите нос, ваши собственные предки были не лучше”, Борис Натанович) … И поэтому фашизм – это феодализм сегодня” До посылки даже Румата не додумался. И вывод – великолепен: фашизм – это феодализм, потому, что феодализм имеет первобытные корни. А как же в этих причинно-следственных кружевах рабовладельческий и, может быть, гипотетический “азиатский” строй между первобытностью и феодализмом? “Только, ради Бога …” Даже так? Трудно без бога Б. Стругацкому? “Это важнейший признак фашистской идеологии – деление людей на “наших и не наших” Я подсюсюкну Б. Стругацкому в плане “первобытных корней фашизма”. Если фашизм уходит корнями в первобытный строй, когда по общему правилу соплеменники были “нашими”, а иноплеменники – “не нашими”, то конечно. Но корнями в первобытный строй, так или иначе, уходит все общественное. И в любом классовом обществе эксплуатируемые никогда не были “нашими” для эксплуататоров, варвары для эллинов и т. д. Даже при капитализме браки с представителями других классов, а то и не исчезнувших сословий, заключают обычно только изгои, отщепенцы или из интереса пройдохи. “Только фашисты делят людей на расы, а сталинисты – на классы” крутит Б. Стругацкий. Делят: природа в первом случае, общество – во втором. Деление на неравные расы вздорно, противоречит науке; деление на неравные классы фиксирует фольклор (бедные и богатые в сказках и пр.) и наука (эксплуататоры и эксплуатируемые), даже не марксистская. Сталинисты, установив власть социалистической ЭЛИТЫ (номенклатуры) над трудящимися, фактически опошлили марксистское учение о борьбе неравных классов; и отсутствии неравных классов, потому борьбы между ними, после свержения эксплуататорского общества. “Очень важный признак фашизма – ложь” В классовом обществе верхи не могут не лгать для оболванивания низов, конкуренты – для успеха; и пр. Тоже упрощенно, но точнее, сказал Хэмингуэй: “Фашизм есть ложь, изрекаемая бандитами” (уточню: политическими). “… если вы вдруг “осознали”, что только лишь ваш народ достоин всех благ … вы сделали первый шаг в фашизм” Такие шаги делались в классовом обществе всегда, начиная с Древнего Египта и Шумера. Отцами-основателями США были “пилигримы”, “осознавшие”, что индейцы “ – второй сорт”. Потом Монро “осознал”, что обе Америки – для американцев первого сорта. А “осознание” Вильсона нацелилось уже на весь мир. Во время написания разбираемой статьи, США (точнее, соотечественники Б. Стругацкого типа Ельцина) как-то воплотили это давнее “осознание” в реальность. Первая мировая была войной за передел стран “второго сорта”, поделенных ранее. И т. д. и т. п. – “Потом вас осеняет, что высоких целей ваш народ добьется, только когда железный порядок будет установлен и заткнут пасть всем этим крикунам и бумагомаракам, разглагольствующим о свободах …” Такие крайние формы диктатуры буржуазии характерны для фашизма. Не крайние формы ее диктатуры (денег), когда они срабатывают, вполне позволяют и даже смакуют бессильные крики, пустое бумагомарание, глупое разглагольствование о свободе (чем больше базар низов, тем труднее им действовать сплоченно, тем лучше для верхов, сплоченных классовым интересом) и пр., что нравится серым, пока они не озверели от какого-то кризиса буржуазного общества. А до того – пусть кричат, марают бумагу, разглагольствуют базарно, пока без их организации в серую гвардию и т. п. Мощные буржуазные СМИ, наемные способные писаки “демократически перекричат” любой крик разделенных серых и еще слабых красных. Да и спецслужбы и (нео)нацисты существуют при любой базарной демократии. – “И как только вы приняли все это – процесс завершился: вы уже фашист” Серый от превратностей жизни может озвереть до фашизма в частном порядке, но это его личные проблемы, не страшнее эксцессов уголовщины. А серую гвардию, черный орден эсэсовцев и т. д. создает “золоченная сволочь”, когда ординарные формы ее диктатуры уже не могут остановить Арат и Будахов. Когда-то братья Стругацкие понимали, что “За Гитлером стояли монополии”. А Румата наивно считал, что “За доном Рэбой не стоял никто” (ведь не “монополисты” же вроде славного феодала, почему-то не фашиста, барона Пампы!). Однако ошибся знаток Базисной теории – за Рэбой стоял Святой Орден, “представлявший, по сути, интересы наиболее реакционных групп феодального общества”, особого рода иноземная золоченная сволочь; вроде того, как за режимом Виши стояли иноземный “Святой орден”, за которыми стояли монополии, (а Петен во Франции, Тисо в Словакии, Квислинг в Норвегии, Гейнлен в Судетах – чем не прообразы дона Рэбы, новоиспеченного за заслуги монополиста – епископа Святого Ордена). Б. Стругацкий через три десятка лет после ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ посчитал, что за фашизмом стоят (самостоятельно?) актуальные серые бараны (не промышленные бароны), почившие феодалы и первобытный строй. Его вздорный диагноз способствует срыву лечения от неофашизма. Ну, какие либералы РФ реакционеры! Они же не за диктатуру – за демократию дикого рынка, давно изжитого в странах позднего капитализма. Более того – они ведь формально даже за именно неолиберализм в духе развитых стран. Правда, к своему неолиберализму эти страны пришли через поднятие своего капитализма на новую ступень благодаря политике кейнсианства, режимам социал-демократии, еще не изжившей все наследие марксистского прошлого. Неолиберализм – либерализм на новом витке спирали, до которого РФ еще не доросла. {Общее мое мнение – неолиберализм является формационно предреволюционной реакцией итогового капитализма – в статьях на моем сайте}. Или – ну какой на Украине (про)фашизм! Ведь плюрализм украинского национализма – с участием русских, евреев, армян, грузин и пр. Как-то сохраняются институты буржуазной демократии, можно немножко и покричать, помарать бумагу – если позволят “Святой орден” СБУ или майданные массы серых бандеровцев. А махровый антикоммунизм в РФ особенно лиходеев 90х и современного киевского режима, любимых западными неолибералами-неомюнхенцами, это ведь не черта фашизма, во всяком случае – не главная? “Чума в нашем доме. В первую очередь она поражает оскорбленных и униженных” (рабов, как пишут Стругацкие в опусе, разбираемом ниже?). “Можно ли повернуть историю вспять?”, в феодализм, как без знака вопроса утверждается в том опусе. “Наверное, можно – если этого захотят миллионы” рабов, неуверенно вещает Б. Стругацкий, то, что Братья вместе утверждали уверенно все в том же опусе. Дальше я разберу этот опус с его центральной дурацкой идеей, что намного позднее победивших буржуазных революций (и даже после промышленных переворотов) феодализм восстановят не феодалы откуда-то взявшиеся, и не капиталисты, почему-то затосковавшие по феодализму, но “рабы”: то ли откуда-то взявшиеся крепостные, то ли почему-то затосковавшие по крепостной неволе пролетарии. Но главное – ПРОСТО плохие люди. Я марксист. А по моим прикидкам уровень развития Белоруссии, РФ, Украины до развала СССР был близок к уровням самых развитых стран к середине XX века. И поскольку с “крахом социализма” обуздание естественой стихии действия закона соответствия характера производственных отношений уровню производительных сил было уничтожено – я полагаю, что производительные силы трех республик задают процессы, формационно близкие тем, какие были в развитых странах ко второй половине прошлого века: перехода от перезрелого классического капитализма к позднему, с реакцией нацистского типа сначала и “Новыми курсами” затем. Аналогичные былым процессы сейчас сильно деформируются социалистическим прошлым и антикоммунистическим шабашем его отрицания, воздействием развитых стран. Потому сопоставления несколько условны. Прежде всего – первоначально недавняя антисоциалистическая реакция была буржуазной вообще, с естественной ориентацией на вообще капитализм, т. е. скорее классический с диким рынком (рынок расставит все по своим местам!) и базарной демократией (по-нацистски отстаиваемой расстрелом Дома Советов и пр.). И притом режимы лиходеев 90х РФ и бандеровцев Украины – на базе производительных сил примерно Германии 30х годов. Нацисткую специфику соответствующей реакции ТОГДА задавала “красная опасность”; пронацистские черты позднее – “красный кашмар” прошлого, паника от перспективы его возвращения. С формационных позиций режим в РФ времен написания статьи Б. Стругацкого – близкий аналог режиму нацистов, после Нюрнберга неприличному, потому режим приглаженный, гибридный, с национальной и эпохальной спецификой и пр. – что не меняет его формационной сути (а путинский режим – бестолковые и вялые попытки Нового курса; реакция гибридная крайне). Смещение Б. Стругацким сути специфики крайней буржуазной реакции с антикоммунизма на национализм и террористическую диктатуру, имевшие место в истории классового общества и задолго до Маркса – замазывание пронацистского (во многом власовского) характера режима лиходеев 90х тогда, авансом – бандеровского; упрощение понимания темы до уровня серых. Как докатился до этой пошлятины один из авторов (и они оба) гениальных ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ и ХИЩНЫЕ ВЕЩИ ВЕКА, с их великолепной социологической составляющей? Я плохо представляю жизнь Стругацких (тем более – не публичную), пытаюсь судить по их произведениям. * * * В раннем произведении Братьев СТРАНА БАГРОВЫХ ТУЧ (также в ИЗВНЕ) герои – образцовые советские люди (даже “пижон” Юрковский – “Наш, советский”), крепкие мужики, коммунисты. ПУТЬ НА АМАЛТЕЮ смягчает идеологический накал ставшего нелюбимым Братьям их первенца, но герои прежние, их почитает слабоватый француз, а к новому герою Кангрену (несомненно, с Запада) Быков обращается ТОВАРИЩ! Запад стал то ли махрово просоветским, то ли прямо советским. Однако в СТАЖЕРАХ неисправимый Запад космических масштабов героям приходится править, даже как-то с надрывом; один удар стулом коммуниста Барабаша по голове капиталиста Ричардсона чего стоит (я это все, конечно, понимаю, как обостренье классовой борьбы при закатах капитализма на Земле и социализма в головах Братьев). Можно полагать какие-то (потаенные?) сомнения Братьев, глушимые самоподзаводом их еще советской ортодоксии. А потому затем – ПОПЫТКА К БЕГСТВУ, подальше от сомнений в отношении грядущего актуального (до которого можно ведь и дожить, обжегшись в своих прогнозах), в “полуденный коммунизм” XXII века. Точнее в его время, но и на никак не коммунистические планеты, где удобней разбираться с мучительными сомнениями. Коммунист Саул Репнин из гестаповских застенков оказывается на инопланетном ГУЛАГЕ и возвращается в застенки, где все проще. А “коммунар” Антон становится доном Руматой инопланетного общества, поразительно похожего на феодализм именно Земли (есть даже комары, бараны, собаки, лошади – и биологическое тождество землян и аборигенов далекой планеты). Как же трудно “коммунару” Румате сохранять божественное величие в условиях дикости фактического Средневековья Земли, не срываться на красный террор против золоченной сволочи, серых дураков, черных захватчиков (а также расхолаживать мятежника Арату). И Румата (рупор метаний Стругацких) срывается, как последний “спринтер”, в том числе “открывая” (впервые в творчестве Стругацких) в феодализме фашизм из другой формации. Процесс пошел. А в ДАЛЕКОЙ РАДУГЕ появились темы не понимаемого ЭКСПЕРИМЕНТА над людьми (пока еще природного), откровенная мистика (Камилл). Что касается романа ПОЛДЕНЬ, XXII ВЕК, благодушно описывающего именно полуденный коммунизм Земли, то он, формально реализовав попытку к бегству из сейчас современного начала XXI века в век XXII, своими сюжетами постепенно оправдывает первоначальное название романа – ВОЗВРАЩЕНИЕ. Уже и формальное возвращение из полуденного XXII века в начало XXI произошло в ХИЩНЫХ ВЕЩАХ ВЕКА, антикапиталистическом манифесте Братьев в фантастике, направленном против капитализма, который век спустя после классиков марксизма. Последний из могикан ранних героев Стругацких (если не касаться героев рассказов) – Иван Жилин, коммунист из советской страны, дает последний открытый бой Стругацких капитализму как таковому именем Светлого будущего (противник Бадшаха правильно определил Ивана марксистом, после того, как Жилин изложил ему марксистскую сентенцию, но, не назвав ее прямо таковой). Правда, и “могиканин” Иван дает свой именно последний открытый бой. Далее он, разочаровавшись в прямой борьбе, намерен заняться писанием книг. В этом что-то есть – новая ступень капитализма (потребительское общество) требует нового осмысления. Но отказ от прямой борьбы вообще вызывает сомнения. А с учетом дальнейших писаний Стругацких – сомнения особенные. После ХИЩНЫХ ВЕЩЕЙ Стругацкие книгой ПОНЕДЕЛЬНИК НАЧИНАЕТСЯ В СУББОТУ возвращаются уже к своему времени, опять от него (как от ИЗВНЕ) фактически начиная новый этап творчества, не столько про будущее, сколько про замаскированное фантастикой и не научной настоящее. ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ и ХИЩНЫЕ ВЕЩИ ВЕКА я считаю вершиной творчества Братьев. А их дальнейший путь – неизбежным схождением с вершины. Растерявшиеся уже на своей вершине Стругацкие смещают свой великолепный анализ с социологии на основе Базисной теории в сторону смакования болезненной психологии жертв не понимаемых с позиций любой социологии Экспериментов жизни, с научной фантастики на сказку. Они остаются талантливыми писателями, но их талант – с моментами декаданса. В их позднем, неровном творчестве я выделяю только ПОНЕДЕЛЬНИК НАЧИНАЕТСЯ В СУББОТУ (еще веселое начало печального заката), ВТОРОЕ НАШЕСТВИЕ МАРСИАН (в немалой степени спрогнозировавшее второе нашествие капитализма в нашей стране, выводящее на нынешние хищные вещи века) и ОБИТАЕМЫЙ ОСТРОВ (преломляющий темы ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ; а положительный Вепрь – ЕЩЕ как коммунисты и социалисты). Остальное я прочел (что-то и не по разу), но без особого интереса. Уже попытка к бегству в XXII век обернулась болезненным возвращением. Саул бежал в коммунизм – попал на “Колыму”; и вернулся. Человек полуденного коммунизма Роберт (ДАЛЕКАЯ РАДУГА) оказался вполне современным дураком и подонком, мудрец Горбовский проявил к подонку снисходительность, а странный Камилл изъясняется цинично. Румата срывается на бессмысленную резню черных и примкнувшим к ним серых и золоченных Арканара; брат Абба – дурак и лавочник – обнаруживает облик умницы и космонавта Михаила Крутикова из ранних произведений Братьев; мудрец Будах находит в страшном обществе гармонию. А “Наш, советский” Юрковский в ХИЩНЫХ ВЕЩАХ ВЕКА удостаивается за свое безобидное “пижонство” от хищных мещан века памятника. Это не ягодки еще, это даже не цветочки времен Застоя, это рассада времен Оттепели; ягодки – в Капстройке. * * * Сдержанные в Застой Стругацкие избежали неприятностей автора ТУМАННОСТИ АНДРОМЕДЫ. Открыто заговорили они, когда говорить дозволили все. Среди прочих их вещей времен Капстройки я бы выделил ВОПРОСЫ БЕЗ ОТВЕТОВ осени 1990 года. До первого ельцинского путча и Беловежского сговора – примерно год, но процесс идет, в том числе (само)подготовка особенно интеллигенции к принятию названных событий. Значима роль Стругацких. 1. “Лет пятнадцать назад мы впервые задумались над вопросом: возможно ли стабильное общество, в котором высокий уровень благосостояния сочетается с полным отсутствием свободы слова и мнения” Лет на десять ранее того Братья задумались; почему общество, в котором высокий уровень благосостояния и полное присутствие базарной свободы слова и мнения, сочетается со слегом и прочим скотством? А через полвека все большее число людей задумывается, насколько полная свобода болтать и умничать (!?), хоть до слегового беспредела, действенна, когда формальные возможности донесения своего слова и реализации своих намерений в решающей мере зависят от крайне неравного имущественного статуса формально равных людей. – “Мы и до сих пор толком не понимаем почему, но такой мир, видимо, не возможен” Призыв к скорой “невозможности” СССР? Далее Братья с позиций невозможности “такого мира” перебирают разные утопии. “Хотелось бы нам жить в Городе Солнца? Упаси бог!” Феодальные утопии не подходят особенно марксистам. – “А в мире “Туманности Андромеды”? Трудно сказать … Стерильно чисто и холодно” Теперь понятно, чего не хватало Ефремову – грязи и жары. Вот если бы герои “Часа Быка” устроили резню людей отсталого общества, как Румата (даже спасая при этом свои жизни) – это был бы не стерильный оживляж. Или Эрг Ноор дал бы жару, стукнув стулом Пур Хисса. Либо Дар Ветер хотя бы вознамерился отметелить Мвен Мааса и Рен Боза за опасный эксперимент, в духе намерению Быкова в СТАЖЕРАХ отметелить Юрковского и Дауге за их эксперимент (Юрковский в ПУТИ НА АМАЛТЕЮ с опаской вспомнил тяжелую руку Быкова в СТРАНЕ БАГРОВЫХ ТУЧ).“Когда бог, спустившись с неба, вышел к народу … ноги его были в грязи”, сказано Стругацкими про их героев. Что касается холода … До заявления Братьев мне в голову не могло придти подобное. Помнится, я читал, что один из Братьев когда-то бывал у Ивана Ефремова. Может, тогда и намерзся на всю оставшуюся жизнь? “Кстати, а сами авторы утопий захотели бы оказаться в мирах, ими созданных?”, если не захотели Стругацкие (и по их свидетельству – Уэллс, Чапек, Замятин). Или утопии создаются с намерением морочить людям головы? БОГИ Античности христианам виделись бесами, социалисты социал-расстриге Достоевскому – тоже, былые утопии позднейшим авторам – антиутопиями. Это явления развития. Показательный человек XX века не захочет в идеальный монастырь Кампанеллы. Сам монах Кампанелла (встречал его определение как представителя левого крыла Контрреформации) в свой идеал (и многие жители XVII века тоже) – не вижу причин сомневаться (люди шли и идут в не идеальные монастыри). Иван Ефремов не мог предаваться глупостям, намереваясь спрогнозировать детально то, что будет через тысячи лет. Уже через полвека явны архаизмы науки и техники ТУМАННОСТИ АНДРАМЕДЫ. Но оказаться в обществе, максимально приближенном к ЭРЕ ВЕЛИКОГО КОЛЬЦА даже без этого Кольца, межзвездной и т. п. техники, Ефремов, я думаю, не возражал бы. Я – точно нет. Не сомневаюсь – не только я. Кстати, а сами авторы “полуденного коммунизма” захотели бы оказаться в мире, ими созданном (я бы – да, но предпочел бы ЭВК; там стерильно чище и, может быть, прохладней – и никакой Быков не отметелит)? Чем кумушек считать, трудиться … (впрочем, надо признать, Братья и отказались, хотя и в заумной форме: см. ниже про ОПЕРАЦИЮ ВИРУС). Разобравшись с чужими утопиями, Братья занялись своим пониманием антиутопизма XX века. Для начала они смещают понятия и терминологию, предпочитая “… говорить не об антиутопии, а о романе-предостережении”. И далее: “… реальная прогностическая польза от романов-предупреждений ничтожна” Действительно – какая деляческая польза от ЧАСА БЫКА в плане предупреждения тупиковости лжесоциализма? Стругацкие таких откровенных предупреждений прямо не делали, в произведениях ЗАСТОЯ очень уж затемнено “предупреждая” описаниями маяты замаскированной советской интеллигенции в условиях “эксперимента”, с тем избежав неприятностей автора ТУМАННОСТИ АНДРОМЕДЫ. Но действительное их предупреждение о поведении советского мещанства при ВТОРОМ НАШЕСТВИИ (капитализма) ничего не изменило в лучшую сторону. – “… и Уэллс, и Хаксли, и Замятин … оказались нестолько глубокими мыслителями … сколько прорицателями в … античном смысле … Они почуяли страшную угрозу, но … почему это … произойдет, они не поняли …” (урезанным цитированием я заостряю мысль Стругацких). Если Стругацкие и поняли, хотя бы учуяли все до Капстройки, то ловко скрывали это от общественности за иносказаниями. Зато в 90ом выдали по полной. Итак, … “реальность оказалась гораздо страшнее, чем … сумрачные прорицания” названных. Для них страшное – это “превращение человека в робота” А гораздо страшнее, когда человек “… остается человеком, но он делается ПЛОХИМ человеком … злобным, невежественным, трусливым, подлым, циничным и жестоким … рабом” (не добрым, не с высшим образованием, не смелым, не благородным по сословной принадлежности, не нравственным и не гуманным – в отличие от рабовладельцев, которые погловно кончают с собой, если попадают в рабство, вещают в духе рабовладельцев ньюдворяне от какого-то ньюфеодализма). И еще на тему плохого человека, хуже робота: “… мыслители конца девятнадцатого века подзабыли, что такое раб (именно так; не феодально-зависимый, не крепостной – А. М.), – двадцатый век напомнил им об этом” Теперь понятно, что раб – это не униженный и оскробленный страдалец соответствующей формации две тысячи лет назад, не хотя бы негр на плантациях США два столетия назад или узник нацистских лагерей (плевать серым на историков из Академии наук и т. д.). Раб хуже робота – это ПРОСТО (куда уж проще) плохой человек! И если спартаковцы Античности, крепостные средневекового Арканара, негры на плантациях и узники Бухенвальда в той или иной мере рабы, значит, правильно их наказывали за ПЛОХОЕ поведение, а если они плохо бунтовали – распинали на крестах, линчевали и т. д. (не хрен бунтовать, плохие люди; надо не бунтуя хрюкать от удовольствия, даже не имея слега и прочего неограниченного пойла хищных вещей века). Кстати, Уэллс писал не только о превращении человека в плохого человека (МАШИНА ВРЕМЕНИ), он писал и о превращении в плохих людей НЕ людей (ОСТРОВ ДОКТОРА МОРО), что понимается господами басней о невозможности превратить говорящую скотину в хороших людей, равных господам (см. также СОБАЧЬЕ СЕРДЦЕ Булгакова или ДЕНЬ ГНЕВА Гансовского; кстати, первое – неиспользованная сталинизмом агитка за истребление “бывших”, поскольку ИХ “собачью натуру” все равно не перековать). 2. Дальше жуется тема проклятого тоталитаризма вообще, перечеркивающего вообще демократию (не конкретно демократию рабовладельческого строя или феодальных городов, например), без которой (не без СОЦИАЛЬНОГО равенства и отсутствия эксплуатации) так трудно быть божественным интеллигентам типа благородных Стругацких. И охаиваются рабы (сволочь угнетенная!), под которыми подразумеваются не конкретно рабы Античности и даже не вообще любые эксплуатируемые, а ПРОСТО плохие люди (в массе, понятно, из быдла, не пожелавшего получить высшее образование и т. д.), ухитряющиеся ставить загадочные для утонченной интеллигенции Эксперименты. Я постараюсь показать глупость и гнусность обозначенных жевания и охаивания. “Любой тоталитарный режим стоит … на идее беспрекословного подчинения” Эксплуатация рабов – это не на идее, а на зверской практике такого подчинения. Да и при капитализме рабочий должен беспрекословно подчиняться – если свободно не выберет альтернативу остаться без работы. Я работал и при социализме, и при капитализме. При последнем подчинение стало жестче – именно из-за полной свободы оказаться безработным. Пропаганду в СССР можно назвать тотальной. Но куда ей до демократовской. Сейчас даже свободно выбранный фильм я не могу посмотреть без того, чтоб меня не зомбировала реклама. А я ведь вроде “выродков” с ОБИТАЕМОГО ОСТРОВА, меня от зомбирования тоже корежит. Я не подчиняюсь диктатуре СМИ – в том числе найдя стоящее в массовой продукции, неудобно для себя на время рекламного вируса отключаю звук или переключаю каналы. Пропаганды стало не меньше, она лишь стала более тотальной и низменной (вбивает рефлексы, как собаке Павлова). А полиция ходит с “демократизаторами” и вооружена до зубов. Даже в школах – охранки. И т. д. Правда, болтать можно практически все, что крайне важно для интеллигентского мещанства. Ведь возможность назвать президента дураком (САМОГО ПРЕЗИДЕНТА – дух захватывает у обывателя) – предел мечтаний холуев. “… ложь объявлена … правдой”. В Застой пропаганде никто особо уже не верил. В Капстройку многие простодушные поверили, что обличения надуманных и действительных пороков социализма – лишь момент полного торжества правды. Б. Стругацкий как-то просветил (воспроизвожу суть по памяти): “Может врать одно издание или несколько изданий, но не все!” Что практически все издания и особенно все самые охватывающие при капитализме едины в плане классовых интересов их хозяев – это Борису Натановичу недоступно, как самому серому обывателю (или хитрил?). Сейчас простодушных все меньше. И уже во времена написания Статьи Б. Стругацкого чуть поумневшая интеллигенция язвила: про социализм нам врали (горе-то какое: ведь социализм был дальше капитализма, на Марсе или в центре Галактики – А. М.), но про капитализм говорили правду! Нынешняя пропаганда плюралистично, на любой вкус врет и про социализм, и про капитализм. “Двоемыслие (плюрализм мысли? – А. М.) помогает выжить” (в обществе нехороших людей, понятно). Мысли человека обычно разнообразны. Двусмысленными во времена Застоя, например, были слова. При капитализме (если режим не типа фашистского) двоесловие не обязательно. Можешь хоть заораться своим единословием. Кто-нибудь и услышит (ведь кто-то прочел Статью Б. Стругацкого; хотя мир не вздрогнул, даже круги особо не пошли). Пусть значимых практических последствий не будет (если ты не владелец заводов, ГАЗЕТ, пароходов), но тебе легче. Наорался, глядишь – и в опасную оппозицию (тем более в подполье) не полезешь (хотя Стругацкие не лезли и без крика). Но все же двоесловие (вранье политиков, поддакивание подчиненных и пр.) капитализм не уничтожил ни до социализма, ни после, особенно отличившись им при своем фашизме. “Почему же никто из великих прорицателей … не предсказал этой пандемии двусмыслия?”, правильнее – двоесловия: одни слова на кухне, другие – прилюдно. Зачем же “предсказывать” постоянное в классовом обществе явление? Ведь “Все это уже было в истории … Видимо в этом-то все и дело. … это было совсем недавно. Память еще жива. Пример в назидание. Прошлое … миновало … навсегда. Грядет новое время … и все страшное НОВО” приписывают Стругацкие прежним прорицателям, чтоб их превзойти. “Оказалось – нет, Страшное оказалось НЕОПИСУЕМО страшным, а вот новое оказалось не таким уж и новым (было и при капитализме, например – А. М.). Просто … все (! –А. М.) население опять (ничего нового – А. М.) разделилось на дураков и полдецов” (ВСЕ, за исключением Стругацких? – А. М.) Опять – это в XX веке. Как ранее опять в XIX, XVIII и далее до начала возникновение классового общества (трогать “ментальность блохастых … бесхвостых обезьян” – очень уж непочтительно к нашим самым дальним пращурам). И к какой же категории населения причислили себя Братья? Может, разделились по двум? Или боги просто выше грубого разделения НАСЕЛЕНИЯ, быдла, рабов? Я считаю, что Стругацкие подладили под свой интерес предсказания прорицателей. С марксистской и не только точки зрения население тысячи лет делится на эксплуататоров и эксплуатируемых. Первые больше подлецы (угнетатели, любой ценой старающиеся сохранить свой статус, типично закрепляя его террором, демагогией, в фактических и формальных господствующих сословиях и пр.), вторые – больше, до некоторой степени, дураки (какими часто называют людей бесхитростных, не наглых, не пробивных, чему тысячелетия способствовала закрепляемая верхами безграмотность низов и др.). А как по двум категориям распределили своих героев Братья? 3. ДУРАКИ И ПОДЛЕЦЫ. Через эти ПРОСТЫЕ ножницы Стругацкие пропускают все, что им не нравится в СЛОЖНОЙ истории, понимаемой ТЕПЕРЬ ими, как не понимаемый серыми простой ЭКСПЕРИМЕНТ. “Авторы антиутопий начала (XXго) века ошибались прежде всего потому, что боялись, главным образом, потери свободы – свободы мысли, свободы выбора, свободы духа” прячут свои представления за авторов начала века авторы его конца. – “Выяснилось, однако … что массовый человек не боится потерять свободу – он боится ее обрести” Стругацкие вступили в самую мерзкую, истеричную и глупую часть своего труда, в самую серую, мещанскую и безграмотную. Угнетаемый массовый человек, раб проклятый, имел уже свободу (мысли и т. д.)? Иначе он мог потерять имеющееся, но никак не обрести, того, что уже имел. Т. е. от пасторали имеющейся уже всеобщей свободы в XX веке почему-то решил отказаться массовый человек, вопреки предупреждениям элиты духа. Почему же? Массовое помешательство? Взбунтовались исстрадавшиеся принудительной скрытостью своего скотства “обитатели острова доктора Моро”, которым до XX века кто-то сумел придать человеческий вид? Или это результат (включая зверский антимарксизм фашистов) чудовищной провокации доктора Маркса? Еще какой-то бред очумевших интеллигентов, объективно старающихся для лиходеев (гиено-свиней, начавших пожирать менее озверевших обителей острова доктора Моро, если пользоваться образами Уэллса) 90х? На деле – XX век стал первой попыткой трудящихся масс (рабов, если Стругацким угодно так обозвать эксплуатируемых даже “свободного” капитализма) перестать быть вынужденными “дураками”, добиться РЕАЛЬНОЙ свободы мысли, выбора, духа не только для узкой элиты, подлецов, золоченной сволочи с ее Святыми Орденами и по необходимости Гвардиями из самых серых представителей низов. ВЕЛИКАЯ ПОПЫТКА, в общем, не удалась. А реакцией на нее стали буржуазные фашизм, неонацизм, власовщина, бандеровщина и т. д.. И после провала ПОПЫТКИ Золоченная Сволочь, Черные и Серые, докторы Опиры (из ХИЩНЫХ ВЕЩЕЙ ВЕКА), а так же примкнувшие к ним “спринтеры” из бывших “коммунаров”, подняли злобный вой, проклиная “восставшего хама” и провокационно пристегивая к негативам неудавшейся Попытки фашистскую реакцию ПРОТИВ нее. Шедевры серой деградации Братьев… “Нас учили, что фашизм был реакцией на Октябрьскую революцию. Ничего подобного. Все известные нам (а Вам известны не все? – А. М.) тоталитарные режимы … были последней отчаянной попыткой феодализма отстоять свои позиции, отбросить надвинувшийся капитализм …” Открытие. Можно давать докторскую или Нобелевскую. Или видеть глупость умнейших Братьев. Ладно, отсталая в начале XX века Россия. Но Германия в 1933 году была одной из САМЫХ развитых стран капитализма, даже прусская аристократия только играла в традиции феодализма, будучи аграрной буржуазией, как английская после Революции 1640 года или французская после Революции Великой. В Западной Германии (ранний) капитализм победил на буксире Франции, к востоку от Эльбы – в результате Революции 1848 года. К XXму веку ВСЯ Германия уже пережила промышленный переворот, догнала Англию и США. И почему немецкие ископаемые феодалы (кто же больше их заинтересован?) поджидали Октябрьскую РЕВОЛЮЦИЮ, чтоб начать феодальную КОНТРРЕВОЛЮЦИЮ? Или именно, она, антикапиталистическая революция, ОБЯЗАТЕЛЬНО ДОЛЖНА была стать толчком к АНТИКАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ феодальной реакции? Диалектика – любо-дорого Гегелю и Марксу? Разумеется – дело ПРОЩЕ, СЕРЕЕ, без диалектики. О феодализме всегда мечтали рабы (плохие люди по определению) капитализма, насильственно вырванные из уютного фашистского феодализма буржуазией и буржуазной интеллигенцией (людьми хорошими, носителями свободы мысли и т. д., тех, кто был достоин свободы – имел капитал или хотя бы средства “только” получить высшее образование; не для всякой там не золоченной сволочи, которая ничем не интересуется, кроме как работой на капиталистов, если нет любимых феодалов). “И вчерашний раб восстал” После поджога Рейхстага начался антибуржуазный кровавый террор, (Круппа и т. д. истребили); затем правнуки санкюлотов сдали Францию вандейцам-пролетариям. А Октябрь – провокация на деньги немецких рабов, чтоб сохранился царь и позднее Антикоминтерновский пакт напал на стойкие демократии. Если Стругацкие пропагандируют не подобный бред, то что? { Я не могу обратиться к Братьям. Я не рассчитываю распропагандировать их заединщиков. Но критикуя других, резонно представить свою позицию. Я сторонник марксизма. Классики марксизма в основу понимания общества поставили производственный подход. С тем прежним Античности, Средним века и Новому времени Европы они придали содержание формаций, а в формациях после первобытной главными структурами признали классы. С тем борьба классов – важнейшая общественная борьба, основная при смене классовых формаций. Марксисты XX века исследовали вопросы классовых формаций до Античности, вне Европы, межформационных переходов, классов разных формаций, связей базиса и надстройки и пр., обосновав гипотезы Классиков. А социализм XX века, практика марксизма, как-то подтвердила его верность. Но как вообще любая практика выявляет недочеты любой теории, так и практика XX века вынуждает конкретно коррекцию марксизма не меньше, чем практика астрономии вынудила коррекцию коперникианства (к сожалению – неизбежная практика с позиций неизбежной, начиная с некоего времени, социальной науки, неизбежно проходит прямо по людям; проблема – смягчить неизбежность). Главное – молодые Маркс и Энгельс ошиблись во внутриформационном месте самых развитых стран (это прямо признал в конце жизни Энгельс – недостаточно, как остается констатировать сейчас, когда так и нет коммунистической революции в самых развитых странах, а не самые развитые пережили “крах социализма”). С тем они поспешно поняли классовую борьбу пролетариата (в объективной середине формации) нацеленной на свержение капитализма, что противоречит производственному подходу. В классовой истории старая формация свергается, когда в ее конце производительные силы перерастают старые производственные отношения и с тем старые классы, с тем рождая новые. Новые классы и свергают старый строй, уничтожают как классы все его классы (феодально-зависимых крестьян, ставших вандейцами, и т. д.). Новые общественные силы (не новые классы), призванные установить бесклассовый строй, должны появиться только в конце капитализма, вероятно только сейчас в самых развитых странах. Но были моменты, которые придали движению за коммунизм еще больше века назад уже реальное содержание. Во-1, даже начальный марксизм впервые познал естественное общество достаточно глубоко, чтоб уже как-то менять его искусственно (давняя практика в плане природы). Во-2, объективно последний основной угнетенный класс эксплуататорского общества относительно близок труженикам коммунизма и при определенных условиях (внесение марксизма извне в естественно тред-юнионистский пролетариат, прежде всего) осложненным образом (через диктатуру пролетариата и длительное социалистическое развитие к ранней фазе коммунизма) может выполнить историческую миссию вместо общественных сил, естественно возникающих только в самом конце капитализма как явление его разложения (вроде появления буржуазии и пролетариата перед буржуазными революциями). В-3, ошибочное завышение формационного места развитых стран и тяжелое положение трудящихся побуждало уже ДЕЛАТЬ Революцию, Мировую, которую нужно готовить и в отсталых странах, при том или ином буксире развитых. Соединение верного и ошибочного в марксизме, разные конкретные моменты задали парадокс XX – искусственный Октябрь в отсталой стране (другие страны социализма в не самых развитых странах) и отсутствие уже век коммунистической революции в самых развитых странах. Квазимарксисты, отказавшиеся реализовать ВОЗМОЖНЫЕ искусственные революции в самых развитых странах, которые придали бы совсем другой вид истории XX века и далее, фактически предали грамотно подготовленный Рывок отдельно взятой страны (уверен, что Ленин, большевики не готовили бы отдельно удавшийся Октябрь, если бы знали, что все разговоры Каутского и т. д. о предстоящей Западной революции, буксире для России, окажутся пустой болтовней). СССР попал в историческую ловушку, его негативные процессы дополнительно сказались и на других странах социализма в той же ловушке. Те, кто спровоцировал большевиков на Октябрь болтовней о своей Западной революции, злорадно предрекали “с марксистских позиций” (как раньше болтовня о Революции) крах объективно недозревшей до коммунизма страны, фактически предлагая отдать революционерам этой страны, себя, идущие за ними массы на вырезание осатаневшим белогвардейцам. А СССР долго надеялся на все же недалекую Западную революцию, до нее стараясь двигаться к коммунизму без буксира Запада и достигнув на этом пути немалых успехов. Но отсталые производительные силы все же привели в соответствие с собой общественный строй сначала отчасти (в 30е годы), и позднее полностью (в 90е). В СССР с 30х последний означенный строй не только не ранняя фаза коммунизма – это и путь не к ней, а к Капстройке, имитирующий (отчасти неплохо) прокоммунистический социализм, но с неизбежно перманентными антикоммунистическими аспектом и потенцией. CCCР, при всех своих негативах, тянувших опять в капитализм, напугал всю буржуазию. В кризисной Италии она уже в 20е годы пошла на фашистскую деформацию с ее бешенным антикоммунизмом и не стесняясь в выборе средств для борьбы с “красной опасностью”. Эти средства использовались попутно и для достижения других целей. Но по-настоящему фашизм развернулся в 30е годы, когда в Германии антикоммунизм наложился на реакционную политику сохранения изжившего себя классического (перезрелого) капитализма. Более развитые США схожую реакцию успели мягко проскочить в благоприятных условиях мировой стабилизации 20х годов (консервативный режим республиканцев); а в 30е они уже дозрели до Нового курса. В несколько более отсталой Германии, униженной Версалем, основная реакция пришлась на Великую депрессию. Потому реакция здесь приняла крайние формы. Другие развитые страны по- разному раздвоились к этим полюсами. Один полюс пошел на союз с СССР, а Германия консолидировала вокруг себя самую разную бешеную реакцию. В Германии и Франции “Новый курс” начался с разгрома нацизма. В большинстве социалистических стран “краха социализма” сам по себе придал ему фашистские черты, а производительные силы, с утратой ими социалистической узды, действовали примерно так, как до Войны в Германии. Но сейчас классический нацизм в развитых странах стал далекой и неприличной историей, (хотя неонацисты на задворках сохраняются на всякий случай), а ньюкапиталистические страны больше или меньше зависят от развитых. Потому реакция в них (по формационной основе близкая нацистской) гибридная. Социализм на базе капиталистических производительных сил, постоянно и всеобъемлюще требующих капитализма, в принципе не может не существовать, не ограничивая общественное естество, в том числе естество отдельных личностей. В идеале социализм должен существовать пониманием массами необходимости и пользы отказа от проявлений буржуазного естества; сознательной, потому добровольной дисциплиной до коммунизма. Субъектный потенциал (сознательность, наука и пр.) социализма в неожиданных условиях без буксира коммунистического Запада оказался недостаточным для идеала – и для саморазвития до идеала. До 30х годов прокоммунистический социализм был не отлажен и слаб, после 30х – стал прокапиталистическим (в разных странах по-разному; меньше всего – на Кубе). Потому он далеко не показал всех возможностей социализма, всегда имея черты капитализма, в том числе не лучших его образцов, особенно при антинародном, антикоммунистическом терроре 30х годов. От того, что этот АНТИКОММУНИСТИЧЕСКИЙ террор был не террором белогвардейцев или нацистов (а не понимаемым его субъектами и объектами, часто в одном лице, автотерром) он должен быть предметом особо не ПРОСТОГО анализа, но суть его от этого не меняется. Осмысление всего этого – дело очень не ПРОСТОЕ. И попытки осмысления глубже деградирующего официоза со стороны даже истовых “коммунаров” часто кончались тем или иным антикоммунарским “спринтом”, не в виде резни серых по образцу Руматы, а в виде сползания до понимания на уровне серых. Характернейший пример – Стругацкие. Аркадий Натанович – участник Великой Отечественной войны, член КПСС. Борис Натанович не участвовал в Войне по возрасту и долго считал себя недостойным быть членом КПСС (а брат не просветил). Их ранние произведения – лучшие образцы СОВЕТСКОЙ фантастики. От несколько дидактической СТРАНЫ БАГРОВЫХ ТУЧ ее авторов потом воротило, в СТАЖОРАХ их потянуло на советскую дидактику (а ее агония – в ХИЩНЫХ ВЕЩАХ ВЕКА). И последний случай уже выводил на попытку к бегству от прежде столь ясных представлений Братьев. Бегство Стругацких в XXII век вылилось, с одной стороны, в представление Братьями их идеала еще коммунизма, а с другой – уже надрывность их коммунистических взглядов, выведшая на антикоммунизм. Разноплановые примеры я приводил выше. Особая роль книги ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ. Вроде бы все трудно, но прилично: трудно несомненным “коммунарам”, трудно потому, что они из “полуденного коммунизма” попали в худшую ситуацию и без того трудно переносимого феодализма. Трудно потому, что Базисная теория по-марксистски режет надежды быстрого превращения докапиталистической формации в послекапиталистическую (“… безнадежно само твое дело … враг не столько вне твоих солдат, сколько в них”, бедный мятежник Арата). Потому выматывающие размышления, мелкие попытки что-то улучшить и отчаяние, что невозможно просто перестроить феодализм в коммунизм, быстро осчастливить несчастных аборигенов, РАБОВ – это согласно Базовой теории, несомненно, марксистской. Потому “спринты” небожественных подвижников. Но при всех этих благостных страданиях особенно Руматы, за которыми стоят мучительные искания Братьев (как за феодализмом Арканара – сталинщина с моментами похожести на нацизм) уже начало их собственного “спринта”, не столь страшного, как фантастическая финальная резня Руматой аборигенов, но зато реального. Герой СТРУГАЦКИХ начинает “шутить” с терминологией, называя не понимаемое явление феодализма буржуазным фашизмом. Стругацкие позднее объявили фашизм гораздо позже буржуазных революций и позднее промышленных переворотов реставрацией (реальные Реставрации – СРАЗУ после революций) феодализма. ГЛУПОСТЬ. Феодализм ТОЖЕ преломляется прежде всего в ГОСПОДСТВУЮЩЕМ его классе – феодалах. Румата при феодализме особенно симпатизирует интеллигенции (это слабость Братьев), по возможности спасает ее. Но ДРУЗЕЙ Руматы среди нее нет. Румата любит Киру, луч света в темном царстве, “лишнего человека”, родившегося задолго до своего времени; Румата привязан к ребенку, еще не испорченного жизнью – но это не собственно друзья. Единственный друг Руматы из аборигенов – барон Пампа, крупнейший феодал, столп феодального общества, угнетатель крепостных (и фашист?). Спьяну он решил продать в рабство нищего дворянина, сдал Рэбе Будаха (назло другу Румате, т. с.), крутил уши мальчику Уно (Румата – ни слова против: Пампа ведь друг, а Уно – прислуга коммунара у которого для страданий от феодализма отведено другое время). И это, понятно, не все буйства феодала с его широкой душой, не такой, как у коммунаров, но не серой. Может, злодей Пампа – гений, с которым гость из будущего отводит душу, уставая от феодальной серости? Нет, “Бык” по определению самого Руматы; хотя не дурак, конечно; не прочь поболтать с отцом Кабани, и может быть, задержать при случае проезжего грамотея для умственной беседы. А жена барона – вообще чуть ли не вторая Кира, к тому же, надо думать, поинтеллигентней; но, в любом случае, никак не Салтычиха. Большинство феодалов, разумеется, хуже этих друзей Руматы, но все же именно только среди них нашлись годные для дружбы с богом. И Пампа враждует с другими феодалами, Святым Орденом, в том числе (ведет, так сказать, антифеодальную борьбу)! Уже легче. А среди крепостных и т. д. друзей у Руматы НЕТ. Понятно, “коммунар” под прикрытием не должен светиться. Но при случайной встрече (без свидетелей) с кузнецом (пролетарием феодализма, т. с.), Румата только критикует его за отсутствие боевой пролетарской солидарности, хотя и понимает, что формационно она еще невозможна. А перманентный вождь выступлений угнетенных, Арата, вызывает у Руматы уважение, восхищение даже, но никак не дружеские чувства (и тот, в свою очередь, называет Румату полуврагом). Стругацкие, тепло описывая несчастные не серые средние слои (гонимые интеллигенты, Кира), без светлых красок рисуют самые низы... “… беглого раба … – молчаливого и беспощадного”, жестоких и ненадежных мятежников. Заготовка понятия раба, как плохого человека, пока еще с признанием, что плохим его делает плохой строй. Не очень симпатичны и “выродки” с ОБИТАЕМОГО ОСТРОВА, колоритный Вепрь, который как коммунисты и социалисты; но их не особая благообразность тоже пока мотивируется. Откровенная аристократическая ненависть сформировавшихся буржуазных интеллигентов к низам капитализма еще впереди. Как и подача последних низами давно изжитого феодализма, которые (а не феодалы), каким-то чудом уцелели и захотели феодализма в XX веке. Т. е. нелепое и подлое списывание преступлений капитализма на феодализм, причем на его угнетенных, а не баронов Памп. ГНУСНОСТЬ. И ГЛУПОСТЬ ТОЖЕ. 4. “Чтоб предугадать будущее, надлежит прежде основательно разобраться в прошлом. Святые слова! И такие бесполезные …” Понятно теперь, почему Стругацкие не предугадали рубеж XX- XXI века и сбежали в непредсказуемый XXII век. Менее самоуверенный Ефремов еще до СТРАНЫ БАГРОВЫХ ТУЧ, но после своей великолепной исторической дилогии о прошлом – ВЕЛИКОЙ ДУГИ – осторожно отнес свое предугадание про ЭВК на тысячелетия вперед, с тем по определению менее категоричен. Ефремовской основательности исторического плана (итогово – в ТАИС АФИНСКОЙ) у Стругацких нет. В ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ герои СТРУГАЦКИХ сравнивают Рэбу с Ришелье, Неккером, Токугавой Иэясу, Монком. Похвальная эрудиция, но безграмотная. Строй Арканара и всей Империи – явно конца классического феодализма… Крепостные, но уже при значимых городах, их даже вольной республике Соан. Уже значимая городская культура. Монархия ведет уже борьбу за какую-то централизацию, опираясь и на горожан, против барона Пампы и др. Прообразы – Франция, Англия или Германия (Империя с вольной Ганзой и заморской Прибалтикой) века XIII. Или Япония века XV c похожим социальным устройством. Перезрелый классический феодализм, вероятно, его начало. Причем здесь: Токугава, боровшийся в XVI веке против (перезрелого) классического феодализма за поздний (послекрепостнический и пр.) с его абсолютизмом, культурой типа ренессансной и т. д.; Ришелье, такой феодализм закрепляющий; Неккер, пытающийся примирить этот феодализм и уже надвигающийся (ранний) капитализм; и Монк, тот феодализм “реставрирующий” после полной победы буржуазной революции. Я думаю, в ляпах виноваты не Очки Базовой теории, а Мартышки. Не виновата Теория, что Румата не способен разобраться в не стандартом явлении, срывается на приравнивание крайности феодализма к крайности капитализма. Но Румата, по крайней мере, осознает, что “спринтует” на эмоциях и хотя путано, но признал, что загадочный Рэба оказался лишь “мелким хулиганом и дураком!” (таких хватало и при феодализме). Рэба запутался в собственных затеях, струсил и кинулся спасаться к зарубежному Святому Ордену. Подобное бывало в истории. Румата фактически осознал свой промах: он применял Базисную теорию к отдельно взятой стране, не учитывая с ее позиций внешнего фактора. А золоченная сволочь Святого Ордена – это не хитрый дурак Рэба. У нее уже и опыт “фашизма” (корректировка в нужном направлении формы борьбы монархии и горожан с баронами и пр.) – Барканская резня (не только?). Румата более или менее понял. Но сами Стругацкие зациклились на сером, нелепом с точки зрения исторической науки, потому Академии наук, отождествлении феодализма и фашизма. “О том, что нас ожидает, предупреждали Прудон …” и далее список еще менее значительных фигур. Прудон, не зная про фашизм, предупреждал об его тождестве с феодализмом и т. д.? На слово не верю даже Стругацким. – “Достоевский писал своих “Бесов”” Достоевский ТОЖЕ талантливый писатель, ТОЖЕ начинал приверженцем социализма. И ТОЖЕ стал антисоциалистом, мракобесом, ТОЖЕ пишущим пасквили на прогрессивное движение, обыгрывая его неизбежные негативы и промахи, особенно в начале движения (капитализм совершенствовался века, далеко не всегда благостно). Отличие Стругацких от любимого ими антисемита (во всяком случае, только Достоевский из всех великих русских писателей долго и упорно обвиняется в этой мерзости) – первые цеплялись (застенчиво, не отрекаясь рьяно от произведений про свой “полуденный коммунизм” и даже советский строй рубежа XX-XXI века, избиение Барабашем Ричардсона и пр.) за капитализм, последний – за феодализм (с “его фашистской отрыжкой”?). – “… до “Коммунистического манифеста” … Маркс и Энгельс предсказали все кошмары “переходного периода”…” (неизбежного, как феодальная формация, например). До Коммунистического манифеста Маркс и Энгельс только вырабатывали свой всемирно значимый марксизм, столь ненавидимый фашизмом и отчасти примкнувшими к нему Братьями, опошленный при лжесоциализме, не давший пока результата, безусловно лучше любого капитализма. Стругацким жаль, что классики марксизма не остались мелкобуржуазными демократами, малозначимыми и для капитализма безвредными, как Прудон и пр.? – “Воистину: умный знает историю, глупый – ее творит … поэтому нельзя предсказывать будущее … разве что предчувствовать” даже необразованными шаманами, надо понимать (воистину: наука может прогнозировать только природные процессы?). А умные потом пусть изучают, то, что натворили кретины. Видимо, чтоб направить историю в нужном направлении, умным надо подыскать подходящих кретинов? Про использование интеллигентными марксистами рабов, плохих людей, для вызова феодального фашизма – понятно. Но и историю капитализма, т. с. хорошего, делали и делают дураки? Кто их находит – или сами находятся? “… нет у нас предчувствия (а предвидеть будущее нельзя – А. М.; точнее, Братья) ни гражданской войны, ни подлинного хаоса …” Т. е. Стругацкие чуют печенкой, что глупые сотворят нужную историю (лихих 90х), которую умные задним числом будут осмысливать мозгами. “… какая страна досталась нам всем после семидесятилетнего хозяйничанья перезрелого феодализма” Глупые могут творить историю, как им позволяет их глупость. Революция 1905 года свергла (поздний) феодализм (как Великая Французская революция), Февраль – распутинскую реставрацию (подобно Революции 1830 года). А Октябрем начался перезрелый феодализм! Умные Стругацкие знают такую историю. И лишь когда СССР вступил в атомный век и вышел в космос – недоумки сотворили историю капитализма. Я перезрелыми называю (идя от Ленина по перезрелому капитализму) вторые фазы классических этапов перед поздними этапами всех классовых формаций. Стругацкие по случаю придумывают некий феодализм за поздним, когда СССР уже даже и перегнал буржуазную Англию XIX века после ее промышленного переворота и через столетия после ее феодализма. “… монстры – без чести, без ума, без совести – продолжают удерживаться у власти” (90й год). Прямой призыв к скорым ельцинским путчам. Я не смею спорить, что политические проститутки, делавшие карьеру в КПСС и предавшие ее, составив костяк буржуазии – люди с честью и совестью. Например Ельцин, запретивший на подведомственной ему территории свою Альта-Матер – КПСС (Аркадий Стругацкий дотерпел до этого момента?), в которой сделал % 90 своей карьеры, и расстрелявший своего спасителя от ГКЧП – Верховный Совет РСФСР. Я не смею спорить и с тем, что эти люди с умом, если под умом подразумевать хитрость – без хитрости делать карьеру в Застой было трудно. Но предчувствие подвело Братьев – именно помянутые монстры без чести, ума (но с хитростью) и совести в массе отбросили прежнюю СВОЮ власть, чтоб выгоднее властвовать по-новому. Хватило у Бориса Натановича ума узнать, какую историю сделали люди без ума (глупые) и совести (хитрые)? В любом случае на это не хватило времени у Аркадия Натановича. “… так не мало оказалось замечательных людей у нас, не раздавленных, не запуганных, не прогнивших, не давших себя ни купить, ни запугать, ни оболванить вконец … не давших себя ПРЕВРАТИТЬ”, как-то проявившихся не подлецах, не дураках (это Братья не про малочисленных марксистов). Можно посчитать Братьев наивными в 1990 году (хотя продажные мерзавцы уже выходили в новые начальники из прежних молчальников и, особенно, из прежних начальников). Но Б. Стругацкий в 1995 году уже мог видеть, что не диссиденты и полудиссиденты (типа самих Стругацких) вышли на первый план – политические проститутки из прежних верхов, прежних гонителей диссидентов, ранее давящие и запугивающие (Ивана Ефремова, например), оболванивающие (мой преподаватель истории КПСС в Уральском университете, в том числе; мне еще повезло, что марксизму меня учил не Бурбулис), а теперь прогнившие, купленные (Ельцин за поездку в США превратился из “верного ленинца”, третирующего негодного Генсека, в злобного антикоммуниста – с чего бы это?), РАЗБОГАТЕВШИЕ на ОБНИЩАНИИ НАРОДА. Еще при жизни младшего Брата многие, давшие себя ПРЕВРАТИТЬ, запричитали – мы этого не хотели! Сейчас таких больше, хотя многие уже умерли. “… истоки необъяснимого оптимизма нашего в том …”, что “У рынка нет альтернативы”, объясняют и пропагандируют сформировавшиеся буржуазные интеллигенты. Это же старательно обосновывает фантастика Голливуда фильмами о далеком будущем рыночных отношениях в Галактике. С марксистской точки зрения, альтернатива “рынку” сорвалась при недостаточных производительных силах, стихийно требующих капитализма (объяснять надо не “крах социализма”, а его существование и немалые успехи). Но капитализм уже опасен (атомное оружие, рыночное вмешательство в природу человека, хищные вещи века и пр.). Либо при “космических производительных силах” будет иной социальный строй (не расколотым на нации, но прежде всего на классы, обществом будет править не стихийный рынок частников и политика демагогов, а общественное самоуправление с научным расчетом), либо не будет никакого. Страшилки звездных войн и т. п. – слабое отражение опасности. “Будущее наше зависит сейчас в первую очередь от того, в какой степени удалось нам победить феодализм в нашем сознании, проклятый наш (Вам виднее – А. М.) страх свободы …” Т. е. глупые будут делать историю в зависимости именно от Ваших субъективных побед? Нескромно. Но все же – героям слава! “Новые общественные формации прорастают внутри старых … Процесс этот не знает ни жалости, ни пощады, ни милосердия”, ПРОСТО излагают Стругацкие марксистское понимание прежней истории. Правда, марксистскому пониманию не соответствует, что в середине капиталистической формации вдруг может прорасти давно изжитый феодализм, да еще усилиями пролетариев, взалкавших крепостничества. Это “открытие” Братьев. – “… неужели же мы пролили еще недостаточно крови и недостаточно удобрили телами нашими почву для нового?” От имени кого бы ни выступали Стругацкие, все же было бы интересно узнать, как именно они сами проливали кровь, как удобряли своими телами. – “… новое не так уж и ново – полмира уже проросло корабельным лесом новой формации” Новый этап не нового капитализма с середины второго тысячелетия, что ли? За него Вы проливали кровь и удобряли своими телами, когда придумывали “полуденный коммунизм”, “коммунара” Румату, примерно коммуниста Вепря? Так бы и писали. “Дороги вспять история (создаваемая глупыми – А. М. от имени Братьев) не знает, что бы не говорили профессиональные пессимисты” Стругацкие, придумавшие историю вспять даже от середины капиталистической формации к феодальной. 5 “Тридцать лет назад всем и все было ясно … нас ждал коммунизм” В 60м году и мне, 12-летнему, это было ясно вполне. – “Пятнадцать лет назад каждому (мыслящему) индивидууму (не стаду рабов перезрелого феодализма – А. М. именем Братьев) сделалось очевидно, что никакого светлого будущего …в … обозримые сроки – не предвидится”, подравняли под свою частную эволюцию каждого мыслящего индивидуума Братья. Не в 75ом, а на сколько-то лет раньше, мне сделалось очевидно, что светлого будущего (коммунизма) в 80м году (это еще ладно; но и позднее в обозримые сроки) не предвидится. Я поставил крест на физматовской карьере и дилетантски, но с упорством не каждого профессионала, занялся обществознанием, особенно историей. До чего додумался – на моем сайте, отчасти в данной статье. На мой взгляд, к году 75му прокапиталистический социализм СССР (не только) себя исчерпал. Его последние успехи в борьбе с противоположной системой – поражение США во Вьетнаме, момент принуждения капитализма к Разрядке. Но в его недрах давно шел генезис капитализма – и подпольного, но больше обуржуазивание советской бюрократии, особенно партийной (появление “новых коммунистов”, вроде “нового дворянства” в Англии XVII века), разложение и деморализация социалистического рабочего класса, колхозного крестьянства, особенно советской интеллигенции, пр. Генезис капитализма при социализме не мог не иметь общих черт с генезисом капитализма при феодализме. А важнейшее различие – генезис в феодализме выводил на ранний капитализм (в Англии XVIIII века, во Франции первой половины XIX, в России перед самым Октябрем), а в СССР (гораздо более развитом, чем любой феодализм) – примерно на переходный от перезрелого классического к позднему, типа в развитых странах ко второй половине XX века. Как реальная уже опасность вызревающего капитализма вынуждала феодализм на предреволюционную реакцию (в Англии первой половины XVII века, во Франции примерно XVIII, в России Контрреформы конца XIX), так подобная опасность обусловила закручивание гаек “старыми коммунистами” примерно с 75го года. Какая-то в державе нашей гниль становилась ясной даже ежу, как говорил Юрковский. Буржуазным революциям предшествовало вызревание буржуазного общественного сознания, особенно идеологии (Просвещение во Франции и т. п.). Капстройке – тоже. Острие – правые малочисленные диссиденты и гораздо более многочисленные полудиссиденты. Среди последних заметное место занимали Стругацкие. Они не стали диссидентами слева, как Ефремов, попытавшийся в ЧАСЕ БЫКА пристыдить реалии социализма именем идеалов и поплатившийся (автор ТУМАННОСТИ АНДРОМЕДЫ!) за это. Они потихоньку все более идейно обуржуазивались, полагая при этом, как типично буржуазные интеллигенты, что стоят выше идеологии. Процесс перезагрузки бывших “коммунаров” был трудным, не божественным, как метания и Руматы.Но если финальный “спринт” Руматы – резня Черных, Серых, Золоченных – был “налево”, то “марафон” Братьев – “направо”. В 90м они откровенно высказали свой вымученный и безграмотный антикоммунизм. С тем их почетное место среди “корабельного леса” вернувшегося уже к финалу формации ньюкапитализма. Их “особая” позиция – продолжать рассуждать про коммунизм и т. д. Но подобным занимались “через тридцать лет” Каутский и прочие, подобным занимаются “через тридцать лет” В. М. Межуев и др. “Оказывается, Бог таки есть …” – предсказывают второе крещение Руси и т. п. Братья? И ему легче быть, чем было богу 30 лет назад? “Семьдесят лет мы беззаветно вели сражение за будущее и – проиграли его” Северная Италия в середине второго тысячелетия вела сражение за капитализм дольше, создала многие произведения не хуже, чем лучшие Братьев – и проиграла лет на сто-двести. Между затуханием капиталистического рывка Италии и первой полупобедой (на половине страны) капитализма в Исторических Нидерландах – десятилетия. А сейчас не конец истории. Посмотрим. И другое … Как-то с телеэкрана девушка обиженно заявила, что и ее 70 лет обманывали. Так жалко стало. Ей лет 20, а ее 70 лет обманывали. От чьего имени МЫчат Братья, за кого прячутся? За миллионы белых? За миллионы власовцев, бандеровцев, полицаев и т. п.? За диссидентов? Или за десятки миллионов тех, кто, пусть бестолково, но противостоял Капстройке? В острых идеологических противостояниях честнее говорить от своего имени или ясно очерчивая, кто такие МЫ. Не все всегда сражаются, не все признают поражение навсегда. “Идея коммунизма … попросту рухнула …” и далее по тексту, делают из болячки исторического момента всемирную фашистскую радость Стругацкие. Было время разбрасывать антифашистские камни, есть время убрать их в чулан или бросать в идею коммунизма. Не все и ученики Маркса и Энгельса сразу стали ревизионистами. Каутский и др. еще долго рассуждали про социализм, даже диктатуру пролетариата – и осуждали “ревизионизм” большевиков, хоть как-то воплотивших прогноз Классиков в ими обозначенные сроки, чего не сделали их прямые ученики. Итак … “… коммунизм – это общественный строй, при котором свобода каждого есть непременное условие свободы всех …” и далее с восторгом излагают азы марксизма Стругацкие. Но “… Маркс и Энгельс … ошиблись в средствах: они вообразили (воображули этакие – М. А. согласно Стругацким), что достигнуть этого, можно лишь уничтожив частную собственность” Верующие, прошедшие школу советского атеизма, часто полагают, что веры разные, но Бог один – и прочую ересь. Многие сторонники частной собственности и т. д. – ТОЖЕ за социализм и коммунизм, только капиталистические (ревизионисты – уже больше века). На мой взгляд – Классики ошиблись в сроках, объективно пытались вывести на коммунизм не на базе дозревших до него производительных сил и последствий этого, а раньше. Благодаря непревзойденной даже становящейся марксистской науке и гению Ленина впервые в истории внутриформационную борьбу удалось развернуть в объективно искусственный рывок к коммунизму. Первый блин вышел, в общем, комом. Одни печалятся, другие злорадствуют, особенно ком-расстриги и т. п. … но … практики … продемонстрировали такие методы, что теперь и сама цель смотрится не привлекательнее городской бойни. А новой цели пока еще никто не предложил” Если цель объективно обусловлена – от нее трудно отвертеться (вопрос в сроках). Если объективно прекрасную цель дискредитировали средства, нужны лишь другие методы. Современные христиане не сжигают на кострах людей и не отрицают своих целей. Католики поставили памятник Бруно, кальвинисты – Сервету, признали их научные прорывы, за которые их сожгли католики и кальвинисты; и не мучаются. Но если глупые люди творят историю, как им вздумается, то можно, конечно, помечтать о новых целях, которые все равно не предугадаешь при любых методах, как вытекает из откровений Братьев… “… Будущее – это Страна Несбывающихся (именно? – А. М.) Снов … Страна Заговоренных Демонов (во, как; мы рождены, чтоб были сделать сказкой! – А. М.)” А прогнозирующие Базовые теории возможны только в естествознании! Ведь не Мартышка же виновата, что в обществоведении Очки не помогают. Умные Братья пытаются узнать историю, которую творят именно глупые люди … “Почему началась Перестройка? … когда верхи (глупые – А. М. за Братьев) могли бы изменить ход истории, но совершенно не нуждались в этом, а низы (не глупые, раз не могли творить историю – А. М. опять за Стругацких) нуждались в этом, но не могли (апеллируют к Ленину антикоммунисты – А. М.), как случилось, что в этой ситуации верхи (глупые – А. М. вместо Братьев) решились сдвинуть камень, положивший начало лавине?” Верхами реализовался прогноз центристов вековой давности, что, согласно Марксу, отсталые производительные силы приведут в соответствии с собой производственные отношения и все остальное. Правда, пророки, сорвавшие обещанную ими Западную революцию, надежду большевиков, не думали, что им придется ждать 70 лет. Недостаточно субъектная попытка изменить естественный ход истории все же оказалась очень значимой. Но, в конце концов, все еще капиталистические производительные силы привели в соответствие с собой производственные отношения (сначала создали социалистическую элиту, потом разложили ее в капиталистическую и пр.). Разложившиеся верхи реализовали стихийный ход истории (многие старые представители прежних верхов тоже интегрировались в буржуазию, как уцелевшее “старое дворянство” после Революции 1640 года в Англии), а деморализованные и политикой верхов низы в основном растерянно поплыли по стихии. “Почему все-таки невозможно общество, лишенное свободы слова … ” и дальнейший детский лепет. Стругацкие намекают на буржуазный фашизм и реальный социализм (не существенная разница, что при фашизме “тотальна” НАЦИЯ, а при социализме – КЛАСС, считают Братья). Крайние формы классовой борьбы должны в чем-то сходиться (даже, если социализм успешно идет к коммунизму; может, даже больше именно в этом случае), что не нравиться тем, кто не хотел бы вообще борьбы классов в обществе эксплуататоров и эксплуатируемых. Фашизм – вариант надстройки перезрелого капитализма при его особом кризисе. Раньше или позже этот кризис, так или иначе, должен разрешиться или смягчиться, с ним и фашизм. Реальный социализм не по естеству истории – дело трудное, как движение парусника против ветра. Особенно первые парусники часто не справлялись с плаванием против ветра и гибли. Но их дело не пропало. “… куда ж нам плыть?” ВЫ давно плыли к ньюкапитализму (Б. Стругацкий доплыл и даже заработал немало, смею догадываться, на их с братом прогнозах даже будущего социализма и коммунизма). МЫ, марксисты (НАШИ преемники) намерены доплыть, раньше или позже, до коммунизма. * * * Должен признать, что поступаю неблагородно, тыча Братьям их ранними произведениями. Они ведь в “своих ответах на свои вопросы” фактически отреклись от своих ранних произведений (правда, не отказываясь от их продаж). “… мы … сначала восторженно описывали то, что стояло перед мысленным взором, потом пытались будущее вычислять, а теперь вот уповаем на предчувствие …” (деградация интеллигенции). Честное признание в “спринте”, за который нельзя сильно осуждать (ну, не осилили …), как и Румату; лучше отправить, как Антона, к Анке – Земля, XXII век, полдень, до востребования. Людям трудно быть богами; жизнь ломает самых стойких, меняет взгляды не только прохвостов. Но бывают вещи, которых прощать нельзя. Я представлю конспект статьи на моем сайте ТРУДНО БЫТЬ КОММУНАРОМ ВНЕ КОММУНИЗМА. Итак … {У Стругацких была “неоконченная повесть” БЕЛЫЙ ФЕРЗЬ или иначе ОПЕРАЦИЯ ВИРУС … сползание к изощренному постмодернизму … Жуткая Островная Империя ОБИТАЕМОГО ОСТРОВА оказалась набором трех частей (полуденного коммунизма, мещанского болота и собственно страшной Островной Империи) … раскладывание по частям идет “с помощью соответствующего социального механизма (что-то вроде полиции нравов)” – Островной империи, надо думать. Что это … изящный ЦИНИЗМ, как у доктора Опира из ХИЩНЫХ ВЕЩЕЙ ВЕКА …? “… авторам нравилась придуманная ими концовка”, легко сообщает Борис Натанович. А концовка такая … Максим (с ОБИТАЕМОГО ОСТРОВА) “начинает говорить, объяснять, втолковывать” прежние представления Стругацких. “Абориген слушает, улыбается, кивает, потом замечает как бы вскользь. “Изящно (ведь представления Братьев! – А. М.). Очень красивая теория (похвалили себя Братья – А. М.). Но, к сожалению, абсолютно не реализуемая на практике (наконец-то поняли свою глупость Братья – А. М.)” И пока Максим смотрит на него, потеряв дар речи (понятно – таким его создали Стругацкие до того, как стали волонтерами-агитаторами в чем-то вроде полиции нравов, коллегами доктора Опира) абориген произносит фразу, ради которой Стругацкие до последнего хотели этот роман все-таки написать (позарез хотелось славы Герострата; изощренно самим себя высечь). Итак, ЗАВЕЩАНИЕ (правда, не оформленное) … “Мир не может быть построен так, как вы мне сейчас рассказали (а Вам “рассказали” Стругацкие” – А. М.)” – говорит абориген. – “Такой мир может быть только придуман. Боюсь, друг мой, вы живете в мире, который кто-то придумал – до вас и без вас (для Вас и таких как Вы придумали Стругацкие – А. М.), а вы не догадываетесь об этом”, глупенький; Вы и все, кто верил Братьям. Это ведь все лишь компьютерная игра Стругацких, не их мучительные поиски, а постмодернистские легкие словоблудия. Созданный Братьями герой НЕ ДОЛЖЕН быть таким, каким они его создали! Абориген ухмыляется, иронизирует над теми читателями Стругацких, которые ненавидели Рэбу, сочувствовали Румате, понимали Арату, сострадали Кире. Дурачье. Серые “… старика … Топтали, говорят, два часа, тупые с потными звериными мордами” Страшно? Бросьте! Такой мир только придуман – хихикает постмодернист-абориген, для чего-то интеллигентно придуманный Братьями, которые с не потными мордами топчут свое творчество. Когда Стругацкие еще только начинали свои шатания в рамках общего поднятия к своим высотам, они уже мазохистски сделали брата Аббу – дурака и лавочника – похожим на Михаила Антоновича Крутикова – умницу-космонавта, а Юрковскому поставили памятник от слегачей. В ВОПРОСАХ БЕЗ ОТВЕТОВ Братья еще продолжают как-то метаться, мучиться. В ОПЕРАЦИИ ВИРУС (название знаменательное) процесс дошел до своего омерзительного, мещанского финала, но изящно, на уровне таланта Стругацких и без прямого пачканья ими рук (они ОТРЕКЛИСЬ, но не во весь голос, а посмеявшись над наивностями СВОЕГО героя; и не отказываясь от прибыли с продаж отреченного – умницы). Серые, черные и новые золоченные, делавшие Капстройку, ОТРЕКАЛИСЬ не столь изящно. “Не давшие себя ПРЕВРАТИТЬ” ком-расстриги материли коммунистов, недавние комсомольцы травили ветеранов, самые ловкие расхищали социалистическую собственность. А Ельцин запретил свою политическую АЛЬМА-МАТЕР и от имущества отреченной не отказался тоже.} Капстройка сломала, так или иначе, почти всех советских людей. Стругацкие сломались, судя по ВОПРОСАМ БЕЗ ОТВЕТОВ и др., и особенно ОПЕРАЦИИ ВИРУС, смачно, с мазохистским сладострастием, но прагматично по времени и не без выгоды для себя. Это бывает, но это не обязательно. Придумывать, что Ефремов обязательно остался бы полностью на прежних позициях, не стоит (ломались такие личности!). Последнее или одно из его последних писем (Э. К. Олсону не позднее октября 1972 г.) – подавленное: “… На земле все довольно уныло, особенно это будет ощущаться в скором будущем. Это совпадает с индийскими и тибетскими пророчествами о высших и низших пиках … Низший пик в 1972 г. (это было в 1969 г.), подъем в 1977 г. и огромный провал с колоссальными войнами в период между 1998 и 2005 гг. – временем Белого Всадника из Мейтреи. Но я не доживу до этого времени …” Анализ-прогноз приличной точности? 1969 – вероятное уже начало гонений на ЧАС БЫКА. 1972 – смерть Ивана Антоновича. 1977 – за пять лет до подъема Андроповской Предперестройки, неровно перешедшей в тоже обнадеживающее начало Перестройки. Затем огромный провал с, к счастью, не колоссальными войнами 90х и какой-то выход из провала за 5 лет до 2005 года. Большая печаль “прогноза”, обращение к индийской и тибетской мистике, достаточно естественные для умирающего человека, автора знаменитых прогнозов и знатока восточных учений, преломляющихся в его творчестве с научной точки зрения. И это не спектакль отчаяния на публику, это “научно-фантастическое” излияние состояния только своей души только другу. ОПЕРАЦИЯ ВИРУС писалась, когда Аркадий Натанович тоже умирал. И что? Подведение итогов своей жизни через глумление над ее главным содержанием на потеху публике… Ефремову жизнь сладкой не казалась никогда. Но в творчестве его ВСЕГДА вера в Человека, в Науку, в Прекрасное, в Будущее – даже в ЧАСЕ БЫКА. Когда после расправы над последним автору пришлось отступить, он “отступил” на новый виток спирали относительно замечательной ВЕЛИКОЙ ДУГИ, ни в чем не изменив себе прежнему, только развивая прежнее дальше. Стругацкие вскоре после выхода ТУМАННОСТИ АНДРОМЕДЫ до смерти Ефремова уже втихаря метались, уже СЪЕЗЖАЛИ к постмодернистскому ВИРУСУ и выгодной подлости в отношении своего собственного прошлого. Нет больших резонов считать, что Ефремов, проживи он гораздо больше, включился бы в марксистское переосмысление уроков XX века для пользы грядущего и т. п.. Скорее всего, он изменился без откровенной измены себе, примерно как Александра Пахмутова: без востребованной буржуазной публицистики, без оплевывания своего творчества, с тем себя. Ефремов больше многих “совпал” с Оттепелью, предвестив ее и сохранив ее порыв до смерти. Его золотое время – Оттепель. Стругацкие детально “совпали” с эволюцией особенно интеллигенции с конца 50х по начало 90х (особым образом выйдя на начало СВОЕГО близкого Будущего, время Быкова, Юрковского и т. д.). Их позолоченное время – Застой; дальше того хуже. Они – зеркало русской (не только) контрреволюции, точнее эволюции интеллигенции к контрреволюции, в духе, на другой исторической основе, эволюций Достоевского и более того Бердяева. Начало Оттепели – энтузиазм интеллигенции вообще, Стругацких в частности. Закат Оттепели – интеллигенция засмущалась, Стругацкие попытались сбежать в XXII век, где шлифовали свои еще коммунистические убеждения и разъедали уже их надрывным осмыслением не понимаемых “Экспериментов”. Снятие Хрущева, многими воспринятое как исправление искажений социализма – и появились остро антикапиталистические ХИЩНЫЕ ВЕЩИ ВЕКА. А потом – растущее ощущение бесперспективности интеллигенцией вообще, Стругацкими в особенности. Стругацкие по-руматовски отказались от попыток научно понять Эксперимент жизни, от Базисной теории обратились к ненаучной фантастике вплоть до сказки. “Шутки” с терминологией в ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ вывели на очень печальные последствия ВОПРОСОВ БЕЗ ОТВЕТОВ и ВИРУСА. Все ПРОСТО. Стругацкие отказались от своего творчества. Их родственники унаследовали его денежную сторону. МЫ – культурную. P. S. Я долго мучился вопросом – как относиться к защитникам Советского строя в Войне, ставших антисоветчиками, ньювласовцами, ньюбандеровцами, ньюполицаями, прямыми профашистами; к членам КПСС, бывшим кумирам, ставших антикоммунистами. Мои сомнения разрешил Даниил Гранин, на какой-то телетусовке с улыбкой постмодерниста сказавший примерно так: “Я молодой себе нынешнему, наверное, не подал бы руки”. Я не выбросил ИДУ НА ГРОЗУ того Гранина, перед которым я преклоняю голову. Тот, как личность умер, сменившись оборотнем, вселившимся в прежнюю телесную оболочку. Бытие определяет сознание, особо сильно особо слабых или ослабевших. Имя им легион. А Борис Стругацкий все же не подписал призыв 42х к неофашизму под другим названием. Стругацкие по-прежнему стоят у меня на верхней полке “фантастического” стеллажа, рядом с Ефремовым. Одни их произведения перечитываю с удовольствием, до сих пор и с пользой. Другие – использую только как материал для критических статей. ФАШИЗМ – ЭТО И ОЧЕНЬ ПРОСТЫЕ ОТВЕТЫ (развернуто к статье Б. Стругацкого “Фашизм – это очень просто”; найдена в интернете) “Не шутите с терминологией, Антон! Терминологическая путаница влечет за собой опасные последствия” Стругацкие. ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ Борис Натанович начинает статью от 4 ноября 1995 года постановкой диагноза … “Чума в нашем доме. Лечить ее мы не умеем. Более того, мы (! – А. М.) сплошь да рядом не умеем даже поставить правильный диагноз. … Сейчас Академия наук (ОНИ! – А. М.) … лихорадочно формулирует научное определение фашизма … дьявольски сложное … между тем фашизм … это очень просто!”, доступно любому серому. И Стругацкий своей простотой “… будто … сознательно натравливает на ученых всю серость …” (без пояснений здесь и дальше я апеллирую к гениальному произведению ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ). Итак, простоватость: “ФАШИЗМ ЕСТЬ ДИКТАТУРА НАЦИНАЛИСТОВ”. А пока нацисты (в 20е годы прошлого века) или Жириновский (до сих пор) не у диктаторской власти – они не фашисты, не даже полуфашисты? Или современный бандеровский режим не профашистский, поскольку в его даже верхах мелькают русские, евреи, армяне, грузины и прочие не укро-арийцы и не шумеры? А ведь просто современная реакция отчасти избавляется от одиоза прошлой. С тем особенно понятийная путаница влечет за собой опасные последствия. Дальше, согласно своему определению, Б. Стругацкий отделяет от фашизма режимы Стресснера и Сталина, сионистский Израиль, с чем не согласятся многие. И согласно определению Б. Стругацкого как-то оправданы попытки объявить фашистским путинский режим как диктатуру русских националистов или около того. Я марксист. Ниже я постараюсь дать понимание фашизма если и без цитирования классиков марксизма, то опираясь на их наследие и советскую науку, для серых дьявольски сложные. Мои разработки на сайте mag-istorik.ru. Ленин ошибся, понимая современный ему капитализм (развитых стран и на их буксире других) ЕСТЕСТВЕННЫМ финалом формации. Капитализм до сих пор существует в гораздо более развитых странах и возродился в не самых развитых (о моем понимании социализма XX века всегда именно в не самых развитых сстранах – на моем сайте; особенно статья СОЦИАЛИЗМ). Строй в развитых странах век назад был финалом капитализма классического (а сейчас в развитых странах – поздний капитализм), удачно обозначенным Лениным как перезрелый (классический; канон классического ЗРЕЛОГО – 50е-60е годы XIX века в Англии), тогда определяющее ядро мировой империалистической системы формационно разных стран, с покорением слабых сильными. Структуры всех классовых формаций неизбежно в чем-то схожи; в том числе наличием перезрелых фаз классических этапов. В рабовладельческих Греции и Риме после кризиса полиса строй оставался еще классическим, но уже перезрелым. Социальные отношения стали сложнее, противоречия острее, культура декадентской. Показателен империализм эллинистической экспансии и Ранней Римской ИМПЕРИИ. В ходе “кризиса III века” классический перезрелый строй сменился поздним Поздней Римской империи. В феодальной Западной Европе зрелый классический строй (ленно-крепостнический без значимых городов и сопутствующих явлений) рубежа тысячелетий сменился перезрелым (со значимыми городами и т. д.; в том числе с “антифеодальной культурой” городов). Показателен империализм походов и колоний крестоносцев. В ходе “кризиса феодализма” XIV-XV века классический перезрелый строй сменился поздним. Перезрелые классические фазы двух формаций показательны двумя формами надстроек. Одна, в интересах олигархов, отличается формальным сохранением выродившейся эксплуататорской демократии, вольницы (античная Греция; средневековая Германия). Другая характеризуется “тотализацией” государства (принципат Рима; сословные монархии Франции и Англии) в интересах широких масс эксплуататоров (эксплуататорский “социализм”) за счет ужатия (вплоть до проскрипций и т. п.) свободной олигархии. Какой вариант лучше – судить не берусь. Но в античной Греции и средневековой Германии хозяйничали другие страны. Для перезрелого капитализма такая надстроечная поляризация не значима. Тем не мене, радикалы во Франции начала XX века как-то ограничивали олигархию, а в более развитой Англии чуть раньше консерваторы олигархию больше опекали. В Италии (буржуазной с середины XIX века) режим Джолитти начала XX века утвердил классический капитализм, который во второе десятилетие века был зрелым, а в третьем десятилетии перерастал в перезрелый. Италия испытывала деформирующее воздействие более развитых стран (в Первой мировой и пр.). С 1917 года Италия, как все капиталистические страны, испытывала влияние Октября и его последствий. Со всем этим в Италии возник особого рода капиталистический “социализм” – фашизм. Итальянский фашизм от формационно аналогичного, но более раннего, французского радикализма, отличался ущербной осатанелостью ущемленного великодержавия и особенно бешеным антикоммунизмом, большей активностью надстройки. Режимы обоих течений были в разной степени националистическими и диктаторскими. Показательно лидер последнего Клемансо был бывшим левым республиканцем, а лидер первого Муссолини – бывшим левым социалистом. Фашизм декларировал сплочение всей нации (крупных и мелких капиталистов с обязательными уступками первых в пользу последних и с жестким подчинением капиталистам остальных классов) и острием был направлен против интернационализма пролетарского движения, используя не только террор, но и тотальную диктатуру изощренной демагогии. Под влиянием итальянского фашизма с его главной базой в более развитой северной Италии, возник немецкий нацизм с первоначально главной базой в Баварии, внутриформационно близкой северной Италии. Однако буржуазия более развитой в целом, чем Италия, Германии, несмотря на острейший кризис разгромленной в Первой мировой страны, в 20е годы на нацизм еще не поставила; нацистский путч 1923 года был легко подавлен. На нацизм общегерманская буржуазия поставила в связи с Великой депрессией 30х годов и с тем кризисом перезрелого капитализма в самых развитых странах. Реакция усилилась и в США (политика Гувера, движение Хью Лонга и пр.), в Англии (мюнхенцы), но особенно именно в Германии (позднее мюнхенцы Франции “странно” тоже сдали страну нацистам). Классический фашизм Италии – режим неисчерпанного перезрелого капитализма отчасти в условиях межвоенной стабилизации. Одиозный нацизм в Германии – режим перезрелого капитализма, когда он реакционно исчерпал себя в самых развитых странах (вскоре поздний капитализм установился во всех развитых странах – Новый курс в США, послевоенные режимы в других развитых странах, позднее правительства Левого центра в Италии и т. д.). Канон фашизма – крайняя реакция перезрелого капитализма на его разных ступенях. А его главная черта в условиях “красной опасности” – оголтелый антикоммунизм, антисоветизм, потому отказ от многих “приличий капитализма”, опора на серых, ненавидящих и презирающих академии наук и т. п. – свойственна не только именно реакции перезрелого капитализма. Можно фашизмом назвать любую бешенную антикоммунистическую реакцию серо-коричневого разлива (франкизм и пр.). Мне представляется правильней сохранить понятие применительно к явлению перезрелого капитализма. Но в любом случае не в национализме и террористических формах власти буржуазии главная особенность фашизма – в бешенном антикоммунизме. Потому национализм и кровавая диктатура (с безудержной демагогией) фашизма – острием против интернационализма, против марксистского движения. С позиций предложенного понимания фашизма – дальнейший разбор статьи Б. Стругацкого. ”Совершенно бессмысленны и безграмотны выражения типа “демофашисты” … “ Фашизм недемократическими методами надстройки защищал классический базис капитализма. Фашисты побеждали постольку, поскольку им сдавали власть не адекватные в условиях кризиса и “красной опасности” либералы, демофашисты типа мюнхенцев. К современным либералам РФ и Украины, поддерживающим бандеровский режим и тоскующих о лиходейском 90х, термин демофашисты подходит вполне. С позиций социальной науки совершенно бессмысленен и безграмотен термин от образованных прохвостов КРАСНОКОРИЧНЕВЫЕ (с тем, что сталинщина была “инфракрасной”, а “краснота” и “социализм” нацизма – демагогия тоже прохвостов). “Могу легко представить себе человека, который … скажет …: “Этак у тебя получается, что лет пятьсот-шестьсот назад все на свете были фашистами … и князья, и цари…” … такое замечание бьет в цель (и в ,барона Пампу, друга Руматы; но не в “рабов”! – А. М.)…: фашизм – задержавшийся в развитии феодализм …” Когда Румата в ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ начинает “открывать” в феодализме буржуазный фашизм, его старший товарищ “воспринимает это как эмоциональные выражения”. С марксистских позиций, которые еще просвечивали у ранних Стругацких, феодализм в развитой капиталистической Германии XX века – эмоциональный “спринт”, если не просто серая ахинея. “… корнями своими феодализм уходит … в ментальность блохастого стада бесхвостых обезьян (“не воротите нос, ваши собственные предки были не лучше”, Борис Натанович) … И поэтому фашизм – это феодализм сегодня” До посылки даже Румата не додумался. И вывод – великолепен: фашизм – это феодализм, потому, что феодализм имеет первобытные корни. А как же в этих причинно-следственных кружевах рабовладельческий и, может быть, гипотетический “азиатский” строй между первобытностью и феодализмом? “Только, ради Бога …” Даже так? Трудно без бога Б. Стругацкому? “Это важнейший признак фашистской идеологии – деление людей на “наших и не наших” Я подсюсюкну Б. Стругацкому в плане “первобытных корней фашизма”. Если фашизм уходит корнями в первобытный строй, когда по общему правилу соплеменники были “нашими”, а иноплеменники – “не нашими”, то конечно. Но корнями в первобытный строй, так или иначе, уходит все общественное. И в любом классовом обществе эксплуатируемые никогда не были “нашими” для эксплуататоров, варвары для эллинов и т. д. Даже при капитализме браки с представителями других классов, а то и не исчезнувших сословий, заключают обычно только изгои, отщепенцы или из интереса пройдохи. “Только фашисты делят людей на расы, а сталинисты – на классы” крутит Б. Стругацкий. Делят: природа в первом случае, общество – во втором. Деление на неравные расы вздорно, противоречит науке; деление на неравные классы фиксирует фольклор (бедные и богатые в сказках и пр.) и наука (эксплуататоры и эксплуатируемые), даже не марксистская. Сталинисты, установив власть социалистической ЭЛИТЫ (номенклатуры) над трудящимися, фактически опошлили марксистское учение о борьбе неравных классов; и отсутствии неравных классов, потому борьбы между ними, после свержения эксплуататорского общества. “Очень важный признак фашизма – ложь” В классовом обществе верхи не могут не лгать для оболванивания низов, конкуренты – для успеха; и пр. Тоже упрощенно, но точнее, сказал Хэмингуэй: “Фашизм есть ложь, изрекаемая бандитами” (уточню: политическими). “… если вы вдруг “осознали”, что только лишь ваш народ достоин всех благ … вы сделали первый шаг в фашизм” Такие шаги делались в классовом обществе всегда, начиная с Древнего Египта и Шумера. Отцами-основателями США были “пилигримы”, “осознавшие”, что индейцы “ – второй сорт”. Потом Монро “осознал”, что обе Америки – для американцев первого сорта. А “осознание” Вильсона нацелилось уже на весь мир. Во время написания разбираемой статьи, США (точнее, соотечественники Б. Стругацкого типа Ельцина) как-то воплотили это давнее “осознание” в реальность. Первая мировая была войной за передел стран “второго сорта”, поделенных ранее. И т. д. и т. п. – “Потом вас осеняет, что высоких целей ваш народ добьется, только когда железный порядок будет установлен и заткнут пасть всем этим крикунам и бумагомаракам, разглагольствующим о свободах …” Такие крайние формы диктатуры буржуазии характерны для фашизма. Не крайние формы ее диктатуры (денег), когда они срабатывают, вполне позволяют и даже смакуют бессильные крики, пустое бумагомарание, глупое разглагольствование о свободе (чем больше базар низов, тем труднее им действовать сплоченно, тем лучше для верхов, сплоченных классовым интересом) и пр., что нравится серым, пока они не озверели от какого-то кризиса буржуазного общества. А до того – пусть кричат, марают бумагу, разглагольствуют базарно, пока без их организации в серую гвардию и т. п. Мощные буржуазные СМИ, наемные способные писаки “демократически перекричат” любой крик разделенных серых и еще слабых красных. Да и спецслужбы и (нео)нацисты существуют при любой базарной демократии. – “И как только вы приняли все это – процесс завершился: вы уже фашист” Серый от превратностей жизни может озвереть до фашизма в частном порядке, но это его личные проблемы, не страшнее эксцессов уголовщины. А серую гвардию, черный орден эсэсовцев и т. д. создает “золоченная сволочь”, когда ординарные формы ее диктатуры уже не могут остановить Арат и Будахов. Когда-то братья Стругацкие понимали, что “За Гитлером стояли монополии”. А Румата наивно считал, что “За доном Рэбой не стоял никто” (ведь не “монополисты” же вроде славного феодала, почему-то не фашиста, барона Пампы!). Однако ошибся знаток Базисной теории – за Рэбой стоял Святой Орден, “представлявший, по сути, интересы наиболее реакционных групп феодального общества”, особого рода иноземная золоченная сволочь; вроде того, как за режимом Виши стояли иноземный “Святой орден”, за которыми стояли монополии, (а Петен во Франции, Тисо в Словакии, Квислинг в Норвегии, Гейнлен в Судетах – чем не прообразы дона Рэбы, новоиспеченного за заслуги монополиста – епископа Святого Ордена). Б. Стругацкий через три десятка лет после ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ посчитал, что за фашизмом стоят (самостоятельно?) актуальные серые бараны (не промышленные бароны), почившие феодалы и первобытный строй. Его вздорный диагноз способствует срыву лечения от неофашизма. Ну, какие либералы РФ реакционеры! Они же не за диктатуру – за демократию дикого рынка, давно изжитого в странах позднего капитализма. Более того – они ведь формально даже за именно неолиберализм в духе развитых стран. Правда, к своему неолиберализму эти страны пришли через поднятие своего капитализма на новую ступень благодаря политике кейнсианства, режимам социал-демократии, еще не изжившей все наследие марксистского прошлого. Неолиберализм – либерализм на новом витке спирали, до которого РФ еще не доросла. {Общее мое мнение – неолиберализм является формационно предреволюционной реакцией итогового капитализма – в статьях на моем сайте}. Или – ну какой на Украине (про)фашизм! Ведь плюрализм украинского национализма – с участием русских, евреев, армян, грузин и пр. Как-то сохраняются институты буржуазной демократии, можно немножко и покричать, помарать бумагу – если позволят “Святой орден” СБУ или майданные массы серых бандеровцев. А махровый антикоммунизм в РФ особенно лиходеев 90х и современного киевского режима, любимых западными неолибералами-неомюнхенцами, это ведь не черта фашизма, во всяком случае – не главная? “Чума в нашем доме. В первую очередь она поражает оскорбленных и униженных” (рабов, как пишут Стругацкие в опусе, разбираемом ниже?). “Можно ли повернуть историю вспять?”, в феодализм, как без знака вопроса утверждается в том опусе. “Наверное, можно – если этого захотят миллионы” рабов, неуверенно вещает Б. Стругацкий, то, что Братья вместе утверждали уверенно все в том же опусе. Дальше я разберу этот опус с его центральной дурацкой идеей, что намного позднее победивших буржуазных революций (и даже после промышленных переворотов) феодализм восстановят не феодалы откуда-то взявшиеся, и не капиталисты, почему-то затосковавшие по феодализму, но “рабы”: то ли откуда-то взявшиеся крепостные, то ли почему-то затосковавшие по крепостной неволе пролетарии. Но главное – ПРОСТО плохие люди. Я марксист. А по моим прикидкам уровень развития Белоруссии, РФ, Украины до развала СССР был близок к уровням самых развитых стран к середине XX века. И поскольку с “крахом социализма” обуздание естественой стихии действия закона соответствия характера производственных отношений уровню производительных сил было уничтожено – я полагаю, что производительные силы трех республик задают процессы, формационно близкие тем, какие были в развитых странах ко второй половине прошлого века: перехода от перезрелого классического капитализма к позднему, с реакцией нацистского типа сначала и “Новыми курсами” затем. Аналогичные былым процессы сейчас сильно деформируются социалистическим прошлым и антикоммунистическим шабашем его отрицания, воздействием развитых стран. Потому сопоставления несколько условны. Прежде всего – первоначально недавняя антисоциалистическая реакция была буржуазной вообще, с естественной ориентацией на вообще капитализм, т. е. скорее классический с диким рынком (рынок расставит все по своим местам!) и базарной демократией (по-нацистски отстаиваемой расстрелом Дома Советов и пр.). И притом режимы лиходеев 90х РФ и бандеровцев Украины – на базе производительных сил примерно Германии 30х годов. Нацисткую специфику соответствующей реакции ТОГДА задавала “красная опасность”; пронацистские черты позднее – “красный кашмар” прошлого, паника от перспективы его возвращения. С формационных позиций режим в РФ времен написания статьи Б. Стругацкого – близкий аналог режиму нацистов, после Нюрнберга неприличному, потому режим приглаженный, гибридный, с национальной и эпохальной спецификой и пр. – что не меняет его формационной сути (а путинский режим – бестолковые и вялые попытки Нового курса; реакция гибридная крайне). Смещение Б. Стругацким сути специфики крайней буржуазной реакции с антикоммунизма на национализм и террористическую диктатуру, имевшие место в истории классового общества и задолго до Маркса – замазывание пронацистского (во многом власовского) характера режима лиходеев 90х тогда, авансом – бандеровского; упрощение понимания темы до уровня серых. Как докатился до этой пошлятины один из авторов (и они оба) гениальных ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ и ХИЩНЫЕ ВЕЩИ ВЕКА, с их великолепной социологической составляющей? Я плохо представляю жизнь Стругацких (тем более – не публичную), пытаюсь судить по их произведениям. * * * В раннем произведении Братьев СТРАНА БАГРОВЫХ ТУЧ (также в ИЗВНЕ) герои – образцовые советские люди (даже “пижон” Юрковский – “Наш, советский”), крепкие мужики, коммунисты. ПУТЬ НА АМАЛТЕЮ смягчает идеологический накал ставшего нелюбимым Братьям их первенца, но герои прежние, их почитает слабоватый француз, а к новому герою Кангрену (несомненно, с Запада) Быков обращается ТОВАРИЩ! Запад стал то ли махрово просоветским, то ли прямо советским. Однако в СТАЖЕРАХ неисправимый Запад космических масштабов героям приходится править, даже как-то с надрывом; один удар стулом коммуниста Барабаша по голове капиталиста Ричардсона чего стоит (я это все, конечно, понимаю, как обостренье классовой борьбы при закатах капитализма на Земле и социализма в головах Братьев). Можно полагать какие-то (потаенные?) сомнения Братьев, глушимые самоподзаводом их еще советской ортодоксии. А потому затем – ПОПЫТКА К БЕГСТВУ, подальше от сомнений в отношении грядущего актуального (до которого можно ведь и дожить, обжегшись в своих прогнозах), в “полуденный коммунизм” XXII века. Точнее в его время, но и на никак не коммунистические планеты, где удобней разбираться с мучительными сомнениями. Коммунист Саул Репнин из гестаповских застенков оказывается на инопланетном ГУЛАГЕ и возвращается в застенки, где все проще. А “коммунар” Антон становится доном Руматой инопланетного общества, поразительно похожего на феодализм именно Земли (есть даже комары, бараны, собаки, лошади – и биологическое тождество землян и аборигенов далекой планеты). Как же трудно “коммунару” Румате сохранять божественное величие в условиях дикости фактического Средневековья Земли, не срываться на красный террор против золоченной сволочи, серых дураков, черных захватчиков (а также расхолаживать мятежника Арату). И Румата (рупор метаний Стругацких) срывается, как последний “спринтер”, в том числе “открывая” (впервые в творчестве Стругацких) в феодализме фашизм из другой формации. Процесс пошел. А в ДАЛЕКОЙ РАДУГЕ появились темы не понимаемого ЭКСПЕРИМЕНТА над людьми (пока еще природного), откровенная мистика (Камилл). Что касается романа ПОЛДЕНЬ, XXII ВЕК, благодушно описывающего именно полуденный коммунизм Земли, то он, формально реализовав попытку к бегству из сейчас современного начала XXI века в век XXII, своими сюжетами постепенно оправдывает первоначальное название романа – ВОЗВРАЩЕНИЕ. Уже и формальное возвращение из полуденного XXII века в начало XXI произошло в ХИЩНЫХ ВЕЩАХ ВЕКА, антикапиталистическом манифесте Братьев в фантастике, направленном против капитализма, который век спустя после классиков марксизма. Последний из могикан ранних героев Стругацких (если не касаться героев рассказов) – Иван Жилин, коммунист из советской страны, дает последний открытый бой Стругацких капитализму как таковому именем Светлого будущего (противник Бадшаха правильно определил Ивана марксистом, после того, как Жилин изложил ему марксистскую сентенцию, но, не назвав ее прямо таковой). Правда, и “могиканин” Иван дает свой именно последний открытый бой. Далее он, разочаровавшись в прямой борьбе, намерен заняться писанием книг. В этом что-то есть – новая ступень капитализма (потребительское общество) требует нового осмысления. Но отказ от прямой борьбы вообще вызывает сомнения. А с учетом дальнейших писаний Стругацких – сомнения особенные. После ХИЩНЫХ ВЕЩЕЙ Стругацкие книгой ПОНЕДЕЛЬНИК НАЧИНАЕТСЯ В СУББОТУ возвращаются уже к своему времени, опять от него (как от ИЗВНЕ) фактически начиная новый этап творчества, не столько про будущее, сколько про замаскированное фантастикой и не научной настоящее. ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ и ХИЩНЫЕ ВЕЩИ ВЕКА я считаю вершиной творчества Братьев. А их дальнейший путь – неизбежным схождением с вершины. Растерявшиеся уже на своей вершине Стругацкие смещают свой великолепный анализ с социологии на основе Базисной теории в сторону смакования болезненной психологии жертв не понимаемых с позиций любой социологии Экспериментов жизни, с научной фантастики на сказку. Они остаются талантливыми писателями, но их талант – с моментами декаданса. В их позднем, неровном творчестве я выделяю только ПОНЕДЕЛЬНИК НАЧИНАЕТСЯ В СУББОТУ (еще веселое начало печального заката), ВТОРОЕ НАШЕСТВИЕ МАРСИАН (в немалой степени спрогнозировавшее второе нашествие капитализма в нашей стране, выводящее на нынешние хищные вещи века) и ОБИТАЕМЫЙ ОСТРОВ (преломляющий темы ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ; а положительный Вепрь – ЕЩЕ как коммунисты и социалисты). Остальное я прочел (что-то и не по разу), но без особого интереса. Уже попытка к бегству в XXII век обернулась болезненным возвращением. Саул бежал в коммунизм – попал на “Колыму”; и вернулся. Человек полуденного коммунизма Роберт (ДАЛЕКАЯ РАДУГА) оказался вполне современным дураком и подонком, мудрец Горбовский проявил к подонку снисходительность, а странный Камилл изъясняется цинично. Румата срывается на бессмысленную резню черных и примкнувшим к ним серых и золоченных Арканара; брат Абба – дурак и лавочник – обнаруживает облик умницы и космонавта Михаила Крутикова из ранних произведений Братьев; мудрец Будах находит в страшном обществе гармонию. А “Наш, советский” Юрковский в ХИЩНЫХ ВЕЩАХ ВЕКА удостаивается за свое безобидное “пижонство” от хищных мещан века памятника. Это не ягодки еще, это даже не цветочки времен Застоя, это рассада времен Оттепели; ягодки – в Капстройке. * * * Сдержанные в Застой Стругацкие избежали неприятностей автора ТУМАННОСТИ АНДРОМЕДЫ. Открыто заговорили они, когда говорить дозволили все. Среди прочих их вещей времен Капстройки я бы выделил ВОПРОСЫ БЕЗ ОТВЕТОВ осени 1990 года. До первого ельцинского путча и Беловежского сговора – примерно год, но процесс идет, в том числе (само)подготовка особенно интеллигенции к принятию названных событий. Значима роль Стругацких. 1. “Лет пятнадцать назад мы впервые задумались над вопросом: возможно ли стабильное общество, в котором высокий уровень благосостояния сочетается с полным отсутствием свободы слова и мнения” Лет на десять ранее того Братья задумались; почему общество, в котором высокий уровень благосостояния и полное присутствие базарной свободы слова и мнения, сочетается со слегом и прочим скотством? А через полвека все большее число людей задумывается, насколько полная свобода болтать и умничать (!?), хоть до слегового беспредела, действенна, когда формальные возможности донесения своего слова и реализации своих намерений в решающей мере зависят от крайне неравного имущественного статуса формально равных людей. – “Мы и до сих пор толком не понимаем почему, но такой мир, видимо, не возможен” Призыв к скорой “невозможности” СССР? Далее Братья с позиций невозможности “такого мира” перебирают разные утопии. “Хотелось бы нам жить в Городе Солнца? Упаси бог!” Феодальные утопии не подходят особенно марксистам. – “А в мире “Туманности Андромеды”? Трудно сказать … Стерильно чисто и холодно” Теперь понятно, чего не хватало Ефремову – грязи и жары. Вот если бы герои “Часа Быка” устроили резню людей отсталого общества, как Румата (даже спасая при этом свои жизни) – это был бы не стерильный оживляж. Или Эрг Ноор дал бы жару, стукнув стулом Пур Хисса. Либо Дар Ветер хотя бы вознамерился отметелить Мвен Мааса и Рен Боза за опасный эксперимент, в духе намерению Быкова в СТАЖЕРАХ отметелить Юрковского и Дауге за их эксперимент (Юрковский в ПУТИ НА АМАЛТЕЮ с опаской вспомнил тяжелую руку Быкова в СТРАНЕ БАГРОВЫХ ТУЧ).“Когда бог, спустившись с неба, вышел к народу … ноги его были в грязи”, сказано Стругацкими про их героев. Что касается холода … До заявления Братьев мне в голову не могло придти подобное. Помнится, я читал, что один из Братьев когда-то бывал у Ивана Ефремова. Может, тогда и намерзся на всю оставшуюся жизнь? “Кстати, а сами авторы утопий захотели бы оказаться в мирах, ими созданных?”, если не захотели Стругацкие (и по их свидетельству – Уэллс, Чапек, Замятин). Или утопии создаются с намерением морочить людям головы? БОГИ Античности христианам виделись бесами, социалисты социал-расстриге Достоевскому – тоже, былые утопии позднейшим авторам – антиутопиями. Это явления развития. Показательный человек XX века не захочет в идеальный монастырь Кампанеллы. Сам монах Кампанелла (встречал его определение как представителя левого крыла Контрреформации) в свой идеал (и многие жители XVII века тоже) – не вижу причин сомневаться (люди шли и идут в не идеальные монастыри). Иван Ефремов не мог предаваться глупостям, намереваясь спрогнозировать детально то, что будет через тысячи лет. Уже через полвека явны архаизмы науки и техники ТУМАННОСТИ АНДРАМЕДЫ. Но оказаться в обществе, максимально приближенном к ЭРЕ ВЕЛИКОГО КОЛЬЦА даже без этого Кольца, межзвездной и т. п. техники, Ефремов, я думаю, не возражал бы. Я – точно нет. Не сомневаюсь – не только я. Кстати, а сами авторы “полуденного коммунизма” захотели бы оказаться в мире, ими созданном (я бы – да, но предпочел бы ЭВК; там стерильно чище и, может быть, прохладней – и никакой Быков не отметелит)? Чем кумушек считать, трудиться … (впрочем, надо признать, Братья и отказались, хотя и в заумной форме: см. ниже про ОПЕРАЦИЮ ВИРУС). Разобравшись с чужими утопиями, Братья занялись своим пониманием антиутопизма XX века. Для начала они смещают понятия и терминологию, предпочитая “… говорить не об антиутопии, а о романе-предостережении”. И далее: “… реальная прогностическая польза от романов-предупреждений ничтожна” Действительно – какая деляческая польза от ЧАСА БЫКА в плане предупреждения тупиковости лжесоциализма? Стругацкие таких откровенных предупреждений прямо не делали, в произведениях ЗАСТОЯ очень уж затемнено “предупреждая” описаниями маяты замаскированной советской интеллигенции в условиях “эксперимента”, с тем избежав неприятностей автора ТУМАННОСТИ АНДРОМЕДЫ. Но действительное их предупреждение о поведении советского мещанства при ВТОРОМ НАШЕСТВИИ (капитализма) ничего не изменило в лучшую сторону. – “… и Уэллс, и Хаксли, и Замятин … оказались нестолько глубокими мыслителями … сколько прорицателями в … античном смысле … Они почуяли страшную угрозу, но … почему это … произойдет, они не поняли …” (урезанным цитированием я заостряю мысль Стругацких). Если Стругацкие и поняли, хотя бы учуяли все до Капстройки, то ловко скрывали это от общественности за иносказаниями. Зато в 90ом выдали по полной. Итак, … “реальность оказалась гораздо страшнее, чем … сумрачные прорицания” названных. Для них страшное – это “превращение человека в робота” А гораздо страшнее, когда человек “… остается человеком, но он делается ПЛОХИМ человеком … злобным, невежественным, трусливым, подлым, циничным и жестоким … рабом” (не добрым, не с высшим образованием, не смелым, не благородным по сословной принадлежности, не нравственным и не гуманным – в отличие от рабовладельцев, которые погловно кончают с собой, если попадают в рабство, вещают в духе рабовладельцев ньюдворяне от какого-то ньюфеодализма). И еще на тему плохого человека, хуже робота: “… мыслители конца девятнадцатого века подзабыли, что такое раб (именно так; не феодально-зависимый, не крепостной – А. М.), – двадцатый век напомнил им об этом” Теперь понятно, что раб – это не униженный и оскробленный страдалец соответствующей формации две тысячи лет назад, не хотя бы негр на плантациях США два столетия назад или узник нацистских лагерей (плевать серым на историков из Академии наук и т. д.). Раб хуже робота – это ПРОСТО (куда уж проще) плохой человек! И если спартаковцы Античности, крепостные средневекового Арканара, негры на плантациях и узники Бухенвальда в той или иной мере рабы, значит, правильно их наказывали за ПЛОХОЕ поведение, а если они плохо бунтовали – распинали на крестах, линчевали и т. д. (не хрен бунтовать, плохие люди; надо не бунтуя хрюкать от удовольствия, даже не имея слега и прочего неограниченного пойла хищных вещей века). Кстати, Уэллс писал не только о превращении человека в плохого человека (МАШИНА ВРЕМЕНИ), он писал и о превращении в плохих людей НЕ людей (ОСТРОВ ДОКТОРА МОРО), что понимается господами басней о невозможности превратить говорящую скотину в хороших людей, равных господам (см. также СОБАЧЬЕ СЕРДЦЕ Булгакова или ДЕНЬ ГНЕВА Гансовского; кстати, первое – неиспользованная сталинизмом агитка за истребление “бывших”, поскольку ИХ “собачью натуру” все равно не перековать). 2. Дальше жуется тема проклятого тоталитаризма вообще, перечеркивающего вообще демократию (не конкретно демократию рабовладельческого строя или феодальных городов, например), без которой (не без СОЦИАЛЬНОГО равенства и отсутствия эксплуатации) так трудно быть божественным интеллигентам типа благородных Стругацких. И охаиваются рабы (сволочь угнетенная!), под которыми подразумеваются не конкретно рабы Античности и даже не вообще любые эксплуатируемые, а ПРОСТО плохие люди (в массе, понятно, из быдла, не пожелавшего получить высшее образование и т. д.), ухитряющиеся ставить загадочные для утонченной интеллигенции Эксперименты. Я постараюсь показать глупость и гнусность обозначенных жевания и охаивания. “Любой тоталитарный режим стоит … на идее беспрекословного подчинения” Эксплуатация рабов – это не на идее, а на зверской практике такого подчинения. Да и при капитализме рабочий должен беспрекословно подчиняться – если свободно не выберет альтернативу остаться без работы. Я работал и при социализме, и при капитализме. При последнем подчинение стало жестче – именно из-за полной свободы оказаться безработным. Пропаганду в СССР можно назвать тотальной. Но куда ей до демократовской. Сейчас даже свободно выбранный фильм я не могу посмотреть без того, чтоб меня не зомбировала реклама. А я ведь вроде “выродков” с ОБИТАЕМОГО ОСТРОВА, меня от зомбирования тоже корежит. Я не подчиняюсь диктатуре СМИ – в том числе найдя стоящее в массовой продукции, неудобно для себя на время рекламного вируса отключаю звук или переключаю каналы. Пропаганды стало не меньше, она лишь стала более тотальной и низменной (вбивает рефлексы, как собаке Павлова). А полиция ходит с “демократизаторами” и вооружена до зубов. Даже в школах – охранки. И т. д. Правда, болтать можно практически все, что крайне важно для интеллигентского мещанства. Ведь возможность назвать президента дураком (САМОГО ПРЕЗИДЕНТА – дух захватывает у обывателя) – предел мечтаний холуев. “… ложь объявлена … правдой”. В Застой пропаганде никто особо уже не верил. В Капстройку многие простодушные поверили, что обличения надуманных и действительных пороков социализма – лишь момент полного торжества правды. Б. Стругацкий как-то просветил (воспроизвожу суть по памяти): “Может врать одно издание или несколько изданий, но не все!” Что практически все издания и особенно все самые охватывающие при капитализме едины в плане классовых интересов их хозяев – это Борису Натановичу недоступно, как самому серому обывателю (или хитрил?). Сейчас простодушных все меньше. И уже во времена написания Статьи Б. Стругацкого чуть поумневшая интеллигенция язвила: про социализм нам врали (горе-то какое: ведь социализм был дальше капитализма, на Марсе или в центре Галактики – А. М.), но про капитализм говорили правду! Нынешняя пропаганда плюралистично, на любой вкус врет и про социализм, и про капитализм. “Двоемыслие (плюрализм мысли? – А. М.) помогает выжить” (в обществе нехороших людей, понятно). Мысли человека обычно разнообразны. Двусмысленными во времена Застоя, например, были слова. При капитализме (если режим не типа фашистского) двоесловие не обязательно. Можешь хоть заораться своим единословием. Кто-нибудь и услышит (ведь кто-то прочел Статью Б. Стругацкого; хотя мир не вздрогнул, даже круги особо не пошли). Пусть значимых практических последствий не будет (если ты не владелец заводов, ГАЗЕТ, пароходов), но тебе легче. Наорался, глядишь – и в опасную оппозицию (тем более в подполье) не полезешь (хотя Стругацкие не лезли и без крика). Но все же двоесловие (вранье политиков, поддакивание подчиненных и пр.) капитализм не уничтожил ни до социализма, ни после, особенно отличившись им при своем фашизме. “Почему же никто из великих прорицателей … не предсказал этой пандемии двусмыслия?”, правильнее – двоесловия: одни слова на кухне, другие – прилюдно. Зачем же “предсказывать” постоянное в классовом обществе явление? Ведь “Все это уже было в истории … Видимо в этом-то все и дело. … это было совсем недавно. Память еще жива. Пример в назидание. Прошлое … миновало … навсегда. Грядет новое время … и все страшное НОВО” приписывают Стругацкие прежним прорицателям, чтоб их превзойти. “Оказалось – нет, Страшное оказалось НЕОПИСУЕМО страшным, а вот новое оказалось не таким уж и новым (было и при капитализме, например – А. М.). Просто … все (! –А. М.) население опять (ничего нового – А. М.) разделилось на дураков и полдецов” (ВСЕ, за исключением Стругацких? – А. М.) Опять – это в XX веке. Как ранее опять в XIX, XVIII и далее до начала возникновение классового общества (трогать “ментальность блохастых … бесхвостых обезьян” – очень уж непочтительно к нашим самым дальним пращурам). И к какой же категории населения причислили себя Братья? Может, разделились по двум? Или боги просто выше грубого разделения НАСЕЛЕНИЯ, быдла, рабов? Я считаю, что Стругацкие подладили под свой интерес предсказания прорицателей. С марксистской и не только точки зрения население тысячи лет делится на эксплуататоров и эксплуатируемых. Первые больше подлецы (угнетатели, любой ценой старающиеся сохранить свой статус, типично закрепляя его террором, демагогией, в фактических и формальных господствующих сословиях и пр.), вторые – больше, до некоторой степени, дураки (какими часто называют людей бесхитростных, не наглых, не пробивных, чему тысячелетия способствовала закрепляемая верхами безграмотность низов и др.). А как по двум категориям распределили своих героев Братья? 3. ДУРАКИ И ПОДЛЕЦЫ. Через эти ПРОСТЫЕ ножницы Стругацкие пропускают все, что им не нравится в СЛОЖНОЙ истории, понимаемой ТЕПЕРЬ ими, как не понимаемый серыми простой ЭКСПЕРИМЕНТ. “Авторы антиутопий начала (XXго) века ошибались прежде всего потому, что боялись, главным образом, потери свободы – свободы мысли, свободы выбора, свободы духа” прячут свои представления за авторов начала века авторы его конца. – “Выяснилось, однако … что массовый человек не боится потерять свободу – он боится ее обрести” Стругацкие вступили в самую мерзкую, истеричную и глупую часть своего труда, в самую серую, мещанскую и безграмотную. Угнетаемый массовый человек, раб проклятый, имел уже свободу (мысли и т. д.)? Иначе он мог потерять имеющееся, но никак не обрести, того, что уже имел. Т. е. от пасторали имеющейся уже всеобщей свободы в XX веке почему-то решил отказаться массовый человек, вопреки предупреждениям элиты духа. Почему же? Массовое помешательство? Взбунтовались исстрадавшиеся принудительной скрытостью своего скотства “обитатели острова доктора Моро”, которым до XX века кто-то сумел придать человеческий вид? Или это результат (включая зверский антимарксизм фашистов) чудовищной провокации доктора Маркса? Еще какой-то бред очумевших интеллигентов, объективно старающихся для лиходеев (гиено-свиней, начавших пожирать менее озверевших обителей острова доктора Моро, если пользоваться образами Уэллса) 90х? На деле – XX век стал первой попыткой трудящихся масс (рабов, если Стругацким угодно так обозвать эксплуатируемых даже “свободного” капитализма) перестать быть вынужденными “дураками”, добиться РЕАЛЬНОЙ свободы мысли, выбора, духа не только для узкой элиты, подлецов, золоченной сволочи с ее Святыми Орденами и по необходимости Гвардиями из самых серых представителей низов. ВЕЛИКАЯ ПОПЫТКА, в общем, не удалась. А реакцией на нее стали буржуазные фашизм, неонацизм, власовщина, бандеровщина и т. д.. И после провала ПОПЫТКИ Золоченная Сволочь, Черные и Серые, докторы Опиры (из ХИЩНЫХ ВЕЩЕЙ ВЕКА), а так же примкнувшие к ним “спринтеры” из бывших “коммунаров”, подняли злобный вой, проклиная “восставшего хама” и провокационно пристегивая к негативам неудавшейся Попытки фашистскую реакцию ПРОТИВ нее. Шедевры серой деградации Братьев… “Нас учили, что фашизм был реакцией на Октябрьскую революцию. Ничего подобного. Все известные нам (а Вам известны не все? – А. М.) тоталитарные режимы … были последней отчаянной попыткой феодализма отстоять свои позиции, отбросить надвинувшийся капитализм …” Открытие. Можно давать докторскую или Нобелевскую. Или видеть глупость умнейших Братьев. Ладно, отсталая в начале XX века Россия. Но Германия в 1933 году была одной из САМЫХ развитых стран капитализма, даже прусская аристократия только играла в традиции феодализма, будучи аграрной буржуазией, как английская после Революции 1640 года или французская после Революции Великой. В Западной Германии (ранний) капитализм победил на буксире Франции, к востоку от Эльбы – в результате Революции 1848 года. К XXму веку ВСЯ Германия уже пережила промышленный переворот, догнала Англию и США. И почему немецкие ископаемые феодалы (кто же больше их заинтересован?) поджидали Октябрьскую РЕВОЛЮЦИЮ, чтоб начать феодальную КОНТРРЕВОЛЮЦИЮ? Или именно, она, антикапиталистическая революция, ОБЯЗАТЕЛЬНО ДОЛЖНА была стать толчком к АНТИКАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ феодальной реакции? Диалектика – любо-дорого Гегелю и Марксу? Разумеется – дело ПРОЩЕ, СЕРЕЕ, без диалектики. О феодализме всегда мечтали рабы (плохие люди по определению) капитализма, насильственно вырванные из уютного фашистского феодализма буржуазией и буржуазной интеллигенцией (людьми хорошими, носителями свободы мысли и т. д., тех, кто был достоин свободы – имел капитал или хотя бы средства “только” получить высшее образование; не для всякой там не золоченной сволочи, которая ничем не интересуется, кроме как работой на капиталистов, если нет любимых феодалов). “И вчерашний раб восстал” После поджога Рейхстага начался антибуржуазный кровавый террор, (Круппа и т. д. истребили); затем правнуки санкюлотов сдали Францию вандейцам-пролетариям. А Октябрь – провокация на деньги немецких рабов, чтоб сохранился царь и позднее Антикоминтерновский пакт напал на стойкие демократии. Если Стругацкие пропагандируют не подобный бред, то что? { Я не могу обратиться к Братьям. Я не рассчитываю распропагандировать их заединщиков. Но критикуя других, резонно представить свою позицию. Я сторонник марксизма. Классики марксизма в основу понимания общества поставили производственный подход. С тем прежним Античности, Средним века и Новому времени Европы они придали содержание формаций, а в формациях после первобытной главными структурами признали классы. С тем борьба классов – важнейшая общественная борьба, основная при смене классовых формаций. Марксисты XX века исследовали вопросы классовых формаций до Античности, вне Европы, межформационных переходов, классов разных формаций, связей базиса и надстройки и пр., обосновав гипотезы Классиков. А социализм XX века, практика марксизма, как-то подтвердила его верность. Но как вообще любая практика выявляет недочеты любой теории, так и практика XX века вынуждает конкретно коррекцию марксизма не меньше, чем практика астрономии вынудила коррекцию коперникианства (к сожалению – неизбежная практика с позиций неизбежной, начиная с некоего времени, социальной науки, неизбежно проходит прямо по людям; проблема – смягчить неизбежность). Главное – молодые Маркс и Энгельс ошиблись во внутриформационном месте самых развитых стран (это прямо признал в конце жизни Энгельс – недостаточно, как остается констатировать сейчас, когда так и нет коммунистической революции в самых развитых странах, а не самые развитые пережили “крах социализма”). С тем они поспешно поняли классовую борьбу пролетариата (в объективной середине формации) нацеленной на свержение капитализма, что противоречит производственному подходу. В классовой истории старая формация свергается, когда в ее конце производительные силы перерастают старые производственные отношения и с тем старые классы, с тем рождая новые. Новые классы и свергают старый строй, уничтожают как классы все его классы (феодально-зависимых крестьян, ставших вандейцами, и т. д.). Новые общественные силы (не новые классы), призванные установить бесклассовый строй, должны появиться только в конце капитализма, вероятно только сейчас в самых развитых странах. Но были моменты, которые придали движению за коммунизм еще больше века назад уже реальное содержание. Во-1, даже начальный марксизм впервые познал естественное общество достаточно глубоко, чтоб уже как-то менять его искусственно (давняя практика в плане природы). Во-2, объективно последний основной угнетенный класс эксплуататорского общества относительно близок труженикам коммунизма и при определенных условиях (внесение марксизма извне в естественно тред-юнионистский пролетариат, прежде всего) осложненным образом (через диктатуру пролетариата и длительное социалистическое развитие к ранней фазе коммунизма) может выполнить историческую миссию вместо общественных сил, естественно возникающих только в самом конце капитализма как явление его разложения (вроде появления буржуазии и пролетариата перед буржуазными революциями). В-3, ошибочное завышение формационного места развитых стран и тяжелое положение трудящихся побуждало уже ДЕЛАТЬ Революцию, Мировую, которую нужно готовить и в отсталых странах, при том или ином буксире развитых. Соединение верного и ошибочного в марксизме, разные конкретные моменты задали парадокс XX – искусственный Октябрь в отсталой стране (другие страны социализма в не самых развитых странах) и отсутствие уже век коммунистической революции в самых развитых странах. Квазимарксисты, отказавшиеся реализовать ВОЗМОЖНЫЕ искусственные революции в самых развитых странах, которые придали бы совсем другой вид истории XX века и далее, фактически предали грамотно подготовленный Рывок отдельно взятой страны (уверен, что Ленин, большевики не готовили бы отдельно удавшийся Октябрь, если бы знали, что все разговоры Каутского и т. д. о предстоящей Западной революции, буксире для России, окажутся пустой болтовней). СССР попал в историческую ловушку, его негативные процессы дополнительно сказались и на других странах социализма в той же ловушке. Те, кто спровоцировал большевиков на Октябрь болтовней о своей Западной революции, злорадно предрекали “с марксистских позиций” (как раньше болтовня о Революции) крах объективно недозревшей до коммунизма страны, фактически предлагая отдать революционерам этой страны, себя, идущие за ними массы на вырезание осатаневшим белогвардейцам. А СССР долго надеялся на все же недалекую Западную революцию, до нее стараясь двигаться к коммунизму без буксира Запада и достигнув на этом пути немалых успехов. Но отсталые производительные силы все же привели в соответствие с собой общественный строй сначала отчасти (в 30е годы), и позднее полностью (в 90е). В СССР с 30х последний означенный строй не только не ранняя фаза коммунизма – это и путь не к ней, а к Капстройке, имитирующий (отчасти неплохо) прокоммунистический социализм, но с неизбежно перманентными антикоммунистическими аспектом и потенцией. CCCР, при всех своих негативах, тянувших опять в капитализм, напугал всю буржуазию. В кризисной Италии она уже в 20е годы пошла на фашистскую деформацию с ее бешенным антикоммунизмом и не стесняясь в выборе средств для борьбы с “красной опасностью”. Эти средства использовались попутно и для достижения других целей. Но по-настоящему фашизм развернулся в 30е годы, когда в Германии антикоммунизм наложился на реакционную политику сохранения изжившего себя классического (перезрелого) капитализма. Более развитые США схожую реакцию успели мягко проскочить в благоприятных условиях мировой стабилизации 20х годов (консервативный режим республиканцев); а в 30е они уже дозрели до Нового курса. В несколько более отсталой Германии, униженной Версалем, основная реакция пришлась на Великую депрессию. Потому реакция здесь приняла крайние формы. Другие развитые страны по- разному раздвоились к этим полюсами. Один полюс пошел на союз с СССР, а Германия консолидировала вокруг себя самую разную бешеную реакцию. В Германии и Франции “Новый курс” начался с разгрома нацизма. В большинстве социалистических стран “краха социализма” сам по себе придал ему фашистские черты, а производительные силы, с утратой ими социалистической узды, действовали примерно так, как до Войны в Германии. Но сейчас классический нацизм в развитых странах стал далекой и неприличной историей, (хотя неонацисты на задворках сохраняются на всякий случай), а ньюкапиталистические страны больше или меньше зависят от развитых. Потому реакция в них (по формационной основе близкая нацистской) гибридная. Социализм на базе капиталистических производительных сил, постоянно и всеобъемлюще требующих капитализма, в принципе не может не существовать, не ограничивая общественное естество, в том числе естество отдельных личностей. В идеале социализм должен существовать пониманием массами необходимости и пользы отказа от проявлений буржуазного естества; сознательной, потому добровольной дисциплиной до коммунизма. Субъектный потенциал (сознательность, наука и пр.) социализма в неожиданных условиях без буксира коммунистического Запада оказался недостаточным для идеала – и для саморазвития до идеала. До 30х годов прокоммунистический социализм был не отлажен и слаб, после 30х – стал прокапиталистическим (в разных странах по-разному; меньше всего – на Кубе). Потому он далеко не показал всех возможностей социализма, всегда имея черты капитализма, в том числе не лучших его образцов, особенно при антинародном, антикоммунистическом терроре 30х годов. От того, что этот АНТИКОММУНИСТИЧЕСКИЙ террор был не террором белогвардейцев или нацистов (а не понимаемым его субъектами и объектами, часто в одном лице, автотерром) он должен быть предметом особо не ПРОСТОГО анализа, но суть его от этого не меняется. Осмысление всего этого – дело очень не ПРОСТОЕ. И попытки осмысления глубже деградирующего официоза со стороны даже истовых “коммунаров” часто кончались тем или иным антикоммунарским “спринтом”, не в виде резни серых по образцу Руматы, а в виде сползания до понимания на уровне серых. Характернейший пример – Стругацкие. Аркадий Натанович – участник Великой Отечественной войны, член КПСС. Борис Натанович не участвовал в Войне по возрасту и долго считал себя недостойным быть членом КПСС (а брат не просветил). Их ранние произведения – лучшие образцы СОВЕТСКОЙ фантастики. От несколько дидактической СТРАНЫ БАГРОВЫХ ТУЧ ее авторов потом воротило, в СТАЖОРАХ их потянуло на советскую дидактику (а ее агония – в ХИЩНЫХ ВЕЩАХ ВЕКА). И последний случай уже выводил на попытку к бегству от прежде столь ясных представлений Братьев. Бегство Стругацких в XXII век вылилось, с одной стороны, в представление Братьями их идеала еще коммунизма, а с другой – уже надрывность их коммунистических взглядов, выведшая на антикоммунизм. Разноплановые примеры я приводил выше. Особая роль книги ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ. Вроде бы все трудно, но прилично: трудно несомненным “коммунарам”, трудно потому, что они из “полуденного коммунизма” попали в худшую ситуацию и без того трудно переносимого феодализма. Трудно потому, что Базисная теория по-марксистски режет надежды быстрого превращения докапиталистической формации в послекапиталистическую (“… безнадежно само твое дело … враг не столько вне твоих солдат, сколько в них”, бедный мятежник Арата). Потому выматывающие размышления, мелкие попытки что-то улучшить и отчаяние, что невозможно просто перестроить феодализм в коммунизм, быстро осчастливить несчастных аборигенов, РАБОВ – это согласно Базовой теории, несомненно, марксистской. Потому “спринты” небожественных подвижников. Но при всех этих благостных страданиях особенно Руматы, за которыми стоят мучительные искания Братьев (как за феодализмом Арканара – сталинщина с моментами похожести на нацизм) уже начало их собственного “спринта”, не столь страшного, как фантастическая финальная резня Руматой аборигенов, но зато реального. Герой СТРУГАЦКИХ начинает “шутить” с терминологией, называя не понимаемое явление феодализма буржуазным фашизмом. Стругацкие позднее объявили фашизм гораздо позже буржуазных революций и позднее промышленных переворотов реставрацией (реальные Реставрации – СРАЗУ после революций) феодализма. ГЛУПОСТЬ. Феодализм ТОЖЕ преломляется прежде всего в ГОСПОДСТВУЮЩЕМ его классе – феодалах. Румата при феодализме особенно симпатизирует интеллигенции (это слабость Братьев), по возможности спасает ее. Но ДРУЗЕЙ Руматы среди нее нет. Румата любит Киру, луч света в темном царстве, “лишнего человека”, родившегося задолго до своего времени; Румата привязан к ребенку, еще не испорченного жизнью – но это не собственно друзья. Единственный друг Руматы из аборигенов – барон Пампа, крупнейший феодал, столп феодального общества, угнетатель крепостных (и фашист?). Спьяну он решил продать в рабство нищего дворянина, сдал Рэбе Будаха (назло другу Румате, т. с.), крутил уши мальчику Уно (Румата – ни слова против: Пампа ведь друг, а Уно – прислуга коммунара у которого для страданий от феодализма отведено другое время). И это, понятно, не все буйства феодала с его широкой душой, не такой, как у коммунаров, но не серой. Может, злодей Пампа – гений, с которым гость из будущего отводит душу, уставая от феодальной серости? Нет, “Бык” по определению самого Руматы; хотя не дурак, конечно; не прочь поболтать с отцом Кабани, и может быть, задержать при случае проезжего грамотея для умственной беседы. А жена барона – вообще чуть ли не вторая Кира, к тому же, надо думать, поинтеллигентней; но, в любом случае, никак не Салтычиха. Большинство феодалов, разумеется, хуже этих друзей Руматы, но все же именно только среди них нашлись годные для дружбы с богом. И Пампа враждует с другими феодалами, Святым Орденом, в том числе (ведет, так сказать, антифеодальную борьбу)! Уже легче. А среди крепостных и т. д. друзей у Руматы НЕТ. Понятно, “коммунар” под прикрытием не должен светиться. Но при случайной встрече (без свидетелей) с кузнецом (пролетарием феодализма, т. с.), Румата только критикует его за отсутствие боевой пролетарской солидарности, хотя и понимает, что формационно она еще невозможна. А перманентный вождь выступлений угнетенных, Арата, вызывает у Руматы уважение, восхищение даже, но никак не дружеские чувства (и тот, в свою очередь, называет Румату полуврагом). Стругацкие, тепло описывая несчастные не серые средние слои (гонимые интеллигенты, Кира), без светлых красок рисуют самые низы... “… беглого раба … – молчаливого и беспощадного”, жестоких и ненадежных мятежников. Заготовка понятия раба, как плохого человека, пока еще с признанием, что плохим его делает плохой строй. Не очень симпатичны и “выродки” с ОБИТАЕМОГО ОСТРОВА, колоритный Вепрь, который как коммунисты и социалисты; но их не особая благообразность тоже пока мотивируется. Откровенная аристократическая ненависть сформировавшихся буржуазных интеллигентов к низам капитализма еще впереди. Как и подача последних низами давно изжитого феодализма, которые (а не феодалы), каким-то чудом уцелели и захотели феодализма в XX веке. Т. е. нелепое и подлое списывание преступлений капитализма на феодализм, причем на его угнетенных, а не баронов Памп. ГНУСНОСТЬ. И ГЛУПОСТЬ ТОЖЕ. 4. “Чтоб предугадать будущее, надлежит прежде основательно разобраться в прошлом. Святые слова! И такие бесполезные …” Понятно теперь, почему Стругацкие не предугадали рубеж XX- XXI века и сбежали в непредсказуемый XXII век. Менее самоуверенный Ефремов еще до СТРАНЫ БАГРОВЫХ ТУЧ, но после своей великолепной исторической дилогии о прошлом – ВЕЛИКОЙ ДУГИ – осторожно отнес свое предугадание про ЭВК на тысячелетия вперед, с тем по определению менее категоричен. Ефремовской основательности исторического плана (итогово – в ТАИС АФИНСКОЙ) у Стругацких нет. В ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ герои СТРУГАЦКИХ сравнивают Рэбу с Ришелье, Неккером, Токугавой Иэясу, Монком. Похвальная эрудиция, но безграмотная. Строй Арканара и всей Империи – явно конца классического феодализма… Крепостные, но уже при значимых городах, их даже вольной республике Соан. Уже значимая городская культура. Монархия ведет уже борьбу за какую-то централизацию, опираясь и на горожан, против барона Пампы и др. Прообразы – Франция, Англия или Германия (Империя с вольной Ганзой и заморской Прибалтикой) века XIII. Или Япония века XV c похожим социальным устройством. Перезрелый классический феодализм, вероятно, его начало. Причем здесь: Токугава, боровшийся в XVI веке против (перезрелого) классического феодализма за поздний (послекрепостнический и пр.) с его абсолютизмом, культурой типа ренессансной и т. д.; Ришелье, такой феодализм закрепляющий; Неккер, пытающийся примирить этот феодализм и уже надвигающийся (ранний) капитализм; и Монк, тот феодализм “реставрирующий” после полной победы буржуазной революции. Я думаю, в ляпах виноваты не Очки Базовой теории, а Мартышки. Не виновата Теория, что Румата не способен разобраться в не стандартом явлении, срывается на приравнивание крайности феодализма к крайности капитализма. Но Румата, по крайней мере, осознает, что “спринтует” на эмоциях и хотя путано, но признал, что загадочный Рэба оказался лишь “мелким хулиганом и дураком!” (таких хватало и при феодализме). Рэба запутался в собственных затеях, струсил и кинулся спасаться к зарубежному Святому Ордену. Подобное бывало в истории. Румата фактически осознал свой промах: он применял Базисную теорию к отдельно взятой стране, не учитывая с ее позиций внешнего фактора. А золоченная сволочь Святого Ордена – это не хитрый дурак Рэба. У нее уже и опыт “фашизма” (корректировка в нужном направлении формы борьбы монархии и горожан с баронами и пр.) – Барканская резня (не только?). Румата более или менее понял. Но сами Стругацкие зациклились на сером, нелепом с точки зрения исторической науки, потому Академии наук, отождествлении феодализма и фашизма. “О том, что нас ожидает, предупреждали Прудон …” и далее список еще менее значительных фигур. Прудон, не зная про фашизм, предупреждал об его тождестве с феодализмом и т. д.? На слово не верю даже Стругацким. – “Достоевский писал своих “Бесов”” Достоевский ТОЖЕ талантливый писатель, ТОЖЕ начинал приверженцем социализма. И ТОЖЕ стал антисоциалистом, мракобесом, ТОЖЕ пишущим пасквили на прогрессивное движение, обыгрывая его неизбежные негативы и промахи, особенно в начале движения (капитализм совершенствовался века, далеко не всегда благостно). Отличие Стругацких от любимого ими антисемита (во всяком случае, только Достоевский из всех великих русских писателей долго и упорно обвиняется в этой мерзости) – первые цеплялись (застенчиво, не отрекаясь рьяно от произведений про свой “полуденный коммунизм” и даже советский строй рубежа XX-XXI века, избиение Барабашем Ричардсона и пр.) за капитализм, последний – за феодализм (с “его фашистской отрыжкой”?). – “… до “Коммунистического манифеста” … Маркс и Энгельс предсказали все кошмары “переходного периода”…” (неизбежного, как феодальная формация, например). До Коммунистического манифеста Маркс и Энгельс только вырабатывали свой всемирно значимый марксизм, столь ненавидимый фашизмом и отчасти примкнувшими к нему Братьями, опошленный при лжесоциализме, не давший пока результата, безусловно лучше любого капитализма. Стругацким жаль, что классики марксизма не остались мелкобуржуазными демократами, малозначимыми и для капитализма безвредными, как Прудон и пр.? – “Воистину: умный знает историю, глупый – ее творит … поэтому нельзя предсказывать будущее … разве что предчувствовать” даже необразованными шаманами, надо понимать (воистину: наука может прогнозировать только природные процессы?). А умные потом пусть изучают, то, что натворили кретины. Видимо, чтоб направить историю в нужном направлении, умным надо подыскать подходящих кретинов? Про использование интеллигентными марксистами рабов, плохих людей, для вызова феодпального фашизма – понятно. Но и историю капитализма, т. с. хорошего, делали и делают дураки? Кто их находит – или сами находятся? “… нет у нас предчувствия (а предвидеть будущее нельзя – А. М.; точнее, Братья) ни гражданской войны, ни подлинного хаоса …” Т. е. Стругацкие чуют печенкой, что глупые сотворят нужную историю (лихих 90х), которую умные задним числом будут осмысливать мозгами. “… какая страна досталась нам всем после семидесятилетнего хозяйничанья перезрелого феодализма” Глупые могут творить историю, как им позволяет их глупость. Революция 1905 года свергла (поздний) феодализм (как Великая Французская революция), Февраль – распутинскую реставрацию (подобно Революции 1830 года). А Октябрем начался перезрелый феодализм! Умные Стругацкие знают такую историю. И лишь когда СССР вступил в атомный век и вышел в космос – недоумки сотворили историю капитализма. Я перезрелыми называю (идя от Ленина по перезрелому капитализму) вторые фазы классических этапов перед поздними этапами всех классовых формаций. Стругацкие по случаю придумывают некий феодализм за поздним, когда СССР уже даже и перегнал буржуазную Англию XIX века после ее промышленного переворота и через столетия после ее феодализма. “… монстры – без чести, без ума, без совести – продолжают удерживаться у власти” (90й год). Прямой призыв к скорым ельцинским путчам. Я не смею спорить, что политические проститутки, делавшие карьеру в КПСС и предавшие ее, составив костяк буржуазии – люди с честью и совестью. Например Ельцин, запретивший на подведомственной ему территории свою Альта-Матер – КПСС (Аркадий Стругацкий дотерпел до этого момента?), в которой сделал % 90 своей карьеры, и расстрелявший своего спасителя от ГКЧП – Верховный Совет РСФСР. Я не смею спорить и с тем, что эти люди с умом, если под умом подразумевать хитрость – без хитрости делать карьеру в Застой было трудно. Но предчувствие подвело Братьев – именно помянутые монстры без чести, ума (но с хитростью) и совести в массе отбросили прежнюю СВОЮ власть, чтоб выгоднее властвовать по-новому. Хватило у Бориса Натановича ума узнать, какую историю сделали люди без ума (глупые) и совести (хитрые)? В любом случае на это не хватило времени у Аркадия Натановича. “… так не мало оказалось замечательных людей у нас, не раздавленных, не запуганных, не прогнивших, не давших себя ни купить, ни запугать, ни оболванить вконец … не давших себя ПРЕВРАТИТЬ”, как-то проявившихся не подлецах, не дураках (это Братья не про малочисленных марксистов). Можно посчитать Братьев наивными в 1990 году (хотя продажные мерзавцы уже выходили в новые начальники из прежних молчальников и, особенно, из прежних начальников). Но Б. Стругацкий в 1995 году уже мог видеть, что не диссиденты и полудиссиденты (типа самих Стругацких) вышли на первый план – политические проститутки из прежних верхов, прежних гонителей диссидентов, ранее давящие и запугивающие (Ивана Ефремова, например), оболванивающие (мой преподаватель истории КПСС в Уральском университете, в том числе; мне еще повезло, что марксизму меня учил не Бурбулис), а теперь прогнившие, купленные (Ельцин за поездку в США превратился из “верного ленинца”, третирующего негодного Генсека, в злобного антикоммуниста – с чего бы это?), РАЗБОГАТЕВШИЕ на ОБНИЩАНИИ НАРОДА. Еще при жизни младшего Брата многие, давшие себя ПРЕВРАТИТЬ, запричитали – мы этого не хотели! Сейчас таких больше, хотя многие уже умерли. “… истоки необъяснимого оптимизма нашего в том …”, что “У рынка нет альтернативы”, объясняют и пропагандируют сформировавшиеся буржуазные интеллигенты. Это же старательно обосновывает фантастика Голливуда фильмами о далеком будущем рыночных отношениях в Галактике. С марксистской точки зрения, альтернатива “рынку” сорвалась при недостаточных производительных силах, стихийно требующих капитализма (объяснять надо не “крах социализма”, а его существование и немалые успехи). Но капитализм уже опасен (атомное оружие, рыночное вмешательство в природу человека, хищные вещи века и пр.). Либо при “космических производительных силах” будет иной социальный строй (не расколотым на нации, но прежде всего на классы, обществом будет править не стихийный рынок частников и политика демагогов, а общественное самоуправление с научным расчетом), либо не будет никакого. Страшилки звездных войн и т. п. – слабое отражение опасности. “Будущее наше зависит сейчас в первую очередь от того, в какой степени удалось нам победить феодализм в нашем сознании, проклятый наш (Вам виднее – А. М.) страх свободы …” Т. е. глупые будут делать историю в зависимости именно от Ваших субъективных побед? Нескромно. Но все же – героям слава! “Новые общественные формации прорастают внутри старых … Процесс этот не знает ни жалости, ни пощады, ни милосердия”, ПРОСТО излагают Стругацкие марксистское понимание прежней истории. Правда, марксистскому пониманию не соответствует, что в середине капиталистической формации вдруг может прорасти давно изжитый феодализм, да еще усилиями пролетариев, взалкавших крепостничества. Это “открытие” Братьев. – “… неужели же мы пролили еще недостаточно крови и недостаточно удобрили телами нашими почву для нового?” От имени кого бы ни выступали Стругацкие, все же было бы интересно узнать, как именно они сами проливали кровь, как удобряли своими телами. – “… новое не так уж и ново – полмира уже проросло корабельным лесом новой формации” Новый этап не нового капитализма с середины второго тысячелетия, что ли? За него Вы проливали кровь и удобряли своими телами, когда придумывали “полуденный коммунизм”, “коммунара” Румату, примерно коммуниста Вепря? Так бы и писали. “Дороги вспять история (создаваемая глупыми – А. М. от имени Братьев) не знает, что бы не говорили профессиональные пессимисты” Стругацкие, придумавшие историю вспять даже от середины капиталистической формации к феодальной. 5 “Тридцать лет назад всем и все было ясно … нас ждал коммунизм” В 60м году и мне, 12-летнему, это было ясно вполне. – “Пятнадцать лет назад каждому (мыслящему) индивидууму (не стаду рабов перезрелого феодализма – А. М. именем Братьев) сделалось очевидно, что никакого светлого будущего …в … обозримые сроки – не предвидится”, подравняли под свою частную эволюцию каждого мыслящего индивидуума Братья. Не в 75ом, а на сколько-то лет раньше, мне сделалось очевидно, что светлого будущего (коммунизма) в 80м году (это еще ладно; но и позднее в обозримые сроки) не предвидится. Я поставил крест на физматовской карьере и дилетантски, но с упорством не каждого профессионала, занялся обществознанием, особенно историей. До чего додумался – на моем сайте, отчасти в данной статье. На мой взгляд, к году 75му прокапиталистический социализм СССР (не только) себя исчерпал. Его последние успехи в борьбе с противоположной системой – поражение США во Вьетнаме, момент принуждения капитализма к Разрядке. Но в его недрах давно шел генезис капитализма – и подпольного, но больше обуржуазивание советской бюрократии, особенно партийной (появление “новых коммунистов”, вроде “нового дворянства” в Англии XVII века), разложение и деморализация социалистического рабочего класса, колхозного крестьянства, особенно советской интеллигенции, пр. Генезис капитализма при социализме не мог не иметь общих черт с генезисом капитализма при феодализме. А важнейшее различие – генезис в феодализме выводил на ранний капитализм (в Англии XVIIII века, во Франции первой половины XIX, в России перед самым Октябрем), а в СССР (гораздо более развитом, чем любой феодализм) – примерно на переходный от перезрелого классического к позднему, типа в развитых странах ко второй половине XX века. Как реальная уже опасность вызревающего капитализма вынуждала феодализм на предреволюционную реакцию (в Англии первой половины XVII века, во Франции примерно XVIII, в России Контрреформы конца XIX), так подобная опасность обусловила закручивание гаек “старыми коммунистами” примерно с 75го года. Какая-то в державе нашей гниль становилась ясной даже ежу, как говорил Юрковский. Буржуазным революциям предшествовало вызревание буржуазного общественного сознания, особенно идеологии (Просвещение во Франции и т. п.). Капстройке – тоже. Острие – правые малочисленные диссиденты и гораздо более многочисленные полудиссиденты. Среди последних заметное место занимали Стругацкие. Они не стали диссидентами слева, как Ефремов, попытавшийся в ЧАСЕ БЫКА пристыдить реалии социализма именем идеалов и поплатившийся (автор ТУМАННОСТИ АНДРОМЕДЫ!) за это. Они потихоньку все более идейно обуржуазивались, полагая при этом, как типично буржуазные интеллигенты, что стоят выше идеологии. Процесс перезагрузки бывших “коммунаров” был трудным, не божественным, как метания и Руматы.Но если финальный “спринт” Руматы – резня Черных, Серых, Золоченных – был “налево”, то “марафон” Братьев – “направо”. В 90м они откровенно высказали свой вымученный и безграмотный антикоммунизм. С тем их почетное место среди “корабельного леса” вернувшегося уже к финалу формации ньюкапитализма. Их “особая” позиция – продолжать рассуждать про коммунизм и т. д. Но подобным занимались “через тридцать лет” Каутский и прочие, подобным занимаются “через тридцать лет” В. М. Межуев и др. “Оказывается, Бог таки есть …” – предсказывают второе крещение Руси и т. п. Братья? И ему легче быть, чем было богу 30 лет назад? “Семьдесят лет мы беззаветно вели сражение за будущее и – проиграли его” Северная Италия в середине второго тысячелетия вела сражение за капитализм дольше, создала многие произведения не хуже, чем лучшие Братьев – и проиграла лет на сто-двести. Между затуханием капиталистического рывка Италии и первой полупобедой (на половине страны) капитализма в Исторических Нидерландах – десятилетия. А сейчас не конец истории. Посмотрим. И другое … Как-то с телеэкрана девушка обиженно заявила, что и ее 70 лет обманывали. Так жалко стало. Ей лет 20, а ее 70 лет обманывали. От чьего имени МЫчат Братья, за кого прячутся? За миллионы белых? За миллионы власовцев, бандеровцев, полицаев и т. п.? За диссидентов? Или за десятки миллионов тех, кто, пусть бестолково, но противостоял Капстройке? В острых идеологических противостояниях честнее говорить от своего имени или ясно очерчивая, кто такие МЫ. Не все всегда сражаются, не все признают поражение навсегда. “Идея коммунизма … попросту рухнула …” и далее по тексту, делают из болячки исторического момента всемирную фашистскую радость Стругацкие. Было время разбрасывать антифашистские камни, есть время убрать их в чулан или бросать в идею коммунизма. Не все и ученики Маркса и Энгельса сразу стали ревизионистами. Каутский и др. еще долго рассуждали про социализм, даже диктатуру пролетариата – и осуждали “ревизионизм” большевиков, хоть как-то воплотивших прогноз Классиков в ими обозначенные сроки, чего не сделали их прямые ученики. Итак … “… коммунизм – это общественный строй, при котором свобода каждого есть непременное условие свободы всех …” и далее с восторгом излагают азы марксизма Стругацкие. Но “… Маркс и Энгельс … ошиблись в средствах: они вообразили (воображули этакие – М. А. согласно Стругацким), что достигнуть этого, можно лишь уничтожив частную собственность” Верующие, прошедшие школу советского атеизма, часто полагают, что веры разные, но Бог один – и прочую ересь. Многие сторонники частной собственности и т. д. – ТОЖЕ за социализм и коммунизм, только капиталистические (ревизионисты – уже больше века). На мой взгляд – Классики ошиблись в сроках, объективно пытались вывести на коммунизм не на базе дозревших до него производительных сил и последствий этого, а раньше. Благодаря непревзойденной даже становящейся марксистской науке и гению Ленина впервые в истории внутриформационную борьбу удалось развернуть в объективно искусственный рывок к коммунизму. Первый блин вышел, в общем, комом. Одни печалятся, другие злорадствуют, особенно ком-расстриги и т. п. … но … практики … продемонстрировали такие методы, что теперь и сама цель смотрится не привлекательнее городской бойни. А новой цели пока еще никто не предложил” Если цель объективно обусловлена – от нее трудно отвертеться (вопрос в сроках). Если объективно прекрасную цель дискредитировали средства, нужны лишь другие методы. Современные христиане не сжигают на кострах людей и не отрицают своих целей. Католики поставили памятник Бруно, кальвинисты – Сервету, признали их научные прорывы, за которые их сожгли католики и кальвинисты; и не мучаются. Но если глупые люди творят историю, как им вздумается, то можно, конечно, помечтать о новых целях, которые все равно не предугадаешь при любых методах, как вытекает из откровений Братьев… “… Будущее – это Страна Несбывающихся (именно? – А. М.) Снов … Страна Заговоренных Демонов (во, как; мы рождены, чтоб были сделать сказкой! – А. М.)” А прогнозирующие Базовые теории возможны только в естествознании! Ведь не Мартышка же виновата, что в обществоведении Очки не помогают. Умные Братья пытаются узнать историю, которую творят именно глупые люди … “Почему началась Перестройка? … когда верхи (глупые – А. М. за Братьев) могли бы изменить ход истории, но совершенно не нуждались в этом, а низы (не глупые, раз не могли творить историю – А. М. опять за Стругацких) нуждались в этом, но не могли (апеллируют к Ленину антикоммунисты – А. М.), как случилось, что в этой ситуации верхи (глупые – А. М. вместо Братьев) решились сдвинуть камень, положивший начало лавине?” Верхами реализовался прогноз центристов вековой давности, что, согласно Марксу, отсталые производительные силы приведут в соответствии с собой производственные отношения и все остальное. Правда, пророки, сорвавшие обещанную ими Западную революцию, надежду большевиков, не думали, что им придется ждать 70 лет. Недостаточно субъектная попытка изменить естественный ход истории все же оказалась очень значимой. Но, в конце концов, все еще капиталистические производительные силы привели в соответствие с собой производственные отношения (сначала создали социалистическую элиту, потом разложили ее в капиталистическую и пр.). Разложившиеся верхи реализовали стихийный ход истории (многие старые представители прежних верхов тоже интегрировались в буржуазию, как уцелевшее “старое дворянство” после Революции 1640 года в Англии), а деморализованные и политикой верхов низы в основном растерянно поплыли по стихии. “Почему все-таки невозможно общество, лишенное свободы слова … ” и дальнейший детский лепет. Стругацкие намекают на буржуазный фашизм и реальный социализм (не существенная разница, что при фашизме “тотальна” НАЦИЯ, а при социализме – КЛАСС, считают Братья). Крайние формы классовой борьбы должны в чем-то сходиться (даже, если социализм успешно идет к коммунизму; может, даже больше именно в этом случае), что не нравиться тем, кто не хотел бы вообще борьбы классов в обществе эксплуататоров и эксплуатируемых. Фашизм – вариант надстройки перезрелого капитализма при его особом кризисе. Раньше или позже этот кризис, так или иначе, должен разрешиться или смягчиться, с ним и фашизм. Реальный социализм не по естеству истории – дело трудное, как движение парусника против ветра. Особенно первые парусники часто не справлялись с плаванием против ветра и гибли. Но их дело не пропало. “… куда ж нам плыть?” ВЫ давно плыли к ньюкапитализму (Б. Стругацкий доплыл и даже заработал немало, смею догадываться, на их с братом прогнозах даже будущего социализма и коммунизма). МЫ, марксисты (НАШИ преемники) намерены доплыть, раньше или позже, до коммунизма. * * * Должен признать, что поступаю неблагородно, тыча Братьям их ранними произведениями. Они ведь в “своих ответах на свои вопросы” фактически отреклись от своих ранних произведений (правда, не отказываясь от их продаж). “… мы … сначала восторженно описывали то, что стояло перед мысленным взором, потом пытались будущее вычислять, а теперь вот уповаем на предчувствие …” (деградация интеллигенции). Честное признание в “спринте”, за который нельзя сильно осуждать (ну, не осилили …), как и Румату; лучше отправить, как Антона, к Анке – Земля, XXII век, полдень, до востребования. Людям трудно быть богами; жизнь ломает самых стойких, меняет взгляды не только прохвостов. Но бывают вещи, которых прощать нельзя. Я представлю конспект статьи на моем сайте ТРУДНО БЫТЬ КОММУНАРОМ ВНЕ КОММУНИЗМА. Итак … {У Стругацких была “неоконченная повесть” БЕЛЫЙ ФЕРЗЬ или иначе ОПЕРАЦИЯ ВИРУС … сползание к изощренному постмодернизму … Жуткая Островная Империя ОБИТАЕМОГО ОСТРОВА оказалась набором трех частей (полуденного коммунизма, мещанского болота и собственно страшной Островной Империи) … раскладывание по частям идет “с помощью соответствующего социального механизма (что-то вроде полиции нравов)” – Островной империи, надо думать. Что это … изящный ЦИНИЗМ, как у доктора Опира из ХИЩНЫХ ВЕЩЕЙ ВЕКА …? “… авторам нравилась придуманная ими концовка”, легко сообщает Борис Натанович. А концовка такая … Максим (с ОБИТАЕМОГО ОСТРОВА) “начинает говорить, объяснять, втолковывать” прежние представления Стругацких. “Абориген слушает, улыбается, кивает, потом замечает как бы вскользь. “Изящно (ведь представления Братьев! – А. М.). Очень красивая теория (похвалили себя Братья – А. М.). Но, к сожалению, абсолютно не реализуемая на практике (наконец-то поняли свою глупость Братья – А. М.)” И пока Максим смотрит на него, потеряв дар речи (понятно – таким его создали Стругацкие до того, как стали волонтерами-агитаторами в чем-то вроде полиции нравов, коллегами доктора Опира) абориген произносит фразу, ради которой Стругацкие до последнего хотели этот роман все-таки написать (позарез хотелось славы Герострата; изощренно самим себя высечь). Итак, ЗАВЕЩАНИЕ (правда, не оформленное) … “Мир не может быть построен так, как вы мне сейчас рассказали (а Вам “рассказали” Стругацкие” – А. М.)” – говорит абориген. – “Такой мир может быть только придуман. Боюсь, друг мой, вы живете в мире, который кто-то придумал – до вас и без вас (для Вас и таких как Вы придумали Стругацкие – А. М.), а вы не догадываетесь об этом”, глупенький; Вы и все, кто верил Братьям. Это ведь все лишь компьютерная игра Стругацких, не их мучительные поиски, а постмодернистские легкие словоблудия. Созданный Братьями герой НЕ ДОЛЖЕН быть таким, каким они его создали! Абориген ухмыляется, иронизирует над теми читателями Стругацких, которые ненавидели Рэбу, сочувствовали Румате, понимали Арату, сострадали Кире. Дурачье. Серые “… старика … Топтали, говорят, два часа, тупые с потными звериными мордами” Страшно? Бросьте! Такой мир только придуман – хихикает постмодернист-абориген, для чего-то интеллигентно придуманный Братьями, которые с не потными мордами топчут свое творчество. Когда Стругацкие еще только начинали свои шатания в рамках общего поднятия к своим высотам, они уже мазохистски сделали брата Аббу – дурака и лавочника – похожим на Михаила Антоновича Крутикова – умницу-космонавта, а Юрковскому поставили памятник от слегачей. В ВОПРОСАХ БЕЗ ОТВЕТОВ Братья еще продолжают как-то метаться, мучиться. В ОПЕРАЦИИ ВИРУС (название знаменательное) процесс дошел до своего омерзительного, мещанского финала, но изящно, на уровне таланта Стругацких и без прямого пачканья ими рук (они ОТРЕКЛИСЬ, но не во весь голос, а посмеявшись над наивностями СВОЕГО героя; и не отказываясь от прибыли с продаж отреченного – умницы). Серые, черные и новые золоченные, делавшие Капстройку, ОТРЕКАЛИСЬ не столь изящно. “Не давшие себя ПРЕВРАТИТЬ” ком-расстриги материли коммунистов, недавние комсомольцы травили ветеранов, самые ловкие расхищали социалистическую собственность. А Ельцин запретил свою политическую АЛЬМА-МАТЕР и от имущества отреченной не отказался тоже.} Капстройка сломала, так или иначе, почти всех советских людей. Стругацкие сломались, судя по ВОПРОСАМ БЕЗ ОТВЕТОВ и др., и особенно ОПЕРАЦИИ ВИРУС, смачно, с мазохистским сладострастием, но прагматично по времени и не без выгоды для себя. Это бывает, но это не обязательно. Придумывать, что Ефремов обязательно остался бы полностью на прежних позициях, не стоит (ломались такие личности!). Последнее или одно из его последних писем (Э. К. Олсону не позднее октября 1972 г.) – подавленное: “… На земле все довольно уныло, особенно это будет ощущаться в скором будущем. Это совпадает с индийскими и тибетскими пророчествами о высших и низших пиках … Низший пик в 1972 г. (это было в 1969 г.), подъем в 1977 г. и огромный провал с колоссальными войнами в период между 1998 и 2005 гг. – временем Белого Всадника из Мейтреи. Но я не доживу до этого времени …” Анализ-прогноз приличной точности? 1969 – вероятное уже начало гонений на ЧАС БЫКА. 1972 – смерть Ивана Антоновича. 1977 – за пять лет до подъема Андроповской Предперестройки, неровно перешедшей в тоже обнадеживающее начало Перестройки. Затем огромный провал с, к счастью, не колоссальными войнами 90х и какой-то выход из провала за 5 лет до 2005 года. Большая печаль “прогноза”, обращение к индийской и тибетской мистике, достаточно естественные для умирающего человека, автора знаменитых прогнозов и знатока восточных учений, преломляющихся в его творчестве с научной точки зрения. И это не спектакль отчаяния на публику, это “научно-фантастическое” излияние состояния только своей души только другу. ОПЕРАЦИЯ ВИРУС писалась, когда Аркадий Натанович тоже умирал. И что? Подведение итогов своей жизни через глумление над ее главным содержанием на потеху публике… Ефремову жизнь сладкой не казалась никогда. Но в творчестве его ВСЕГДА вера в Человека, в Науку, в Прекрасное, в Будущее – даже в ЧАСЕ БЫКА. Когда после расправы над последним автору пришлось отступить, он “отступил” на новый виток спирали относительно замечательной ВЕЛИКОЙ ДУГИ, ни в чем не изменив себе прежнему, только развивая прежнее дальше. Стругацкие вскоре после выхода ТУМАННОСТИ АНДРОМЕДЫ до смерти Ефремова уже втихаря метались, уже СЪЕЗЖАЛИ к постмодернистскому ВИРУСУ и выгодной подлости в отношении своего собственного прошлого. Нет больших резонов считать, что Ефремов, проживи он гораздо больше, включился бы в марксистское переосмысление уроков XX века для пользы грядущего и т. п.. Скорее всего, он изменился без откровенной измены себе, примерно как Александра Пахмутова: без востребованной буржуазной публицистики, без оплевывания своего творчества, с тем себя. Ефремов больше многих “совпал” с Оттепелью, предвестив ее и сохранив ее порыв до смерти. Его золотое время – Оттепель. Стругацкие детально “совпали” с эволюцией особенно интеллигенции с конца 50х по начало 90х (особым образом выйдя на начало СВОЕГО близкого Будущего, время Быкова, Юрковского и т. д.). Их позолоченное время – Застой; дальше того хуже. Они – зеркало русской (не только) контрреволюции, точнее эволюции интеллигенции к контрреволюции, в духе, на другой исторической основе, эволюций Достоевского и более того Бердяева. Начало Оттепели – энтузиазм интеллигенции вообще, Стругацких в частности. Закат Оттепели – интеллигенция засмущалась, Стругацкие попытались сбежать в XXII век, где шлифовали свои еще коммунистические убеждения и разъедали уже их надрывным осмыслением не понимаемых “Экспериментов”. Снятие Хрущева, многими воспринятое как исправление искажений социализма – и появились остро антикапиталистические ХИЩНЫЕ ВЕЩИ ВЕКА. А потом – растущее ощущение бесперспективности интеллигенцией вообще, Стругацкими в особенности. Стругацкие по-руматовски отказались от попыток научно понять Эксперимент жизни, от Базисной теории обратились к ненаучной фантастике вплоть до сказки. “Шутки” с терминологией в ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ вывели на очень печальные последствия ВОПРОСОВ БЕЗ ОТВЕТОВ и ВИРУСА. Все ПРОСТО. Стругацкие отказались от своего творчества. Их родственники унаследовали его денежную сторону. МЫ – культурную. P. S. Я долго мучился вопросом – как относиться к защитникам Советского строя в Войне, ставших антисоветчиками, ньювласовцами, ньюбандеровцами, ньюполицаями, прямыми профашистами; к членам КПСС, бывшим кумирам, ставших антикоммунистами. Мои сомнения разрешил Даниил Гранин, на какой-то телетусовке с улыбкой постмодерниста сказавший примерно так: “Я молодой себе нынешнему, наверное, не подал бы руки”. Я не выбросил ИДУ НА ГРОЗУ того Гранина, перед которым я преклоняю голову. Тот, как личность умер, сменившись оборотнем, вселившимся в прежнюю телесную оболочку. Бытие определяет сознание, особо сильно особо слабых или ослабевших. Имя им легион. А Борис Стругацкий все же не подписал призыв 42х к неофашизму под другим названием. Стругацкие по-прежнему стоят у меня на верхней полке “фантастического” стеллажа, рядом с Ефремовым. Одни их произведения перечитываю с удовольствием, до сих пор и с пользой. Другие – использую только как материал для критических статей. |
|||